Зимние розы. Осень

Миссандея вытерла лоб Дэни, когда она привалилась к стене. Они прибыли в Волантис днем раньше, и, так как погрузка припасов для путешествия вокруг валирийского полуострова заняла бы больше одной ночи, Меро решил, что старшие офицеры насладятся времяпровождением на твердой земле. Это, и то, что он начал волноваться, что его золотой приз умрет до того, как они достигнут цели назначения: Дэни угасала, становилась все тоньше и тоньше, потому что не могла удержать никакую еду, а теперь у нее еще и началась лихорадка. — Ваша Светлость, я клянусь не говорить им, — сказала Миссандея, — но возможно ли, что вы беременны? Дэни, слабая, как котенок, фыркнула. Это был ее первый реальный шанс сбежать, она впервые оставила золотую клетку на корабле, но она была слишком слаба даже для того, чтобы самостоятельно дойти до кровати, не говоря уже о побеге от наемников. — Это не невозможно, — ответила она, вспомнив и тут же затосковав по ночам, когда Джон относил ее в постель, они засыпали утомленными и пресытившимися, а его горячее семя стекало по ее бедрам. — Но у меня уже трое детей, и я никогда не была настолько больной. Вообще больной. Единственным твердым признаком был уход лунной крови. — Миссандея кивнула, решив придержать при себе факт, что они были в море уже с месяц, а принцесса так и не пустила кровь. — Это еда, — продолжила Дэни. — Я путешествовала морем прежде, и у меня никогда не было такой морской болезни — а мы на берегу уже день. Это должна быть другая еда. — Скажите мне, как делают еду в Вестеросе, и я приготовлю ее для вас, Ваша Светлость, — сказала Миссандея, очень встревоженная. Дэни ей нравилась, и она хотела ее защитить. В дверь постучали, и вошла Дорея. — Ты… — начала Дэни. — Тебя тоже забрали? — Не вставайте, моя леди, — сказала Дорея, подбежав к ней. Дэни коснулась ее лица. — Тебя били… Кто это сделал? — Я шлюха, моя леди, — сказала Дорея. — Мужчины иногда жестоки. Я привыкла к этому. От этих слов Дэни вновь затошнило, но пустой желудок позволил ей только всухую корчиться над горшком. — Почему они так долго держали тебя вдали от меня? — спросила она, когда ее отпустило, и она снова прижалась к стене. — Не знаю. Капитан запер меня в его покоях, хотя он иногда отдает меня офицерам. Он надеялся, что теперь, когда мы на твердой земле, вам станет лучше, но вам так же плохо. Я сделала похлебку — из меня плохой повар, но я попыталась сделать так, как вам нравилось дома. — Я не могу, — прохрипела Дэни. — Я не могу ничего есть. — Ваша Светлость, вы не ели несколько дней! — воскликнула Миссандея. — Дорея, ты… Ты была в сознании, когда мы отчалили? Что случилось с замком? Лорд Старлинг и дети? И остальные? Дорея опустила голову, искренне заплакав. Она была рада, что Меро держал ее отдельно — хотя ей и не нравилось быть шлюхой капитана. Но она боялась этого разговора, потому что знала, что ее жизнь зависела от него: Меро не станет колебаться и убьет ее. Скорее всего, после того, как позволит всей команде изнасиловать ее. — Лорд Старлинг был в комнате с нами, моя леди, и он… Они уже справились с Призраком. Нас провели мимо Леди и леди Лианны, затем леди Кристарк. Я только видела дверь детской, но… Ирри пыталась сбежать с лордом Эймоном, но они добрались только до конюшен. Лорд Кристарк пытался остановить ваше похищение, но его взяли числом, даже когда сир Давос привел еще людей. Кузнец пытался остановить леди Арью, но она не далась. Выбралась только леди Сарелла. У двери раздался шум, и она почти сразу же распахнулась. — Архимэйстер! — вскрикнула Дэни. — Мне так жаль! — Глупости, — сказал Марвин. — Девочка, принеси мне семена горчицы и корень лаванды, сейчас же! И приведи проклятого целителя и все их зелья, если сможешь. Мне нужно