Зимние розы. Осень

После слов Мелисандры в комнате повисла тишина, пока все осознавали то, что она сказала. — Сделай это, — сказала Дэни. — Верни его. — Нет, — хрипло вмешался Нед. — Что? — воскликнула Дэни. — Но отец! — Робб был тоже шокирован. — Нет. Это магия, кровная магия. Нельзя предугадать, какими будут последствия. — Он твой сын! — воскликнула Дэни. — Как ты можешь не хотеть вернуть его! — Он мой сын! — рявкнул в ответ Нед. — Я любил и защищал его с того момента, как Айла вложила его в мои руки, и я пообещал его матери, что он будет в безопасности и любим. Я нарушил это обещание. Я нарушил мою клятву, и ничто не может быть больнее. Он моей крови, и я не смог… Мое сердце разбито, потому что его больше нет. Но мы не боги, Дэни. Мы не владеем такой силой. Кто скажет, что он вернется полностью? Что, если… Если он вернется не таким, Дэни? — Но он вернется! — воскликнула она. — Но как? Будет ли он прежним? Будет ли его тело жить, но с навечно разрушенным сердцем? Ты не можешь это предугадать. — Это стоит риска, — возразила Дэни. — Дэйенерис, я знаю, как это трудно, поверь мне, я бы хотел… Я бы хотел удержать его в комнатах или… Или что угодно. Но мы не можем… — Не беспокойтесь, лорд Старк, — вмешалась Мелисандра. — Я не какая-то жалкая эссосийская мейега. Заклинание безусловно. Он либо будет полностью возвращен в наш мир, либо не будет вовсе. Владыка Света не благословляет наполовину. — Дэни, если это не сработает… Если он не вернется полностью, ты готова к последствиям? Что он будет жив, но не с тобой? — Я знаю, — сказала Дэни, шагнув к нему и заключив руку Неда в свои, — что мой отец умер еще до моего рождения, и после того, что я слышала, я знаю, что мне только повезло, как ни ужасно это говорить. Но я звала отцом потрясающего человека, мне повезло. И потому, что я знаю, каково это, иметь потрясающего отца, я не могу лишить этого моих детей. Я не могу вернуться домой, посмотреть на моих малышей и сказать им, что их папа не вернется. Я просто… Я должна попытаться. Я не могу его потерять. Я не могу забрать его у Маленького Эддама и Лианны. Не могу. Нед вздрогнул, услышав имя внучки. Имя его сестры. Он дал ей обещание и не выполнил его. — Вы уверены, что он будет в полном порядке? — спросил он. — Владыка Света милосерден, лорд Старк, — ответила Мелисандра. — Он не дает невыполнимых обещаний. Если Владыка посчитает лорда Старлинга того достойным, он будет полностью возвращен. Он не вернется лишь наполовину. Нед прикрыл глаза на мгновение. — Вы сказали, что вам нужна королевская кровь. Это навредит леди Старлинг? — Нет, мне понадобится лишь несколько капель ее крови, когда я буду произносить заклинание. Он кивнул и выдохнул. — Тогда сделайте это. *** Мизинец ломал пальцы, глубоко задумавшись. Дела в Утесе Кастерли, должно быть, еще хуже, чем казалось, если безжалостный лорд Тайвин Ланнистер действует так медленно и осторожно. Особенно, учитывая, что его дочь, королева, была с позором изгнана из столицы. На Кастамере пролились дожди куда за меньшее. Он было подумал, что унизительный отказ Неда Старка на предложение Тайвина станет последней каплей, и что львы и волки наконец начнут рвать друг друга. И страна погрязнет в войне. Но его надежды вновь были разрушены. Война, в лучшем случае, была отсрочена, несмотря на посланных в Винтерфелл и на Остров Блаженных убийц и переметнувшегося на другую сторону карлика. Ко всему прочему шпионы Мизинца на Севере были практически бесполезны. Варис использовал своих птичек, но Мастер над Монетой предпочитал своих шлюх. Вот только когда дело касалось Старков и их благородного высоконравия, шлюхи были бесполезны. Робб Старк после своей помолвки перестал посещать бордели, и этот источник был утерян. Кое-что удавалось узнать