***
В очередной раз Мегатрон засиделся допоздна, споря со Старскримом о расположении стационарных пушек. Иногда он проклинал тот момент, когда решил сделать сикера своим заместителем: хотя Старскрим, несомненно, являлся талантливым и ярким тактиком, он требовал слишком много внимания. Мегатрон никогда не мог быть уверен, что его приказы выполняются так, как он их подразумевал, и самые простые действия приходилось обсуждать, что превращало их встречи в уродливые ссоры. Все еще кипя от злости после последнего «спора», Мегатрон решил посетить тир, чтобы немного снять старый добрый стресс; он определенно не хотел огрызаться на Оптимуса. Тренировочные площадки обычно пустовали так поздно ночью, но на этот раз, когда Мегатрон проходил мимо звуконепроницаемых дверей, он услышал пронзительные вспышки лазерного огня. — О, ради всего святого, — пробормотал он. Ни минуты одиночества! Однако необходимость пострелять во что-нибудь только усилилась, и, ругаясь себе под нос, Мегатрон вошел в тир, гадая, кто может занимать его в этот час. Преступником оказался никто иной, как Вирль. — Ты? — Мегатрон не мог не сжать кулаки. — Что ты тут делаешь? При звуке его голоса Вирль подпрыгнул и развернулся, единственный оптический сенсор сузился, а его винтовка была нацелена в грудь Мегатрона. Военачальник мгновенно поднял правую руку, термоядерная пушка загудела от заряда. Они стояли так пару мгновений, но затем Вихрь, наконец, опустил оружие. — О, в шлак все это. Ты хочешь пристрелить меня? Валяй. Жужжание пушки стихло и Мегатрон опустил манипулятор. — Я не играю в игры самоубийц. Если ты хочешь побоев, встретимся на спарринге; я был бы рад превратить тебя в месиво. — Да пошёл ты, — Вирль скрестил манипуляторы на грудной броне. Мегатрон заметил, что его синяя обшивка все еще была покрыта свежими вмятинами и царапинами. — Что ты тут делаешь? Я имею в виду здесь, в Каоне. Я предполагал, что ты побежишь на территорию Сената. — Они уже бросили меня в тюрьму, как ты думаешь, что они сделают со мной теперь? — Бывший инфорсер хихикнул. — Если я останусь здесь, по крайней мере, у меня будет шанс отомстить тем шлакоделам, которые меня подставили. Не то чтобы я чувствовал себя здесь особенно желанным гостем. Это действительно забавно, если вдуматься: десептиконы ненавидят меня за то, что я чуть не убил тебя, а сенаторы ненавидят меня за то, что я не убил тебя, когда у меня был шанс. — Если ты пытаешься заставить меня сочувствовать тебе, то эта затея с треском провалилась, — губы Мегатрона дрогнули. — Я не забыл, что ты сделал со мной… Или то, что ты сказал. — О, бу-ху-ху, один грязный шахтер пострадал! — Поза Вихря изменилась, клешни агрессивно клацнули. — Неужели ты думаешь, что ты единственный, чья жизнь была испорчена?! Посмотри на меня! — Он развел манипуляторы в стороны. — Посмотри, что они сделали со мной! Ты знаешь, почему! За то, что бросил им вызов! Я бросил вызов Сенату, и все, что я получил, — это Эмпурата и всеобщее презрение, но когда ты бросил вызов Сенату — ты получил похвалу и героический ореол! — Может быть, это потому, что я не стал слугой Сената. — А может быть, это потому, что тебе повезло! — Весь корпус Вирля сотрясало от ярости. — И я даже не знаю, как ты тогда выбрался! Мегатрон замер. — Что…? Что ты только что сказал? — Я сказал, что ты должен был умереть в той камере, как никчемное ничтожество, которым ты был, и я даже не могу вспомнить, почему ты пропустил это событие! — Вирл! Вирл! — Мегатрон шагнул ближе, широко раскрыв оптику, и гнев исчез из его голоса. — Я тоже! — Хах? — Бывший инфорсер наклонил невыразительную голову. — Подожди, ты хочешь сказать, что тоже не знаешь? — Я надеялся, что ты просветишь меня по этому вопросу, — сухо заметил Мегатрон, и они оба замолчали на мгновение. Наконец Мегатрон выпрямился и направился к выходу. — Следуйте за мной, — приказал он через плечо. Вирл задержался на мгновение, но голос военачальника не требовал ничего, кроме повиновения — и поэтому синий мех подчинился. 