Зимние розы. Осень

Элла с облегчение вздохнула, когда служанка развязала ее корсет, и тяжелое платье упало на пол. — Тут я не могу не согласиться с Арьей, — сказала она, накидывая халат и выходя из-за ширмы. — Нам стоит путешествовать в куда более удобной одежде. — Я все еще не понимаю, зачем нужны эти чертовы корсеты, — от окна сказал Нед. — Ну, никто не говорил, что мода имеет что-то общее с логикой. — Затем она улыбнулась. — Наслаждаешься холодом, а? — Еще как наслаждаюсь. И свежестью. Столица воняет. — Это точно. Они должны были строить упорядоченно, как Дэйенерис спланировала деревню рядом с замком. Я была впечатлена. И ты, прекрасное создание, — она погладила по голове лютоволчицу, развалившуюся на полу перед камином, — как тебя зовут? Нед хмыкнул. — Я хотел попросить мэйстера Лювина поискать имена лютоволков прошлого, но засомневался, что они подойдут. И мне показалось, что Серебрянка* это хорошее имя. — Ну, не говори этого Рикону, но это намного лучше, чем Лохматый Песик, — она улыбнулась, еще раз погладив волчицу. — Ты свободна, спасибо, — сказала она служанке, и та едва ли не сбежала. Элла повернулась к Неду с поднятыми бровями. — Кэйтилин всегда отсылала слуг перед моим приходом. Похоже, она боялась того, что могло случиться в их присутствии. — Ой, да пожалуйста. — Она закатила глаза. — Я, конечно, верю, что ты скучал по мне, и что ты очень счастлив показать мне Винтерфелл, но, думаю, у тебя есть вопросы, которые ты желаешь задать мне, — сказала Элла, свернувшись в клубок в кресле. Нед мягко улыбнулся, видя, что она уже чувствует себя как дома, и его сердцу стало тепло. — Это не срочно. Ты столько дней ехала, мы не… — Теперь, когда мои легкие свободны, я в полном порядке. И зная тебя, только боги знают, сколько ты варился в своих мыслях. Ну же, скажи. В чем дело? Нед вздохнул, поворачиваясь обратно к окну и упираясь взглядом в зеленые деревья Волчьего леса за стенами Винтерфелла. Принц Рэйегар знал о существовании Белых Ходоков, и что они идут на юг, сказал Сэму Эддам. У него был какой-то план касательно Одичалых. — Твой брат упоминал, что у Рэйегара были какие-то планы, связанные с Белыми Ходоками, — наконец сказал Нед, так не оторвав взгляд от окна. Элла замерла. Этого она не ожидала. — Я знаю, что он в них верил, — сказала она. — Но что это были за планы, я не знаю. — Да, но это навело меня на мысль. Если у него были планы… Почему он им не последовал? — Потому что Эйрис засмеял бы их, сказал бы, что Рэйегар унаследовал таргариенское безумие, которое король отказывался замечать в себе, — словно это было очевидно ответила Элла. — Ты же знаешь, как безумно прозвучит в столице сама фраза «Белые Ходоки». Ты и сам бы не поверил, если бы о них тебе не рассказали Джон и Робб, и ты северянин, как, думаешь, это воспримут южане? — Слухи в этой стране путешествуют быстрее правды… — начал он, избегая ее вопроса. — Нед, что ты хочешь знать? — со вздохом спросила она. — Зачем нужен был турнир в Харренхолле? Элла выпрямилась. — Если ты спрашиваешь, то уже знаешь, почему. — Мне бы хотелось услышать об этом от тебя. Мне нужно знать. — Тебе это не понравится, — предупредила она. — Я предпочту жестокую правду, чем сладкую ложь. И я знал, что Восстание было ложью. Сейчас я хочу знать всю правду. Она глубоко вдохнула, собираясь с силами. — Рэйегару всегда нравилось читать. Однажды, в одном из своих свитков он нашел пророчество. Эддам лучше знаком с деталями, но я знаю, что там говорилось о войне с Белыми Ходоками, вот почему он начал учиться бою на мечах. Вообще, это все, что я знаю. — А Харренхолл? — спросил Нед. Это не давало ему покоя. — Зачем нужен был турнир? Сомневаюсь, что лорд Уэнт созвал его просто от скуки. — Все началось еще до этого. — Она вздохнула, сдаваясь. — Я была девчонкой, когда Рэйегар и Элия поженились, и она пригласила меня стать ее придворной дамой. Визерис появился