***
Амнистия касалась Гарруса-1, самой известной тюрьмы строгого режима Сената, которая находилась на Луне-2. Это место было печально известно тем, что в нем содержались политические заключенные наряду с обычными нарушителями закона (а порой эти две категории смешивались). Оптимус несколько опасался предоставления свободы убийцам и ворам, но он действительно верил во второй шанс — и революция являлась хорошей возможностью для этих ботов проявить себя и начать новую жизнь. И после того, как Оптимус последовал за Мегатроном внутрь мрачного здания, похожего на глыбу, он не мог отличить антифункционистов и сторонников десептиконов от преступников. Все меха, которые встречали их, выкрикивали одну и ту же непостижимую смесь приветствий и похвал; шум в высоком общем зале достиг оглушительных высот. Их тут же окружили восторженные бывшие заключенные, и если бы не его ореол неприкасаемой святости, Оптимус был уверен, что их подняли бы в воздух десятки манипуляторов. Но затем грубый голос перекрыл неопределённый рев: — Эй, отойди в сторону, дай мне пройти, дай мне!.. Мегатрон, старина! Ликующие боты в толпе уступили место громоздкому фиолетово-жëлтому меху с характерным навершием на шлеме и полустëртыми полосами предупреждения об опасности на обшивке — верный признак шахтера. — Импактор? — Оптика Мегатрона расширилась. — Импактор! Это действительно ты! — Единственный и неповторимый, — мех издал раскатистый смех, игриво ударив Мегатрона по плечу, но тут же неуверенно отдернул манипулятор. — Хотя… Я думаю, я не должен этого делать, я имею в виду… Ты теперь лорд и всë такое… Но Мегатрон только улыбнулся и прервал его крепким объятием. — Не говори глупостей, я так рад тебя видеть! Я даже не знал, что с тобой стало после того… инцидента. — Да, я тут ржавел, — усмехнулся Импактор, и все мехи, окружавшие их, тоже не могли удержаться от смеха, явно переполненные радостью и возбуждением. Импактор поднял оптику к лицевой Мегатрона, сияя. — Я знал, что ты придешь, — тихо добавил он. — Я каждый день говорил ребятам, они докажут, что вы придёте, чтобы вытащить нас. «Это мой приятель пинает корму сенаторов», — говорил я. «Он всегда говорил о свободе для всех, и он собирается принести ее нам». Поле Мегатрона ничего не выдало, но по легкому изменению его позы Оптимус догадался, что другу становится не по себе. Он отпустил своё электромагнитное поле, позволив постоянному поддерживающему току толкнуться в тщательно контролируемое поле Мегатрона, и военачальник повернулся к нему, немного удивлëнный, но благодарный. — Я считаю, что тебе следует познакомиться с Оптимусом Праймом, — заявил он, беря Оптимуса за манипулятор и подталкивая его сделать шаг вперед. — Оптимус, это Импактор, мой друг из шахт, о котором я тебе рассказывал. — Я много слышал о тебе, Импактор, — Оптимус осторожно пожал манипулятор меха, чувствуя нерешительность в неуверенном пожатии. — Да, я тоже… Я имею в виду, из новостей, тех, что дошли до нас. Для меня большая честь познакомиться с вами, гм, сэр, — запинаясь, закончил Импактор. Оптимус не винил его; он сам чувствовал себя довольно неловко. Импактор был частью жизни Мегатрона до того, как в неё вошёл Орион, и встреча с ним и вовсе оказалась невероятно странной. Он был просто настолько… другим! Оптимус поймал себя на том, что задается вопросом, на что была похожа дружба Импактора и Мегатрона. Они отступили друг от друга, возможно, слишком поспешно. Но Импактор довольно быстро взял себя в манипуляторы и снова повернулся к Мегатрону. — Кстати! У нас есть для тебя сюрприз. — Надеюсь, хороший, — криво усмехнулся военачальник. — Самый лучший! — Импактор ухмыльнулся, и остальные бывшие заключенные присоединились к нему, их ухмылки внезапно наполнились недобрым обещанием. Оптимус почувствовал, как в воздухе подскочило напряжение, и его дискомфорт только возрос. — Я пойду посмотрю, что там с документацией, — предложил он и, получив рассеянный кивок Мегатрона, быстро покинул главный зал.***