97. Реакция Шоквейва на историю Мегатрона превзошла все ожидания. — В самом деле? — ученый наклонил голову в манере, которая, по-видимому, была общей для всех жертв Эмпураты. — Это очень странно, потому что у меня тоже есть пробелы в памяти относительно этого эпизода. Что означает, что могут быть и другие меха с таким же симптомом. После этого признания Мегатрон извинился и на некоторое время удалился — и вскоре вернулся с Оптимусом на буксире. Объяснение Прайма добавило приятный завершающий штрих. — Нам понадобится мнемохирург, чтобы… — начал Шоквейв, но Мегатрон прервал его. — Никаких мнемохирургов! Я никому не позволю копаться в моем процессоре. — Его оптика вспыхнула. — Мы попросим Саундвейва прочитать наши мысли. И таким образом была собрана исследовательская группа. Саундвейв тщательно изучал каждый процессор, пока, наконец, участники не собрались за столом в кабинете Шоквейва. — Все пробелы в памяти, которые я обнаружил, имеют одну и ту же природу, — начал Саундвейв. — Они не вызваны шедоуплеем; если бы это была работа мнемохирурга, в банках данных остались бы следы стертой информации и пустое место. В вашем случае воспоминания просто… пропали. Как будто их там вообще не было. — Очень интересно, — кивнул Шоквейв. — Итак, есть ли еще какие-нибудь необычные происшествия, о которых кто-нибудь из вас хочет сообщить? Мегатрон и Вирл пожали плечевыми сегментами, но затем последовал ответ со стороны Оптимуса. — У меня есть эти… видения. Скорее кошмары. — Он смотрел на свои манипуляторы, его голос был тих. — Они начались после того, как я получил Матрицу. Я вижу себя, но каждый раз я выгляжу по-другому, и я вижу много вариаций Кибертрона. Он всегда горит, опустошен вечной войной, и мы — Мегатрон и я — мы… всегда на противоположных сторонах. Возглавляя их. Он не осмелился поднять оптику после этого признания, и тишина, которая встретила его, не принесла никакого ободрения. Наконец, голос Шоквейва нарушил тишину. — Это самое захватывающее развитие. Тем не менее, это наводит меня на мысль об определенной гипотезе… Мне нужно будет провести некоторые вычисления, чтобы посмотреть, смогу ли я превратить это в теорию.***
Шоквейв довольно скоро позвал их, чтобы пригласить в другую свою лабораторию. — Она гораздо лучше оборудована, и я верю, что смогу найти там ответы. Но тебе придется покинуть Каон на пару дней. — Из того, что я знаю, ваша главная лаборатория находится глубоко на вражеской территории, — заметил Мегатрон. — А нас не обнаружат? — Она засекречена; никто, кроме меня, не знает о её местонахождении. Мы отправимся туда с помощью Скайварпа. Это не ослабило подозрений Мегатрона, но амнезия беспокоила его больше, поэтому он неохотно согласился. Через пару дней он, Оптимус, Саундвейв и Шоквейв (они единодушно решили не брать с собой Вирля) ухватились за Скайварпа — и серия фиолетовых вспышек привела их к месту назначения, которое точно указал ученый. — Я надеюсь, вы понимаете, что я могу телепортировать только такое количество меха, — проворчал Скайварп, опираясь на валун для поддержки, шлем кружился после напряженной телепортации. — Я не служба такси. — Мы понимаем и ценим твою помощь, — Мегатрон предложил сикеру куб энергона из своего подпространства. — Ты можешь отдохнуть и быть уверенным, что награда будет ждать в Каоне. Это место оказалось неприметным скальным образованием в абсолютно незнакомом месте. Шоквейв что-то сделал с одним из камней, и он разошелся, открыв проход с пандусом, ведущим вниз, в темноту. Когда они начали спускаться, Мегатрон сделал мысленную заметку: стены оказались защищены толстым слоем металла, достаточно прочным, чтобы выдержать взрыв, способный сравнять с землей целый город. Эта лаборатория, очевидно, была построена на века. Но настоящее чудо ждало их в конце прохода. Он заканчивался входом в огромную пещеру, слишком большую, чтобы разглядеть ее свод или должным образом оценить размеры, но свет, который несла маленькая группа, падал на огромное сооружение, мерцавшее, как драгоценный камень. И когда они подошли ближе, то увидели, что это было: полуразрушенная башня, а за ней еще одна и стена здания поменьше… — Это то, о чем я думаю?! — ошеломленно пробормотал Мегатрон. — Да, — бесстрастный голос Шоквейва эхом разнесся по пещере. — Добро пожаловать в Кристал-Сити. — Но… Разве он не был потерян? — Оптимус запрокинул шлем, пытаясь разглядеть вершину башни во мраке. — То, что было потеряно, можно найти. Мой учитель был среди тех, кто открыл этот город, а позже он основал здесь лабораторию. Когда я унаследовал ее, я решил сохранить это в тайне– я не хотел, чтобы Сенат наложил свои лапы на руины Кристал-Сити. — Разумно, — согласился Мегатрон.***
