У всех есть личный интерес

Время тянулось необычайно медленно. Кэссиди лежал в тёмной комнате, так и не запалив лампу, и ждал. За окном уже вовсю стрекотали сверчки, звуки улицы стихли, уступая место изредким пьяным вскрикам и последующими ругательствами ими потревоженных. Говарда не было почти шесть часов. За это время мужчина успел напридумывать всякого и уже был на грани паники. Мальчишку ему хотелось придушить. Как так можно? Ни с того ни с сего сорвался с места и таскается один непонятно где. Если те придурки снова его нашли… В этом всём, конечно же, есть и его вина. Нужно было рассказать всё, как есть. Да, у них осталось катастрофически мало денег, а с работой в этом году как-то туго. Любой дурак это поймёт. Мальчик не виноват, что переживает, не виноват, что не знает другого выхода, кроме как украсть чужое. Ему просто нужен наставник. Тот, кто сможет объяснить, помочь, кто направит его и будет поддерживать. Нельзя было соглашаться с его словами о преступнике… Не выдержав самобичевания, мужчина всё же резко поднялся и, захватив амуницию для коня, направился к выходу. Он так и не переоделся, так что времени зря не терял. Точного плана не было, но хотя бы объехать округу стоило. Мёрфи дремал посреди заросшего высокой травой поля. Кэссиди зашагал к нему, попутно удивляясь тому, как ясно сегодня видны звёзды на тёмном небе, но взгляд вдруг зацепился за ещё одну лошадь. Ириска. — И давно ты тут сидишь? — спросил он у наблюдающего за ним мальчика. Говард не ответил. Он сидел на сваленном на остывшую землю седле и весь сжался, будто успел замёрзнуть. — Пошли, поздно уже. Парнишка без лишних слов поднялся и принялся собирать разбросанную амуницию. Кэссиди помог ему, взяв седло самостоятельно, и повёл к гостинице. Только зайдя в комнату, Говард сразу же плюхнулся на свою кровать. Кэссиди забрал у него уздечку и повесил её на крючок. — Успокоился? — мягко поинтересовался он и, дождавшись согласного кивка, продолжил. — Ложись спать, хватит на сегодня потрясений. — Не будешь ругаться? — голос прозвучал немного обиженно, что чуть не вызвало у Кэссиди смешок. — Завтра поругаюсь, так что не расслабляйся. — Я есть хочу. Кэссиди вздохнул. Ну конечно, последний раз мальчик ел ещё утром. Однако куда больше его удивил сам факт того, что Говард не стал скрывать свой голод, как делал это всегда до этого самого момента. В сумке ещё остались консервы. Кэссиди вытащил их и протянул мальчику, велев использовать вилку, лежащую на столе. Говард набросился на еду так, будто не ел, как минимум, вечность. Кэссиди зажёг лампу и молча наблюдал за ним, сидя на своей кровати, а когда парнишка закончил, кивнул и пошёл было выключать свет, однако Говард его остановил. — Вот, — сказал он, протянув наставнику тот самый свёрток, который вытащил из чужого кармана. — Я ничего оттуда не брал — всё тебе. — Это воровство, птенчик. Положи под подушку, завтра вернёшь всё Винсенту. — Но так нечестно! — стоило мальчишке вспылить и с губ Кэссиди сорвался очередной усталый стон. Он надеялся, что сегодня им не придётся обсуждать это. — Это я участвовал в скачках. Я выиграл! Ты сказал, что деньги нужно заработать, вот я и заработал… — Ты украл лошадь, мне правда нужно всё тебе объяснять? Ложись спать. — У меня больше ничего нет! — сорвавшись на отчаянный крик, сообщил Говард. — Это всё, что я умею! Я предлагаю свою помощь, а ты отказываешься, хотя тебе нужны деньги! Кто тут ещё идиот? — Так, — под строгим взглядом мальчишка немного поумерил пыл, и Кэссиди смог продолжить. — Я уже говорил, что мы заработаем