у Теона Грейджоя, но глупый железнорожденный был заложником и любил говорить о себе куда больше, чем о новостях из замка. Джон Старлинг был таким же верным, как его отец. Даже больше, учитывая, что собственных ублюдков у него не было. Шлюхи Бэйлиша в маленьких борделях Острова Блаженных и в городке, Солнечном Камне, не узнавали от стражей и солдат почти ничего, что можно было бы использовать. Без источника на севере, Мизинцу не осталось выбора, кроме как помогать Ланнистерам. Осторожно, разумеется, ведь ему нужно было быстро сменить сторону и оказаться вне подозрений, если возникнет необходимость. Уже несколько месяцев он помогал Тайвину Ланнистеру с его планом медленно отравить Роберта его любимым вином. И хотя он знал, что Хранитель Запада планировал что-то еще, его в это не посвящали. По крайней мере, пока. — Лорд Киван! — воскликнул Мизинец, когда тот вошел в его солярий. — Что за честь принимать вас в моем скромном жилище. — У меня нет времени на разговоры, лорд Бэйлиш, — сказал он, садясь. — Вы отправили моему брату весть об отбытии Неда Старка. — Да, мой лорд. Я понимаю, что теперь сообщение затруднено из-за того, что Старк поставил над воронами своего мэйстера, но я посчитал, что нам открывается интересная возможность. Нельзя сказать, когда король будет так же уязвим. Может быть, сейчас настало идеальное время, чтобы освободить должность Десницы. — Это действительно хорошая возможность, лорд Бэйлиш, — сказал Киван. — Но отъезд Неда Старка был слишком неожиданным. Они заключили слишком много альянсов, ко всему прочему Мастер над Кораблями — северянин. Боюсь, что нам придётся ждать. Мы уже видели, что Старк не слишком беспокоится о своем посте, оставляя его, чтобы навестить семью и дом. Новый шанс появится скоро. — Понимаю. — Мизинец недовольно поджал губы. — Если я могу, мой лорд, у меня для вас есть новая информация. Я кое-что узнал об условиях помолвки Робба Старка и Маргери Тирелл: они поженятся после ее шестнадцатилетия, что случится во втором месяце следующего года. Сейчас есть лишь обещание, легко разрываемая помолвка. Но после свадьбы между ними будет кровный долг, альянс, который будет непросто разрушить. — Да, да, я знаю, как работают браки по договору, лорд Бэйлиш, — раздраженно сказал Киван. Это было осложнение, о котором он не думал прежде. Ему казалось, что девчонка младше. — Хорошо, рано утром я сяду на корабль до Ланниспорта. Я отправлю брату письмо до отъезда, но не ждите ответа раньше, чем через месяц. Если Эддард Старк и правда на Стене, то у нас есть время. Сомневаюсь, что он не посетит Винтерфелл. Сказав это, Киван встал и ушел. Петир забарабанил пальцами по столу, задумавшись. Ему необходим шпион на Севере. Ему необходимо было убедиться, что Нед Старк посетит Винтерфелл и задержится там. Потому что если Ланнистеры получат титул Десницы, то смогут ответить Хранителю Севера. Львы и волки наконец схватятся, и, пока они уничтожают друг друга, Мизинец сможет спланировать собственное восхождение. *** Мелисандра сказала, что ее заклинание лучше творить ночью, что свет горит ярче, беря верх над тьмой, или что-то такое же мистическое в этом роде. Дэни отказалась покидать свой стул, отчаянно сжимая становившуюся все холоднее руку Джона. Робб сел напротив нее, не отрывая глаз от лица брата, словно мог заставить его проснуться одним только усилием воли. К середине утра Дэни наконец была побеждена усталостью и уснула, уткнувшись лицом в руку Джона. Ее сны были размытыми, полными цветных вспышек, пока они не утихли. Еще одно видение, подумала она, узнав конюшню Винтерфелла. Она была тихой и пустой, за исключением одной лошади. — Зима? — позвала она, нахмурившись. Услышав свое имя, кобыла подняла морду от соломы, которую ела, и с радостью