У всех есть личный интерес

Злость и отчаяние овладели им полностью. Он чуть не сшиб Кэссиди, влетая в вигвам, и даже не извинился, пролетая мимо, словно ужаленный. — Что случилось? — Кэссиди обернулся, но Говард его проигнорировал и плюхнулся на свою лежанку, стараясь успокоиться. Сердце стучало так, будто готово было разорвать грудь. — Что с рубашкой? Юноша сердито поджал руку под себя в нелепой попытке скрыть и так замеченные улики. Кэссиди шагнул обратно внутрь и присел на табуретку рядом с ним. Какое-то время в вигваме царило молчание — только сердитое сопение Говарда нарушало звенящую тишину. — Всё нормально, иди, куда шёл, — буркнул он, но Кэссиди, конечно же, забеспокоился только больше. — Тебя кто-то обидел? — Нет. — Что тогда? Говард промолчал. Мысли вернулись к Мэй и ненавистному Кезегоуоэзу. Мозг отчаянно подкидывал картинки, как они целуются, несмотря на заляпанный кровью огромный уродливый нос. Стало совсем тошно, но присутствие Кэссиди немного его успокоило. Помогло начать думать. Они поговорят позже — она сама так сказала. Сказала мягко и без злости. Значит, она не прогнала его навсегда. Только отослала успокоиться. Чуть позже он вернётся и всё объяснит. Скажет, что не подумал и поддался эмоциям. Со всеми ведь бывает? В конце концов, этот урод сам виноват. Он им нагрубил! В следующий раз десять раз подумает, прежде чем влезать в чужие разговоры и затыкать кому-нибудь рот. Хотя, конечно, не стоило его бить. Зачем он вообще это сделал? Мог бы успокоиться, а не вести себя, как какой-то… дикарь. Решил бы всё словами, доказал бы, что он лучше, умнее. Получилось наоборот. — Не пугай меня, — попросил Кэссиди, не выдержав молчания. Он наклонился было, чтобы осмотреть порванный рукав, но Говард сердито одёрнул руку. — На меня-то ты почему злишься? Говард только больше нахмурился. Злиться на Кэссиди и правда было глупо, но он ничего не мог с собой поделать. Хотелось огрызаться и пинаться, лишь бы выпустить пар и забыть о том, что сделал. — Что-то натворил? — голос Кэссиди звучал обречённо, и Говард чуть было этому не усмехнулся. Натворил и ещё как. — Ну, чего молчишь? Я угадал? — Нет. — Что тогда? — Отстань. Кэссиди пропустил его грубость мимо ушей и так и остался сидеть рядом, ожидая ответа. Говард вздохнул, перекатился на другой бок, взглянув на него с раздражением. Он не планировал загонять себя в ловушку, надо было бежать в лес. — Ты когда-нибудь делал что-то настолько глупое, что хотелось отмотать время и поступить иначе? — спросил он спустя долгое время полной тишины. Кэссиди явно не ожидал вопроса, но немного подумав, по-доброму усмехнулся. — Покажи мне человека, который такого не делал. — Что это было? — Ну, так сразу и не вспомнишь, — Кэссиди сцепил руки, выровнялся, но тут же сгорбился снова. Говард смотрел на него в ожидании. Наставник почему-то сделался печальным, затем словно отмахнулся от самого неприятного и горько улыбнулся. — Знакомство с моей первой женой началось, скажем так, не с самого приятного… — У тебя была ещё одна жена? — не понял Говард. Он был уверен, что Кэссиди был женат лишь однажды. — Нет. Я имел в виду с потенциальной женой. Да, с потенциальной. — Что значит «потенциальной»? — Это значит, что дед выбрал мне достойную партию и привёл свататься, поставив меня перед фактом. Он человек старой закалки. Брак по расчёту — важная часть его бизнеса, вот только с матерью он просчитался, а со мной не смог договориться. Возможно, именно поэтому его фабрике пришёл конец. Не напугай я ту милую девушку, в его дело поступили бы приличные вклады, так что… кто знает? Кэссиди грустно усмехнулся, но Говарду было совсем не смешно. Чем больше он узнавал о прошлом наставника, тем больше вопросов оставалось без ответа. Он ожидал совсем другую историю. Какую-нибудь глупость, не стоящую внимания. Что-то, что покажется ему пустяком, чтобы он