***
Винсент в очередной раз засвистел, но на зов откликнулись только местные псины. Кэссиди пытался высмотреть следы жеребца, однако на высохшей дороге их было так много, что всё смешалось в единое большое пятно. — Не понимаю, он никогда не сбегал слишком далеко, — в расстроенных чувствах сообщил Бейкер, вытирая со лба выступивший пот. — Если его украли… — Да кто бы посреди бела дня решился? — возразил Кэссиди. Они уже дошли до тех полей, на которых мирно паслись буланый Мёрфи и рыжая красавица Ириска. — Мы же всё время там сидели, не могли же проворонить? — Да я в ту сторону вообще не смотрел, а ты и вовсе спиной повернулся. Последний раз на него глянул, когда вам рассказывал про его покупку — это же почти два часа назад было… Может, и правда…? — Да ну. Сделав ещё один круг по просёлочной дороге, они вернулись к салуну и остановились посреди улицы. Винсент задумчиво почесал голову. — Ничего не понимаю, — произнёс он, снова и снова оглядываясь вокруг. — Вон там же стоял и траву жевал! Я ещё твоему парнишке его показывал, точно помню, что верёвка на месте была. Да и не тот это конь, который за вором пойдёт. Он на других мужиков вообще исключительно плохо реагирует — может и копытом двинуть. Так просто его не уведёшь — это точно. Надо знать, что он сушки любит. Я же говорил, что зараза такая ни сахар, ни яблоки жрать не хочет. Кэссиди кивнул, и на него вдруг снизошло озарение… Только не это. — А ты когда парнишке рассказывал про скачки, упоминал, где они проходят и во сколько? — Кэссиди помнил, что такая информация проговаривалась, но уточнил на всякий случай. Он и внимания не обратил на то, как Говард слишком уж быстро ретировался, услышав, что на подобных мероприятиях с хорошей лошадью можно неплохо так подзаработать… — Говорил, — кивнул Винсент. — А ты думаешь, что… — Пока что я ни о чём не думаю, но если моё предположение имеет место быть, то кого-то ждут серьёзные неприятности. Бейкер тяжело вздохнул. Кэссиди кивнул ему, предлагая вместе подняться в гостиницу, чтобы проверить, на месте ли мальчишка. Конечно же его там не оказалось. — Я его убью, — заключил Кэссиди, хватая седло и уздечку для коня. Второго комплекта на месте не оказалось, так что друга он попросил остаться. — Чтобы не мучился. — Додумался же! — поддакнул Винсент. — Он хоть в седле держаться умеет? На Беркуте и я иногда скакать побаиваюсь — больно он прыткий. Голову разбить можно запросто. Один наездник из Монро сломал себе ногу, когда эта зараза собаки испугалась. Всего боится скотина, да так пляшет, что попробуй усмири. Кэссиди эти подробности только больше разозлили. Если парнишка убьётся, он лично вернёт его к жизни, как следует выпорет, а потом придушит, чтобы больше не трепать себе нервы. — Пусть только покажется, — озвучил он свои мысли, на что Бейкер кивнул и сообщил, что тоже поедет, ведь его амуниция всё ещё в конюшне. Он велел не ждать его и ехать вперёд, и Кэссиди так и сделал, наспех поседлав упирающегося Мёрфи.***
Ехать до пшеничных полей пришлось долго. Они находились совсем с другой стороны от того места, откуда ещё несколько часов назад сбежал Говард. Кэссиди остановил коня рядом с небольшой толпой местных зевак, которые уже вовсю отмывали чью-то победу… ну, или проигрыш — они слишком активно ссорились, и было не ясно, кто из них прав. Лошадей вокруг было не так уж и много. Основная трасса, по которой и должны были скакать участники, ближе к трибунам была огорожена кривым заборчиком. Кэссиди не без труда нашёл того, кто смог бы ответить на его вопросы: мужчина в широкополой белой шляпе, пересчитывающий мятые купюры, сидел на верхних скамейках. — Последний заезд только что завершился, приходите завтра! — отмахнулся, судя по всему, судья. Кэссиди никуда не ушёл. — Чего непонятного?! — Я ищу мальчика. С гнедой лошадью. Мужчина странно нахмурился, продолжая перебирать купюры грязными пальцами. Кэссиди ждал, но уже начинал терять терпение и только крепче сжимал поводья стоящего рядом Мёрфи. — С той стороны поищи, — мужик кивнул куда-то влево. Кэссиди всмотрелся вдаль, но ничего, кроме виднеющегося рядом с полем леса, не увидел. — Больно конфликтный твой мальчишка. Сейчас Себастьян из него всё дерьмо выбьет… Смотри, чтобы не прибили. Дожидаться объяснений Кэссиди не стал — и так всё понятно. Запрыгнув на не ожидающего такой спешки Мёрфи, он толкнул его в бока, высылая в быстрый галоп, и направился в нужную сторону.***