деньги честно. Винсент дал мне несколько наводок, и уже через пару дней мы их проверим. Забудь про другие варианты, и насчёт того, что ты умеешь, а что нет... ты хоть что-нибудь ещё пробовал? Нет. Так ложись спать и не испытывай моё терпение. Все твои умения мы будем выяснять в ходе работы. Что-то понравится — я тебя научу. Говард, предсказуемо, обиделся. Он слишком резко нырнул под одеяло и отвернулся, что вообще-то даже успокоило настроившегося на новую сцену Кэссиди. Он вздохнул, погасил свет и тоже улёгся, надеясь, что завтра, с отдохнувшими мозгами, они смогут поговорить спокойнее. Утром пробуждения мальчишки ещё пришлось ждать. Кэссиди успел посетить ванную комнату, позавтракать и даже подготовиться к выходу. Говард открыл глаза только тогда, когда мужчина принялся начищать свои и без того блестящие сапоги. — Доброе утро, — сказал ему Кэссиди и усмехнулся, когда мальчишка попытался свыкнуться со светом. — Я уже думал тебя будить. Говард не ответил. Он снова закрыл глаза, потёр их руками и слабо потянулся. Кэссиди поставил сапог на пол и надел его. — Давай быстрее умывайся, завтракай, и пойдём к Винсенту. Ты уже придумал, что будешь говорить? Ворочался всю ночь. — В смысле? — Извинения. Думай давай, мы договорились встретиться в полдень. Говард нахмурился. По его лицу сразу было понятно, что извиняться он ни перед кем не собирается. Кэссиди не стал ругать его раньше времени и молча дождался, пока мальчик соберётся. Вышли они чуть позже, чем было запланировано, но опоздали всего на пять минут. Винсент курил на крыльце салуна и не сразу их заметил. — А вот и вы! — обрадовался мужчина, кивнув им обоим. — Помирились? Говард странно покосился на Кэссиди, но тут же отвернулся, стоило мужчине взглянуть в ответ. — Мы пришли извиняться, — объяснил Кэссиди, не сводя взгляда с парнишки, — да, птенчик? Говард промолчал, но по его лицу было видно, как он недоволен всем, начиная от дурацкой клички, заканчивая самой потребностью приносить извинения. — Кажется, молодой человек не согласен, — заключил Винсент, когда тишина затянулась. — Говард, — требовательно позвал Кэссиди, опасно нахмурившись. Он хотел было продолжить тираду, но парнишка всё же вытащил из кармана смятые купюры и протянул их Бейкеру. — Извините, — еле выдавил он и посмотрел на наставника так, словно спрашивал, доволен ли тот теперь. Кэссиди только покачал головой. — Ты прощён, — усмехнулся Винсент, пересчитывая выигрыш. — Но больше такого не делай, парень. Беркут — перспективная и очень сложная лошадь, ты мог не только покалечить его, что было бы огромным ударом по моему карману, но и пораниться сам. Знаешь, сколько раз с него падали бывалые наездники? О-о, и не счесть! Тебе очень повезло, что ты остался с головой на плечах, и это я ещё молчу про тех парней, на которых тебе посчастливилось нарваться. Мошенники — они такие. Кому, как не мне, самому отъявленному мерзавцу, это знать? — Не можешь ты без хвастовства, — беззлобно заметил Кэссиди, на что Бейкер самодовольно улыбнулся. — Он всё понял, не смущай его. — Я не смущаюсь, — тихо буркнул Говард, глядя на наставника исподлобья. Кэссиди слабо дёрнул уголком губ. — Тогда к сути, — вдруг объявил Винсент и почему-то принялся отсчитывать купюры. — Обычно я даю всаднику сорок процентов, но тебе дам всего двадцать. Сам знаешь, почему. Говард удивлённо распахнул глаза и перевёл взгляд на наставника в поисках объяснений. Тот и сам был ошарашен. Бейкер протянул мальчику деньги, и тот неверяще схватился за них, тут же принимаясь пересчитывать. Кэссиди даже пришлось