Зимние розы. Осень

Повитухи Красного храма дали Дэни запас тоника, которой она должна была пить каждое утро перед тем как встать с постели, и в течение дня, если нужно. Еще они научили рецепту Миссандею и Архимэйстера Марвина, который записал каждое слово. Дэни улыбнулась, забывшись и подумав, что нужно попросить его сделать копию для Айлы. Ее улыбка упала, когда она вспомнила, и ее сердце словно пронзили кинжалом. Она могла мечтать о чем угодно, но это ни к чему не приведет. Дорея видела, что случилось с замком. Дэни не могла доверять наемникам, но она доверяла своей служанке. — Подарок на прощание, — сказала Кинвара, указав на небольшой сундук, на который зло смотрели наемники. Наверно потому, что на корабль его придется тащить им. Она говорила на всеобщем, потому что Дэни по-прежнему притворялась, что не говорит на валирийском. — Спасибо, моя леди. За все, что вы для меня сделали. Верховная жрица улыбнулась. — Это принесло мне только радость, ñuha dāria. — Затем ее улыбка испарилась. — Последнее предупреждение, Ваша Светлость. О ваших яйцах. — Знаю. — Дэни вздохнула. — Вечность превратила их в камень. Но они не каменные, они живые. Я знаю это. — Интересно, сколько вечности в двух веках, — снова улыбнулась Кинвара. — Эти яйца были отложены Пламенной Мечтой и украдены из Драконьего Камня любовницей Рейны Таргариен и проданы в Браавосе. Это драконы Таргариенов, и их пробудит Таргариен для всадников-Таргариенов. Но за это придется заплатить, моя королева. Они преодолели смерть. И только смерть может заплатить за жизнь. Таков наш мир. Дэни вздрогнула, предупреждение было и зловещим, и опасным. Но, наконец, она кивнула, и жрица отступила. — Теперь вы выглядите, как принцесса, — сказал Даарио, оглядев ее с ног до головы. — Ничего себе платье. — Она с отвращением посмотрела на протянутый им цветок и подняла брови. — Это сумеречная роза, Ваша Светлость. Не сравнится с вашей красотой, но… — Мне жаль шлюх и служанок, которым пришлось пережить твои ухаживания, Даарио Нахарис, — сказала Дэни. — Слишком снисходительно и слишком льстиво. — Она двинулась к двери, заставив себя проигнорировать веселье Миссандеи. — Я просто подумал, что недавно овдовевшая женщина… Дэни резко развернулась и дала ему пощечину, заставив остальных наемников хрюкнуть от смеха. Миссандея смотрела на землю, слишком испуганная, чтобы смеяться, но Архимэйстер не стал скрывать свою улыбку. Даарио не был доволен, но она увидела, как что-то в его глазах изменилось. — Еще раз заговоришь о моем лорде и супруге, и я найду способ лишить тебя языка. — Она снова двинулась к выходу, но наемник поспешил за ней. — Я думал, вам нравится синие розы! Может быть, они напомнят о доме? Дэни фыркнула и посмотрела на вновь предложенный ей цветок. Он был красивым, да, но не зимней розой. Этот выглядел так, как будто увянет, едва его коснется прохладный ветерок, как будто он не пережил бы малейших неудобств. Он был слабым и хрупким… И жалкой заменой. Они как раз собирались выйти на главную дорогу к таверне, как Дэни ощутила, что кто-то тянет ее за руку. Наемники вынули свои клинки, но Даарио остановил их. Дэни испугалась от неожиданности. Женщина перед ней была закутана полностью, только влажные глаза сияли в прорези алого шелкового полотна, скрывшего ее лицо за подобием маски с деревянными узорами. — Дэйенерис Бурерожденная из дома Таргариен, — поздоровалась она приглушенным из-за маски голосом. — Кто вы? — Я Куэйта из Тени, и я принесла вам загадку, которая вам не понравится. — Держись подальше, заклинательница, — сказал Даарио. — Нам не нужны твои загадки. — Тихо, — приказала Дэни. Ей не нравились загадки, но она хотела услышать, что хотела сказать Куэйта, хотя бы чтобы поддеть его. — Говори, Куэйта. Это должно быть важно, иначе ты бы не искала меня. Дэни не могла сказать точно, но она была почти уверена, что женщина улыбнулась под маской. — Услышь мое предупреждение, Дэйенерис Бурерожденная: чтобы попасть на север, ты должна отправиться на юг. Чтобы попасть на запад, должна отправиться на восток. Чтобы продвинуться вперёд, надо вернуться назад. Чтобы достичь света, надо пройти через тень. Дэни дрогнула. Чтобы попасть на запад, должна отправиться на восток. Неужели это знамение, что завтра дотракийцы ее подведут? — Что ты имеешь в виду? — спросила она и теперь была уверена, что ее собеседница усмехается под красной тканью. — Вы поймете со временем. — И, сказав это, Куэйта отпустила руку Дэни и затерялась в толпе. — Уйдем отсюда, — сказал Даарио недовольно, убирая свой аракх. — Прежде чем еще кто-то наговорит проклятых загадок. — Ну, ну, — начал Меро, когда они вернулись на постоялый двор. — Посмотрите-ка, кто приоделся. Должен сказать, теперь ты и вправду похожа на принцессу, а не шлюху из темной аллеи. — Если я и выглядела как «шлюха из аллеи», — прошипела Дэни, — то только из-за твоей некомпетентности. Ты, в конце концов, предпочел скорее украсть шлюху, чем приличное платье. — Знаешь, я предпочитаю, чтобы ты не болтала, — сказал Меро. — А я предпочитаю быть дома. Похоже, мы оба разочарованы. Капитан вспыхнул. — Знаешь ли, я могу сорвать с тебя это платьице и научить тебя манерам. — Можешь попытаться, — ответила Дэни. — Вот только ты и твои люди звали меня принцессой с тех пор, как похитили, а значит, ты знаешь, чего я стою. Если