работать. — Дорея кивнула и убежала. — Корень лаванды никак не поможет желудку, — сказала Миссандея, улыбаясь. — Ты мне нравишься, — сказала Марвин. — Ты знаешь Волантис? — спросил он, но она покачала головой. — Жаль, было бы полезно. А теперь я хотя бы знаю, что Аллерас жив, что бы там мы не видели с замком и пламенем. Так что я думаю, она пошлет отцу ворона, так что можно надеяться, что дорнийцы нас не бросят. Старки уж точно. Это наш шанс заняться в толпе и ждать спасения. — Вы не можете… Я просто… Что вы…? — Пожалуйста, леди Старлинг, слава богам, при мне и оба глаза, и интеллект. Я не стану отрицать, что сначала она меня одурачила, но она столько времени была со мной. Я даже нахожу это весьма забавным, да и почему я должен лишать ее образования только потому, что ей недостает члена? Дэни усмехнулась. — Вы определенно не обычный мэйстер. — И горжусь этим. А теперь поговорим о вашей болезни. Может ли все дело быть в маленьком растущем в вас драконоволке? — спросил он. — Это не невозможно, — пожала плечами Дэни, — но я только что говорила Миссандее, мне никогда прежде не было так плохо. — Уверен, что леди Кристарк со мной согласилась бы, что все беременности уникальны. — Марвин пощупал ее лоб. — У вас лихорадка. Вам нужно больше зелий, чем есть у меня, и вам нужно больше времени на берегу. — Капитану это не понравится, — пробормотала Миссандея. — Сомневаюсь, что наемничий капитан однажды проснулся и решил украсть леди с другого конца мира только ради развлечения, — прошипел Архимэйстер. — Его наняли для этого, и я сомневаюсь, что его покровитель заплатит ему, если леди Старлинг умрет по пути. Вы присмотрите за ней, а я попытаюсь обратиться к доброму нраву капитана. — Не уверена, что он у него есть, Архимэйстер, — сказала Дэни. — Ну, как бы я с вами не был согласен, я должен попытаться. Миссандея помогла Дэни лечь в кровать и время от времени промакивала ее лоб тканью, пока Архимэйстер не вернулся вместе с Даарио. — Она не спит? — спросил Марвин, но Миссандея покачала головой. — Я понесу ее, — сказал Даарио. — Проклятое пекло, она же горит! — воскликнул он, подняв Дэни на руки. — Как я и говорил вашему капитану, — сказал Марвин. — Идемте же. — Ты тоже, Миссандея, — сказал Даарио, и они вышли из гостиницы, окруженные другими наемниками, с некоторым трудом следуя по занятым улицам Волантиса. Когда они повернули к Красному храму, следовавшая за ними одинокая фигура развернулась и затерялась в толпе. Ему было, о чем доложить. *** Арья усмехнулась, довольная тем, что сняла сапоги в коридоре, оставила их там и на цыпочках подкралась к кровати в дальнем углу кузницы. Джендри крепко спал, его лицо было мирным и расслабленным, одна из сильных рук была под головой, а вторая расслабленно лежала, открывая ее голодному взгляду мускулистую грудь. Она уставилась на его тело, пытаясь не краснеть, когда добралась до паха. Сарелла была подробным источником информации, особенно, после того, как они опустошили украденную из офицерских запасов флягу с вином, попутно напившись. Осторожно, чтобы не разбудить его, Арья забралась на узкую кровать и оседлала его бедра, покрывая поцелуями его точеную грудь. Она сдержала улыбку, когда мышцы его живота задрожали от ласки. Она добралась до его грудных мышц, когда Джендри проснулся и застыл, осознавая их позу. — Что ты делаешь? — спросил он встревоженно, но не пытаясь ее оттолкнуть. — Желаю доброго утра. — Она усмехнулась, прикусывая кожу между его шеей и плечом. Джендри застонал от удовольствия, обе его руки взлетели к ее талии. — Ты собираешься меня отослать? — А ты уйдешь? — спросил он, и она улыбнулась напряжению в его голосе. — Арья, просто… — Он прочистил горло. — Дай мне встать. Я не стану тебя выгонять. Боги знают, я