подставилась под ласку Дэни. Затем Дэйенерис заметила, что она была полностью оседлана. — Она просто очаровательна, когда хочет, не правда ли? — спросил ее женский голос. Дэни обернулась и узнала ее: серые глаза и длинное старковское лицо, темные волосы, заплетенные в сложную косу, чтобы не падать на лицо, она выглядела так же, как во сне накануне ее свадьбы. — Лианна, — прошептала Дэни, и женщина улыбнулась. На ней не было того синего платья, не было венка из зимних роз, венка, который, как знала Дэни, привел к войне, но она по-прежнему была элегантна, и в ее косе Дэни заметила цветы и голубые ленты. На ней были штаны, рубашка, гамбезон и даже кольчуга. Она была одета, как рыцарь. — Почему ты снова мне снишься? — спросила Дэни. Лианна лукаво улыбнулась, словно это была приятная тайна. — Мне кажется, ты слышала о зеленых и драконьих снах, Дэни. Это… Нечто вроде того. — Нечто вроде драконьего сна? — Красная женщина права, Дэни. В королевской крови есть сила. Ты владеешь королевской кровью, королевской валирийской кровью. В твоей крови есть магия, Дэни. Магия драконов. И ты в одном из самых волшебных мест на земле, и это само по себе уже сильный проводник. Вот как мы сейчас разговариваем. — Значит, ты здесь чтобы что-то мне сказать? — О, дорогая, мне бы очень этого хотелось, потому что мне есть, что сказать тебе. Но я не могу. У нас даже нет времени, — сказала Лианна направляясь к Зиме. — Ты не против забрать с собой в мир живых сообщение от меня? — Конечно! — Передай моему старшему брату, что он упрямый идиот, и дорогой Бенджен прав: я бы врезала ему. Но еще, я прощаю его. Он не нарушил своего обещания. — Какого обещания? — спросила Дэни, и Лианна только улыбнулась. — Скажи ему это, и Нед поймет. Пожалуйста, скажи слово в слово, что я понимаю, что он беспокоится о своем сыне, но Джон будет в порядке. И передай Эртуру, чтобы он не был так жесток с самим собой. Он никого не подвел. Но, боюсь, мне пора. — Куда? — А как тебе кажется, куда? — спросила она, с той же легкостью, как дышала, запрыгивая в седло. — Ты выглядишь так, как будто идешь на битву, — сказала Дэни. — Именно, дорогая, именно, — ответила Лианна с усмешкой. — Я иду на битву за Джона. — Что ты имеешь в виду? — Ты настолько же Старк, насколько Таргариен, Дэни, всегда помни об этом, — сказала Лианна. — И куда больше любой иной невесты, ведь ты выросла в Винтерфелле, как часть стаи. И в стае мы защищаем друг друга. Я позабочусь о его безопасности, пока твоя жрица не сможет вернуть его к жизни. — Он правда может вернуться? — спросила Дэни, но Лианна уже пустила Зиму в галоп и выехала из конюшни. Она видела, как они перемахнули через стену во двор, словно та была не больше дюйма высотой, и исчезли за воротами среди пыли и стука копыт. Халлен был прав, подумала Дэни. Джон и Арья правда очень похожи на свою тетю: в седле никому их не догнать. *** Мормонт застонал от боли, когда мэйстер Эймон пощупал его затылок. Он все еще был слаб, а его голова пульсировала от боли. — Я попрошу кого-нибудь принести вам льда для вашей шишки, Лорд-Командующий, — сказал мэйстер. — Это поможет снять опухоль. Вам больно? — Ну, не радостно, — пожаловался он. — Уверен, — сказал Эймон. — Но я не могу дать вам маковое молочко. Раны на голове слишком опасны. Вы помните, что произошло? — Да, — подтвердил Мормонт. — Как будто я двигался слишком медленно… Все случилось так быстро! Если бы Старлинг не пришел… Что ж, теперь я обязан ему жизнью уже дважды. Торне решил, что куда важнее остановить лорда, чем прикончить меня, так что, думаю, он просто меня вырубил. — Ну, если Торне и правда хотел убить вас, Лорд-Командующий, то я не исключаю, что он мог добавить что-то в ваш эль. Я проверю позже, хотя, быть может, было бы лучше просто