ты меня изнасилуешь, уверена, твой покровитель будет недоволен. — Уйди с глаз моих, — сказал Меро. — Дорея, пошли, — позвала Дэни. — Моя шлюха, — возразил Бастард Титана. — Она останется. — Моя служанка, украденная из замка. Она идет со мной. — Мы же в Волантисе, Меро, — сказал Даарио. — Пусть идет. Дэни потянула Дорею и Миссандею за собой. Они поднялись по ступенькам к ее комнате. Она слишком волновалась о лишних ушах, чтобы рассказать лисенийке о ее плане, но ей всего лишь нужно держать Дорею поближе к себе, а потом все они будут в безопасности. Насколько можно быть в безопасности, когда вокруг седьмое пекло. Несмотря на то, что на ночь они подперли дверь стулом, Дэни спала плохо от нервозности. Ее разбудила Миссандея, предложившая ей тоник, который Дэни с благодарностью выпила, гадая, не было ли источником ее тошноты происходящее, а не малыш. Дорея принесла поднос с завтраком в комнату как раз когда Миссандея начала расчесывать волосы Дэни. — Архимэйстер сделал его для вас, моя леди. Он сказал, что помог повару и что не дал положить сильные специи. — Спасибо, — сказала Дэни, но ее желудок был связан узлом. Впрочем, сейчас она была не одна. Так что она пыталась не вспоминать о том, что она никогда не скажет Джону, что у них будет еще один ребенок — как же это было больно — и что тетя Айла больше никогда не станет ругать ее за то, что она плохо ест, и потому Дэни заставила себя прожевать весь тост и половину яиц. — Вы наденете вчерашнее платье, Ваша Светлость? — спросила Миссандея, закончив с ее волосами. — Я надену чёрное, — заявила Дэни. — Моя леди… — начала Дорея. — У меня траур. Я надену чёрное. Обе служанки только опустили головы, не зная, что сказать. Небо все еще было темным, когда за ними пришли люди, чтобы отвести к кораблям, но Дэни знала, что они хотели воспользоваться первым отливом. Дорога к гавани, несмотря на свою краткость, только играла на нервах Дэни, и в какой-то момент она сжала руку Миссандеи, утешившись тем, что она сжала ее руку в ответ. Она охнула, ошеломленная, когда Даарио оттолкнул Дорею и занял ее место. — Должен признать, если бы вы были мужчиной, я бы сказал, что у вас яйца на месте. Дэни раздраженно закатила глаза. — Ты ужасно груб. — Уж простите, Ваша Светлость, я не привык иметь дело с королевскими особами. Я имел в виду, что сделка с дотракийцами это определенно смело. Она ощутила, как похолодело ее сердце. — Я не знаю… — Не надо. Я слышал вас вчера в Красном храме — для кого-то, кто не понимает валирийский, вы определенно не спотыкаетесь в дотракийском. — Одна из моих служанок была дотракийкой, — сказала Дэни, пытаясь купить время. — Роберт Баратеон запретил мне учить валирийский. — Как по мне, мелочное решение от слабого человека. Знание языка никак не подтолкнуло или отдалило вас от восстания. Но речь не об этом. — Тогда о чем? — Я думаю, что Меро глупец, который слишком много хочет. Знаете, он все еще верит, что ваш брат заплатит вашим весом в золоте. И что ему достанутся все корабли и все деньги с них. — Так за этим стоит мой брат? — фыркнула Дэни. — Он определенно осмелел. И нашел могущественных друзей. Потому что я сомневаюсь, что изгнанный двадцать лет назад принц обладает таким количеством золота. — Я скажу вам, кто его друзья и где он, позже. А сейчас нам нужно беспокоиться о том, чтобы с вами и вашими служанками ничего не случилось, когда приедут дотракийцы. — Что ты делаешь? — спросила Дэни. — Я же сказал, Меро глупец, — сказал Даарио. — Если мы доставим вас вашему брату, мы не получим золота, знаю я таких людей. К тому же, я видел, на что способны вы, я знаю таких людей, как вы: в конце концов вы освободитесь и уничтожите всех, кто стоит на вашем пути. Я предпочту не быть одним из них. Я предпочел бы быть на вашей стороне. — Что ты хочешь? — спросила Дэни подозрительно. — Кроме твоей жизни. — Золото. Но не золото на пару месяцев. Я не сноб и не стану просить ваш вес в золоте, но мне кажется, что раньше или позже, вы окажетесь в том положении, чтобы одарить меня симпатичным особняком со слугами и землями. — Хочешь уйти на покой? — со смешком спросила Дэни. — В конце концов, да. Полагаю, однажды я устану, хотя должен признаться, что до этого еще далеко. Но более важная причина это вы. — О, ради Старых богов, если ты пытаешься соблазнить меня, я лично тебя оскоплю! — Мой меч ваш. Моя жизнь ваша. Моя любовь ваша. Моя кровь, мое тело, мои песни. Все принадлежит вам. Я буду жить и умру по вашему приказу, прекрасная королева, — заявил он. — Я серьезно, — ответила она, теряя терпение. — Хорошо, никаких соблазнений. Но я все равно предлагаю вам мой меч, — сказал он с очаровательной улыбкой, и Дэни едва не поморщилась, вспомнив Эддама и почувствовав, как она скучает по нему. — Хорошо, — ответила она, собравшись с мыслями. Я не могу оглядываться. Я должна освободиться. Мысли о прошлом только приведут к моей смерти и смерти моего ребенка. Если оглянусь… Я потеряна. — Сражайся за меня, Даарио Нахарис, и ты получишь свое золото и особняк. Предай меня, и ты будешь мечтать о том, чтобы никогда не встречать моего брата. Она продолжила идти, сжимая руку Миссандеи еще сильнее. Солнце выглянуло из-за горизонта и отразилось от ее волос, когда они дошли до гавани, и Дэни ощутила, как страх сжимает сердце. Ей нужно потянуть время. Ей нужно отложить