недостаточно силен для этого. — А мне нравится, как все сейчас, — сказала она, наконец потянувшись к его губам. Она снова улыбнулась, ощутив движение под собой. — Похоже, тебе тоже это нравится, — добавила она с еще одним поцелуем. Джендри оторвался от нее, когда у него закончилось дыхание, снизу вверх смотря, как она нависает над ним. Словно сон, она была слишком хороша, чтобы быть настоящей. Определенно слишком хороша для него. Он сел, собираясь снять ее со своих колен, прежде чем он сделает что-то очень глупое, но Арья была не согласна, обвив его ногами, чтобы прижаться как можно ближе. — Мы не можем этого сделать, — проворчал он, чувствуя, как ее поцелуи пронзали его, словно молниями. Он чувствовал, что вот-вот взорвется, и собрал все силы и столкнул ее с себя, встал, оставив ее одну на постели. — Я уже начинаю уставать от этого, — сказала Арья, у которой кончилось терпение. — Одно дело красть поцелуи, а это уже достаточно плохо. Ты же знаешь это, Арья! — Почему мужчины могут спать с кем пожелают, а от женщины ожидается, что она будет девственницей? — О, ради… — выдохнул он, сдерживая ругань. — Мы уже спорили об этом, Арья. Не важно, честно это или нет, таков наш мир! — Никому не обязательно знать! — заныла она, подступив ближе, пряча улыбку, когда он ей позволил. — Даже если нам удастся держать все это в тайне, — сказал он, прижавшись лбом к ее, — однажды кто-то все равно узнает. Рано или поздно твой лорд и отец найдет тебе мужа. — С учетом моей любви к поездкам верхом, ни у кого не будет вопросов. Она почувствовала, что он расслабился, и восторжествовала: по крайней мере, это его аргумент был обезоружен. Ее руки скользнули по его телу, но он поймал ее прежде, чем она достигла пояса его штанов. — Возврата не будет, Арья. — Я знаю. — Она подняла взгляд, и они обменялись многозначительными взглядами. Наконец, он притянул ее для самого жаркого поцелуя, который они когда-либо делили, и она почувствовала охватывающий ее восторг. Его сопротивление пало. — Не стоило тебе провоцировать меня, — предупредил он. Он толкнула ее спиной на кровать, покрывая поцелуями ее шею и заставляя стонать от удовольствия. *** Нед заставил себя стоять неподвижно, словно статуя, отказываясь шевелиться или еще как-то выдавать эмоции. Во-первых, Серсея без всякого предупреждения или объявления выехала в Королевскую Гавань, а теперь Джейме Ланнистер попросил об аудиенции. Это не несло ничего хорошего. Джори проводил королевского гвардейца в комнату и закрыл за собой дверь. — Признаюсь, мне любопытна ваша просьба, сир Джейме, — сказал Нед, когда тишина простояла слишком долго. — Я думал, что отдав отчет, вы будете с нетерпением ждать возвращения на Драконий Камень. Но вместо этого мне сказали, что вы задержали отплытие до неопределенного времени. Я задаюсь вопросом, почему. — Я… — Джейме прокашлялся. — Я кое-что услышал в городе. — Вы что-то услышали в городе. — Нед отвернулся от окна и сел за свой стол. — Возможно, что-то о вашей сестре. — Серсея в Утесе, — нахмурившись, сказал Джейме. Нед поднял бровь. Но на лице рыцаря было искреннее непонимание. — Тогда что вы узнали, раз это заставило вас отложить путешествие и задержаться? Оставить принца и принцессу на Драконьем Камне, если я смею напомнить. — Я должен признать, что лорд Станнис больше всех заинтересован в том, чтобы с его племянником и племянницей все было хорошо. Мне нужно было… Мне нужно было проверить этот слух. А после того, как я проверил и перепроверил его, мне нужно было найти способ сказать вам. Нед начал волноваться. Джейме Ланнистер услышал что-то, что испугало его достаточно, чтобы отложить возвращение к детям, и остался в городе, чтобы проверить услышанное, а после отправиться к человеку, который уж точно не