Импактор отказался объяснить, какой сюрприз он имел в виду, когда вёл Мегатрона по коридору мимо пустых камер, толпа следовала за ними с возбужденным ропотом, пока, наконец, они не остановились у закрытой двери. — Вот, — Импактор отпер камеру с помощью удостоверения личности, которое он взял у одного из охранников, и драматическим жестом открыл дверь. — Та-да! Военачальник подошëл ближе лишь для того, чтобы застыть на пороге. В камере находился один-единственный обитатель — и Мегатрон сразу узнал его. Жертва Эмпураты светло-голубого цвета, тонкими конечностями и округлыми когтями — слабое воспоминание о боли, когда эти когти впились в его броню, прожгли Мегатрона насквозь — о, он достаточно хорошо знал этого меха. Вирл, бывший офицер родионовского полицейского участка, поднял шлем. — А… — прохрипел он. — Это ты… Мне было интересно, из-за чего весь этот шум. — Мы оставим вас, чтобы вы все уладили между собой, — Импактор ободряюще хлопнул Мегатрона по плечевому сегменту. — Давайте, ребята, поехали. Это личное дело. Шум толпы раздавался всё дальше, но Мегатрон не обращал на это особого внимания; он смотрел на синего меха так, словно только что увидел призрака — и в каком-то смысле так и было: призрак из прошлого, которое, он никогда не думал, что переживёт вновь. Единственный жёлтый оптический сенсор Вирля мигнул, и он прислонился к стене позади себя — поза, демонстрирующая безразличие и смирение. — Неважно… Делай всё, что хочешь, — он издал булькающий звук, который должен был быть смехом. Только теперь Мегатрон заметил многочисленные вмятины и трещины, покрывающие броню меха, некоторые из них свежие, некоторым несколько декациклов; похоже, его били много и неоднократно. Мегатрон провёл еще один клик, просто стоя там в тишине, пока нервы Вирля не сдали. — Ну? Чего ты ждешь?! — он щëлкнул когтями, челюсти туго натянулись в агрессии. Оптика военачальника сфокусировалась на лицевой бывшего инфорсера — или, скорее, на её отсутствии. — Я — это не ты, — наконец ответил Мегатрон. Затем он повернулся и резко вышел из камеры. Он не закрыл за собой дверь. 91. Оптимус и Мегатрон не могли долго оставаться на Луне-2 — их ждали неотложные дела в Каоне. Оптимусу требовалось разработать правовую систему, Мегатрону следовало следить за обучением отрядов, сформированных из новичков. Независимо от того, как далеко зашла война, благополучие их не такого уж маленького государства стояло на первом месте. Оптимус с радостью погрузился в работу; когда он имел дело с отчетами и старыми кодами, он больше чувствовал себя тем маленьким архивистом, которым был раньше. Это была жалкая попытка найти забвение, Оптимус понимал это довольно ясно; но он нуждался в этой скромной снисходительности, особенно после их визита на Луну-2. Никогда прежде он не чувствовал себя таким отчуждённым и чужим среди тех, кто должен был быть его народом. Как Орион, он редко чувствовал себя не в своей тарелке, даже в подземельях Каона, населённых самыми грубыми и простыми меха. Он был маленьким, лёгким, принадлежал к высшему классу по праву рождения — но таким же незначительным, как и все остальные; простой библиотекарь, трудолюбивый изгой, пытающийся заработать на жизнь. Теперь же… Он был в центре всеобщего внимания, и его больше не считали частью сообщества, а скорее кем-то выше его, кем-то священным и неприкосновенным. Он чувствовал… одиночество. По крайней мере, Мегатрон не относился к нему по-другому. Это был щедрый подарок, и Оптимус обнаружил, что вёл себя также прилипчиво, как и в самом начале их приключений в трущобах: старался быть как можно больше рядом с Мегатроном, заниматься бумажной работой в одной комнате и соотносить время их перезарядки. Военачальник заметил это, но, к счастью, никак не прокомментировал. До этого. — Знаешь, — небрежно заметил Мегатрон, наблюдая, как Оптимус расхаживает по их каюте, — другие были бы в восторге, будь они на твоем месте. От нуля до героя за один миг — это одно выигрышное