их отплытие, пока не приедут дотракийцы. Если она ступит в лодку… Затем раздался первый крик, затем второй, затем целое цунами. Топот копыт добавился к боевым воплям, и наемники выругались, доставая клинки. Меро был в ярости и дернул Дэни за руку, подтащив ее к своему помощнику. — Доставь ее на лодку, запри на корабле, и отплывайте. Я убью ублюдков, — рявкнул он. Прендал кивнул, схватил Дэни за руку и начал выкрикивать приказы, но она воспользовалась шансом. Она снова вытащила свой кинжал и ударила. Она промахнулась мимо жизненно важных органов, погрузив его в плечо, но только потому, что была в неудобной позе. Шок заставил наемника отпустить ее руку, и она вырвалась. Другие наемники угрожающе заступили ей путь, и Даарио прыгнул перед ней, так быстро, что Дэни осознала, что происходит, только когда голова Прендаля на Гхезна упала на землю отдельно от тела. — Ну, ну, мальчики. Вы будете драться со мной или со мной? — спросил Даарио. Дэни задержала дыхание, выдохнув, когда большая часть наемников присоединилась к тирошийцу. — Нам пора, принцесса. Сейчас отправим вас и ваших девиц на один из кораблей и… До них добежал дотракиец, и Даарио ударил в ответ на его удар. — Стоп! — крикнула Дэни, и дотракийский лорд заколебался. — Не его. Убивайте остальных, но не его. — Да, кхалиси, — сказал он и отступил, хоть и недовольный. Начался хаос. Дотракийцы нападали на лодки и людей в них, так что путь к отступлению был отрезан. Волантийцы закрывали городские ворота, ведущие в гавань, так что Дэни сомневалась, что кто-нибудь сможет добежать и спрятаться в городе. Она убрала кинжал, зная, что он мало чем ей поможет, и прижалась к Миссандее и Дорее, отступив от драки, крови, смерти и лошадей. — Моя леди, бежим! — испуганно крикнула Дорея. Она не говорила на дотракийском и не понимала, что сказала Дэни, так что не имела понятия, что происходит. — Все в порядке, Дорея, все хорошо, — сказала Дэни. — Нам просто нужно держаться подальше, пока дотракийцы не убьют Меро и его людей. Служанка была в шоке. Она вцепилась в Дэни, зная, что с ней будет безопаснее, чем с тем, кто победил, кто бы это не был. Она должна была испортить планы наемников. Она должна была сделать так, чтобы стражи остановили похищение. Она была наивной, глупой, думала, король наградит ее, позволит ей быть служанкой Дэйенерис. Но вместо этого ее вновь превратили в шлюху. Визерису было плевать на верность. Но не Дэйенерис. Дорея доверилась не тому Таргариену и теперь расплачивалась за это. — Защитите их! — приказал Даарио трем ближайшим наемникам. Затем он бросился в толпу, раздавая приказы. Что-то изменилось. Это больше не был бой двух сторон, скорее, одна из этих сторон разделилась и давала дотракийцам большое преимущество. Меро заметил, дымясь от ярости, что его собственные люди предали его, и что он не сможет победить. Так что он бросил сражаться с лошадиными лордами, позвал всех, кто еще был верен ему, и пробился туда, где была Дэйенерис. Три предателя заступили ему дорогу, и он бы не справился со всеми тремя, но тут к нему пришла подмога. Меро улыбнулся. — Сдавайся, принцесса, или я убью его, — сказал Меро, окровавленным мечом указывая на магистра Марвина, которого схватил один из его людей. — Нет! — крикнула Дэни. — Он здесь не при чем! — Тогда сдавайся. Будь хорошей послушной принцессой и иди на мой корабль, и я не причиню ему боли. Дэни хотелось плакать. Но она знала, что не может позволить невинному человеку погибнуть из-за поспешного и опасного плана, придуманного ей. — Нет, Ваша Светлость! — воскликнул Марвин. — Не надо! Я ничего не значу! — Это не правда, Архимэйстер. — Вы королева Семи королевств, Обещанная Принцесса. Вы молоды и можете сделать столько хорошего. Я прожил долгую жизнь и… — Молчать! — рявкнул Меро. — Иди в лодку или я перережу ему горло. Дорея закричала. Еще один из людей Меро воспользовался заминкой и дернул ее от Дэни, приставив меч к ее горлу. — Я не боюсь убивать, принцесса. И у меня мало терпения. Дэни выдохнула, но шагнула вперед, собираясь сдаться. Затем все вновь изменилось. К ним прорвался Дрого и начал сражаться с окружавшими Меро наемниками, который осознал, что или сейчас, или никогда. Он отозвал своих людей и побежал к лодке, которую прислали с корабля. Он толкнул Архимэйстера и Дорею в нее и приказал отчалить. — Нет! — крикнула Дэни, подбежав к краю пирса. — За ними! — Твой брат заплатит мне за яйца, принцесса! — крикнул Меро с удаляющейся лодки. — Если хочешь своих ящериц обратно, предатель знает, где нас найти! Пять лодок спасли верных Меро людей, еще несколько добрались до корабля вплавь, и он тут же отчалил. Дэни смотрела, с горящим по ее венах огнем, как они поднимают якорь. Внезапно дотракийцы начали вопить, Дрого сделал два шага назад, и оставшиеся наемники охнули. — Ваша Светлость? — позвала Миссандея, и сквозь свою ярость Дэни услышала вопрос, страх и благоговение в ее голосе. Она уставилась на свою руку и поняла, что так шокировало остальных. Не заметив этого, Дэни прислонилась к одному из светильников гавани, вцепившись в раскаленный металл обрешетки своими тонкими пальцами. Дотракийцы уважают только силу, — подумала она. Воодушевленная, она окунула руки в масло, служившее источником пламени, и размазала его по рукам до локтей. Она вытащила руки из огня, и они все еще пылали. Она