Зимние розы. Осень

Ужасная еда, которую назвали ужином, не удержалась в желудке Дэйенерис, и ее, задыхающуюся и содрогающуюся, вновь вывернуло. Мелкие волны определенно только ухудшали ситуацию, еда была ужасной и слишком перченой, так что изменение в ее питании лишь добавляли страданий. Дверь распахнулась, и она застонала. Каждый новый визит от ее похитителя злил еще больше предыдущего. Он был грубым и отвратительным, не считая того, что он похитил ее из дома. Он затащил в кабину молодую женщину в лохмотьях и толкнул ее вперед, она тут же опустилась на колени. Дэни не могла не заметить ее оливковую кожу, такую редкую в Вестеросе, и красоту, спрятанную за страхом на лице. — Эта шлюха — переводчик, — проворчал Меро. Затем он перешел на валирийский. — Шлюха, ты знаешь, что ей сказать. Так что сделай это, и мне не придется тратить время на разговоры на их пафосном языке. И вымой ее! Я потом кого-нибудь пошлю. Дэйенерис смотрела, как он уходит, все еще притворяясь, что не понимает ни слова. У вестеросской леди нет причин говорить на валирийском, и вполне допустимо, что ее могли не допускать до всего, что касалось ее наследия, так что, осознав, что ее похитили, Дэни решила притворяться, что не понимает их. Это должно было купить ей время и ослабить их бдительность: если они считают, что она не знает языка, а значит, не может общаться, они не будут волноваться, если она заговорит с торговцами в порту. Хотя они пока никуда не заходили. — Как тебя зовут? — мягко спросила она. — Имя — Миссандея, — ответила женщина, все еще опустив голову. — Могу я помочь вам, Ваша Светлость? Дэни села на полу, уверенная, что тошнота прекратилась — или, по крайней мере, в ее желудке ничего не осталось. — Почему ты зовешь меня Светлостью? Меня лишили титула. И, пожалуйста, не опускай голову, когда говоришь со мной. Миссандея бросила короткий взгляд, но тут же опустила голову. — Мне не говорили об этом, Ваша Светлость. Мне сказали, что вы принцесса, и я должна о вас позаботиться. — Куда мы плывем? — спросила Дэни, решив, что ничего не добьется, если станет давить. — Что произошло? Я видела… Я не знаю, что я видела… Замок… Туман… — Черный замок взорвался, — сказала Миссандея, все еще глядя вниз, но протягивая Дэйенерис руку, чтобы поднять ее. — Нет, — возразила она. — Я тебе не верю. Не может быть, подумала она. Крепость Полуночи была построена и перестроена, чтобы выдержать куда больше, чем банда пиратов. — Капитан Меро сумел устроить своих людей в стражу, Ваша Светлость. Они привезли бомбы из И-Ти и подожгли их в замке. Я видела пожар, — сказала Миссандея. Как и я, — подумала Дэни. Но я не поверю в это. — Последние матросы, что поднялись на борт, сказали… — продолжила девушка. — А что с моей семьей? Мой лорд и супруг и мои дети? — Мне жаль, Ваша Светлость, — Миссандея умоляюще опустилась на колени. — Простите за то, что я принесла вам такие плохие вести, но они сказали, что они мертвы. Лорд Старлинг, остальные лорды и леди, и дети из семейного крыла. Выжила только одна молодая женщина, она уехала на лошади. Арья, подумала Дэни. По крайней мере, Арья жи… Нет, они все живы. Это ложь! — Куда мы плывем? — Я не знаю, Ваша Светлость, — Миссандее наконец удалось поднять Дэни с пола и подвести к столику. — Я рабыня. Мне не говорят. — Рабыня? — Дэни была в ярости. — Они… Это безумие! — Они дали мне укрытие и еду, Ваша Светлость, это куда больше, чем я заслуживаю. Дэни поймала ее запястье и развернула ее, вынудив Миссандею посмотреть ей в лицо. — Это не так. Ты человек, а не вещь. — Я ценная рабыня, Ваша Светлость. Я говорю на нескольких языках, и я опытный писец, так что меня почти не трогают. Мне дают хорошую еду, и у меня есть кровать. Обучать вот так и затем просто так тратить — слишком дорого. — Если тебя не насилуют каждый день — это не