У всех есть личный интерес

— Нет, нет, ты должен выбрать что-то повеселее! Что-то турнирное, звучное… Красный сокол! Муэта невесело прыснул на такое заявление, но Говарда это ничуть не смутило. Он продолжил перебирать в голове варианты, надеясь прийти к чему-то более выразительному, более подходящему самому индейцу. Чему-то, что будет звучать впечатляюще и заставит всех зрителей хлопать в ладоши от восторга. Но зрителям это явно было не нужно. Кэссиди сидел чуть поодаль. Индейские детишки, повадившиеся наблюдать за происходящим на стрельбище каждый раз, когда туда приходили Муэта и Говард, окружили его и что-то увлечённо рассказывали и показывали в книжках. Мужчина им улыбался. Старательно делал вид, что всё понимает, и повторял особенно звонкие фразы на чужом языке. Говард поймал себя на мысли, что ревнует. Он невольно задумался, вёл бы себя наставник также с ним, если бы они встретились на много лет раньше. Казалось, Кэссиди не скрывает эмоций только с теми, кто не способен ещё в силу развития оценить их правдивость и дать оценку искренности. — Красный орёл? — попробовал он, на что друг и вовсе раздражённо фыркнул. — Ястреб? Я знаю не так много остроглазых птиц. — Почему мы просто не можем начать? — Муэта удобнее перехватил лук, прицелился, хотя ещё не подобрал стрелы. Теперь Говард почувствовал лёгкую долю обиды. Друг просто не мог выбрать лучшего момента, чтобы его не поддержать. Только не сейчас, когда Мэй смотрит на него с улыбкой. Когда она смеётся с его нелепых предложений. — И почему сразу «красный»? Может это ты будешь у нас Белым Ястребом? — Ха-ха, — Говард прищурился от яркого солнца и тут же отвернулся. Мэй стояла в тени деревьев и не спешила вмешиваться. Говард улыбнулся ей в ответ. — Можешь быть жёлтым или синим, я только назвал первое, что пришло мне в голову. — Это оскорбительно, — Муэта ткнул его в плечо. Не сильно, давая понять, что обижается не всерьёз. Говард снова повернулся, успев поймать его хитрую ухмылку. — Хочу быть собой. Дурацкая кличка — повод для издевательств. — Это турнир. У всех должны быть дурацкие клички, иначе толпа сама даст тебе такую. — О, кто-то учится на своих ошибках, Заклинатель Пушинки? Говард пнул его коленом, но Муэта со смехом отскочил. Кэссиди, наблюдающий за этим, устало покачал головой. — Вы ещё долго болтать собираетесь? — спросил он, прикрывая глаза от солнца. — Кажется, вы звали меня на какие-то конкурсы. — Не конкурсы, а турнир! — прокричал Говард, чтобы наставник точно его услышал. Дети от их криков только больше заголосили и принялись отвлекать Кэссиди от разговора. — В турнирах участников больше! — справедливо заметил мужчина. — А я вижу только вас троих! — Мэй не участвует! — Тогда что это за турнир такой? Говард закатил глаза и взглянул на Мэй, давая понять, что пора начинать. Девушка кивнула и подошла ближе. — У каждого по три попытки. Начнём с меньшего расстояния, встань сюда, — она дотронулась до его плеч и мягко направила к отметке на земле. Сердце забилось чаще, но руки исчезли, не дав насладиться мгновением. — Начинай. Вихо замер неподалёку. Говард видел его краем глаза, но никому не сказал. Кэссиди отвлёкся от книжки, которую маленькая черноволосая девочка совала ему прямо в лицо. Стрелы одна за другой направились в цель, но будто в последний момент увернулись, не желая попадать точно в центр. Опустив лук после третьего выстрела, Говард недовольно поджал губы, пытаясь совладать с неприятными эмоциями. Все его стрелы вонзились в мишень с правого края, что было далеко от хорошего результата. — Вот тебе и Белый Ястреб, а хвастовства-то было, — Муэта усмехнулся, но тут же замолк, стоило поймать на себе предостерегающий взгляд Кэссиди. Говард молча передал ему лук, улыбнулся в попытке сделать вид, что его это совсем не задело. — Подожди, возьми те, что с коричневыми перьями, — Мэй поменяла стрелы, и Муэта тут же выстрелил в первый раз. Его стрела вонзилась точно в центр. Победитель определился уже тогда. Они постреляли ещё немного. Отходили всё дальше и дальше, меняли мишени. Один раз Говарду всё же удалось попасть в центр, но Муэта попадал в него практически всегда, что не давало ему и шанса. Когда он занимался с Мэй наедине, у него выходило намного лучше, что не могло не огорчать. — Всё было не так уж и плохо, ты