Удерживаемый каким-то грузным мужиком Беркут, широко раздувал ноздри и странно, почти испуганно пыхтел. Его блестящая под солнцем тёмная, почти вороная, шерсть вся взмылилась и кое-где была полностью белой. Конь явно не так давно выложился на полную. Чуть дальше, возле деревьев, виднелись ещё три фигуры, среди которых Кэссиди сразу же заприметил Говарда. Парнишка сжимал кулаки от злости и так яростно смотрел на окруживших его обидчиков, что не оставалось сомнений в том, что он вот-вот сорвётся и набросится на них, игнорируя очевидное силовое превосходство. Кэссиди спешился на ходу и, не выпуская своего коня, первым делом широким шагом направился к пытающемуся удержать жеребца мужику. — Эй! — не церемонясь, позвал он, и мужик тут же обернулся. — Это моя лошадь. — Ты ещё, блядь, кто? — кривой оскал был плохим знаком, но Кэссиди уже был готов к драке. Вор был вусмерть пьяный и только каким-то чудом держался на ногах, поэтому хватило всего лишь одного удара в челюсть, чтобы лишить его чувств. Беркут резко вскинулся на дыбы и мотнул длинной шеей, раскрывая рот от впившегося в губы железа. Пьяница не сразу выпустил поводья из рук, и лошади это, конечно же, не понравилось. Кэссиди попытался его успокоить и даже перехватить вылетевшие из рук мужика поводья, но отпрянул, стоило жеребцу попытаться лягнуть его. — Зараза, — выругался он, глядя вслед уносящемуся галопом коню. Переволновавшийся и неразумно отпущенный Мёрфи тоже сорвался следом и был таков. Дружки свалившегося без чувств громилы, конечно же, заметили переполох. Один из них схватил Говарда за шкирку и несколько раз встряхнул, вынуждая успокоиться. Кэссиди закатал рукава рубашки и направился к медленно подходящему к нему низкому мужчине. Тот был в бриджах и высоких сапогах для верховой езды, что явно указывало на его причастность к скачкам. — Какие-то проблемы, мистер? — с акцентом спросил наездник. Кэссиди смерил его оценивающим взглядом и подумал, что это тоже будет довольно просто. — Мы вообще-то разговариваем. — Я вижу. Что вам от него нужно? — А вы кто будете, папаша? — Допустим. — Тогда поздравляю, вы должны нам денег. Такой наглости Кэссиди не ожидал совершенно. Он нахмурился и перевёл взгляд на притихшего парнишку, болтающегося в чужих руках. Тот недовольно зыркнул в ответ. — Хоть пальцем его тронешь… — громко предупредил Кэссиди удерживающему Говарда мужчине. — Не тронет, если мы получим свои деньги, — перебил наездник, возвращая чужое внимание себе. — Он нас обдурил, так что мы требуем компенсацию. — Какую ещё компенсацию? — За жульничество. — Неправда! Они уже отобрали все мои деньги! — вдруг закричал Говард, но замолчал, стоило схлопотать удар в живот. Кэссиди дёрнулся, делая шаг вперёд, но ему преградили путь. — Не трогай его, Рон! — прокричал через плечо наездник и снова обратился к Кэссиди. — Лошадь явно не его и ездить он толком не умеет. Он всех подрезал, а меня и вовсе попытался вытолкнуть из седла… — Ложь! — снова прокричал Говард, но на этот раз его только встряхнули, отчего он окончательно осмелел. — Он врёт, я победил честно! Это мои деньги и моя лошадь, а ты, коротышка, пошёл наху… ай! Нахуй! Кэссиди не выдержал и оттолкнув от себя собеседника, двинулся к снова ударившему парнишку мужику. Тот сразу напрягся, но чужой воротник не выпустил. Говард почему-то тоже испугался и стал вырываться активнее. Только оказавшись рядом, Кэссиди без лишних церемоний занёс кулак для удара. В этот раз пришлось повозиться. Мужик не был пьян и дрался хоть и неумело, но достаточно яростно. Говарда Кэссиди освободил сразу и тут же отпихнул в сторону, чтобы не мешался. Наездник тем временем бросился другу на помощь, но не успел нанести удар со спины, потому что парнишка набросился на него и попытался то ли придушить, то ли повалить на землю. Как только Кэссиди расправился с первым обидчиком, он сразу же пришёл на помощь и поставил беспомощно вырывающемуся наезднику хороший фингал. — Пошли, — строго сказал он Говарду, но тот полез в чужие карманы и вытащил оттуда небольшой свёрток. — Пошли, я