был его другом, чтобы сообщить об этом. — Я вас внимательно слушаю, сир Джейме. Говорите. Рыцарь глубоко вздохнул, собираясь с мыслями. Он думал о том, чтобы написать отцу — ведь Тайвин и так знал, почему он убил Эйриса — но даже если бы он смог вернуться в Королевскую Гавань и разобраться, это заняло бы как минимум три месяца, и ему пришлось бы иметь дело с недовольством Роберта. И, как осознал Джейме с ужасом, ему осталось только довериться Неду Старку. — Дикий огонь. Нед окаменел. — Дикий огонь? — Его снова начали производить. Гильдия нанимает людей, и они варят дикий огонь. Много. Я не знаю, как или… Я думал, что остановил это, я думал… — Минуту, — сказал Нед, поднимая руки. — Все по очереди. Вы слышали, что Гильдия снова начала производство, и этот слух удержал вас в городе. — Да. Я наблюдал за зданием Гильдии два дня: по крайней мере двадцать разных работников приходят и уходят каждый день, а еду доставляют человек на сорок. Нед выдохнул, усаживаясь на свой стул. — Вы уверены? — спросил он, и Джейме кивнул. — Я пошлю городскую стражу… — Нет! Нельзя им говорить! Вы не понимаете, они… — Джейме глубоко вздохнул и выдохнул. — В день Осады, когда вы пришли в тронный зал… Мы оба знаем, что вы видели, — продолжил рыцарь, и Нед нахмурился, не понимая, как они перешли к этому. — Я убил Эйриса Таргариена. Я знаю это, вы знаете это. Все знают это. Но вы не знаете почему. — Расскажите, — сказал Нед, чувствуя, как начинает сжиматься желудок. — Мой отец солгал, чтобы его пропустили через ворота. Городской Дозор впустил армию Ланнистеров, потому что мой отец сказал, что он присоединяется к королю. Но едва началась осада…. Когда об этом узнали в Красном замке, Безумный король отдал два приказа: я должен был принести ему голову отца, пока его Десница, пиромант Россарт, должен был отправить приказ зажечь склады. Склады с диким огнем. — Джейме вздохнул, не удивленный ужасом Неда. — Я застыл на месте, а Безумный король смеялся, рассказывая свой план: про тайники с диким огнем под септой Бэйлора, Драконьим Логовом, самим Красным замком, боги знают, где еще. Он собирался сжечь весь город лишь бы не отдать его мятежникам. Россарт смеялся, сказал, что и камня не останется. И я убил его. Сначала Россарта, а затем Эйриса. Приказ взорвать город не покинул тронного зала. После осады я выследил еще двух гильдейских мастеров и убил их тоже, надеясь, что тайна умрет с ними. Но я ошибался. Нед ощутил, как у него открывает рот от шока. Но, какой бы ужасно не была эта история, она была еще и довольно безумной, так что… Что могло заставить Джейме Ланнистера выдумать такую ложь? — Почему вы так никому и не сказали об этом?! — спросил он, и Джейме фыркнул. — Паника. Мой отец сказал, что столица наконец в безопасности, что все наконец устаканилось и что это только заставит людей запаниковать. Он сказал, что уничтожит оставшиеся склады, и никто ничего не узнает. Он надеялся, что я… Он всегда ненавидел то, что я стал королевским гвардейцем. Честно говоря, позже я узнал, что король взял меня в гвардию не из-за моих способностей, но я оказался там, где всегда мечтал быть. Мой отец надеялся, что, после того, как я убил Безумного короля, Роберт будет достаточно благодарен мне, чтобы наградить или хотя бы не доверял мне достаточно, чтобы охранять его, и так образом освободил бы меня из братства. Но я предпочел остаться, и к тому моменту историю уже было поздно менять. Поэтому вы не можете послать туда городскую стражу, потому что они найдут новые склады, и в городе начнется паника. Нед задумался на минуту. — Склады Безумного короля. Их уничтожили? — Мой отец сказал… — Я не спрашиваю, что сказал Тайвин Ланнистер, — вмешался Нед. — Я спрашиваю, уничтожили их или нет. Джейме сжал зубы, но