Когда они добрались до лаборатории, Шоквейв сразу же приступил к работе: он расспрашивал, зондировал и сканировал, посылая дронов в разные стороны для выполнения задач, которые Оптимус даже отдаленно не понимал. Наконец Шоквейв счёл информацию достаточной и сказал своим гостям развлекаться, пока он проводит некоторые оценки. Самой большой проблемой был Скайварп, который уже начал дразнить дронов-хранителей Шоквейва; бывший сенатор решил эту проблему, загрузив для него кучу видеоигр, чтобы занять гиперактивного телепортера. Шоквейв обоснованно опасался за сохранность оборудования в присутствии инфантильного (и скучающего) сикера. Оптимуса больше интересовал сам Кристал-Сити. — Иди осмотрись, а Саундвейв будет сопровождать тебя, — предложил Мегатрон, добавив по комлинку: [Я останусь здесь и посмотрю за Шоквейвом, на всякий случай.] И вот Оптимус оказался на пустых улицах древнего города, шаги гулко отдавались в вековой тишине. Вокруг них стены из гладкого перламутрового хрусталя отражали свет, наполняя пространство мягким матовым сиянием. Даже металл дороги под сервами Прайма был инкрустирован панелями из того же материала, издававшими приятный лязгающий звук, когда на них наступали. — Где строители этого места нашли столько кристалла, чтобы возвести целый город? — Оптимус задумался, когда улица вывела их на площадь, вымощенную полупрозрачными узорчатыми панелями. — Никто не знает; это было слишком давно. В настоящее время некоторые меха даже считают, что это место — миф, хотя ходят слухи, что его нашел Нова Прайм. Я полагаю, именно так учитель Шоквейва узнал о его существовании; он был одним из ближайших приспешников Новы. — Хмм… — Оптимус рассматривал высокое здание перед ними, широкие ступени, ведущие к величественным воротам, которые все еще были открыты, приглашая давно умерших граждан войти. — Хочешь посмотреть, что внутри? Я думаю, что структура стабильна. Саундвейв неопределенно пожал плечами, и Оптимус решил попробовать. Первая комната представляла собой довольно пустой холл с письменным столом посередине; кроме него, никакой мебели не было, но стены от потолка до пола были покрыты резными изображениями. Оптимус ахнул, бросаясь изучать рельефы, но был отвлечен голосом Саундвейва из соседнего зала. — Оптимус Прайм? Я думаю, тебе стоит это увидеть. Что-то в его тоне заставило первоначальное раздражение Оптимуса исчезнуть, поэтому он оставил рельефы и направился к парадным дверям. Две статуи, в три раза превышающие его рост, охраняли вход: одна изображала меха с раздвинутыми нагрудными пластинами, демонстрируя легко узнаваемый шар Матрицы (Оптимус бессознательно прикоснулся к собственной грудной броне); вторая статуя изображала меха с мечом и щитом, расположенным перед ним. Черты обеих фигур были довольно простыми и неопределенными; казалось, что они представляли собой абстрактные образы, а не конкретных меха. Наконец оторвав взгляд от холодной металлической оптики монументального Прайма, Оптимус отважился войти в соседнюю комнату — только для того, чтобы застыть в шоке и благоговении. Этот зал был даже больше предыдущего, потолок исчезал где-то в вышине — и все пространство на стенах было заполнено ячейками, в которых хранились карты памяти — уровни и уровни карт памяти! Этот улей информационных хранилищ был разделен рядами консолей с серыми неосвещенными экранами. — Библиотека…! — прошептал Оптимус дрожащим голосом, как у паломника в храме. — И какая библиотека! — Я полагаю, что эти консоли в рабочем состоянии, — Саундвейв вытер один из экранов от пыли. — В этом месте есть автономный аварийный генератор. — Он нажал кнопку, и консоль загудела, экран медленно становился ярче. — Ты хочешь попробовать? — А можно? Эти системы древние, — Оптимус подошел к консоли, открыл информационный порт на запястье и поднес его к панели консоли, чтобы сравнить разъемы. — Видишь? Не подхо… — Прямо перед его оптикой штекер кабеля дернулся — и изменил форму, превратившись в совместимый. — Ого! — Оптимус отшатнулся, уставившись на свое запястье, как будто оно не