благословение, — возразила Дэни. — Рабство — часть нашего мира. — Это не значит, что это правильно. И это может быть частью Эссоса. Но не Вестероса. В Вестеросе рабство запрещено под страхом смерти, — выплюнула Дэни. Как и должно быть, подумала она. Она помнила, что много лет назад, когда прошел слух о том, что лорд Медвежьего острова торговал с работорговцами, отец был в таком гневе, и, прежде чем отправиться разбираться с ним, он усадил всех своих детей и объяснил им, почему это было неправильно. Дэни редко видела Неда Старка в такой ярости, и это только доказывало, настолько неправильна была работорговля. Ее кровь громко, яростно ревела в венах, и, когда корабль пошел против особенно сильной волны, грохотание привлекло ее внимание к ящику возле койки. Она встала и подняла крышку, обомлев при виде ее драгоценных яиц. Как всегда, черное привлекло ее — она коснулась его и, возможно, это был самообман, возможно, ее ярость, но ей показалось, что оно еще никогда не было таким теплым. — Капитан Меро сказал, что забрал сокровище, потому что они были частью сделки, — прошептала Миссандея. — Принцесса и все три яйца, таков был его приказ. Дэни улыбнулась. Они не знают, что это не все яйца! Лианна сделала красивое гнездышко для Голубки в своем кукольном домике, и все трое ее детей спали с яйцами в обнимку. Эймон даже сворачивался в клубок вокруг своего золотого яйца. И остальные яйца, найденные у вулкана, держали в сокровищнице, подальше от любопытных взглядов. Но эти три Дэни так и не смогла убрать из своих комнат. Она повернулась обратно к Миссандее, гадая, может ли доверять этой бедной невольнице, которую отправили прислуживать ей. Пообещать ей свободу было нелегко, ведь Дэни все еще не знала куда ее везут — хотя ее подозрения об Эссосе становились все сильнее — у нее не было людей и не было денег. Ей нужно продолжать присматриваться к Миссандее, узнать ее характер. И затем, когда Дэни будет знать больше, она может попытаться устроить что-нибудь очень глупое. Например, мятеж. *** Арья проскользнула по узким коридорам к кузнице, пользуясь тем, что настало время ужина, и вокруг было пусто. Как и в остальные ночи, она подождала, пока Джендри не опустит молот, и притянула его к себе для поцелуя. — Ты должна перестать делать это, — пожаловался он, обвивая ее руками. — Правда? — она усмехнулась. — Потому что ты целуешь меня в ответ. Он застонал, как и каждый раз, но сдался. Каждую ночь их поцелуи становились все смелее и глубже, отчего она всегда чувствовала себя взбудораженной. Воспользовавшись тем, что они разорвали поцелуй, задыхаясь, она прижалась губами к его горлу. Джендри застонал еще ниже, его пальцы на ее талии сжались, пока он пытался справиться с собой. — Арья, ты должна остановиться. Ты должна уйти. — Почему? — прошептала она. Она всегда знала, что он хорошо развит физически, еще с их первой встречи, но, после ее последнего приезда, она не могла забыть его, и все, что ей нравилось в нем, как в друге, переросло в совсем другой тип симпатии. И услышав, как девушки при дворе шепчутся о своих похождениях, это только разожгло ее любопытство. Тем утром, в кузнице, перед тем как зазвенели колокола, она была абсолютно сбита с ног, потому что дружбы и флирта больше было недостаточно. Она недовольно застонала, когда Джендри отстранился, держа ее на расстоянии вытянутой руки. Хотя судя по тому, с каким трудом он это сделал, он очень не хотел ее отпускать. — Мы говорили об этом, Арья. Ты леди. Высокородная. Она чувствовала себя сильной, могущественной. Его губы были алыми и припухшими, голубые глаза сияли так, что по ее спине поползли мурашки. — А я сказала тебе, что мне плевать, — сказал она, шагнув вперед и прижавшись к нему всем телом, покусывая его шею вверх к уху. — И тебе тоже, по большей части, это я знаю. Джендри