одёрнуть его и напомнить, что за такое стоит и поблагодарить. — Спасибо. Бейкер кивнул и добродушно улыбнулся. — Насчёт работы, — начал он. — Вот адреса, тут и ближайшие города имеются... Следующие сорок минут они обсуждали рабочие вопросы. Говард скучал, но жаловаться не спешил. Они ещё раз поели, поговорили на отстранённые темы, а затем наконец распрощались с Бейкером и двинулись в сторону гостиницы. Кэссиди чувствовал, как мальчик сразу напрягся, но ничего говорить не стал. — Теперь будешь ругаться? — с опаской спросил Говард, когда они подошли совсем близко. — Угадал. Парнишка тяжело вздохнул, но принял свою судьбу спокойно. Как только они вошли в комнату, он неловко замер рядом со своей кроватью и с надеждой уставился на вновь посерьёзневшего наставника. — Чего застыл? Штаны снимай и укладывайся, — велел Кэссиди, неспешно вытаскивая ремень. Говард словно опешил и перевёл взгляд со страшного орудия на наставника. — Штаны? — не понял он. Кэссиди только удивлённо приподнял бровь. — Зачем штаны? — Затем, что ты только день назад вытворял тоже самое. Не буду я тебя по свежим синякам лупить, мне нужно видеть, что там творится, так что снимай всё, но верх можешь оставить. Говард замялся. Кэссиди уже собирался ему помочь, но мальчишка вдруг запустил руку в карман жилета и вынул оттуда деньги, которые ему передал Бейкер. — Откупиться от меня хочешь? — усмехнулся Кэссиди. — Не выйдет. Чему-чему, а ответственности за свои поступки тебе научиться как раз-таки необходимо. — Я сразу хотел отдать, — покачал головой Говард и требовательнее вытянул руку. — Мне они не нужны. Кэссиди долго смотрел на купюры, но всё же их принял. Чуть провёл пальцами, убеждаясь, что мальчишка отдал ему всё до последнего, и тяжело вздохнул. — Спасибо, потратим их на еду и одежду. Говард кивнул, давая своё согласие. Кэссиди убрал купюры в карман и снова кивнул на кровать. Парнишка тут же сник, явно до последнего ожидая поблажки. — Понятно хоть, за что? — на всякий случай уточнил мужчина, глядя на отчего-то надувшегося мальчика сверху вниз. — Угу. — Как думаешь, сколько заслужил? Говард задумался. Кэссиди уже думал, что он и не ответит, но парнишка всё же заговорил: — Один? Чего-чего, а наглости в совокупности с едва заметной язвительной ухмылочкой Кэссиди не ожидал. Точно дьяволёнок… — Тридцать один, — ответил он, делая особенный акцент на первом слове. Говард снова поник и недовольно уткнулся носом в сгиб локтя. Без дальнейших разговоров, мужчина опустил руку в первый раз, стараясь не попасть по набухшим по бокам синякам. Говард дёрнулся, но лёг обратно, ожидая следующего удара. Кэссиди видел, как он изо всех сил старается молчать и терпит жгучую боль — это его поражало... То, что такой своенравный и упрямый мальчишка так послушно принимает наказание, его поражало. За этот месяц, что Говард таскался за ним, как потерянный выброшенный на улицу щенок, он успел привязаться к парнишке. После смерти сына казалось, что взять на себя такую серьёзную ответственность снова — равносильно самоубийству. Но всё произошло так внезапно, что времени на размышления совсем не осталось. Говард явно тянулся к нему, искал защиты и опоры, и хотя Кэссиди сомневался, что сможет предоставить ему это в полной мере, но он мог хотя бы попытаться. Когда красные полосы от ремня начали приобретать более тёмный оттенок, мужчина ненадолго остановился. Говард тяжело дышал и изо всех сдерживал подступившие слёзы. — Я очень надеюсь, что это последний раз, — озвучил свои мысли Кэссиди и снова опустил ремень поперёк припухших ягодиц. Парнишка