весь его вылить. — Что случилось, пока я был без сознания? Мэйстер Эймон глубоко вздохнул. — Сир Эддам взял на себя командование крепостью и приказал стражам Старлингов и Старков нести караул, сопровождение Тиреллов тоже им помогает. Братьев заключили в их комнаты, а тех, кого нашли в вашем солярии, отправили в холодные клетки. — Сир Эддам взял командование? — переспросил Мормонт, нахмурившись. — Подождите… Что произошло в той комнате? — Сир Аллисер… — Эймон дрогнул. — Торне у… Убил лорда Старлинга. — О, ублюдок! — воскликнул Мормонт, глубоко опечаленный. — Как бы мне не хотелось лично свернуть шею мудаку, я оставлю его на растерзание волкам. — Он выдохнул. — Лорд Старлинг этого не заслуживал. И теперь… Блять, это может настроить Север против нас! — Я вполне уверен, что лорд Старк не пойдет против Дозора из-за одного предателя-брата. И… Здесь красная Жрица, которая говорит, что может это исправить. — Испра… То есть вернуть его к жизни? — Так она утверждает, — сказал мэйстер Эймон. — Вам нужно отдохнуть, Лорд-Командующий. Оставайтесь в кровати по крайней мере следующие несколько дней. Когда вернется Манс Райдер, вы будете нужны нам в полной силе. Только боги знают, какое недоверие это вызовет у Вольного народа. Мэйстер ушел, и Мормонт вздохнул. Он был прав, конечно, одичалые после такого предательства будут еще больше сопротивляться любым попыткам заключить мир. Ему нужно будет жестко подавить все волнения, или Дозор окажется перед риском еще более кровавого хаоса. *** Эддам не пошевелился, когда пленник, просыпаясь, застонал от боли. Его кровь кипела от гнева, печали, неудачи, но, больше всего, скорби. Слабый утренний свет, проходящий сквозь окно, отражался от его доспехов, и, когда предатель сумел сесть, рыцарь был хорошо ему виден. — А! — сказал предатель. — Тебя послали поплакаться за твоего лордика? Вижу, мои условия отличаются от обычных. — Я хотел видеть тебя наедине, вдали от остальных. Чтобы не подслушали. — А, вижу. Значит, это будет больно. — Я не трону тебя и пальцем, — сказал Эддам жестко. Сир Аллисер хмыкнул. — Слишком большой трус? — О, нет, мне хватит храбрости разбить тебе лицо. Но я не стану. Потому что если я начну, я потеряю самообладание, и, в отличие от тебя, я не сражаюсь с безоружными. — Ты не знаешь, что произошло в той комнате. — Нет. Но я знаю Джона. Я тренируюсь с ним каждый день. Он ни за что не пал бы, сражаясь, не оставив на вас хотя бы пары синяков. Вас было четверо. Это не так уж сложно понять. — Ты не можешь причинить боль, которая перевесит мою гордость от служения моей Королеве. Я сделал это во имя чести дома Таргариен. Тут Эддам фыркнул. — О, простодушный, пустоголовый кретин! Ты ошибаешься, и в столь многих отношениях. Как я сказал, я не трону тебя. Но к концу этого разговора, я подозреваю, что навлеку на тебя столько боли, сколько ты не испытывал за всю свою жизнь. — Он шагнул ближе к все еще улыбавшемуся мужчине. — Ты часто бывал при дворе Драконьего Камня, разве нет, сир Аллисер? — Что это за вопрос? — Так что, когда я сделаю это, — продолжил Эддам, сдвигая наруч и поднимая рукав, чтобы развязать браслет, — ты кое-что заметишь. Торне нахмурился на мгновение, поднимая взгляд от браслета к его лицу, и тут его лицо обмякло. — Ты… Ты не можешь… Ты не можешь быть… — Могу. Это я. — Ты… Ты защищал ее… — Ее тоже, разумеется, но ты должен был заметить, за кем я постоянно следовал, — сказал Эддам, и Торне нахмурился вновь. — Видишь ли, когда Нед Старк предложил этот план, я подумал, что это нелепо. Что никто, по крайней мере, никто из ключевых игроков не будет настолько глуп, чтобы поверить. Я редко ошибаюсь, но, думаю, в этом случае это было к лучшему. Видишь ли, я не верил, что кто-нибудь сможет поверить, что Нед Старк отправился