изменение. — Я бы посмотрел на тебя на моём месте, — прошипел Оптимус, настолько потрясённый, что даже не пытался скрыть раздражение. — Когда с тобой обращаются как с какой-то… реликвией. — Ты слишком сильно концентрируешься на негативных аспектах. Почему бы не посмотреть на это с другой стороны? Всё, что ты скажешь, будет воспринято как закон. «Глас Праймуса заговорил» и тому подобное, — ухмыльнулся Мегатрон. — Представь, что тебе теперь может сойти с манипуляторов! — Извини, что разочаровываю тебя, но я не планирую ничего такого, что могло бы «сойти мне с манипуляторов», — Оптимус надулся; беззаботный подход Мегатрона к ответственности вызвал у него раздражение и немного… ревности? — Как Орион, ты не был таким занудой. Может, тебе стоит последовать его примеру, а? — Мегатрон схватил его за манипулятор и потянул, ведя к платформе. — Мир не развалится на части, если ты позволишь себе немного расслабиться. Оптимус проворчал что-то неразборчивое, но позволил толкнуть себя на платформу, перенеся вес на локти и вытянув серво. — Теперь ляг на спину и позволь мне позаботиться о тебе, о благородный Прайм, — двигатель Мегатрона взревел, низкий звук и слабые вибрации вызвали тревожную рябь в электромагнитном поле Оптимуса. — В конце концов, великий лидер Кибертрона заслуживает вознаграждения за свои труды. — Он встал над Оптимусом и наклонился с удивительной грацией для такого крупного и тяжёлого корпуса, мягко задев клыками кабели на его шее. Оптимус притушил оптику и лениво погладил Мегатрона по затылку, его пальцы — хотя и стали крупнее и толще — все еще помнили все чувствительные места. Он уже начал расслабляться, и, возможно, брат был прав: ему нужно расслабиться и на некоторое время забыть о тяготах, просто наслаждаясь более приятными особенности своего нового корпуса. И о, там были очень приятные особенности! Например новый размер и мощь; когда он впервые занял позицию ведущего в интерфейсе после апгрейда, Оптимус по привычке отмерял силу, но реакция, которую он получал, была гораздо более впечатляющей. Осознание того, что ему больше не нужно экономить энергию, пришло позже, и теперь Оптимус с удовольствием экспериментировал с новыми способностями (и когда он впервые использовал всю мощь, звук, который он извлек из Мегатрона, был положительно приятным). Он уже разогревался, облизывая губы в предвкушении того, как Мегатрон будет корчиться у него на коленях, но пока он позволил военачальнику не торопиться, облизывать и целовать шейные магистрали Оптимуса, пальцы копались под броней, чтобы пощипать тонкие провода и компоненты. Это… по-настоящему освобождало — позволить другому заботиться о тебе и просто наслаждаться заботой. Неудивительно, что для активации коннектора Оптимуса потребовалось всего несколько кликов, но Мегатрон просто улыбнулся смущённому выражению лицевой и убрал свою интерфейсную панель. — Тебе это действительно нужно, не так ли? — проурчал он, двигаясь, чтобы насадиться на (теперь гораздо большего размера) агрегат, и Оптимус схватил его за бедра, чтобы замедлить спуск. Он хотел насладиться выражением лицевой Мегатрона — сосредоточенным и упивающимся, слегка приоткрытым ртом и мерцающей оптикой. Волна чистого удовольствия пронзила их, когда все детали встали на места, и они одновременно задрожали. Наконец Оптимус начал прокачивать свою энергию через соединение, медленно, как ему нравилось, но намного сильнее, чем раньше, и военачальник встретил его с такой же силой, принимая всё, что мог предложить Оптимус, и возвращая обратно. — Вот и всё, мой Прайм, — Мегатрон покачал бедрами, дестабилизируя связь, которая послала резкие толчки слишком интенсивного удовольствия по их системам, и наклонил шлем в демонстративно застенчивой манере. — Сконнекть скромную потаскушку, как и подобает благородному высшему сословию. И тут Оптимус замер. — Что?.. — Его оптика расширилась почти комично, поток энергии угас. — Что… Как…ты вообще можешь такое говорить? — Я просто