вздрогнул и всё же всхлипнул, сильно зажмурившись. — Понимаешь, о чём я? — О… о порке? Вопрос, полный надежды рассмешил, но мужчина взял себя в руки и вновь стал серьёзным, стараясь придать голосу строгие нотки. — Насчёт этого очень сомневаюсь, но тоже хотелось бы. Я про воровство. Заканчивай. Захочется опять что-нибудь стащить, сразу скажи — будем разговаривать. В ответ на это Говард только замычал от нового удара. Осталось всего четыре, но парнишка уже начал уворачиваться, так что Кэссиди пришлось наклониться и придержать его за поясницу. — Ты понял меня или нет? — переспросил он, дождавшись, пока мальчик отдышится после особенно жгучего удара. — Как тут не понять? Ответ прозвучал в какой-то мере издевательски, что с одной стороны, было плохим знаком, но с другой, и хорошим. Значит, мальчик на него не в обиде. Выдав последние два удара без паузы по особенно нетронутым бёдрам, Кэссиди убрал руку с чужой поясницы и отошёл к своей кровати. Говард ещё долго шмыгал носом, вытирал глаза и даже пытался осторожно тереть особенно пострадавшие участки, но в конце концов успокоился и решился подняться. — Завтра мы уезжаем, — сообщил ему Кэссиди, решая прилечь, чтобы немного отдохнуть. — Разложи всё, что разбросал, обратно по сумкам, помойся и постирай одежду. Ночевать, скорее всего, придётся на улице. — Зачем нам вообще уезжать? — Нужно перебраться чуть ближе к югу, цены там пониже и климат осенью будет поприятнее. Большинство предложений о работе как раз оттуда, да и можно быть уверенным, что наши вчерашние знакомые нас не достанут. Не нравится мне что-то вся эта ситуация… Говард ничего не ответил. Он подтянул штаны и вдруг шустро поднял то, что случайно вывалилось из кармана. Кэссиди бы и внимания не обратил, если бы не чересчур виноватый вид. — Это что? — строго поинтересовался он. Парнишка молчал. — Сюда давай. В требовательно протянутую руку ещё несколько совсем уж мятых купюр опустилось только спустя целую вечность. Кэссиди нахмурился, не понимая, что всё это значит. Он точно помнил, что Бейкер вручил мальчишке только десятку. — Откуда мне было знать, что он мне и так денег даст?! — нервно всплеснул руками Говард. — Он и не заметил... — Я, кажется, только что тебе всё объяснил. — Ты объяснил уже после того, как я это сделал. Мне что, нужно было их вытаскивать прямо во время... Это перестраховка! Кэссиди тяжело вздохнул и сложил купюры пополам. Наказывать мальчишку повторно он не собирался, хотя, наверное, следовало бы. — Перестраховка? — переспросил он. — Ладно. Парнишка на всякий случай сделал несколько шагов назад, но Кэссиди всего лишь сунул деньги себе в карман и сделал вид, что ничего не произошло. — Эй! — возмутился Говард, с обидой глядя на наставника. — Куплю себе новый ремень, — пояснил Кэссиди, томно вздыхая и прикрывая глаза, собираясь вздремнуть. — Одного явно не хватит. Перестраховка. Он чувствовал на себе испепеляющий взгляд, но никак на это не реагировал. Уже спустя несколько секунд послышались нарочито громкие шаги, а затем и болезненное шипение одновременно со слабым скрипом кровати. — Советую отдохнуть, завтра в седло, — снова заговорил Кэссиди. — Сам виноват, что придётся мучиться, так что хотя бы облегчи свои страдания. — Я в телеге поеду. — Я её ещё неделю назад продал. — Что? — Что? Тебе нужна была новая одежда, которую ты, кстати говоря, не ценишь совершенно. Чем ты занимаешься, валяешься в грязи? — А куда именно мы поедем? — быстро перевёл тему Говард. Кэссиди всё же посмотрел на него и слабо улыбнулся. — Бывал когда-нибудь в Виксберге?