смог считать свою собственную огромным поражением. Ему нужно было почувствовать себя несчастным. — Что у тебя произошло? — снова попробовал Кэссиди. — Расскажи, я же не смогу тебе помочь одними догадками. — Сначала ты. — Что я? — Как ты её напугал? Свою потенциальную жену. Кэссиди долго не отвечал и явно не был уверен в том, стоит ли. Говард изо всех сил постарался сохранить лицо и перестать думать о том, что сделал. — Напился, — Кэссиди пожал плечами, будто это было само собой разумеющимся. Говард недоверчиво хмыкнул. — А что ещё я мог сделать, чтобы выставить себя идиотом? Как известно, всего одна бутылка — и человек перестаёт быть человеком. Делает то, что боялся или не мог в здравом уме. Так ведь куда проще сотворить что-то глупое, о чём потом будешь жалеть всю оставшуюся жизнь. Или нет. Это чудо-средство поразительно влияет на память, а ещё притупляет инстинкт самосохранения и восприятие реальности. Не важно, что произойдёт дальше — пока действие чудесного снадобья работает, думать о чём-то действительно важном совсем не получается. Кэссиди смотрел на него, будто в ожидании согласного кивка, но Говард мало что понимал и думал совсем не о том. Где-то там Мэй осторожно вытирает разбитое лицо, касается чужих губ кончиком мокрой тряпки. Кезегоуоэз смотрит на неё глазами-пуговками и говорит, какие всё-таки идиоты эти белые люди. — Я вёл себя отвратительно, — продолжил Кэссиди свою совсем не смешную историю. — Хотел доказать одно, а выставил всё совсем по-другому. Не знаю, зачем я это сделал, она была хорошей. Смотрела на меня с отвращением, а я всё продолжал вести себя, как скот. Дед чуть не лопнул от злости, не знаю, как ему удалось сохранить самообладание перед теми людьми. — Какими людьми? — Её родителями, конечно. — Ты напился при её родителях? — Я напился до их прихода. Как раз после того, как дед заявил, что я обязан ему жизнью за то, что он для меня сделал. Говард почувствовал в голосе наставника обиду, что совсем не сочеталось с лёгкой улыбкой на его лице. — И дед просто подсунул тебе следующую? Новую потенциальную жену? — Не сразу. Прошло почти полтора года. Он несколько месяцев со мной не разговаривал. Да и я не хотел, мне было чертовски стыдно. Говард всё же кивнул. Эта история совсем не подходила к его собственной, но сбить его с мыслей смогла. Возможно, он погорячился с выводами. Кезегоуоэз не был похож на того, кто бы понравился Мэй. Не то чтобы он сам знал, кто может понравится Мэй, но почему-то был уверен, что это не уродливый грубый Кезегоуоэз. — Так что произошло у тебя? — осторожно спросил Кэссиди. Говард ждал этого вопроса, но ответить также честно всё равно не мог. — Не просто же так ты меня тут допрашиваешь? Что-то с кем-то не поделил? Мне разобраться? — Я сам виноват. — Всё так плохо? Говард тяжело вздохнул и уставился на сваленные в углу сумки. Кэссиди уже давно их собрал, но возвращение всё откладывалось и откладывалось. — Я выставил себя идиотом, — тихо пробормотал юноша, чувствуя, как обида на себя самого всё нарастает. — Точнее выставлял себя им последние несколько недель. Мне и выпивка не нужна — я и сам прекрасно справляюсь, так что… Он затих. Кэссиди ничего не сказал, но так и не дождавшись подробностей, ободряюще похлопал его по колену. — Мы всё равно скоро уедем, — сказал он наконец понимая, что чего-то большего сейчас не услышит. — Можешь не переживать по этому поводу. Они забудут, что ты сказал, как только твоя шляпа скроется за горизонтом. — Я не сказал… — А что ты сделал? — Ударил одного из них… без причины. Взглянув на наставника исподлобья, Говард попытался определить реакцию. Кэссиди не злился. Кажется, он был удивлён и ожидал совсем не того. — Без причины? — переспросил он, явно не веря в такой ответ. — Как это без причины? — Вот так, — Говард безразлично пожал плечами. Кэссиди, конечно же, не поверил. Он громко