на юг за сестрой и вернулся лишь с ее костями и новорожденным, которого объявил своим сыном. Я думал, что кто-то должен что-то заподозрить. Что никто не поверит, что благородный лорд Старк, так непохожий на своего друга-узурпатора, который отказывал лагерным шлюхам, вернулся домой с маленьким бастардом. Но он оказался прав. Никто ничего не заподозрил. Никто не смотрел на мальчика. Никто не посчитал это странным. — О чем ты говоришь? — Ты так высоко отзываешься о своей верности дому Таргариен, неужели ты правда думаешь, что принц Рэйегар был способен на то, в чем его обвинил Узурпатор? Что он похитил и изнасиловал дочь великого дома? — Нет… Нет, я никогда не верил, что… Не уверен, что хоть кто-то верил… Даже лизоблюды Узурпатора… — Потому что принц не похищал ее. Она была с ним по своей воле. — Конечно… — И они были женаты, — открыл тайну Эддам, и сир Аллисер побелел. — О, вижу ты начал складывать все воедино. Рэйегар и Лианна были женаты. Затем Нед Старк отправляется на поиски сестры и возвращается ко двору с ее костями и новорожденным малышом, которого объявляет своим сыном. Почти двадцать лет спустя ты видишь этого мальчика, теперь мужчину, под защитой королевского гвардейца. Пожалуйста, скажи, что проследил логику. — Ты… Я… Но… Но… — Ты говоришь о чести дома Таргариен, сир Аллисер, — сказал Эддам, вставая и выпрямляясь, — и все же ты сделал дом Таргариен уязвимым. Ты убил своего короля, ты предал дом Таргариен. У нас все было готово к реставрации. Но теперь… Теперь король мертв, королева скорбит, а наследница — маленький ребенок. Двадцать лет работы выброшены на ветер. Последний сын Рэйегара потерян. И без северного бастарда, защищавшего их… Если Узурпатор не потребует их головы, то Ланнистеры пошлют своих людей. Я надеюсь, что ты умрешь легко, помня об этом. Тут Эддам снова завязал браслет на своем запястье и вышел. Прежде чем дверь закрылась, он услышал, как павший рыцарь всхлипывает в агонии. Ему хотелось найти утешение в боли предателя, но даже после обещания Мелисандры его сердце было разбито, и он не нашел в себе сил. *** Варис усмехнулся, услышав, о чем говорит Барристан. — И вы просите меня вмешаться? Рыцарь закатил глаза. — Как бы мне это не нравилось, да. Если Роберт умрет сейчас, Ланнистеры возьмут под контроль весь континент, прежде чем мы сумеем сделать хоть шаг к тому, чтобы посадить на трон законного короля. Нам нужно подождать по меньшей мере до возвращения лорда Старка. Он сможет удержать город. — Разумеется, вы правы. В Красном замке пока что слишком много Ланнистеров, не говоря уже о Ренли Баратеоне. Если Роберт умрет, нам придется короновать Джоффри, что представит бесчисленные проблемы до возвращения лорда Старка, не говоря уже о том, что это даст Ланнистерам время взять столицу. С другой стороны, если Роберт умрет, и мы заявим о незаконнорожденности Джоффри, Ренли водрузит корону себе на голову, Ланнистеры ему ответят, и начнется еще одна кровавая война. А если нет, прибудет Станнис… Вновь, война. Так что да, нам нужно, чтобы Роберт продолжал дышать еще немного. — Значит, вы позаботитесь о вине? — спросил Барристан, все еще неуспокоенный. — Да, конечно, — сказал Варис. — Оставьте это мне, сир. Я прослежу, чтобы король пока что продолжал жить. Барристан дрогнул и покинул комнату, морщась от пробежавших по его рукам мурашек. В Варисе всегда было что-то тревожное и опасное. Он очень надеялся, что, обратившись к нему, он не обернул ситуацию к худшему. *** Маргери тихо вошла в комнату, положив одеяла на пустой стул. Лорд Старк все еще стоял, опираясь о стену и глядя на стол, где безжизненно лежал его сын. Два стула по обе стороны стола были заняты Роббом и Дэйенерис. Так что она взяла одно из одеял и подошла к человеку, которого