ни разу не промазал, — утешила его Мэйэра. В её тёмных глазах читалось сочувствие, и Говарду стало только хуже. Он даже проигнорировал Кэссиди, который пытался его утешить, и совсем сник, стоило Вихо подойти и одобрительно хлопнуть довольного собой Муэту по плечу. — Ты готов, — сказал старший индеец в своей привычной деловой манере. Муэта светился от счастья, внимая его словам. — Завтра на рассвете поедешь с нами на охоту. Не забудь взять воды, мы можем задержаться на несколько дней. — А мне можно? — вмешался Говард, заранее зная ответ. Вихо видел, как плохо у него выходит. Это была жалкая попытка. — Я хочу только посмотреть. Вихо смерил его оценивающим взглядом, зачем-то переглянулся с сестрой. Говард ожидал услышать отказ, но индеец кивнул. — Если не будешь мешаться, — предупредил он. Говард заверил, что не станет. — Лучше бы тебе ещё потренироваться. Ты всегда косишь вправо, неужели сам не видишь и не можешь это исправить? — Могу… — Тогда исправь. Возьми лук. Говард послушно принял у Мэй лук и колчан с двумя стрелами. Вихо жестом велел всем отойти, а сам остался рядом. Говард мельком взглянул на наставника в поисках поддержки, но, к удивлению, наткнулся на не самый добрый взгляд. Кэссиди явно не нравился Вихо — Говард не раз замечал это за прошедший месяц. — Наложи стрелу, но не спеши отпускать, — скомандовал индеец. Говард сделал, что тот просил. От усердия руки затряслись уже через пару мгновений. — Держи. Ты должен натренировать руку. Это никуда не годится. Говард старался держать стрелу до последнего, но это удавалось ему с трудом. Левую руку обдало острой болью, и он не выдержал, опустив лук вместе со стрелой. Взгляд Вихо ему видеть не хотелось — он и так чувствовал, что индеец им недоволен. Мэй тоже пыталась научить его терпению, но она делала это слишком мягко, и он всегда мог получить поблажку. — Теперь выстрели, но возьми левее, — вдруг скомандовал Вихо. — Левее и ниже. Не пытайся сделать это быстро, но и не тяни. Сосредоточься. Говард неуверенно приподнял лук. Натянуть тетиву с первого раза у него не получилось, а со второго он чуть было не упустил стрелу. Вихо стоял совсем близко, но не пытался его поправить. Мэй часто напоминала ему про положение рук и ног, советовала выпрямить спину. Сейчас он вспомнил об этом сам. Стрела едва не задела соседнюю — ту, что выпустил Муэта. Ту, что пронзила красную мишень прямо по центру. Говард чуть не задохнулся от счастья, Вихо хлопнул его по плечу и сказал что-то на своём языке. За то недолгое время, что они пробыли в поселении, им с Кэссиди удалось выучить парочку слов. У наставника, конечно же, получалось лучше, но и Говард не отставал. Он разобрал слова «сейчас», понял, что его назвали «белым», но до самой сути не догадался. — Будешь тренироваться всю дорогу, — предупредил Вихо. — Стрелы не бери, только лук. Будешь натягивать и отпускать, натягивать и отпускать. Всю дорогу. — Дорогу куда, простите? — Кэссиди возник рядом слишком внезапно. Говард не видел, как он подошёл, и теперь не понимал, чем наставник так недоволен. — Меня берут на охоту, — похвастался юноша, но Кэссиди от этих слов только больше нахмурился. — Что? — Я думал, ты поможешь мне завтра. — С чем? Кэссиди чуть склонил голову, явно требуя подыграть, но Говард не понимал, зачем ему это делать. Его это только разозлило. Он хотел на охоту, он хотел увидеть бизонов своими глазами и хоть немного побыть без контроля, который в последнее время ощущал почти постоянно. Кэссиди будто боялся, что их обоих вот-вот пристрелят — Говарда это раздражало. Каждый раз, когда он подолгу не возвращался в вигвам, наставник ворчал всё больше, а иногда и отчитывал его, как какого-то несмышлёного ребёнка, которому нельзя уходить далеко от дома. Ему ведь совсем скоро исполнится шестнадцать! Он и сам вправе решать, что ему делать и с кем. Сам может о себе позаботиться и решить, во сколько ему вернуться. Если он решил идти на эту охоту, то он не отступится. — Я поеду, — твёрдо сообщил он, глядя на мужчину с небывалой уверенностью. Кэссиди этого, конечно, не оценил. Он наверняка собирался его приструнить, но Вихо неожиданно не дал ему этого сделать. — Вы, белые, поразительно часто ведёте себя нелогично для тех, кто считает себя правителями мира. Лицо Кэссиди забавно вытянулось от такого