застонал, его сопротивление подвело его. — Я же мужчина, Арья. Я не благородный лорд, не искушай меня. Перестань. — Никогда! — прошептала она ему в ухо, прикусывая мочку. Это свело его с ума, он подтолкнул ее к своему рабочему столу и посадил на него. Джендри целовал ее жарко и отчаянно, одной рукой стискивая талию, а другую сунув в ее темные волосы, растрепав и без того лохматую косу. — Седьмой ад, ты сводишь меня с ума! — проворчал он ей в шею. Арья усмехнулась, притягивая его для очередного поцелуя. — Когда твой брат убьет меня, я хотя бы умру счастливым человеком. — У меня есть меч. Я защищу твою честь. Он засмеялся, оторвавшись от нее и взглянув в глаза с чувством, которое им обоим было страшно назвать. — Видимо, мне понадобится защита твоего меча и кинжала, миледи. — Ну, насчет кинжала не знаю, — пошутила Арья. — Сделавший его кузнец очень ленивый. И руки у него растут из… — Я тебе покажу ленивого, — проворчал Джендри и прижал ее к себе. *** Меро вернулся на главную палубу корабля, видя, как Тирош показался на горизонте. Близился закат, и таким ходом они прибудут к следующему рассвету. — Корабль-разведчик вернулся, — сказал Даарио, играя с яблоком. — У нас появилась компания, — кивнул он на город, и Меро увидел ленту кораблей. — Вестеросцы? — Королевский флот и Редвины, — кто бы они там ни были. Если они уже здесь, видимо, шлюха была права, и проклятые волки подняли тревогу. — Волки-колокольчики, это что-то новенькое! — фыркнул капитан. — Что за Редвины? — Видимо, они торгуют вином и были в городе, когда Королевский флот отбывал, так что они присоединились, — пожал плечами Даарио. — Сколько, Даарио, меня интересует, сколько их, — проворчал Меро, глядя на корабли через подзорную трубу. — Не уверен, парочка может скрываться за береговой линией, но пока что десяток королевских, полностью укомплектованных, плюс четыре торговых каракка и шесть военных кораблей Редвинов, тоже под завязку набитыми людьми, видимо, чтобы защищать груз от пиратов. — То есть битва будет долгой. — Меро был недоволен. — Двадцать проклятых кораблей. И шестнадцать из них больше, чем наши. — Ну, я предпочту шестнадцать кораблей и четыре бесполезных якоря. У нас нет военных кораблей, только десять карраков, но они полностью забиты хорошими воинами, а не этими мягкотелыми лордиками, как любят в Вестеросе. — Наши люди может и лучше, но их больше, — сказал Меро. — К тому же, мы ограбили их соляные пруды: в бою мы можем потерять много денег, если они сумеют потопить корабль, а я люблю золото. — Допустим, мы оставим этот корабль в стороне, но если они знают о соли и найдут ее на наших кораблях, то поймут, что и принцесса где-то рядом, и тогда это точно будет адский бой, — заметил Даарио. — Мы можем обогнуть Тирош? — Если хочешь взбесить команду, то конечно, — пожал плечами Даарио. — Мы уже урезали порции, теперь даем только соленую говядину и цукаты. И даем мало. Сегодня кончилась свежая вода для команды, а наша вода и для принцессы закончится сегодня-завтра, это в лучшем случае. До Лиса мы не доберемся. А если они устроят блокаду, мы не пройдем, — подытожил он, и капитан поморщился. — Я кое-что придумал. Меро фыркнул. — И скольких ты хочешь угробить в этот раз? Даарио только закатил глаза. Ну да, он слегка импульсивен, и что? — Я знаю Тирош, а эти глупцы нет. Я знаю, каким торговцам доверять и кому дать на лапу в гавани. Мы скажем, что мы торговцы из Пентоса, приходим в гавань регулярно каждые несколько месяцев, и тем самым избежим подозрений — и что мы идем за грузом в Кварт, а там посмотрим. Ты останешься на корабле, так далеко, как можно, чтобы не вызывать подозрений, и пошлешь остальные как можно ближе, затем мы загрузим их под завязку. После, лодками перевезем припасы с других кораблей сюда. И так сможем добраться до Лиса. — Звучит неплохо. Но