вскоре назовет отцом. — Мой лорд, вам нужно отдохнуть хоть немного. — Только после того, как он проснется, — ответил так же скованно, как и его поза, Нед. — Мелисандра не произнесет заклинания по крайней мере до темноты. Отдохните хотя бы до тех пор, — настояла Маргери. Лютоволк толкнул его мордой, но он не пошевелился. Маргери вздохнула и расправила одеяло. — Я в порядке, — сказал Нед. — Мне не холодно. — Уверена, так и есть, — покладисто согласилась она, потянув его за руку, чтобы оторвать от стены. Хотя Нед не спешил, волк толкнул его вновь, и он подчинился, позволив молодой женщине накинуть одеяло на его плечи. Бенджен взял одеяло молча, только благодарно кивнул — Маргери не слышала, чтобы он проговорил хоть слово после заявления Мелисандры. Она мягко улыбнулась, проходя мимо мэйстера Эймона, который снова сидел на стуле у огня, уронив голову, и дремал. Маргери знала, что ей не удастся переспорить Дэйенерис, так что она даже не пыталась, лишь накрыв ее одеялом. Леди подняла голову с руки ее мужа, где она лежала, и сонно моргнула. Затем южанка взяла последнее одеяло и подошла к Роббу, который сидел неподвижно, не отрывая глаз от лица брата. — Я не чувствую холода, — прошептал он, не жалуясь. — Ничего. Мне холодно, — сказала она, садясь к нему на колени и накрываясь одеялом их обоих. — Тебе нужно отдохнуть, — прошептал Робб ей на ухо. — И это неприлично. — Он и мой брат, — сказала она так же тихо, уложив голову ему на плечо. — К черту приличия. Несколько минут спустя в комнату вернулся Эддам. — Я только что допросил сира Аллисера, — объявил он. — Он готов услышать свой приговор. — Надо подождать Джона, — сказала Дэйенерис. — Чтобы он посмотрел ему в глаза. — Сир Аллисер не заслуживает такого облегчения, моя леди. Он не заслуживает умереть, зная, что то, что он сделал, было исправлено. — Ты сказал ему? — хрипло спросил его Бенджен. — Он знает, что сделал, — только ответил Эддам. — Хорошо, — резко сказал Нед. — Приготовьте плаху. Я… Но Эддам покачал головой. — Дэни? — позвал он мягко, и она наконец подняла взгляд — ее глаза были опухшими и красными от слез. — Я не хочу давить на тебя. Но он сказал, что сделал это во имя чести дома Таргариен. Чтобы восстановить твою честь, чтобы рождение Джона больше тебя не пятнало. Если ты хочешь… — Если ты не против, отец, — вмешалась она голосом, которым можно было перерубить даже валирийскую стать, — преступление этого предателя было совершено против дома Старлинг. И я отвечу на него. Нед кивнул, ненавидя выражение ее лица, но зная, что не может отказать. — Что ты будешь делать? — спросил Робб. — Он сделал это во имя дома Таргариен, нет? — прорычала Дэни. — Тогда я отвечу огнем и кровью. Эддам, пусть приготовят плаху. *** Теперь сиру Аллисеру было все равно. В тот же момент, как лютоволк ворвался в комнату и остановил их, он знал, что ему придётся заплатить за свои действия. Мормонт все еще был жив, без поддержки Ночного Дозора он был обречен. Его план провалился. Он хотел убить Мормонта и взять Дозор под свой контроль, не позволив свершиться этой мерзости, не дать одичалым перейти Стену на юг, ведь он знал, что это позволит ему получить поддержку северных лордов, что защитило бы его от атаки с юга, особенно, если бы дом Мормонт решил отомстить. Затем в комнату вошел Джон Старлинг, и его кровь вскипела. Он ничего не продумывал, не подумал о последствиях. Он лишь знал, что должен защитить честь Дэйенерис Таргариен. После прихода сира Эртура… Он предал своего короля, хоть и не зная этого, а значит, он заслуживал смерти предателя. Два стража Старлингов вытащили его из комнаты, в которой его держали, во двор. «Эддам» следовал за ними. Черные братья проклинали его, звали предателем и другими ругательствами, но ему было