выдохнул, посмотрел куда-то в сторону и задумался. — У него нос страшный. И он кретин. Кэссиди опять не ответил, и Говард отвёл взгляд, обидевшись на него за такое безразличие. — Что бы там не случилось, больше так не делай, — с ощутимой долей волнения попросил наставник. Говард успел пожалеть о том, что сам нарвался. — Мы далеко от нашего мира. Здесь свои порядки, которые мы не до конца понимаем. Не помнишь, что случилось, когда ты подрался в прошлый раз? Там хотя бы был шериф, а здесь кто станет разбираться? Думаешь, они друг за друга горой не встанут? Я один от них всех тебя не отобью. Сильно ты его ударил? — Не знаю. Вроде, нос разбил. — А он тебе? — Ничего. — Кто-то это видел? Ждать претензий и мести? — Не знаю… не думаю. Кэссиди недовольно покачал головой. Говард посмотрел на него виновато и понадеялся, что им и правда не придётся столкнуться с последствиями. Если этот Кезегоуоэз пожалуется вождю… — Если он всё же полезет, постарайся сгладить углы, — посоветовал наставник. — Сам к нему не лезь, если начнёт тебя провоцировать, понял? — Угу. — Угукает он. Ремня бы всыпать. — Не надо. По телу пробежали неприятные мурашки, но Говард сумел сохранить лицо и не выдать страха. Кэссиди ещё ни разу не порол его здесь, и Говард бы очень хотел, чтобы этого не произошло. Слышимость в вигвамах была поразительно хорошая, да и сколько можно? Он уже взрослый! Почему-то казалось, что наставник понял это ещё два месяца назад. — Не надо, — передразнил Кэссиди и усмехнулся, что было хорошим знаком. Говард расслабился. — За честность-то не надо, конечно. И правда повзрослел, дьяволёнок, ещё бы не был таким несносным… Говард обиженно фыркнул. Кэссиди улыбнулся, окончательно подтверждая то, что только что бессовестно мухлевал. — Не вешай нос, — сказал он, хлопнув себя по ногам, приготовившись встать. — Молодость полна неприятностей, успеешь ещё настрадаться. А потом будет ещё хуже. — Когда? — Ну, когда обзаведёшься своим потомством, точно. Мужчина поднялся и, проигнорировав недовольное и невнятное мычание, отошёл к выходу. — Ты перегрелся на солнце, — сообщил он. — Я собирался сходить за водой. Умоешься и станет легче. Говард фыркнул, на что Кэссиди издевательски ухмыльнулся. — Сейчас вернусь, никуда не уходи.

***

Мэй нашла его сама. После того, как Муэта вместе с Вихо и ещё парочкой охотников привезли ужин, девушка перехватила обиженного на весь мир Говарда на выходе из вигвама. — Идём, — она сразу же потянула его за руку. Говард и не думал сопротивляться. Они прошли мимо столпившихся вокруг столов индейцев, проигнорировали полные неприязни взгляды Кезегоуоэза и его друзей и оказались вблизи пасущегося в лучах заходящего солнца табуна. Мэй остановилась и наконец отпустила его. Говард надеялся, что она сама что-то скажет, но девушка лишь скрестила руки в ожидании и смотрела на него так требовательно, будто это он сам её сюда притащил. Снова стало неловко, стыдно. Захотелось провалиться сквозь землю, лишь бы не объяснить, чем он думал, когда нападал на её друга. — Не хочешь извиниться? — спросила Мэйэра, не выдержав молчания. — Можно мы просто забудем об этом? — неуверенно пробормотал Говард, на что девушка насмешливо фыркнула. — Пожалуйста? — Ты разбил ему нос. — Я же целился в челюсть… — И задел нос. — Говорил же, он у него слишком большой… прости. Мэй устало вздохнула, глядя на него всё также пристально. Говард виновато потупился, почувствовав себя таким несчастным, будто пострадавшей стороной оказался он сам. Девушка долго молчала, и он, заметив, что напряжение наконец спало, осторожно поднял взгляд и уставился на неё одним из лучших невинных взглядов, которые отрепетировал ещё с Кэссиди. Его редко когда это спасало, но сейчас что-то подсказывало, что шанс выйти сухим из воды всё-таки есть. — Не пытайся меня разжалобить, — наигранно строго приструнила его Мэй. Говард