принадлежало ему. — Оказывается, быть Праймом имеет некоторые преимущества, — прокомментировал Саундвейв. Оптимус нервно рассмеялся, но его любопытство пересилило все остальные эмоции; консоль манила его, экран замерцал, как будто подмигивая бывшему архивисту. Закусив губу, он вставил штекер в порт и, подключившись, задумался. Что он должен искать?.. Пораженный внезапной идеей, он наклонился над консолью, ввел таинственный символ с одежды Новы и нажал «поиск». И почти сразу же нашел совпадение. И еще один, и еще; десятки, сотни совпадений! — Я в это не верю! — Оптимус схватился за консоль, чувствуя голод, затем отсортировал статьи по значимости и начал загружать данные. Полуманиакальная жажда исследователя, который только что обнаружил поток энергона, поглотила его; он знал, что у него нет времени изучать все здесь — и поэтому он собирался взять всю информацию, которую мог, чтобы исследовать ее дома. Тем не менее, его вспомогательные банки памяти не были бесконечными, и Оптимус просмотрел некоторые ссылки, прежде чем отключиться. — Мы возьмем с собой несколько накопителей данных, — он направился к стене, наблюдая за отметками, указывающими на наиболее заманчивые места хранения. — У тебя большое подпространство, не так ли? Мы положим туда немного, и… — Он вынул одну из карт памяти из ячейки и ощупал ее, чтобы проверить возможные повреждения, как вдруг она трансформировался в его руках, превратившись в серое безжизненное тело минибота. Оптимус закричал, отпуская корпус, и он с громким треском упал на пол. — Что-ч-что.? — Оптимус отступил назад, дрожа всем корпусом. Саундвейв, однако, не выразил ни малейшего возмущения; он опустился на колени рядом с мертвыми меха, оглядывая их, а затем пробежал взглядом по полкам. — Это миниботы одноразового класса; все деактивированы, — сказал он, его монотонный голос звучал особенно серьезно. — Функция: хранение данных. — Он встал, визор потускнел. — Большой архив Кристал-Сити. Оптимус коснулся своего информационного порта, зрение затуманилось; все данные, которые он взял… Были скачаны с мертвых корпусов. Корпуса реальных, разумных ботов, соединенных в единую сеть и умерщвленных, чтобы стать городской библиотекой… Библиотека, которая на самом деле была гробницей. И он воспользовался ей. Оптимус упал на колени и его стошнило, наполовину переработанный энергон обжег его губы горечью. 98. Хирургический белый свет лаборатории Шоквейва казался теплым и приветливым после холодного мрака Кристал-Сити. Мегатрон бросил вопросительный взгляд на дрожащую фигуру Оптимуса, когда они с Саундвейвом вернулись, и отправил ему тревожный глиф. [Позже] — ответил ему Оптимус; теперь он был более или менее спокоен и не хотел заново переживать этот опыт в присутствии Шоквейва. Тем временем ученый сказал им, что он готов. — Последние тесты и оценки подтвердили мою гипотезу, — начал он, когда все (за исключением Скайварпа, который до сих пор играл) собрались вокруг стола. — Мы столкнулись с уникальным явлением. Во-первых, позвольте мне представить вам анализ нашей потери памяти. — Он включил проектор. — Это схема пробелов в нашей памяти применительна к историческим событиям. Как вы можете видеть, все сводится к одному эпизоду в нашей жизни, когда наши пути пересеклись — тюремному заключению Мегатрона и появлению его трактата в Растре. Сравнив наши истории, я пришел к выводу, что мы забыли, по сути, о существовании одного меха: того, кто помешал Вирлю убить Мегатрона, а затем связался со мной, так что я каким-то образом нашел текст Мегатрона у себя. — После допроса Вирла я счел одну деталь в его рассказе наиболее озадачивающей: по его словам, в родионовском полицейском участке не было старшего офицера. Я проверил официальные записи и получил ту же информацию; однако не было предпринято никаких попыток найти нового меха для управления этой станцией. Теперь, — Шоквейв указал на схему, — старший офицер — это именно тот бот, который имел полномочия остановить Вирля, а затем провести собственное расследование, чтобы доказать невиновность Мегатрона. Что бы он ни сделал, это, должно быть, привлекло мое внимание, так как в то время я был заинтересован в поиске молодых непредубежденных талантов, и вот как я получил трактат Мегатрона: этот