была уверена, что приковала взгляды всех в гавани. — Ваш враг сбежал, — крикнула она по-дотракийски. — Он сбежал, как трус! У него нет косы, потому что он не заслуживает косы. Он слаб, но он сбежал с вашими братьями. И я знаю, что вы скажете, что ваши братья проиграли их битву, но позволите ли вы слабаку сбежать? — Дотракийцы подняли несогласный вой. — Вы позволяете вашему врагу сбежать с вашим сокровищем еще до того, как бой окончен? — снова надавила она, и снова поднялся вопль. — Вы позволите слабому розовому человеку опозорить вас потому, что он сбежал непобежденным? — Нет, кхалиси! — заорали они. — Он был моим врагом, и кхал Дрого сражался с ним потому, что я его друг. Но сегодня он наш враг! И я говорю, уничтожим нашего врага! Повергнем его! — она подняла пылающую руку. — С пламенем и кровью! — С пламенем и кровью! — Кхалиси! Дэни улыбнулась, чувствуя себя могущественной. — Я дракон! Я пламя! Я говорю: пойдем за нашим врагом и уничтожим его! Кто со мной? — Они триумфально затрясли своими аракхами, крича ее имя. Она улыбнулась еще шире, когда Дрого шагнул вперед и протянул ей свой аракх в знак верности. — Нет, — сказала Дэни, когда он собрался встать на колени. — Я не победила тебя в битве. Я не сражалась с тобой. — Дотраки уважают силу, кхалиси. Сильнее тебя нет. Я вверяю тебе свой аракх. Мои люди — твои люди. — Я благодарю тебя. Но ты кхал. Ты все еще вождь. И друг не крадет людей друга. Отправляйся со мной, чтобы победить этого врага, это моя просьба, как друга. — Я поеду с тобой, кхалиси, — пообещал Дрого. — Мы поедем с Серебряной кхалиси! — объявил он своим людям. — Мы поедем с ней, как еще никто из дотраки не ехал, на ее деревянных скакунах, потому что ее сила — наша сила! Мы победим нашего врага! Мы убьем розового человека, который опозорил нас! Люди были вне себя. Дэни улыбнулась, пока Дрого продолжал обещать им битвы, и кровь, и славу. — Неплохой фокус, — сказал Даарио, подойдя к Дэйенерис и предлагая ей тряпку, которой она потушила огонь, и Миссандея вытерла ее руки от масла. — Сколько у тебя людей, капитан? — спросила Дэни. — Сразу к делу. Вы знаете, вы могли бы… — Сколько людей, Даарио Нахарис? — снова спросила Дэни. — На глаз человек тридцать. Остальные на кораблях, а их капитаны либо с нами, либо мертвы. — Нам хватит оставшихся кораблей? — спросила она, глядя на гавань и корабли. — Уже нам? — Я думала, ты поклялся сражаться за меня, Даарио Нахарис. Ты передумал? Наемник закатил глаза. — У нас достаточно людей, чтобы вывести корабли, если вы и вправду уговорили дотракийцев плыть с нами, и они поработают в качестве тягловой силы. В противном случае можно посадить наших людей на два-три корабля и продать остальные. — Позаботься о том, чтобы корабли были готовы к отплытию, — приказала Дэни. — Мы потеряли утренний отлив, но ночевать в Волантисе мы больше не будем. — И вы правда просто откажетесь от того, чтобы вернуться домой? — Он забрал двух заложников и моих драконов. Я верну их. К тому же, у меня есть, что сказать брату. — Вы определенно непредсказуемы, принцесса. — Королева, — поправила его Дэни. — Визерис может быть старше, и мужчина, но он убил моего мужа и детей. Он не сядет на Железный Трон. Он не проживет достаточно, даже чтобы добраться до Семи королевств. — Жажда возмездия — это слишком темное чувство для такой красавицы, — с улыбкой сказал Даарио, но она увяла под ее взглядом. — Он виновен в похищении и убийстве. Наказание за это — смерть. Я может и жажду возмездия, но я принесу правосудие. Где он? — В Миэрине, — раскрыл Даарио. — Залив Работорговцев. Его спонсируют работорговцы. Я не знаю, что он пообещал им в обмен, но… — Скорее всего, разрешение на работорговлю в Вестеросе и драконьи яйца, — сказала Дэни. — Ваша Светлость? — позвала Кинвара. — Подготовь наше отплытие, Даарио, — приказала Дэни. — Моя леди. — Моя королева. Я сожалею об этом. — Так вышло, — сказала Дэни. Чтобы оказаться на западе, я должна отправиться на восток. — Если я могу попросить вас о еще одной услуге, моя леди… — В пламени я видела ищущие вас корабли, моя королева, — сказала Кинвара. — Я не знаю, когда они прибудут, завтра или через месяц, но они прибудут. Я передам им, куда вы отправились. — Спасибо, моя леди. За все. — Вас прислал сюда мой Владыка, Ваша Светлость. Я должна послужить вам, как его избранной. Дэни неловко улыбнулась. Затем Красная жрица ушла, и она сосредоточилась на подготовке к продолжению их погони. *** Джейме был наполовину удивлен, наполовину ошеломлен от облегчения, что Нед призвал его. Он надеялся, что благородный лорд Старк не сумеет удержаться от того, чтобы защитить невинных жителей Королевской Гавани, но его надежды разбивались прежде. И не один раз. — Мы нашли дикий огонь глубоко под замком, — сказал Нед, когда они сели в его солярии. Под его глазами пролегли темные круги, и он выглядел встревоженным. — На этот раз я был бы счастлив оказаться неправ, — пробормотал Джейме. Нед откинулся на спинку стула и глубоко вздохнул. — Как нам уничтожить его? — Я не знаю, — так же устало ответил рыцарь. — Но двадцать лет назад один из пиромантов сказал, что ему не хватило мастерства его обезопасить, дикий огонь горит под водой, так что если сбросить его в Черноводную, это не решит наших проблем. — Но мы не можем просто его оставить! Если кто-то финансирует