на свет полгода спустя, и король на тот момент уже был поглощен паранойей по отношению ко всем вокруг. После того, как у королевы кончилось молоко, он даже приказал своему дегустатору пить из кормилицы, чтобы убедиться, что она не смазывала ядом соски. Но тогда как остальные дети не прожили больше нескольких месяцев, Визерис был сильным и здоровым, первым после Рэйегара пережившим свой первый день рождения. И король поверил, что у него наконец будет еще один здоровый наследник. После смерти Джейхейриса Эйрис казнил свою любовницу, и Рэйелла была в отчаянии: король уверился, что это благодаря его клятве верности здоровье Визериса такое крепкое, и, разумеется, он больше не оставлял ее в покое. И хотя Эйрис был поглощен паранойей и манией, разум еще не покинул его до конца. А затем случилось восстание Сумеречного Дола. — Только боги знают, что с ним случилось во время заключения, — продолжила Элла, — можно лишь сказать, что он потерял последние проблески разума. Рэйегар и Малый совет больше не могли это скрывать. Если до этого ревность Эйриса и отказ заключить брак между Рэйегаром и Серсеей создал между ним и Тайвином трещину, то теперь там была пропасть. Король решил, что Тайвин и Рэйегар хотели, чтобы он умер в заключении, и они смогли короновать Рэйегара. И если до этого принц ненавидел Эйриса за то, как он обращался с его матерью, то после этого все шло к войне между ними. Рэйегар забрал Элию и Рэйнис на Драконий Камень, создав второй королевский двор — который люди любили куда больше. Увы, все становилось все хуже и хуже, и он уже не мог просто ждать смерти Эйриса: король достиг таких пределов жестокости, что лорды заговорили о восстании. Харренхолл был не просто местом для турнира, ты прав. Это был заговор. Заговор Рэйегара, попытка собрать поддержку лордов, вернуть их на сторону дома Таргариен и свергнуть его отца. — Но почему он так ничего и не сделал? — спросил Нед. — Потому что Варис каким-то способом узнал об этом. Ему удалось узнать, что несколько лордов собирались предать Рэйегара, поэтому он рассказал Эйрису. Король приехал на турнир, и Рэйегар ничего не смог сделать. — А затем он встретил мою сестру. — Нед фыркнул. — И все улыбки увяли. — А затем он встретил твою сестру и влюбился в ее храбрость. И, когда она рассказала ему о своей помолвке с Робертом, Рэйегар разгадал их план. Нед нахмурился. — План? Какой план? Элла моргнула и нахмурилась. Затем покачала головой. — Когда дело касается политики, ты все еще так наивен, Нед. Столько веков, целые тысячелетия, Север заключал брачные союзы лишь внутри себя, разве что иногда добавляя кровь Долины, неужели ты никогда не задавался вопросом, а почему твой отец внезапно обручил своего наследника со старшей дочерью лорда Ривверана? Почему пообещал руку Лианны лорду Штормового Предела? Эти союзы заключались не ради восстания Роберта, Нед. Не из-за того, что Рэйегар и Лианна сбежали. Восстание готовилось годами. Рэйегар не смог уничтожить заговор против его дома, но даже если бы ему это и удалось, восстание все равно было только делом времени. Может быть, когда все эти союзы были бы заключены, когда появились бы наследники, они бы восстали. Но Роберт не сумел очаровать Лианну за один разговор. Когда Рэйегар и Лианна сбежали, а Эйрис сделал с твоим отцом и братом то, что сделал, к тому моменту все давно было подготовлено. Нед слишком долго смотрел в окно, и Элла начала беспокоиться. — А Элия Мартелл? — наконец спросил он. — Ты говорил, что не хочешь знать, — сказала она. — Еще в Звездопаде и когда мы вновь встретились в Королевской Гавани, ты попросил меня не упоминать об этом. Вообще не упоминать прошлое. — Знаю. Но теперь я хочу, я должен знать. Верховный Септон сказал мне, что Рэйегар и Лианна поженились, что его брак с Элией Мартелл был аннулирован. Но почему? Почему он оставил ее, и как она согласилась? — Это была ее