это было важнее фамильной гордости. — Мой отец сказал, что проследит за их уничтожением. Я не стал больше задавать вопросов. Я не видел, чтобы от них избавлялись, и он никогда это не подтвердил. Он сказал, что позаботится об этом, и я больше не спрашивал. — То есть вполне возможно, что они все еще под нами. — Тогда зачем Гильдии варить новый дикий огонь, если старый все еще здесь? — Еще больше разрушений, — сказал Нед, хотя он должен был признать, что что-то не сходилось. Если Ланнистеры намеревались использовать дикий огонь, тогда почему Серсея в пути? Разве что она едет не в Королевскую Гавань. Маленькая птичка принесла новости, что она едет по Золотому тракту, и они решили, что ее цель — столица. Но вполне возможно, что она встанет у города. Пока кто-нибудь взорвет его. — Но почему вы пришли ко мне? — спросил Нед. — Какие бы разногласия у нас не были, лорд Старк, я верю, что вы сделаете правильно для города. — Слухи, которые вы слышали, — продолжил Нед, — где вы их услышали? Кто нанял Гильдию? — Я не знаю. И у меня нет возможности узнать. — Так что вы вполне можете мне лгать, — сказал Нед. — И к чему это? — Джейме был вне себя. — Я лишь хотел остаться на Драконьем Камне, в покое, но мне пришлось приехать, чтобы передать отчет, хотя его мог принести любой гонец, лишь бы соблюсти внешние приличия. Вы правда думаете, что мне хочется провести лишний день в этом богами забытом замке? — Уж простите, что я нахожу ваш приход ко мне странным, сир Джейме! Но мне становится все труднее и труднее верить Ланнистерам! Джейме в ярости фыркнул. — Думаете, это было легко, решиться прийти к вам, довериться вам? Мы, может, и не воюем открыто, но не думайте, что я не вижу, что наши семьи настолько близки к врагам, насколько это возможно не на поле боя. Но давайте, посылайте своих людей, пусть рыщут, или проигнорируйте меня, делайте что хотите. Я буду в городе еще два дня, если вы вдруг решите признать, что я прав. И он вылетел из комнаты. Нед уставился на ковер перед очагом, откуда Серебрянка смотрела на него с укоризненным неодобрением. — Не надо так смотреть, — пробормотал он. — Я ему не доверяю! Лютоволчица встала и потянулась, обошла солярий и поскреблась в дверь, терпеливо ожидая, что ее выпустят. Нед вздохнул. — Джори, — позвал он. — Собери людей. Похоже, нас ждет неприятная охота. *** Когда Дэни проснулась, она больше не чувствовала холод лихорадки или преследовавшую ее неделями тошноту. Она нахмурилась, оглядывая комнату вокруг нее. Они были не в гостинице, это точно. Она лежала в большой кровати, на шелковых красных простынях с красным балдахином и в очень удобной красной шелковой рубашке. — Ваша Светлость, вы проснулись! — сказала Миссандея, поднимаясь с кресла у камина. — Где мы? — спросила Дэни. — Мы в Красном храме, Ваша Светлость. Архимэйстер уговорил капитана Меро отправить вас сюда для лечения, особенно, после того, как вы потеряли сознание. Здешние целители заботились о вас под присмотром Архимэйстера. Вам лучше? — Да, — сказала Дэни. — Намного лучше. Как долго я спала? — Только один день, Ваша Светлость. Сейчас закат, — указала на окно Миссандея. Дэни была вне себя от радости, что ее страдания прекратились, конечно, хотя ей было интересно, что за зелья ей дали целители, что ей так быстро стало лучше. Дверь открылась, и Архимэйстер Марвин вошел в компании высокой женщины, за который последовала служанка, опустившая на постель поднос и тихо ушедшая. На женщине было красное платье и знакомое ожерелье, практически неотличимое от ожерелья Мелисандры. — Вы Красная жрица, — сказала Дэни. — Меня зовут Кинвара, моя королева, и я Верховная жрица Красного храма Волантиса, Пламя Истины, Свет Мудрости и Первая служительница Владыки Света. — А я не королева, — сказала