У всех есть личный интерес

Смотреть на несчастного Говарда не было никаких сил. Кэссиди пробовал его подбодрить: строил планы, рассуждал о скоротечности времени и уверял, что по прибытии в город, они первым делом съедят столько карамельных яблок, сколько влезет в их изголодавшиеся за время дороги желудки. Мальчишка даже не смеялся. Улыбнулся пару раз, буркнул что-то о том, что яблоки ему не так уж и нравились, и замолчал. Вопреки всему, Кэссиди чувствовал себя виноватым в том, что им приходится уходить. — Мы не можем жить с ними вечно, — объяснил он, как можно мягче. Золотистый закат прекрасно освещал местность, делая открывающийся с холма вид только прекраснее. — Почему? — Говард даже не посмотрел на него — продолжил нехотя затягивать подпругу, будто и не было никакого тяжёлого разговора. Кэссиди задержал руку на седле Мёрфи, задумчиво окинул его взглядом, не зная, как вообще можно ответить. — Если бы ты поговорил с вождём… — Как ты себе это представляешь? — вопрос прозвучал слишком резко, отчего Говард заметно разозлился. — Мы не можем здесь остаться — это не наш дом. — У нас вообще нет дома. — Есть. Я говорил, он куда больше, чем принято думать, но его границы заканчиваются там — по другую сторону реки от этого места. Там наша жизнь, здесь — их. Говард не ответил. Рыжий конь, которого ему выдали индейцы, стоял неподвижно, пока мальчишка складывал на него сумки. Кэссиди тоже времени не терял. Вещей хоть и значительно поубавилось, но набрать в дорогу провизии всё-таки стоило. — Оставь меня здесь. — Что? Теперь мальчик смотрел на него с мольбой. Его взгляд был таким печальным и неуверенным, что все мысли о том, что это может быть шуткой, отлетали сразу же, стоило подумать об обмане. — Я хочу остаться. — Нет. Очередной резкий ответ повёл разговор не в ту сторону. Кэссиди не отводил от нахмурившегося мальчишки взгляда, пытался рассмотреть здравый смысл и хоть какой-нибудь намёк на интеллект. Столкнулся лишь с отчаянием. — Я могу сам поговорить с вождём, — решительно заявил Говард. Его руки при этом метались то к сёдельной сумке, то к карману жилета, легко выдавая волнение. — Вихо сказал… — Опять Вихо! — Дослушай! Кэссиди еле сдержал порыв наорать на сошедшего с ума юнца и силой усадить его на лошадь. Речи Вихо он переплюнуть так и не смог — не стоило и пытаться. — Вихо сказал, что если я хорошо себя покажу в охоте, то вождь может согласиться. У Муэты пока тоже не очень получается, но если мы будем тренироваться вдвоём и начнём приносить пользу… Говард заметил его скептический взгляд, запнулся на полуслове и опустил голову. Кэссиди не хотел озвучивать очевидное и ждал, пока мальчишка и сам додумается до истины. — Может хотя бы останемся на подольше? — Мы и так очень сильно задержались. Если будем ждать и дальше, не успеем вернуться в город до зимы. Ночи здесь будут холодные. — Поедем весной, когда начнёт теплеть. — Нет. Хватит терзать себя ложными надеждами. Бери коня, и пойдём прощаться. Сначала ему показалось, что Говард его не послушает. Этот взгляд он видел редко: решительный, серьёзный, отчаянный. Мальчишка был против — это было очевидно и неисправимо. Единственным возможным решением оставалось дать ему время. Время подумать и взвесить каждый вариант, который только приходил ему в голову. Возможно, с этим мог бы помочь Муэта, но сейчас Кэссиди не был уверен, что тот не поддастся на красивую картинку. Говард догнал его не сразу, но хотя бы догнал. Вождь вышел из своего вигвама, чтобы попрощаться с ними. Рядом стояли Муэта, Мэйэра и Вихо. Кэссиди подошёл к ним первым, кивнул всем присутствующим. Ещё вчера они обсудили всё, что можно было обсудить перед отъездом — попрощались чуть заранее, оставив последние формальности на потом. Муэта даже умудрился пустить слезу, пока Кэссиди разговаривал с ним о будущем и просил не слишком слушаться напыщенного старшего братца. — Дорога всё равно будет сложной, — сообщил им пожилой индеец. Кэссиди кивнул, давая понять, что иначе и не думал. — Идите вдоль реки, затем день пути по карьеру, дальше выйдете на лес. Карта у вас есть — не заблудитесь. — Спасибо. — Спасибо за то, что вернули мне родную кровь. Муэта аж встрепенулся, услышав от дяди такие слова. Кэссиди не мог не улыбнуться ему. — Мои друзья проводят вас до карьера, — сообщил Вихо. — Здесь могут быть койоты. Кэссиди кивнул. Говард так и молчал и даже не смотрел ни на кого из присутствующих. Муэта сам решился к нему подойти, крепко обнял, не говоря при этом ни слова. Говард вцепился в него так, будто боялся, что кто-то попытается его оттащить, что-то прошептал, дождался утвердительного кивка. Следующей к нему подошла Мэйэра, и Кэссиди впервые заметил то, на что всегда закрывал глаза и находил объяснения. В их объятиях было столько нежности и печали, что перепутать это с другим чувством не смог бы даже слепец. — Нам пора, — Кэссиди тронул Говарда по плечу, и тот нехотя отлепился от девушки. К счастью, вождь на их объятия даже не смотрел. — Муэта, иди сюда. Индеец подошёл так осторожно, что Кэссиди захотелось смеяться. Он хлопнул неловко застывшего перед ним мальчишку по плечу, на миг притянул в объятие и ещё раз ободряюще улыбнулся. — Ты молодец. Не верь никому, кто скажет иначе. Муэта печально улыбнулся в ответ. Джиби, всё это время наблюдавшая за ними с высоты рядом стоящего вигвама, коротко вскрикнула. — И тебе пока, птица, — усмехнулся Кэссиди, и все остальные тоже поддержали его смешком. — Идём? Говард молча развернулся и быстро залез на коня, словно только этого и ждал. Кэссиди пристально проследил за ним, ничуть не удивился, когда в сторону Муэты и Мэйэры прилетел очередной страдальческий взгляд. Он первый тронул коня — поехал рысью, чтобы не затягивать момент прощания. Говард нехотя поехал следом, несколько вооружённых луками воинов последовали за ними, держа дистанцию.