идея, — ответила Элла. — Думаю, это приходило Рэйегару в голову, но он не стал бы упоминать об этом, если бы первой не заговорила она сама. Она услышала, как он говорит с Верховным Септоном о том, чтобы взять вторую жену и… — Вторую жену! — повернувшись к ней, воскликнул Нед. — Это… Это просто неправильно! — Не в Валирии, — ответила она. — Таргариены прекратили эту практику из-за Святого Воинства. Но сейчас, как и тогда, его уже не было. После рождения Эйгона мэйстеры сказали, что новая беременность убьёт Элию. Рэйегар считал, что взять вторую жену, пусть это и необычно, было бы куда уважительнее, чем череда любовниц. В любом случае, Элия решила, что до тех пор, пока Эйгон оставался наследником, она бы предпочла аннулировать брак. Они оба не желали этого брака, но семьи заставили их, и Верховный Септон согласился на аннуляцию, когда услышал, что в этом браке больше не будет детей, и что Рэйегар не хотел предавать жену. После Харренхолла я пробыла на Драконьем Камне всего месяц и после этого вернулась в Звездопад, и Элия написала мне, что она с детьми собираются как можно скорее вернуться в Дорн. Отказ Лианны стать женой Роберта заставил твоего отца отослать ее в Риверран, а Рэйегара бросить все и отправиться за ней. Они сделали глупость, сбежав и спрятавшись вместо того, чтобы не торопясь сделать все правильно. Нед вздохнул. — Она не должна была… Она не должна была сбегать и вот так прятаться, словно преступница. Неужели они не подумали о последствиях? — Мой отец предложил ей убежище в Звездопаде, хоть и считал, что Рэйегар сразу хочет слишком многого, но тогда хаос уже поднялся. Он предложил ей остаться, пока Рэйегар бы разобрался с войной, и после этого они могли бы открыться. Но они были слишком влюблены. Он поблагодарил отца за предложение и безопасный проход к горам. — И ты знала, что моя сестра сбежала, а не была похищена, и ты носила моего ребенка, и все же ты решила смолчать обо всем этом, — ядовито сказал он. Теперь вздохнула Элла. — Мы уже говорили об этом, Нед. Я знаю, прошло восемнадцать лет, но я думала, что ты понял, почему я молчала о Лиарре. И простил меня. Что касается Лианны, она умоляла меня хранить молчание. — Знаю. — Он глубоко вдохнул. — Прости меня. Она подошла к нему и, положив ладонь на щеку, заставила повернуть голову к себе. — Столько тайн, лжи и глупых решений, Нед. Никто из нас не был злодеем, и никто из нас не безвинен. Все мы совершали ошибки, и тысячи людей умерли из-за них. Наша страна была разорвана из-за безумия одного, гордости и жадности нескольких и глупости многих. Мы не сможем пережить это вновь. Мы не можем позволить этому определять нас, не можем позволить этому нас похоронить. Нет, если мы хотим искупить вину и исцелить нашу страну и людей. Нед слабо улыбнулся, любяще обнимая ее лицо ладонями. Он притянул ее в объятия, и они постояли так в тишине. — Твой брат прав, — сказал Нед. Элла фыркнула. — Не волнуйся, я не скажу ему, что ты это сказал. — Я это очень ценю, — фыркнул и он. — В чем он прав? — В день своей смерти Лианна вложила Семь Королевств в мои руки, но я был слишком занят, жалея себя, чтобы что-то с этим сделать. Я провел шестнадцать лет, пряча голову в снегу и думая, что это лучший способ защитить мою семью, в то время как страна разваливалась на части. Страна, ответственность за которую лежит на моих плечах. — Нед… — Нет, это правда. Смерть Рэйегара, затем Эйриса, сделала ее регентом, и она передала эту обязанность мне, когда отдала Джона под мое попечение. — Нед… О чем ты говоришь? — ничего не понимая, сказала Элла. С тех пор, как они встретились в Королевской Гавани, он очень громко повторял, что поклялся Роберту и что не станет предавать клятву. Не мог же он сейчас говорить, что… Он ведь не станет, он…? — Я поклялся Роберту, я посадил его на Железный Трон. Но у Роберта нет собственных наследников. Я ничего не обещал Станнису