сказал! Говард обиженно свёл брови, но послушно пошёл следом. Они двинулись вдоль леса, в сторону, в которую убежали лошади. Шли молча. Кэссиди смотрел исключительно вперёд и пытался высмотреть знакомые очертания. Говард иногда на него поглядывал, но заговорить не решался. Когда они наконец заприметили Беркута и уже поймавшего Мёрфи Винсента верхом на Ириске, парнишка наконец собрался с духом. — Я правда не виноват! — принялся оправдываться он, хватая Кэссиди за рукав белой рубашки, тем самым пытаясь его притормозить. — Я честно победил, никого я не сталкивал… ну, может подрезал, да… но случайно! Конь всё сам сделал, я только держался! Мы первые пересекли линию, а тот ублю… он отстал ещё на повороте! Деньги мои. Кэссиди не ответил и выдернул руку. Говард на это явно обиделся, но взгляд не отвёл. — Мы только вчера обсуждали воровство… — всё же сказал мужчина, и парнишка тут же его перебил. — Это другое! Не воровство, я честно выиграл! — А то, что ты чужого коня увёл — это, по-твоему, честно?! Говард притих и неловко потупился. Кэссиди попытался взять себя в руки, в конце концов, они уже подошли слишком близко к Винсенту. — Ну и видок у вас, — удивился Бейкер, спешиваясь. — Всё нормально? — Ничего не нормально, — буркнул Кэссиди и проигнорировал яростный взгляд, который бросил на него парнишка. — Какие-то идиоты обокрали его и хотели избить. — Ничего удивительного, — покачал головой Винсент и передал Кэссиди поводья рыжей кобылы. Мёрфи мирно пасся неподалёку, а Беркут стоял рядом с хозяином, уже взятый под уздцы. — Такое часто случается, когда кто-то нарушает чужие планы. Ты ведь выиграл, малец? Говард только слабо кивнул, снова опуская голову. Кэссиди не смотрел на него. — Скачки — грязная нажива, — объяснил Бейкер. — Кроме подлецов, в них никто и не участвует. Если вдруг кто-то со стороны вмешается и, не приведи Господь, выиграет — можно и с жизнью попрощаться. — Я честно выиграл, — повторил Говард, впрочем, уже не так уверенно. — Они хотели украсть мои деньги, я им сказал, что раз они продули, то им выигрыша не положено. Они первые начали — стащили меня с лошади и отобрали деньги. Судья всё это будто и не заметил, поэтому я сам хотел разобраться… — Садись на лошадь, — проигнорировав оправдания, перебил Кэссиди, протягивая парнишке поводья кобылы. Тот не сразу их взял. — И чтобы я ничего больше сейчас не слышал, иначе выдеру прямо здесь на глазах у прохожих. Говард раздражённо сжал челюсть, но промолчал. Кэссиди дождался, пока он залезет на лошадь и только потом и сам водрузился на Мёрфи. Винсент уже заскочил на своего перепуганного и уставшего жеребца и тоже молчал какое-то время, чувствуя витающее в воздухе напряжение. — Как хоть коня увёл? — спросил он у Говарда, когда они выехали на широкую дорогу. — Он даже меня иногда не подпускает. — Сушками, — буркнул парнишка. — И погладил. Винсент хмыкнул и явно о чём-то задумался. — А сушки где взял? — как-то безэмоционально спросил Кэссиди. — На кухне. — Ещё и кухню обворовал… — Я спросил разрешения! — Вот так просто взял и попросил бесплатно выдать тебе сушки? — Да! Мне нужно было только три штуки, и та женщина согласилась! Кэссиди всё же посмотрел на обиженного таким недоверием паренька. Казалось, тот сейчас расплачется от досады. — Верю, — всё же озвучил он и отвернулся. — Нет, не веришь! — вдруг вспылил Говард, перепугав даже немногочисленных прохожих. Кэссиди обернулся снова и надеялся присмирить его взглядом, но у него не получилось. — Ты ничему не веришь! Считаешь меня преступником, как и все! — А это не так? Говард как-то странно застыл, то ли не зная, что ответить, то ли пытаясь подобрать оскорбление похуже. Кэссиди не сводил с него взгляда и ждал, а когда парнишка вдруг резко развернул лошадь и рысью уехал в поле, рявкнул ещё громче: — Стой! Говард! ГОВАРД! — Оставь, — Винсент приподнял руку, не позволяя другу сорваться следом. — Пусть успокоится, а то поругаетесь. — Мы уже поругались. Хуже и быть не может. — Тебе кажется. Отдохните друг от друга, а потом поговорите. У меня два сына, поверь, я знаю, о чём говорю. Кэссиди вздохнул, но всё же согласился. Страх того, что мальчик сбежал навсегда, вдруг зародился где-то в груди и не позволял думать ни о чём, кроме этого.