Дэни, спуская ноги с постели и с радостью принимая протянутый Миссандеей шелковый халат. Ноги не совсем ее держали, но Дэни все равно встала. Марвин прикусил губу, встревожившись. Он знал, что если бы Роберта Баратеона и Железный Трон разлучили, Дэйенерис была бы королевой по праву брака. И хотя он не собирался раскрывать этот секрет, не когда им было сказано, что Джон Старлинг был мертв. Потому что если он и их дети вместе с ним… Тогда Дэйенерис была королевой по праву рождения. Разве что, разумеется, не вылез ее брат. Но Кинвара улыбнулась, как будто знала эту маленькую тайну. — Быть может, вы еще не знаете этого, моя королева, но это так. Вы та, что была обещана нам Владыкой. Вы избранная. — Это странно, — фыркнув, ответила Дэни. — Одна из ваших коллег, леди Мелисандра, гостившая в моем замке несколько лет, утверждает, что избранный — мой муж. Обещанный Рглором Принц, согласно древнему пророчеству. — Мелисандра сказала, что ее притянуло к Острову Блаженных видениями в пламени. Мы посчитали, что это лорд Старлинг, после того, как Владыка Света одарил его второй жизнью. Но сейчас… Ты последняя из дома Таргариен, моя королева. Кровь драконов течет в ваших венах. А драконы — живое воплощение пламени. Кто еще может быть Избранной Владыкой, кроме той, в чьих жилах огонь? — Я думала, пророчество говорило об обещанном принце, — сказала Дэни. — И я, как вы видите, не принц. А вы еще и зовете меня королевой. — Простите, Ваша Светлость, но в валирийском у этого слова нет рода. Дэни повернулась к ней. — Что? — «Ddārilaros kivio iksin», — сказала Миссандея. — «Dārilaros» можно перевести как «принц» или «принцесса», Ваша Светлость. Для королевы слова отличаются: «dāria» для королевы, «dārys» — для короля. Так что самым точным переводом будет «Обещанный Принц или Принцесса». — Эймон говорил об этом, — сказал Марвин. — Когда Рэйегар пал, он начал сомневаться в переводе, потому что насколько он знал, вы были последней из дома Таргариен. — И, подумал он, это только в плюс его теории, что Рэйегар был Обещанным Принцем, ведь он так никогда и не стал королем. — Мой дядя знает об этом? — спросила Дэни, и Марвин кивнул. — Видите ли, моя королева, все в мире ищет баланс, — сказала Кинвара. — На каждое рождение есть смерть, на каждое горе есть радость, и так далее. Рглор, Владыка Света — огненный бог, повелитель пламени. Но даже он, каким бы могущественным он не был, имеет противника. Великий Иной, или, как зовет его Вольный народ, Король Ночи, чья сила приходит от льда и тени. — Кто он? — спросила Дэни. — Его имя неназываемо, настолько великое зло таится в нем. — Это кажется глупым, — сказала Дэни. — Если я слишком занята тем, что дрожу от одного имени, я не думаю о том, как победить его. — Ваши слова мудры, моя королева, — Красная жрица улыбалась, — но когда речь заходит о магии, само произнесение имени вслух может стать призванием. Я не знаю, что погрузило Великого Иного в сон много тысяч лет назад, но я знаю, что согласно пророчествам он вернется. И чтобы победить его, Владыка Света пообещал принца — или принцессу, как оказалось. — Рожденную посреди соли и дыма, да, так нам сказала Мелисандра, — сказала Дэни. — Именно, — согласилась Кинвара. — И Избранная создаст пылающий меч Светозарный, Алый Меч Героев, и пробудит драконов ото сна. — Азор Ахай, одно из имен Избранного, — сказал Марвин. — И этот человек — принц или принцесса — согласно пророчеству, закалит его, как и в первый раз, в крови его жены Ниссы Ниссы. Дэни остро взглянула на него. — На Стене Мелисандра назвала Избранным лорда Старлинга, — сказала она медленно. — И вы говорите, что мой дядя верит в это пророчество? — она не знала, сможет ли справиться с таким предательством. Но Марвин только