и, глядя, как он сбежал при первом же признаке опасности и спрятался, как трус, вместо того, чтобы поступить правильно и раскрыть убийство Джона Аррена или, по крайней мере, хоть кому-то сообщить о своих подозрениях, я не доверяю его суждениям или способности царствовать. Я добьюсь того, чтобы в стране настал порядок потому что я — Десница короля, но и потому, что моя сестра водрузила на меня эту ответственность. И когда я докажу, что у Джоффри нет прав на трон, я передам страну в руки Джона. Элла улыбнулась. — Это весьма коварно с вашей стороны, лорд Старк. — Ну, — ответил он, — разве не в этом смысл игры в Королевской Гавани? *** Мэйстер Лювин отпрянул от двери, словно она обратилась раскаленной молнией. Он пришел, чтобы принести гроссбухи, запрошенные лордом Старком, но замер перед дверью и в результате подслушал разговор, совершенно невозможный разговор. Разговор, который нельзя было представить даже во сне. Он знал, что должен был постучать или уйти в тот же момент, как осознал, что его лорд и леди заняты беседой. Но он уже услышал первый секрет, и, ошеломленный, не мог пошевелиться. Восстание готовилось годами… Рэйегар и Лианна сбежали вместе… Рэйегар и Лианна были женаты, и его брак с Элией Мартелл был аннулирован… Мой отец предложил ей убежище в Звездопаде… И ты знала, что моя сестра сбежала, а не была похищена, и ты носила моего ребенка… В день своей смерти Лианна вложила Семь Королевств в мои руки… Смерть Рэйегара, затем Эйриса, сделала ее регентом, и она передала эту обязанность мне, когда отдала Джона под мое попечение… Когда я докажу, что у Джоффри нет прав на трон, я передам страну в руки Джона… Рэйегар и Лианна сбежали вместе… В день своей смерти Лианна вложила Семь Королевств в мои руки… Смерть Рэйегара, затем Эйриса, сделала ее регентом, и она передала эту обязанность мне, когда отдала Джона под мое попечение… … Отдала Джона под мое попечение… … Отдала Джона под мое попечение… … Отдала Джона под мое попечение… Слова продолжали эхом отдаваться в голове мэйстера. Он осторожно отступил назад к двери. — Мэйстер, с вами все в порядке? — спросил Халлис со своего поста. — В полном порядке, спасибо за беспокойство. — Я провожу вас к вашим комнатам, мэйстер, — сказал Джори, шагнув вперед. — О, это не обязательно… — попытался отказаться мэйстер Лювин. — Я настаиваю, — сказал Джори. Мэйстер кивнул, и они развернулись к коридору, когда страж обернулся: — Халлис. Лорд и леди Старк не будут принимать гостей. Никого не пропускай за внешнюю дверь, не говоря уже о двери спальни. Даже служанок, разве что их позовут. Страж нахмурился, но не успел ничего сказать, потому что Джори и Лювин уже ушли. — Я вижу, что вы услышали что-то, что вас ошеломило, мэйстер, — сказал Джори, когда они оказались за дверью его солярия. — Когда дело касается этих двоих, полагаю, место шоку есть. — Что ты знаешь? — спросил мэйстер Лювин, все еще бледный. — Я капитан домашней стражи лорда Старка. Я стою у их дверей, так что знаю немало. Винтерфелл наполнен тайнами. Но они хорошие люди. — Я не скажу ни одной живой душе, если это то, что беспокоит тебя, Джори Кассель, — сказал мэйстер. — Я отдал свою жизнь Цитадели, но моя верность принадлежит дому Старк. — Хорошо, — сказал страж. — Вы мне нравитесь, мэйстер. Вы отличаетесь от жадного глупца, занимавшего ваше место. И, что бы вы не услышали, это останется тайной. — Но я просто не могу в это поверить, — пробормотал мэйстер, хватаясь за спинку стула. — Все гадали… Когда они поженились, я был уверен, что она была матерью… Джори замер, понимая, о чем он. — Он Старк, мэйстер. Не важно, как они зовут его, в нем течет волчья кровь. — Но это не… — Мой отец умер за эту ложь, — сказал Джори сквозь зубы. — Он умер, пытаясь спасти ее, и это было ее последнее желание. И так все и останется, клянусь честью. — Как я и сказал, я ничего не скажу. Но простите меня за мой шок