Гильдию, то потому, что собирается им воспользоваться. Мы не можем охранять каждый угол, где может быть дикий огонь, нам не хватит людей, чтобы остановить этого суицидального маньяка. Мы не можем доверять Цитадели, не когда мэйстеры могут… — Почему мы не можем довериться Цитадели? — Они враги Гильдии Алхимиков, все это знают, — сказала Элла, принеся в комнату чай. Она бросила недовольный взгляд мужу, который выглядел смущенным. Для политика он был ужасным лжецом. — Вы могли бы спросить у… Черного замка, — с намеком сказала она. — Лорд Тарли говорил, что у них есть уникальные книги. — Если вы имеете в виду таргариенского мэйстера на Стене, не нужно беспокоиться, леди Старк, — улыбнулся Джейме, взяв свою чашку чая и наслаждаясь ее теплом. — Роберт недостаточно читает, чтобы ему было дело до книжного червя на другом конце страны. — Я оставлю вас, — быстро сказала Элла. — Мой отец мог попросить местных алхимиков, но он не стал бы тратить деньги и силы на то, чтобы привести сюда людей из Эссоса. Насколько ему известно, знали только двое: я и он. Нед кивнул. Он едва не напомнил о том, что если Тайвин Ланнистер знал об этом, тогда было ясно, кем был виновник, но решил, что спор того не стоит. К тому же, это отвлечет их от настоящей проблемы, так что нет смысла спорить о семейной вражде. — Лорд Варис следит за Гильдией, пытаясь узнать о них все, что только можно, — сказал Нед. — Я пошлю воронов в Черный замок, Винтерфелл и Крепость Полуночи, потому что я доверяю местным мэйстерам и, как вы сказали, книжным червям. — Если вы считаете, что поиски в королевской библиотеке станут полезным времяпровождением для нас… — Это будет глупо, — фыркнул Нед. — Пицель начнет что-то подозревать, едва мы пересечем порог библиотеки, не говоря уже о том, что если нас увидят вместе, это привлечет ненужное внимание. — К тому же, сомневаюсь, что мне нравятся поиски под землей. — Нет, полагаю, это не будет веселой охотой, — согласился Нед. *** Джона уже тошнило от жары. После ворчания Эддама (который не стеснялся поминать свою сестру и Айлу) и вежливого напоминания от Давоса о трате воды, он сдался и снял несколько слоев одежды, в том числе меховой плащ. Ему было странно, слишком легко, но все еще душно. Они едва успели сойти с лодки на пристань, как к ним подошел человек. — Приветствую, добрые сиры. У меня для вас есть сообщение. — Кто вы? — спросил Джон. — И откуда вы знаете, кто мы? — Я Бенерро, красный жрец, и я пришел по просьбе Кинвары, Верховной жрицы Красного храма Волантиса, Пламени Истины, Света Мудрости, Первой служительницы Владыки Света. Она увидела ваши знамена и очень надеется на встречу с лордом Джоном Старлингом. Если нет, любой, кто пытается помочь королеве Дэйенерис будет с радостью встречен в нашем храме. — Она была здесь? Леди Старлинг? — Джон был вне себя. — Мы имели удовольствие иметь ее в гостях и лечить ее болезнь. Леди Кинвара хранит сообщение от королевы Дэйенерис. — Она заболела? Что с ней? Это серьезно? Она выздоровела? — Сердце Джона болезненно сжалось. Впервые он услышал о Дэйенерис с тех пор, как в последний раз видел ее в их спальне. Прошло столько времени, что дни слились в мутное пятно. — Пламя Истины расскажет вам все, мой лорд, — Бенерро развел руками и указал на городские ворота. — Что если это…? — начал Эддам. — Мелисандра спасла мою жизнь. Я им доверяю, — сказал Джон. — К тому же, сообщение или нет, они знают больше, чем торговцы солью на рынке. Эддам умолк, как бы ему не нравилась эта идея. Джон сказал Арье остаться, пока Давос и его люди отправились на рынок. Сарелла, одетая в очередное кокетливое платье, купленное в Лисе, исчезла на улицах в поисках информации. На пути к внушительному Красному храму Джон ничего не замечал. Все его мысли и тревоги были сосредоточены на его жене. — Лорд Старлинг, — с широкой улыбкой поприветствовала его Кинвара. — Я надеялась встретиться с вами. Я знала, что Владыка Света не просто так вернул вас, чтобы вы погибли от рук злонамеренных наемников. — Дэйенерис, — дрожащим голосом начал Джон. — Ваш жрец… Она была здесь? — Да, была. Ей сказали, что вы и ваши дети, весь ваш замок, погибли. Я думала… — Она была больна? — вмешался Джон. Он развеял бы ее тревоги позже, ее здоровье было важнее. — Утренняя тошнота, — раскрыла Кинвара. — С учетом того, как долго ее продержали на корабле, ребенок очень силен. Джон почувствовал, как у него подкосились колени, и он пошатнулся, вцепившись в спинку дивана, чтобы устоять. — Она беременна? — Да. Это едва заметно, но и срок пока маленький. — Где она?! — Она должна была уйти, — сказала Кинвара. — Она составила хитрый план побега и нашла союзников. Она освободилась. Но наемники забрали с собой Архимэйстера, ее служанку и три драконьих яйца, и она… — Проклятая упрямица! — воскликнул Джон, уже зная, что принцесса отправилась спасать их, не дождавшись слов жрицы. Архимэйстер и Дорея были ее ответственностью, ведь, как он догадался, их забрали из-за ее побега. Но Дэни ни за что бы не отпустила проклятые драконьи яйца. Она даже не позволяла вынести их из их комнат, говорила, что они зовут ее. — Я пообещала, что пошлю к ней всех, кто будет ее искать, — сказала Кинвара. — Но вне зависимости от того, во что она верит, я убедила ее оставить это. — Красная жрица сняла с камина письмо, и Джон вскрыл его дрожащими