мех дал его мне. — Однако, — Шоквейв поднял когтистый манипулятор, — теперь мы подходим к тому, что выпадает из общей картины: полная амнезия Оптимуса Прайма — или Ориона Пакса, не говоря уже о странном месте, где он был найден. Логично было бы предположить, что Орион Пакс был тем мехом, о котором мы все забыли, но он был клерком, а не инфорсером. Тогда нужно поднять вопрос: кто такой Орион Пакс и как он связан со всем этим? Шоквейв изменил изображение в проекторе. — Я изучил жизнь Ориона Пакса и отобрал все детали, которые боты находили в нем странными. Мегатрон сказал, что операционная система на проекторе Ориона не похожа ни на одну другую, найденную на Кибертроне. К сожалению, из-за переформатирования Ориона в Оптимуса Прайма у меня не было возможности изучить этот проектор, но я обнаружил кое-что необычное в корпусе Оптимуса. Прежде всего, материалы и сплавы, из которых он состоит, похожи на наши, но отличаются некоторыми деталями своей молекулярной структуры. Во-вторых, его топливная система, похоже, прекрасно принимает энергон, но когда я открыл спецификации, которые записаны в бессознательной части центрального процессора Оптимуса Прайма, я наткнулся на определенный факт: его система считает, что энергон должен быть синим. Топливо Ориона Пакса было израсходовано, когда его нашли, поэтому мы не можем проверить этот факт, но вы должны согласиться, что это отклонение от нормы. — И, наконец, видения, — Шоквейв сделал короткую паузу. — То, что видит Оптимус, — это разные версии Кибертрона, где живут разные версии его самого. Само собой разумеется, что эти видения показывают другие миры, параллельные нашей реальности. Основываясь на всех имеющихся у нас данных… — Желтая оптика Шоквейва остановился на бывшем архивисте, — Я полагаю, что Орион Пакс — Оптимус Прайм — гость из другого измерения. Это откровение привело к взрыву эмоций со стороны полей всех присутствующих меха. — Другое измерение?.. — повторил Оптимус. Слова, которые он когда-то слышал, гремели у него в процессоре: «Вернись, Оптимус Прайм, вернись домой». Связист склонил шлем. — Да. Поскольку в каждом параллельном мире есть другой Орион Пакс — точно так же, как другой Шоквейв или другой Мегатрон (хотя мы можем носить разные имена), — я полагаю, что в нашей реальности Орион Пакс, полицейский, каким-то образом поменялся местами с Орионом Паксом, клерком. Чем это вызвано, я не знаю, но это объясняет потерю памяти: если определенный мех технически не существует, то о нем не может быть никаких записей или воспоминаний. — Все это прекрасно, но как ты объяснишь странное местоположение появления Ориона? — Мегатрон скрестил манипуляторы на грудной броне, тщательно скрывая свое изумление. — Как он застрял в скале на забытом Праймусом планетоиде? — На это легко ответить, — ответил Шоквейв повернувшись к Оптимусу. — Скажи мне, во всех этих бесконечных мирах, которые ты видишь, есть ли что-нибудь постоянное? Оптимус сосредоточился на своих крепко сжатых манипуляторах, остро ощущая пристальный взгляд собравшихся. Но ему нужно было ответить… тем более, что он знал ответ. — Да, — наконец произнес он. — Каждый Кибертрон, который я вижу, разрушен войной… И каждая моя итерация вовлечена в бесконечную борьбу с Мегатроном. — Вот именно, — кивнул Шоквейв. — Итак, когда Орион был перенесен в чужой мир, его потянуло к той единственной точке пространства и времени, с которой у него было больше всего связей. — И этим местом был…? — Мегатрон устал от загадок. Бесстрастный взгляд Шоквейва упал на него. — Ты. — Я… — Именно! Кажется, что независимо от того, насколько различны эти другие измерения, всегда есть Оптимус Прайм и Мегатрон, чьи судьбы тесно переплетены… — Но как врагов! — воскликнул Оптимус, под грудной броней закипела искра. Шоквейв не был впечатлен. — Враги или любовники — это не важно. Важно то, что вы двое связаны — настолько, что это выходит за пределы мультивселенной. Конечно, ход событий в этой конкретной вселенной, кажется, меняется из-за переключения, но мы не знаем, как это будет развиваться в будущем. Однако вопрос, который мы должны задать, заключается в том, следует ли оставить ситуацию такой, какая она есть… Или нам следует начать искать способы отправить Оптимуса Прайма обратно?