от мысли, кто эта невероятная женщина, ради которой лорд Старк забыл о чести. Джори хмыкнул. — Не волнуйтесь, мэйстер, через минуту вам захочется стукнуть себя за то, что вы не подумали об этом раньше. Страж как раз повернулся к выходу, когда старик хмыкнул. — «Единственное пятно на чести лорда Старка», вот как они это зовут. — И продолжат звать. Доброго дня, мэйстер. Лювин откинулся на спинку стула, обдумывая полученную информацию. Восстание готовилось годами. Вы отличаетесь от жадного глупца, занимавшего ваше место. Его назначили в Винтерфелл во время Восстания, после смерти мэйстера Валиса. Но в то время пересекать Речные земли было опасно, Архимэйстер знал, что леди Кэйтилин была в доме своего отца в Риверране, а лорд Старк сражался на войне, поэтому нового мэйстера Винтерфелла сначала отправили в Риверран. Когда он прибыл на Север, война закончилась, и слуги уже собрали вещи старого мэйстера, готовя комнаты к новому жильцу. Лювин нашел несколько свитков и личных писем, просто сложил их в сундук и отложил его в сторону — все потому, что ненавидел саму мысль о том, чтобы сжечь какую-то информацию. Он никогда не думал, что однажды у него возникнет желание читать чужие письма, после того, что он услышал… «Восстание готовилось годами». Если прежний лорд Винтерфелла заключал союзы, с помощью его мэйстера или нет, все равно должны были остаться какие-то записи о переписке. Пришло время надеяться, что книжные черви не добрались до этих свитков. *** Джон без сил упал на кресло, задыхаясь. Лианна хотела поиграть, но сколько же энергии у нее было! Дэйенерис отвлекла ее на секунду, и у него наконец-то образовался перерыв. — Она скучала и спрашивала о вас каждый день, — сказала Айла. — Я тоже по ней скучал, — сказал Джон с счастливой улыбкой, глядя туда, где играли его жена и дочь. — Но я должен был это сделать. Она вздохнула. — Ну так что, ты собираешься рассказать мне, что случилось, из-за чего выли лютоволки, а мое сердце так ужасно болело? — Болело? — Джон, дорогой, я уже говорила тебе, я отношусь к тебе, как сыну. Да, я не могла найти покоя. А теперь говори, откуда взялась вся эта тревога? Он спрыгнул с кресла и опустился на колени возле нее, притянув в объятия, которые она с такой же силой вернула. Джон ощутил, как на глаза наворачиваются слезы, как тяжело забилось сердце. Всю свою жизнь он мечтал о матери. Он смотрел, как леди Кэйтилин заботится о своих детях, и мечтал ощутить это, узнать, каково это. Айла сделала все, чтобы позаботиться о нем, но она могла делать это лишь издалека, чтобы не вызвать гнев леди, и чтобы ее не отослали из Винтерфелла вновь, оставив Джона в одиночестве. Теперь эта тень больше не нависла над ними, но он все еще не мог привыкнуть к мысли, что на свете есть кто-то, кто любит его, как сына. Лианна спрыгнула с колен матери и подбежала к ним, втиснувшись между ними. — И меня обнять! — воскликнула она. Они, смеясь, разорвали объятие. — Папа! Давай иглать, папа! — Хорошо, Лия, давай играть! — сказал Джон, подбрасывая ее в воздух. Она восторженно завизжала. Но он не заметил кувшин с вином на столе рядом, толкнул его и разлил его повсюду. — Ой! — захихикала Лианна. — Папа натволил делов! Взрослые рассмеялись. — Иди сюда, лапушка, — позвала Дэни. — Давай не будем пачкать твое платьице, папина одежда и так вся испорчена. Айла встала и позвала служанку. — Иди в гардеробную, Джон, я принесу чистую рубашку. Она отправилась на поиски Патрика и багажа, который все еще разбирали. Она нашла чистую рубашку и отправилась обратно к комнатам Дэни и Джона, прошла через гостиную, где играли Дэни и Лианна. Служанка вытирала пролитое вино, так что она сразу пошла в гардеробную. — Патрик занят стиркой, так что я принесла… — Она окаменела. Думая, что это Патрик, Джон развернулся к двери и покраснел от ее шока при виде его обнаженной груди. — Что… — она подошла ближе, ее голос