играю? — Мегатрон снова склонил шлем набок, на этот раз недоверчиво. — Или ты не любишь грязные разговоры? Я просто подумал, что ситуация подходящая. Я имею в виду, ты Прайм, я шахтер, так что это похоже на те игры, в которые играют благородные меха, когда берут низкородных на свою платформу. — Какие игры? — Оптимус почувствовал, как что-то холодное шевельнулось у него под брюшными пластинами. — Ну, межкастовые отношения не одобряются, но многим членам высшей касты нравится подбирать простолюдинов с улицы для коннекта, грязных разговоров или унизительных ролевых игр. Интерфейс в трущобах дешев, поэтому обычно никто особо не возражает, особенно если есть возможность оплаты. Я думал, ты знаешь, — добавил он извиняющимся тоном. — Я этого не делал, — прошептал Оптимус, глубоко встревоженный и оскорбленный (хотя и благонамеренным) сравнением с самим собой, когда внезапная мысль вырвала его из собственных проблем. — А ты… Ты когда-нибудь делал это?! — Не с аристократами, — пожал плечевыми сегментами Мегатрон, его беззаботность составляла разительный контраст со смятением Оптимуса. — Я провёл жизнь под землей, и ни один аристократ не рискнул бы спуститься в шахты ради развлечения. — Постой, «не с аристократами»? Тогда с кем-то другим? — Пару раз с менеджерами горнодобывающего предприятия. Эй, всё было не так уж плохо, — он улыбнулся и потёр манипуляторы Оптимуса в неуверенной попытке утешить. — Так что да, они несут шлак, не беспокоясь о том, перегрузился ты или нет, но ты всегда можешь привести себя в порядок позже, и они позволяют тебе воспользоваться административными душевыми перед тем, как коннектиться! — Оптика огромного меха засветилась. — И ты… готов продать себя за возможность помыться?! — Оптимус тут же выругал себя за то, как обвиняюще это прозвучало, но потрясение было слишком сильным. — Я бы многое сделал ради такой возможности, — сказал Мегатрон с преувеличенно серьезной лицевой. — Но, честно говоря, ты помнишь воздушный душ на С12? Сжатый воздух никогда не сможет добраться до тех мелких частиц смазки, которые застревают внутри соединений и под обшивкой, всегда скрежеща где-то там, тьфу! А в душевых административных помещений есть настоящий очиститель, — Мегатрон в блаженстве притушил оптику. — Он смывает всë, и ты, наконец, можешь почувствовать себя чистым. Но ты не волнуйся, — он похлопал Оптимуса по плечу, — я сплю с тобой не из-за твоей душевой. — Я надеюсь на это, — автоматически пробормотал Оптимус, всё ещё слишком ошеломленный, чтобы отреагировать должным образом. — Мегатрон? Ты же не думаешь, что… наши отношения… похожи на ту ситуацию, не так ли? — Кроме нашего происхождения, нет, — пальцы военачальника переместились, чтобы размять чувствительные пластины живота Прайма. — Прости, я не хотел тебя расстраивать. — Я знаю, — Оптимус, наконец, взял себя в руки достаточно, чтобы понять, что они до сих пор связаны — а его манипуляторы всё ещё были на бедрах Мегатрона, пальцы впивались в щели в броне, вероятно, на грани боли. Оптимус ослабил хватку, превратив её в ласку, отпустив своё электромагнитное поле, чтобы лучше делиться эмоциями. — Я только хочу сказать, что я тоже так думаю. Я бы никогда не подумал о тебе в таком ключе. Мегатрон покачал шлемом, на губах заиграла легкая улыбка. — Что же ты за Прайм? Твои предшественники прикрыли бы оптику со стыда. В любом случае, — он откинулся назад, выгибаясь навстречу ласкам Оптимуса, — я собирался помочь тебе расслабиться, и, похоже, у меня не очень хорошо получается. Так скажи мне, мой Прайм, чего ты хочешь от меня? — Я хочу, чтобы ты прокатился на мне, — тихо произнес Оптимус, всё ещё немного мучимый угрызениями совести, но не в силах отклонить такое открытое приглашение. — Я хочу, чтобы тебе было хорошо… Видеть, как ты перегружаешься надо мной, когда я отдаю тебе все, что у меня есть. — Тогда, во что бы то ни стало, сделай это. — Улыбка Мегатрона стала знойной, и он снова прижался к Оптимусу, заставляя искры лететь из тех мест, где их обшивка соприкасалась. Смазка, просочившаяся между ними, издавала самые непристойные звуки, и бедра Оптимуса дернулись почти инстинктивно, пробуждая интерфейс систему, требующую сбросить чрезмерный заряд. Он был более чем рад услужить. 