улыбнулся. — Не так буквально, Ваша Светлость. Он верит… В символическую интерпретацию. — Архимэйстер рассказал мне, что говорят наемники о вашем муже и детях, моя королева, — сказала Кинвара. — Пламя не показывает мне Крепость Полуночи, так что я не могу ни подтвердить, ни опровергнуть их слова. Но я могу подтвердить, что вы не последний Таргариен — не считая мэйстера Эймона. — Вы имеет ввиду моего брата Визериса? — Я имею в виду ребенка в вашем чреве, — сообщила Красная жрица. Дэни охнула, невольно прикрыв свой живот руками. — Вы уверены? Красная жрица кивнула. Марвин подумал о том, в каком беспорядке они оказались теперь, когда Дэйенерис была беременна, она больше не была Королевой-Регентом, не могла ею быть. Если Крепость Полуночи пала, она теперь была Вдовствующей Королевой, Регентом ее нерожденного ребенка, ребенка Короля. Но если Джон выжил… Он решил придержать этот небольшой секрет при себе. По крайней мере, до тех пор, пока они не будут знать, куда их везут и зачем. — Моя леди, вы сказали, что Владыка избрал меня, — сказала Дэни. — Значит ли это, что вы поможете мне? Поможете сбежать мне от моих похитителей? — Я помогу вам, Дэйенерис Бурерожденная, — улыбнулась Красная жрица. — Но, боюсь, не так, как вы бы хотели. Повитухи узнали причину вашей болезни, утрату равновесия из-за беременности. Это редко, но у них есть тоник, который позволит вашему желудку успокоиться. И так вы станете сильнее. — Со мной прежде никогда такого не бывало. А это моя четвертая беременность.  — Но первая, в течение которой вы так долго были на борту корабля посреди таких бурных волн. Это не пошло вам на пользу. Но дело в том, что пламя единодушно. Ваша судьба лежит не в Волантисе, моя королева. Вы должны идти дальше. — Дальше я могу только вернуться в Вестерос. — Я уверена, что это рано или поздно случиться, — сказала Кинвара. — Но пламя показало мне, что прежде вы отправитесь куда-то еще. — Я устала от этого, моя леди, — сказала Дэйенерис. — Вы поможете мне или нет? Кинвара вытащила из кармана фиал. — Когда будет казаться, что все потеряно, выпейте это. Оно принесет пользу только сильному дитя и сильной женщине, но вы не кажетесь мне слабой. Ваш ребенок настолько в безопасности, насколько это зависит от меня, моя королева. Но боюсь, что не могу освободить вас. Это не только обойдется дорогой ценой мне и моему Храму, но наемники держат в заложниках много невинных людей: и мужчин, и женщин, и детей, и не отпустят их, пока вы не вернетесь к ним. Дэни кивнула, разочарованная, но не в состоянии злиться на Красную жрицу. — Запомните это сейчас, Дэйенерис Бурерожденная из дома Таргариен: вы огонь — дочь драконов, невеста драконов, матерь драконов. — Кинвара улыбнулась. — А теперь, если вы пойдете со мной, я познакомлю вас с тем, кто, возможно, сможет вам помочь. Он услышал о вас много лет назад, и был достаточно заинтригован, чтобы приехать сюда ради вас. — Если вы будете столь любезны, чтобы одолжить мне платье, моя леди, — сказала Дэни, начиная улыбаться. — Мы подождем вас в коридоре, моя королева, — сказала Кинвара, и она и Архимэйстер ушли. — Идемте, Ваша Светлость, — позвала Миссандея. — Если вы сядете к зеркалу, вы сможете есть, а я пока заплету ваши волосы. Затем я помогу вам одеться. Дэни согласилась, довольная тем, что еда состояла из похлебки и мягкого хлеба, которые не стали бы тяжелыми ее желудку. После того, как она оделась, Миссандея поставила перед ней большое зеркало, и Дэни не могла не залюбоваться собой. Если прежде носить красное было не стоящим того риском, то сейчас ее жизни угрожала угроза, никак не связанная с цветами. Платье очень отличалось от привычных ей, сшитое в эссосийском стиле. Оно было глубокого красного цвета, как кровь, от плеча к плечу, без