еле сдержал улыбку и потянулся к ней руками, словно восставший мертвец. — Что ты делаешь? Нет, перестань. У него весь глаз теперь синий! Говард успел только слегка приобнять её, но был сердито послан обратно на расстояние вытянутой руки. — Он всегда такой козёл? — спросил он, надеясь выпутаться другим способом. — Может и всегда. — Тогда поделом ему. — Он мой друг. Ты это понимаешь? — И когда же вы в прошлый раз общались? Мэйэра хотела ответить, но сбилась на полуслове. Говард довольно ухмыльнулся, радуясь, что его догадка подтвердилась. — Это не значит, что ты имел право его ударить! — нашла, что ответить, девушка. — Даже если он самый последний болван, ты не должен был его бить. Я бы сама разобралась. Он и правда мой друг и очень за меня переживает. Если бы ты помолчал и не лез, он бы успокоился. — Что он тебе говорил? Какие-то гадости про меня? — Мир не вертится вокруг тебя одного. — Я так и не думаю. — Иногда кажется, что именно так ты и думаешь. — Сейчас мой мир вертится исключительно вокруг тебя. Мэйэра посмотрела на него без особого впечатления. Говард смутился, снова обругав себя за глупость. Идиот. — Ладно, забыли, — отмахнулась девушка. — Он и правда вёл себя грубо. И можешь не волноваться, он обещал не мстить и больше к нам не лезть. Говард еле сдержал вздох облегчения. Он уже и не надеялся, что отделается так легко. Мэй молчала. Повернувшись к заходящему солнцу, она умиротворённо наблюдала за бесшумно щиплющими траву лошадьми. Говард долго смотрел на её оголённые плечи и едва заметно шевелящиеся на ветру волосы, но не решался подойти. — Ты уедешь, — вздохнула она, когда он всё же сделал шаг. — Что мне делать, когда ты уедешь? Она повернулась, из-за чего они чуть не столкнулись. Говард облизнул ставшие сухими губы и задумчиво прикоснулся к её волосам. От неё пахло лесом — скорее всего, ей тоже понадобилось время, чтобы успокоиться. — Я могу остаться, — она усмехнулась. — Что? Скажу Кэссиди, что он не может мешать выбору молодого воина. Думаешь, Вихо согласится помочь? — Я серьёзно. Нужно закончить всё это, пока не зашло слишком далеко. Отец и так что-то подозревает, если он узнает… — То что? Какое ему дело? — Он вас ненавидит. Не конкретно вас, но… от этого уже не избавиться, понимаешь? Он никогда мне не позволит. — Разве у вас здесь не принято не лезть в чужие дела? — Это другое. — А по-моему, тоже самое. Из её груди вырвался обречённый вздох. Говард ободряюще улыбнулся, встретившись с её опечаленным, но полным надежды взглядом. — И почему ты мне так нравишься? — спросила она будто сама у себя. — Нахал. — Нахал с красивым носом. Мэйэра фыркнула. Их лица были так близко, что Говард не мог думать ни о чём другом. Он осторожно прикоснулся пальцами к её щеке, подождал, гадая, не прогонят ли его, и нерешительно подался вперёд. Почему-то вспомнились поцелуи Долли. Они все были нелепые, детские. В них не было чувств, сильнее дружеского тепла. Не было сильных эмоций. Тогда он думал, что так будет со всеми. Что не будет искры, которую описывают в книгах, не будет той любви, о которой Джен любила рассказывать своим подругам. Говард часто невольно их подслушивал и задавался вопросом, не обманывают ли его красивой сказкой? Такого ведь не бывает, чтобы с первого взгляда. Чтобы до конца и любой ценой. Но вот он здесь. Её губы оказались приятно тёплыми, а руки такими нежными, что он чуть не захлебнулся от удовольствия. Поцелуй всё же вышел неловким и слишком коротким, но от переполняющих чувств он даже не задумался о том, что она об этом подумает. Отстранившись, они ещё долго смотрели друг на друга, пытаясь понять, правда ли только что это сделали. Сердце колотилось, как бешеное, в голове крутились мысли такие нелепые, что хотелось смеяться во весь голос. Мэй первая поцеловала его ещё раз, а он ответил, потому что тоже хотел этого больше всего на свете.