92. В это время в кантине находилось полно ботов, и шумная толпа была слишком занята разговорами и напитками, чтобы обращать внимание на Оптимуса. Он был благодарен за это; в какой-то момент он решил, что лучший способ снова интегрироваться в общество — это вести себя так же, как он вёл себя в роли Ориона, поэтому он отправился в кантину, которую раньше часто посещал. Не то чтобы он когда-либо по-настоящему любил пить сверхзаряженное… Но это было лучшее место, чтобы понаблюдать за меха и узнать их настроения и мнения. Ориону всегда нравилась роль стороннего наблюдателя, и Оптимус не сильно отличался от него. Дэдлок, как обычно, сопровождал его, а их столик в темном углу по большей части оставался незамеченным. У них, однако, открывался хороший вид на зал. Сегодня вечером центр внимания принадлежал шумной компании ботов, занимавших большой стол посередине. Прямо сейчас все они хлопали и аплодировали, когда Клиффджампер продемонстрировал своё умение балансировать полным стаканом инджекса на носу. Мелкий промышленный рабочий быстро нашёл друзей в Каоне, и его часто видели в большой компании. Он — как и большинство новичков — в настоящее время проходил базовую подготовку: ускоренный курс по рукопашному бою и наиболее распространенным видам оружия, производимого заводами Пяти городов. После его окончания новобранцев отправляли в отдельные подразделения (в случае Клиффджампера — службу разведки) для прохождения специализированной дополнительной подготовки. Саундвейв, например, был очень строг, когда дело касалось манипулирования информацией и взлома… Но красный минибот гораздо больше интересовался оперативной работой. — Я с легкостью обошёл пограничные патрули, пока добирался сюда, — Оптимус услышал, как его голос с сильным акцентом зазвенел над толпой. — И для этого мне не понадобились никакие-либо хитроумные трюки! — Клиффджампер задрал подбородок, пытаясь казаться выше, подбоченился и бросил ядовитый взгляд на стол напротив. Мираж, который сидел за этим столиком в одиночестве, демонстративно игнорировал его, потягивая напиток. Остальные приятели Клиффджампера присоединились к нему, свирепо глядя на Миража, некоторые из них отпускали насмешливые колкости. Минибот, воодушевленный количеством выпитой сверхзарядки и поддержкой друзей, бодрой и немного нетвердой походкой направился к столику аристократа. — На самом деле, — сказал он, глядя прямо в лицевую Миражу, — я не думаю, что шлаковы аристократы даже заслуживают того, чтобы находиться в одной комнате с нами. После жизни, полной купания в энергоне и драгоценностях, их следует поставить на место. Оптимус нахмурился, готовый встать, но Мираж оказался быстрее. — По крайней мере, — сказал он ровным, вежливым тоном с идеальным иаконским произношением, — я не лгал о своих «причудливых трюках», в отличие от некоторых. Руки минибота сжались в кулаки, обшивка гневно вспыхнула. — Что, за шлак, ты 'мел в виду? — Я просто констатирую факт, что добровольцам гражданской обороны не разрешается прикасаться к оружию, — полные губы Миража изогнулись в едва заметной улыбке. — И я сомневаюсь, что у вас был шанс научиться обращаться с этой винтовкой. Интересно, как вы застрелили тех патрульных часовых, которых, как вы утверждаете, убили во время погони? Клиффджампер теперь напоминал трясущийся шар ярости. — Ты че, называешь меня лжецом?! Ты хочешь, чтобы тебе врезали по отполированной лицевой? — Тогда докажи это, — жёлтая оптика Миража внезапно стала свирепой, его собственные эмоции, наконец, проявились. — Если ты такой мастер обращения со снайперской винтовкой — покажи нам свои навыки. Если, конечно, ты сможешь. Минибот оглянулся, внезапно почувствовав неуверенность, но все приятели