рукавов, с круглым вырезом на груди, и разрезами на бедрах, к подолу становящееся черным. Она выглядела, как истинная Таргариен, гордо носящая цвета своего дома. Улыбаясь, он вышла из комнаты и последовала за Кинварой к небольшой гостиной. Внутри было четыре мужчины и женщина, и Дэни тут же их узнала: дотракийцы. Она ощутила, как скучает по Ирри, хоть и была рада, что ее не было рядом: если она была дотракийской рабыней, лучше ей к этим людям не приближаться. — Ее Светлость, королева Дэйенерис Бурерожденная из дома Таргариен, — объявила Миссандея по-дотракийски. — Это кхал Дрого, сын Бхарбо, — ответила дотракийка робким голосом с тяжелым акцентом на всеобщем. — Наша хозяйка сказала, что вы хотели встретиться со мной, — по-дотракийски сказала Дэни, шокировав всех присутствующих. Кхал улыбнулся, в его черных глазах появилось одобрение. — Много лет назад розовый человек пришел ко мне, чтобы предложить свою сестру в обмен на мою армию, чтобы покорить его королевства, — сказал Дрого. — Я сказал, что подумаю об этом, когда увижу ту сестру. Но он сказал, ты была пленницей, и твое спасение было частью сделки. Да, мне было интересно. — Мой брат сообщил мне о подобном плане. Но я уже была замужем. И я никогда не была пленницей. Мужчины засмеялись, шутя о завравшемся розовом человеке. Дрого взглядом осек их мгновение спустя. — Твой муж жив? — Я замужем, — настояла Дэни. — И я знаю, что кхалы — военные вожди. — Да, — сказал Дрого, потянув себя за косу. — Никогда не проигрывал в битве. Но я не сражаюсь просто так. Дэни улыбнулась. — Меня забрали из дома против собственной воли. Я не собираюсь позволить людям, которые это сделали, остаться безнаказанными. — Ты хочешь, чтобы мои воины сражались за тебя, — сказал Дрого. — Мы сражаемся. Но мы сражаемся за силу, не за золото. Миссандея коснулась руки Дэни и прошептала ей на ухо на всеобщем, заставив ее улыбнуться. Дотракийка пожала плечами, сказав, что ей было слишком далеко, и Дэни поняла, что они привели с собой переводчицу. — Я понимаю, что вы не наемники. И я не предлагаю мое имущество в качестве платы. Я предлагаю вам битву, и, если вам хватит сил победить, вы можете забрать имущество побежденных. Таков путь дотраки, нет? — спросила она на их языке, и они кивнули. — Люди, которые украли меня, еще и ограбили меня и моего мужа. Сейчас в их руках мешки и мешки с солью. За них можно получить немало золота. Когда я буду свободна, я заберу один корабль с припасами и людьми, чтобы доплыть домой. Вы можете забрать все остальное. — Дотраки не плавают, — сказал один из воинов. — Дотраки не нужны и не важны корабли. — Корабли дорогие, — сказала Дэни. — Я знаю, потому что я и мой муж владеем несколькими. В таком большой городе, вы можете продать или получить много золота на руки. Она застыла, ощутив движение за своей спиной, и резко развернулась, мгновенно приставив кинжал к шее мальчишки. Она скучала по своему кинжалу, но уроки Эддама остались с ней, несмотря на то, что кинжал был чужим. Миссандея охнула, видимо, даже не заметив, что Дэни украла его со столика и спрятала в своем платье. Она прижала лезвие к шее мальчишки, заставив его встать перед ней на колени. Затем один из кровников подошел и дернул мальчишку в сторону, сломав ему шею. Воины были впечатлены ее умением. А она узнала наемничье тату на нем. — Мои похитители уже что-то подозревают, — сказала Дэни. — Времени на решение мало. Дрого уставился на нее, и Дэни увидела, как его черные глаза оценивают ее. Она была красива, элегантна, горда, и она доказала свою силу. — Мои люди будут сражаться за тебя, кхалиси с Запада. Дэни улыбнулась. — Я предпочитаю думать, мы друзья, помогающие друг другу. Вы получите битву и золото, а я вернусь домой. Дрого кивнул и улыбнулся.