руками. Оно было адресовано ему знакомым почерком Дэни. Дорогой Джон, Признаюсь, моя надежда иссякла. Я помню, как горел замок, как это помнит и Архимэйстер. К тому же, Дорея видела все, что случилось во время нападения. То, что она видела… То, что описала… Я знаю, что ты мертв, но быть может эта тонкая ниточка надежды даст мне силы сделать то, что должно. Я спасу наших друзей, отомщу за тебя и наших детей, и доставлю моему брату правосудие Севера. Пусть это будет убийством родственника, и меня осудят, но он украл меня с Севера, и я прослежу за тем, чтобы Север узнал о его преступлениях. Они были правы, Джон. Я происхожу из семьи монстров. И поэтому я все же нахожу успокоение в том, что в нашем ребенке, который растет в безопасности моего лона, течет твоя кровь, кровь Старков, которая смоет таргариенское безумие. Любимый, затем я вернусь на запад и захвачу Семь королевств. Знаю, ты ненавидел этот план, но в конце концов безопасность ничего не значила. Я все равно потеряла тебя и наших малышей. Я захвачу Железный трон потому, спасибо моему брату, что я теперь знаю, что такое жестокость и предательство. И я обязана помочь моим людям прогнать Ланнистеров. Я ненавижу Роберта Баратеона, и всегда буду ненавидеть, но сейчас я жалею его больше, чем ненавижу. Если он сдастся, я, быть может, даже позволю ему жить, просто за то, что он дал мне тебя. Он все равно скоро утонет в своих страданиях. И я научу нашего ребенка быть таким же честным и благородным, как нас научил отец. Как научил бы его ты. Я привлекла на свою сторону командира наемников, Младших Сынов, и заключила союз с дотракийцами. Кто-то поплывет с нами, остальные отправятся в Миэрин. Я захвачу город и обрушу правосудие на каждого работорговца и рабовладельца, что забрали тебя и наших детей у меня. С пламенем и кровью. Я надеюсь, что это письмо достигнет твоих рук. Я искренне надеюсь на это, хоть и знаю, что этого не будет. Но я буду надеяться все равно, как бы безнадежно это ни было. Если ты получишь его, ищи меня в Миэрине. Мы будем тебя ждать.

С любовью, Дэни

— Как далеко мы от Миэрина? — спросил Джон, дрожа. — Не так далеко, но и не близко, — ответила Кинвара. — Путешествие через руины Валирии займет целый месяц. — Но леди Старлинг следует тем же маршрутом, — сказал Эддам. — Она такая же упрямая и идеалистичная, как ее брат, Джон, но она свободна. Она больше не пленница наемников. — Сир Эртур прав, — сказала Кинвара, и рыцарь закатил глаза, мысленно проклиная видения в пламени. — Я уверена, что вашим кораблям понадобится по крайней мере ночь, чтобы загрузиться припасами, мой лорд. Я с радостью предлагаю вам и вашим людям остановиться здесь. Джона крутил ураган эмоций — счастье, что Дэни была свободна, волнение из-за ее беременности, ужас, что она шла навстречу опасности, и еще множество чувств, которых он не мог назвать — так что он несколько раз глубоко вздохнул, прежде чем привел мысли в порядок. — Я благодарю вас, моя леди. Вы очень добры. Мы будем рады и польщены быть вашими гостями. — Он вежливо поцеловал ей руку, и едва их кожа соприкоснулась, Кинвара охнула, сжав ладонь Джона. — Вы! Но… Как! Эддам окаменел. Красные жрецы поклонялись пламени. В ком было пламени больше, чем в драконе? Могла ли Кинвара ощутить драконью кровь в жилах Джона? — Вы и понятия не имеете, — прошептала она, коснувшись его лица, чтобы он посмотрел ей в глаза. — Но у такой силы может быть только один источник. — Она протянула руку к ближайшей жаровне, изучая языки огня. Джон заколебался, но он уже несколько лет прожил рядом с Мелисандрой и ее странностями. — Что мы видите, моя леди? — Раскрытие, — объявила Кинвара после паузы. — Я имею в виду раскрытие правды, что так долго скрывалась. Если у вас хватит храбрости услышать ее. — У меня? — Джон нахмурился. — Я не знаю ни о какой лжи. — Она улыбнулась и бросила взгляд на Эртура, которому явно было не по себе. — Эддам? — Джон еще больше запутался. — Он бы не стал мне лгать! — Скорее, не лгать, — вставила Кинвара. — Но он знает что-то, что не говорил вам. Что-то, что вы отчаянно желаете знать. Джон отступил на шаг. «Я был с тобой, когда тебя впервые дали в руки твоему отцу», сказал рыцарь так давно. Да, было кое-что, что Джон уже отчаялся когда-нибудь узнать. — Достаточно ли вы храбры, чтобы узнать правду, Джон Старлинг? — спросила Кинвара. — Да, — ответил Джон. — Я хочу знать. Я должен знать. — Тогда следуйте за мной. Джон последовал за Верховной жрицей по красным коридорам храма, всех их ярко освещали факелы и жаровни, отчего жара Волантиса становилась еще невыносимее. Он знал, что ведет себя глупо, и ругательства Эддама за его спиной это только подтверждали. Верховная жрица распахнула дверь, жестом поманила их в небольшую, ярко освещенную комнату, и затем начала искать что-то на полках, пока не повернулась к ним с фиалом. Джон уставился на него: внутри была густая фиолетовая жидкость. — И это…? — спросил он. — Это заставит вас заснуть, и в этом волшебном сне ваш разум призовет дух. Дух мертвого человека. Кого бы вы ни выбрали. Если они того пожелают, они придут, — пообещала Кинвара. — Если пожелают? — Они духи, мой лорд. Они придут лишь по собственному желанию, как обычные люди. — А если дух не захочет прийти, то что случится? — спросил Эддам. — Ничего, — ответила красная женщина. — Ничего