выжидающе смотрели на него, и чем дольше он колебался, тем более разочарованными они выглядели. — Пффф, конечно, я могу это доказать! — фыркнул он, пытаясь сохранить прежнюю браваду. — Но у меня нет с собой винтовки, а бар — не то место, где стоит размахивать оружием… Но кто-то начал свистеть при этом отступлении, и огромный бесшумный бот вышел из собирающейся толпы, трансформируя броню на бедре, достал снайперскую винтовку (довольно маленькую и легкую для его огромных рук, но как раз подходящего размера для Клиффджампер) и предложил миниботу. Клиффджампер озирался по сторонам, как загнанный в угол зверь, но его окружали возбужденные лицаевые — и Мираж улыбался с той же приводящей в бешенство вежливостью, едкая усмешка виднелась только в оптике. Сглотнув, минибот послал аристократу убийственный взгляд и схватил винтовку, чуть не вырвав её из манипуляторов большого меха. Толпа вытащила его на открытое место, и Оптимус последовал за ним, решив позволить событиям развиваться самостоятельно, пока кто-то не пострадает. Снаружи кантины боты сновали по сторонам от входа, болтая и делая ставки; роль мишени была отведена точной копии энергонового лакомства, которое всё ещё висело над дальним концом улицы — часть рекламной вывески, которая каким-то образом пережила мутные дека-циклы восстания. Манипуляторы Клиффджампера дрожали, когда он поднимал винтовку. Когда выстрел попал далеко–далеко в сторону, Мираж не остался злорадствовать — он просто издал снисходительный смешок и исчез.***
Случайный наблюдатель мог бы подумать, что Оверлорд наблюдает за решением проблемы, но на самом деле огромному меху было наплевать на неудачи Клиффджампера; держась в тени узкой боковой улочки, Оверлорд не отводил взгляда от высокой фигуры Оптимуса Прайма, парящей за шлемами праздных ботов. Прайм возбудил его любопытство даже больше, чем Орион; пальцы Оверлорда покалывало при мысли о том, чтобы узнать, что именно изменилось в нем и насколько отличается новый сверхъестественно созданный корпус от обычных. Может быть, именно поэтому он не заметил, как к нему приблизилась еще одна фигура. — Оверлорд. Но даже застигнутый врасплох, трехрежимник не потерял хладнокровия. — О, Праймус, какая встреча, милорд! — Он согнулся в поклоне, который балансировал на грани издевки. — Совершаете поздний ночной променад, я полагаю? — Вообще-то я надеялся встретиться с тобой здесь. — Взгляд Мегатрона метнулся вдаль за плечевой сегмент Оверлорда, очевидно, проверяя, как там его дорогой Оптимус, прежде чем снова сосредоточиться на трехрежимнике. — О, я польщен! Как я заслужил интерес моего прославленного хозяина? — Ты можешь прекратить свои выходки, — военачальник сделал пренебрежительный жест, и Оверлорд цыкнул. Всегда такой прагматичный, такой скучный… — я хочу тебе кое-что предложить — участие в специальной операции. Мы назвали его «Проект Супервоин»! — Я весь внимание. — Эта… процедура всё ещё экспериментальная, — Мегатрон осмотрел поцарапанные кончики пальцев. — Но его цель состоит в том, чтобы усилить и развить силу и боевые возможности меха, вливая в него определенное вещество, открытое моими учеными. Я хочу предоставить тебе место на лабораторном столе — чтобы ты стал нашим первым прототипом. — Ты хочешь сделать из меня суперсолдата? — Оверлорд фыркнул. — Я? Почему не ты сам или кто-нибудь из твоих подхалимских дружков? Где подвох, милорд? Мегатрон даже не вздрогнул, глядя прямо на Оверлорда с ледяным спокойствием. — Загвоздка проста: по нашим оценкам, ты один из очень немногих, кто потенциально может пережить это, и риск крайне высок. — Значит, причина, по которой ты выбрал меня, в том, что ты не будешь плакать, если я умру? Ты глубоко ранишь меня, — Оверлорд положил манипулятор на камеру искры. Мегатрон же выглядел усталым и немного раздраженным. — Ну? ты согласен? Выражение притворной обиды исчезло с лицевой Оверлорда, сменившись широкой улыбкой. — За кого ты меня принимаешь, могучий Мегатрон? Конечно, я согласен.