заявления. Он, кажется, даже не понял, в чём заключается его нелогичность, но сам факт того, что молодой индеец решил усомниться в его авторитете, поверг его в шок. — Мы как-нибудь сами разберёмся, — с нотками раздражения сказал он индейцу, а затем обратился уже к Говарду. — Пошли-ка поговорим. — Мальчик способен решать самостоятельно, — вновь перебил воин. Говард смотрел на него с изумлением, не веря в то, что слышит. — Чтобы стать мужчиной, нужно оторваться от материнской юбки и заняться делом. Я был намного младше него, когда мне впервые позволили выйти на охоту, а в тринадцать я уже сражался за своих близких и не мог даже вообразить, что кто-то способен меня остановить. Это недопустимо. Старший может дать совет, может отдать приказ, если у него есть на это право, но он никогда не станет идти против воли молодого воина, дабы не сломить его дух. В его возрасте я вёл за собой племя, помогал отцу спасать наш народ и готов был умереть ради общего блага. Мне доверяли и меня уважали, и если бы белые научились тому же, среди вас было бы куда меньше ублюдков. Кэссиди, кажется, потерял дар речи. Говард не мог объяснить, почему тот молчит. Речь Вихо произвела впечатление на всех, даже Мэйэра выглядела слегка озадаченной, а Муэта и вовсе застыл в изумлении. Говард не знал, как ему реагировать. С одной стороны, ему хотелось защитить наставника от подобных обвинений, но с другой — он был полностью согласен с Вихо и давно хотел сказать Кэссиди тоже самое. Возможно, не тоже самое, но что-то похожее. Ему надоела опека, надоело то, что наставник постоянно требует от него объяснений и предостерегает от опасностей, которых нет. За весь месяц им ни разу не угрожали! Их не трогали, не выгоняли и даже кормили. Вождь был не против их желания присмотреть за Муэтой, и Говард понятия не имел, почему наставник считает иначе. Кэссиди будто стал параноиком и пытался увидеть подвох во всём, что их окружало. — Хорошо, — неожиданно согласия мужчина. Говард посмотрел на него с недоверием. — Пусть едет, но тогда нам придётся задержаться здесь ещё на неделю. — Мы уезжаем? — не понял юноша, на что Кэссиди лишь коротко кивнул. — Когда?! — Я планировал послезавтра. — И ты ничего не сказал?! — Сейчас говорю. Тебе нужно было набраться сил, а не растрачивать их. — Вы можете остаться и пойти с нами, — снова влез Вихо. Кэссиди пронзил его таким взглядом, что Говарду и самому стало не по себе. — Стадо в этом году слишком рано двинулось на юг. Я собирался сказать вождю, что нам пора отправляться. Мы пойдём по другой дороге, но вам она подойдёт. Сможете пройти через леса рядом с рекой — это куда легче, чем умирать от голода и палящего солнца на равнинах. Кэссиди думал слишком долго и в итоге сказал лишь, что сам поговорит об этом с вождём. Говард невольно понадеялся, что так всё и будет. Он не хотел уходить. Не сейчас. Когда Кэссиди и Вихо, будто враждующие стороны на поле боя, разошлись в разные стороны, все трое всё ещё молчали. Напряжение будто застряло в воздухе и не давало им даже пошевелиться. Говард осторожно переглянулся с притихшими друзьями, надеясь получить от них хоть какую-то реакцию. — Кажется, он обиделся, — неуверенно предположил Муэта, имея в виду Кэссиди. — Вот это у него взгляд был… ещё чуть-чуть и прожёг бы дыру. — Вихо любит выводить всех из себя, — Мэй поправила волосы и мельком взглянула в ту сторону, куда только что ушёл её брат. — Главное, не вступать с ним в спор, иначе его не остановить. — Кэссиди тоже. — Тогда хорошо, что они так быстро разошлись. Говард всё ещё не знал, что и сказать. За Кэссиди идти не хотелось, хоть он и чувствовал странную долю обиды за наставника. Раньше он и подумать не мог, что кто-то пожелает пошатнуть авторитет Кэссиди, а сейчас это сделал индеец не многим старше него. Оставалось только гадать, какой разговор его ждёт, когда он всё же решит объявиться и обсудить произошедшее. Скорее всего, они опять поссорятся, как было на прошлой неделе. — Чего молчишь? — обеспокоенно спросил Муэта, вырывая его из собственных мыслей. — Ничего, — Говард помотал головой и обернулся к стрельбищу. В руках у него всё ещё был лук. — Ещё постреляем? Не дожидаясь ответа, он направился собирать застрявшие в мишенях стрелы. Если Муэта и Мэй и хотели что-то сказать, то вынуждены были промолчать.