не случится, и вы потратите свой шанс впустую. Только один шанс, мой лорд. Один-единственный. Джон понял. Но существовал лишь один мертвый человек, с которым он хотел поговорить. И если она не придет, будет не важно, что шанс потрачен. Он потянулся к фиалу, но Эддам придержал его руку. Выражение его лица показало, что он точно знал, о чем думал Джон. — Я не стану тебя останавливать. Ты взрослый мужчина, и честно говоря, я думаю, что ты уже давно должен всё знать. Но я хочу, что бы помнил об одной вещи. Джон нахмурился. Чрезмерная опека Эддама была ему знакома, и если он позволял ему сделать что-то потенциально очень опасное, то считал, что риск того стоил. — Что? — Несмотря на наши различия, Нед Старк твой отец. Что бы она тебе ни сказала — он всегда будет твоим отцом. Джон нахмурился. — Но… — Ты знаешь, что я был с ним, когда ты появился на свет. И это все, что ты услышишь от меня. Опять эта проклятая секретность. Да что ради всех семи адов было такого опасного в имени его матери? Что за страшная тайна заставила тех нескольких, кто знал ее, поклясться в молчании? Он знал, что Эддам больше ничего не скажет, поэтому даже не стал пытаться. Он оглянулся на красную жрицу. — Когда я засну. Сколько мне ждать ее? Красная женщина улыбнулась. — Магия сработает мгновенно, мой лорд. Она или будет там, или нет. Но чем она ближе, тем больше хочет вас увидеть. Если она далеко, она близка к тому, чтобы уйти. Джон сглотнул сухость в горле и вынул пробку из фиала. — Ваше здоровье, — пробормотал он, одним глотком выпив жидкость. Мир перед его глазами замерцал и мгновенно начал таять, и он даже не успел подумал о том, что стоило сначала сесть, когда сильные руки Эддама подхватили его, и реальный мир окончательно исчез. На мгновение он ощутил ужас, гадая, придет ли она, как далеко… И тут же был ошеломлен сомкнувшимися вокруг него руками, сжавшими его так сильно, что стало трудно дышать. Чем она ближе, тем больше хочет вас увидеть. Он глубоко вздохнул, обвивая ее руками и обмякая в ее объятии. Он видел, что ее волосы тоже были темными, хотя они скорее крупно вились, чем завивались в кудри. Когда они отпустили друг друга и отступили, чтобы взглянуть друг на друга, Джон впервые увидел лицо своей матери. Он всегда гадал, какой она была. Блондинкой, брюнеткой, рыжей? Какими были ее глаза, голубыми, зелеными, карими, серыми? Он представлял все возможные комбинации. Но он не думал что словно заглянет в зеркало. У нее было длинное лицо и серые глаза. В точности, как у него. Как у отца. Как у Старка. Она была похожа на Арью, или, скорее, Арья была похожа на нее. Но оба, и отец, и Эддам, всегда сравнивали Арью только с одним человеком. Прекрасная, и волевая, и мертвая до времени. И если этого было недостаточно, корона из зимних роз на ее голове поставила точку. — Ты знаешь, кто я, сынок, — сказала она дрожащим голосом, поднимая руку к его щеке. — Лианна, — прошептал он слабо, пытаясь собрать мысли. — Лианна Старк. Но… Она бы так тебя любила, — сказал Нед в день, когда он покинул Винтерфелл, стоя возле ее статуи в крипте. Она была доброй, и изящной, и величественной. Да, она была величественной. Но Баратеон украл ее величие, сказала тетя Айла, когда его маленькая дочь заболела, и ему нужно было утешение. Ты копия своей тети, маленькая волчица, — дразнил Эддам Арью, пока они сражались на палубе корабля не так давно. Когда мы сходили с ума от скуки, запертые в той Башне, она выходила и сражалась с нами, и мне приходилось нелегко. Она… Она умерла в родильной постели. Я едва успел. Служанка вложила тебя в мои руки, и она умоляла спасти тебя. Она… Она умерла со словами о том, как сильно любила тебя, сказал ему его отец. Лианна гладила его по щекам. По ее собственному лицу текли слезы. — Я знала, что Роберт убьет тебя. Из Королевской Гавани пришло письмо о том, что случилось с Эйгоном, Рейнис и Элией. Я знала, что Рэйегар мертв. Я чувствовала, как ускользает моя жизнь, и боялась того, что случится с тобой, несмотря на стоявших внизу королевских гвардейцев. Затем пришел Нед. Он пообещал, что защитит тебя, и я знала, что он сдержит слово. Стая всегда выживает. Ты был в безопасности, и я могла умереть спокойно. — Я не хотел, чтобы ты умирала, — пробормотал Джон, плача. — Я знаю, мой волчонок. — Она улыбнулась. — Но некоторые вещи не в нашей власти. Я знала, что ты в безопасности. Только это было важно. Затем его мысли заметались вновь. Лианна не была его тетей, она была его матерью. Но… Это значило, что Нед… Он не был его отцом. Он был… Он… — Отец солгал. Он не… Он не… — Он всегда будет твоим отцом, милый, потому что он любил тебя, растил и защищал тебя, и ничто и никто не сможет забрать это у вас. — Он мой дядя. Твоя тетя, Лианна Старк, была обручена с королем Робертом. Но затем Рэйегар Таргариен похитил ее и изнасиловал, и Роберт Баратеон поднял восстание. Лианна увидела облако понимания, накрывшее его. — И теперь ты знаешь, кто ты, — сказала она. — Рэйегар… Рэйегар Таргариен был моим отцом. — Он был моим мужем и твоим отцом по крови. Мы бы так сильно любили тебя, Джон. Но у нас украли этот шанс. — Му… Муж? Ты… — Мы были женаты, сынок. Я понимаю, почему Нед назвал тебя Джоном Сноу, почему ты стал лордом Старлингом. Каждый раз, когда ты плакал, потому что тебя назвали бастардом, мое сердце разрывалось. Я хотела