плевать. Он увидел пятерых одичалых, прибывших с отрядом Мормонта, но он был так сломлен, что у него не было сил даже на отвращение к ним. Затем, на пути к помосту и плахе он увидел ее. Его Королеву: прекрасную и стойкую. Она была так похожа на свою матушку… Мэйстер Эймон встал рядом с ней, с таким же каменным лицом, и сир Аллисер ощутил, как падает его сердце: его будут судить последние Таргариены. — Сир Аллисер Торне, брат Ночного Дозора, — начала Дэйенерис, когда его заставили опуститься перед ней на колени. Эддам встал за ее спиной. — Вы обвиняетесь в попытке убийства Лорда-Командующего Мормонта с целью захватить власть в Ночном Дозоре. Вы признаете себя виновным? От черных братьев послышались шепотки, когда сир Аллисер признал свою вину. — Вы обвиняетесь, — продолжила Дэйенерис, — в убийстве моего лорда и супруга, сира Джона из дома Старлинг, лорда Крепости Полуночи и Острова Блаженных, после того, как он предотвратил убийство Лорда-Командующего Мормонта. Вы признаете себя виновным? — Да, моя леди Старлинг, — тихо, опустив голову, сказал сир Аллисер. — Вы признаетесь в преступлении, сир, — сказал Эддам, едва удерживаясь, чтобы не пнуть его. — Вас должны слышать. — Я виновен! — крикнул павший рыцарь. — Когда вас допрашивали этим утром, вы сказали сиру Эддаму, что совершили свое отвратительное преступление во имя чести дома Таргариен. Вы это подтверждаете? — спросила Дэйенерис. — Да, — ответил он и увидел на ее лице ничем не сдерживаемый гнев и отвращение. Меньше всего на свете он хотел сделать ей больно, его любимой и избранной Королеве, но его глупость, его слепота разрушили не только ее шансы на корону — они разбили ей сердце. — Вы посмели убить моего лорда и супруга и заявили, что это было в мою честь, — сквозь зубы процедила Дэйенерис, так тихо, что ее слышали лишь те, кто стоял рядом. — Вы отобрали у моих детей их отца и оскорбили меня, сказав, что это было ради меня. Вы опозорили звание рыцаря, сир. И вы опозорили дом Таргариен своей фальшивой верностью. Сир Аллисер опустил голову еще ниже, задыхаясь от стыда и ненависти к себе. Он лишь хотел послужить своей правительнице, и сделал нечто, полностью противоположное. По двору начал подниматься ропот. — Как самый старший представитель крови Таргариенов, — сказал мэйстер Эймон, и шепотки всколыхнулись. — Я отвергаю вас. Совершенное вами преступление было отвратительным и гнусным, и мы этого не стерпим. Вы запятнали честь дома Таргариен вашим преступлением, сир, и, за это дом Таргариен требует вашего наказания. — Среди присутствующих найдется тот, кто вступится за этого человека? — спросила Дэйенерис. Никто не ответил, вновь повисла тишина. — Тогда за убийство, я, Дэйенерис Бурерожденная, во имя дома Старлинг, дома Старк и дома Таргариен, приговариваю вас, сир Аллисер Торне из Ночного Дозора, к смерти, — объявила она громко и четко, и ее голос не дрожал. Стражи отошли, открыв взору плаху. Эддам подошел к Дэни. — Тебе не нужно этого видеть. Иди к Джону. — Пока нет, — ответила она. Я настолько же Старк, насколько Таргариен, подумала она. — На Севере, мы следуем старым традициям. Я приговорила его. Если я не могу видеть, как он умирает по моему приказу, то он не заслуживает смерти. Уголок рта Неда приподнялся в тени улыбки. Затем он вынул Лед из протянутых ему Бендженом ножен и отошел к плахе, отрубив голову предателя одним чистым ударом. Дэйенерис сглотнула желчь, глядя, как падает его голова, как плещет кровь. Зрелище и правда было страшным. — Ты в порядке? — спросил Нед. — Он признался в совершенном преступлении, признал вину и был наказан по закону этих земель. — Она глубоко вдохнула и прерывисто выдохнула. — Пусть просит прощения у его богов. Я не прощу. Она подхватила юбки, развернулась и быстро ушла.