дрожал. — Что произошло? — Я в порядке, тетя, — опустив взгляд, сказал Джон. Дрожа, Айла коснулась шрама, который по-прежнему был больше похож на открытую рану, ее глаза наполнились слезами, и ее накрыл совсем другой тип тревоги. — Что произошло? — настойчивей спросила она вновь. — Один человек решил очистить честь Дэни от моей ублюдочности. И он был в ярости, что я помог привести одичалых на юг стены. — Такую рану человек не переживет, — прошептала она. — Это должна быть магия… Джон накрыл ее руку на его груди своей. — Со мной все в порядке, тетя. Я же здесь, говорю с тобой. Что бы не случилось, я здесь. — Вот почему Эддам не написал о случившемся. — Она всхлипнула, и Джон обнял ее. — Я запрещаю тебе вновь делать что-то настолько опасное! — воскликнула она. — Ты меня слышишь? Это приказ! Он хмыкнул. — Я обещаю быть осторожным. — О, ты! — фыркнула она, отступая, чтобы взглянуть ему в лицо. — Если бы ты не унаследовал мятежный дух своей матери, я, может, тебе и поверила бы. *** После долгой разлуки Дэйенерис не хотела выпускать сына из рук. Она оставила Джона развлекать Лианну, когда пришла няня и сказала, что Маленький Эддам проснулся, и теперь, когда он вновь заснул, она не хотела возвращать его в колыбель. После того, как она побывала на волосок от смерти в день его рождения, у нее не было молока, так что ближе всего к нему она чувствовала себя, когда он только поел, и она клала его себе на грудь. — Наша мать любила рассказывать нам, что Эддам выбирался из своей кроватки и стоял возле моей, охраняя новорожденную меня, — тихо сказала Элла, уложив Кригана. — Когда я вижу их троих, мне кажется, что все из-за имени. Дэни улыбнулась, аккуратно качая его, чтобы не разбудить. — Я буду очень счастлива и горда, если он вырастет таким же, как твой брат. Элла легко погладила его кудри, серебристые тонкие волосики. — Помню, когда они заехали в Звездопад, Джон был малышом. У него были такие же кудряшки, он был таким хорошеньким! Я была ужасно удивлена, увидев эти, у Таргариенов обычно прямые волосы. — Правда? — спросила Дэни. — Я даже не думала спрашивать! — Правда, — с улыбкой ответила Элла. — У твоей матери были такие же, как у тебя, волосы, может быть, слегка вьющиеся, но такие же длинные. Она так любила ухаживать за ними! И заплетать косы. И свои, и наши. В самом начале, когда Рэйегар еще жил в Красном замке, Рэйелла звала к себе нас с Элией, и это были самое лучшее время. Она была такой любящей и нежной! Для нас она была словно мать, ведь наши были так далеко. И ее было так просто любить… — Ты правда так сильно ее любила? — спросила Дэни. — Я только прибыла в Пентос с Эддамом, — ответила Элла, — и тут кто-то спросил мое имя. Я не могла назвать свое, ведь все считали, что я мертва, и я только узнала о твоем рождении. Вот откуда взялась «Элла», Дэни. От Рэйеллы. От женщины, которую я любила и восхищалась, как второй матерью. Мне так жаль, что я провела с ней так много времени, а ты так мало. Но я без сомнений уверена, что она бы очень гордилась женщиной, которой ты стала. — Ты серьезно так думаешь? — Да, Дэни, совершенно серьезно. Рэйелла была одной из тех женщин, что созданы для материнства. Она любила свободно и без осуждения. — Но она ненавидела моего отца? — спросила Дэни печально, но уверенно. — Эйриса было трудно любить, — сказала Элла. — И… Ну, они никогда не ладили, как брат и сестра, что уж говорить о супругах. Но для нее весь мир вращался вокруг ее детей. Она бы спустилась в седьмой ад, если бы это защитило вас. Дэни печально улыбнулась. — Я выросла, виня себя за ее смерть. — Теперь ты сама мать, Дэйенерис. Ты все еще веришь в это? — спросила Элла. — Нет. В родильной постели винить некого. Но все равно скучаю по ней. — А иначе ты не была бы человеком. В конце концов, все мы просто хотим быть любимыми. — Элла, ты можешь рассказать больше? О моей матери и Рэйегаре? — С удовольствием.