обнять тебя и утешить и сказать, что ты никогда не был бастардом. Ты законный сын, любимый и долгожданный. — Я Таргариен. Лианна улыбнулась. — Айла сказала тебе, что я дала тебе имя перед смертью. Хочешь его услышать? — спросила она, и Джон кивнул. — Тебя зовут Эйгон Таргариен. Джон моргнул, пытаясь понять хоть что-то. — Я сын павшего принца Драконьего Камня, ты это пытаешься сказать? — Я говорю, что Рэйегар умер, но линия наследования все равно проходит через него. Когда Эйрис умер, люди были бы в волнении, но ты был рожден мальчиком. Ты был рожден Эйгоном Таргариеном, Шестым Твоего Имени, королем Андалов, Ройнар и Первых Людей, Лордом Семи королевств. Ты законный наследник Железного Трона, Джон. Ты законный Драконий король. Он начал задыхаться. Нет. Я бастард. Я женился на бывшей принцессе, стал лордом и… — Дэйенерис. Она… Она моя… — Она твоя тетя, — продолжила Лианна. — И она твоя жена. — Это… Это просто… — О, сынок, вестеросская знать то и дело заключают подобные браки. Ты же знаешь. И ты знаешь, что Таргариены предпочитали близкие связи. К тому же, ты так ее любишь, разве это важно? — спросила она, но он не был готов принять эту информацию. — Я назвал в честь тебя мою дочь, — осознал он. — Даже не зная, даже не представляя. Лианна снова улыбнулась. — Я знаю. Я видела. Мы, духи, видим все. Я видела, как Айла хотела тебе рассказать, но была связана клятвой. И тут Бенджен спас положение. — Рэйегар… Мой… Мой отец… Отец… То есть, дядя говорил Дэйенерис, что он тебя не похищал, и что ты говорила, что вы поженились, но… — Твой отец и я очень любили друг друга. Мы сбежали вместе, меня никогда не похищали. И когда Верховный Септон соединил наши руки, это было по моей воле и по любви. Ты никогда не был плодом насилия, сынок. Мы очень тебя ждали. Джон ощутил, что мир грез дрогнул. Лианна сжала его крепче. — Зелье выветривается, — прошептал он. Она снова заплакала. — Я люблю тебя, сынок! Я много лет была в твоих снах, и я всегда в них буду. Магия в тебе сильна, сынок. Магия Первых Людей и магия Валирии, Старков и Таргариенов, впервые соединенная. Ты намного лучше, чем ты о себе думаешь. — Но ты сказала… Эйгон… — Эйгон был бы шестым. И скольких бы еще не короновали… Будь собой, сынок. Ты уникален, будь собой. Что бы ты ни выбрал, как бы ни звал себя, ты — это ты, и ты всегда будешь моим малышом, моим волчонком, моим драконоволком. И я так горжусь тобой! — Я не хочу, чтобы это заканчивалось. Я не хочу снова расставаться. Она улыбнулась сквозь слезы. — О, сынок. Я никогда тебя не покидала. Я всегда была рядом. Ты выбрал зимние розы, ты назвал в мою честь дочь. Пусть магии стало меньше, но нет магии сильнее, чем любовь. Рыдая, они снова крепко обнялись, пока сон не растаял, и Джон не очутился в постели в Красном храме, дрожа от душной жары Волантиса. Он все еще чувствовал ее руки, ее тепло, ее любовь, обнявшие его, сладкий запах зимних роз, перекрывающий смрад города. Он несколько секунд смотрел в потолок, приводя мысли в порядок, и затем сел. Его движение заставило Эддама перестать дергать ногой и поднять взгляд. — Так она пришла, — сказал он, видя истину в глазах Джона. — Все эти годы никто не думал рассказать мне? — спросил он, уязвленный. — О, поверь мне, если бы это зависело от нас, ты бы знал давным-давно. Но твой отец… — Мой дядя. Эддам бросил ему снисходительный взгляд. — Твой отец. — Ты был лучшим другом Рэйегара, как ты можешь… — Послушай, я не думаю, что то, что случилось, было честно. В идеальном мире твой дядя Брандон не был бы вспыльчивым сорвиголовой без мозгов, Лианна и Рэйегар поступили бы умнее, чем просто сбежать и спрятаться, и Эйрис не сжег бы тысячи людей просто для забавы, и проклятое восстание никогда бы не случилось. Но наш мир — дерьмо, и весь этот беспорядок случился. Рогатый блядун убил Рэйегара, и он не смог быть с тобой. Но Нед Старк смог. Нед Старк отказался от своего доброго имени и своей чести, чтобы защитить тебя, и ты можешь сказать, что он сделал это из долга, но ты знаешь, что это ложь. Он любит тебя. Он может не быть твоим отцом по крови, но он твой отец во всех других смыслах слова. Во всех смыслах, в каких не смог быть отцом Рэйегар. Джон сглотнул сухость в горле, зная, что он говорил правду, но он не мог не чувствовать горечь предательства. Вот он, взрослый мужчина, муж и отец троих детей, четвертый на подходе, и все это время его истинную личность скрывали от него. — Я хочу побыть один. — Хорошо, — сказал Эддам. — Я буду за дверью. — Нет. Иди за Арьей. И скажи Давосу… — Я буду за дверью, — повторил Эддам. Джон фыркнул. — Вот почему ты тенью ходил за мной, а не Дэни. Потому что я законный сын Рэйегара Таргариена. — Я королевский гвардеец, — пожал плечами он. — Хорошо, если ты настаиваешь, — раздраженно сказал Джон. — Я приказываю тебе доставить мою сестру в безопасность храма. Эддам бросил ему снисходительный взгляд. — Моя главная обязанность защищать тебя, а не бегать по твоему приказу. Я пошлю Лидса и Ориса на корабль. А сам останусь у двери. Разве что вы пожелаете освободить меня от клятв, мой Король. Джона так ошеломил титул и то, что он подразумевал, что он остолбенел, не в состоянии ответить или сделать что-то еще, пока Эддам не поклонился и не вышел, прикрыв за собой дверь. — Иные меня побери! — выругался Джон. Так далеко он не заглядывал.