***

— Нам пора двигаться на восток, — задумчиво сообщил Кэссиди. До города по его подсчётам оставалось всего несколько дней пути — дорога назад и правда оказалась куда проще. — Завтра с утра порыбачим и выедем на равнину. Если верить карте, прямо рядом с городом будет деревня, а где деревня — там и мост. Вот тут поле, наверняка что-то выращивают. Говард, пытающийся приготовить им ужин, не спешил отвлекаться от своего занятия. Подвешенный на палку кролик обжарился достаточно, но мальчишка всё равно не переставал крутить его. — Снимай уже, — подсказал Кэссиди, но ответной реакции не дождался. — Говард! Мальчишка аж подпрыгнул и уставился на наставника в недоумении. Всю дорогу он витал в облаках и не мог сосредоточиться даже на простом задании. Кэссиди начал ловить себя на мысли, что зря не поговорил с ним ещё до отъезда. — Рассеянный ты, влюбился что ли? — начал он издалека. Говард прыснул со смеху. — Ничего, скоро приедем, и будешь с девчонками гулять. Знаешь, сколько их в портовых городах красивых? Глаза будут разбегаться! — Я не влюбился. — Влюбишься. Говард посмотрел на него исподлобья, но ничего не ответил. В тишине пришлось сидеть достаточно долго — вплоть до того момента, когда весь кролик был до ужаса быстро съеден. — Скажи честно, пускал слюни на сестру Муэты? — всё же не выдержал Кэссиди. Говард от его вопроса чуть не выронил флягу. — Нет. — Обманываешь? — Нет! Мальчишка изо всех сил постарался сделать вид, что не понимает, о чём ему говорят. Или и правда не понял? Теперь Кэссиди и сам засомневался. — Мы просто дружили. Как с Долли. Кэссиди кивнул. С Долли Говард и правда дружил — в этом не осталось сомнений. — Ладно, что с тобой тогда? — Скучаю по Муэте. Мы же будем его навещать? — Я тебе уже десять раз сказал, что да. Не часто, сам понимаешь, но время найдём. Обещаю. Говард открыл было рот, чтобы спросить что-то ещё, но лошади вдруг встрепенулись, уставились куда-то в кусты и в страхе начали переступать с ноги на ногу. Кэссиди, не медля, подхватил одолженную у индейцев винтовку, Говард схватился за лук. — Кто там?! На вопрос никто не ответил. Кэссиди жестом велел Говарду идти к лошадям, а сам сделал несколько шагов по направлению к опасности. — Осторожно, — послышался сзади обеспокоенный голос, но Кэссиди продолжил идти. Добравшись до самых кустов, он так и замер, уставившись на открывшуюся картину. — Матерь божья…