я хотел отсюда пойти прямо в Волантис, — пожаловался Меро. — Пентосийским торговцам не нужно столько провизии. Будет слишком подозрительно, — сказал Даарио. — Лучше потерять несколько дней на остановку в Лисе, чем рискнуть чем-то большим. К тому же, у нас есть преимущество: арьергард говорит, что горизонт чист, это значит, что мы опережаем их по крайней мере на два дня. И даже если они выйдут из гавани второпях, им придется сделать остановку перед Лисом, чтобы пополнить запасы, так что мы можем позволить себе задержку. К тому же, ночь в Лисе наверняка поднимет команде дух, — закончил Даарио с ухмылкой. — Они начинают завидовать, что на борту есть только одна шлюха. Меро засмеялся. — Ладно, уговорил. И поищи чего-нибудь от слабого желудка. — Неужели ты размяк, кэп? — пошутил Даарио. — Скажи это вновь, и я покажу тебе мой клинок, — сказал Меро. — Эта принцесса блюет все, что ест. Последнее, что мне надо, чтобы она заболела или померла, и мы потеряли нашу оплату. Я бы ей кляп вставил или дал снотворного, пока мы туда доберемся, но мне приходится ее терпеть, ведь в конце концов, ее королевская задница сделает нас очень богатыми. — Ладно, я разберусь, — сказал Даарио. Еще больше причин не расстраивать команду: если решат, что женщин на борту нужно поделить между собой, принцессу не пощадят, и все наше золото пойдет на дно, подумал он. — Она поверила тебе про замок? — Тупая сучка не говорит на валирийском, — сказал Меро. — Но они будут довольны. Я приказал рабыне сказать ей. — Меро, она была не совсем в сознании, когда мы отплывали. Что, если зелье не сработало? Мы внушили команде, что они видели замок в огне, но если она не…? — Забудь об этом, мудила, — пробормотал капитан. — Если она нам не поверит, это ее проблема. Если она была не в себе, так даже лучше, потому что она не видела, что замок не горел. Нам приказали убить их, если сможем, или сказать ей, что убили. Что будет дальше, уже не наше дело. Даарио только кивнул, впиваясь в яблоко, и ушел. *** Робб ходил кругами по своему солярию, тревога сводила его с ума. Вороны с новостями о похищении Дэни, поспешный отъезд Джона за ней, побег Арьи, возвращение Ланнистеров в столицу — все меркло перед тем фактом, что шесть часов назад у Маргери начались роды, а новостей все не было. — Уже семь, — сказал Теон, переворачивая песочные часы. — Это смешно! — воскликнул Робб. — Почему так долго?! — он фыркнул. — Почему она такая упрямая, почему запретила мне быть с ней? — проворчал он. — Потому что с ней там пять кузин, и, прежде чем ты это скажешь, Дэни последовала совету Айлы, которая дорнийка, и своей дотракийской служанки, которые очень отличаются от южных надутых леди. Или что, твоего отца пустили в родильную комнату, когда твоя мать рожала твоих младших братьев и сестер? — Знаю, знаю, я это уже слышал. — К тому же, это уже второй твой ребенок. Ты и без того знал, что она тебя не пустит. — Теон, прямо сейчас ты самый бесполезный друг на всем Севере. Железнорожденный только рассмеялся. Почти половина песка в часах утекла, когда пришел мэйстер Лювин. — Еще один сын, мой лорд! Мои поздравления! Робб широко улыбнулся. — А леди Маргери? — Устала, но в порядке. Она сказала, что сейчас вы можете зайти. Счастливее, чем прежде, Робб, перепрыгивая через ступеньки, помчался наверх в обычно неиспользуемую спальню Маргери. Ее пять тирелловских кузин поклонились и быстро ушли, а он отправился к жене, лежащей на кровати с их сыном. У мальчика уже была полная темных кудрей голова. — Мне кажется, он похож на тебя больше, чем Маленький Нед, — сказала она. — Как бы ты хотел его назвать? Робб улыбнулся, в восторге мягко коснувшись лица новорожденного. Он долго думал об именах, и, хотя он уже выбрал имя, увидев лицо своего сына, он принял решение. — Джон, — сказал Робб. — Джон Старк. — Он вернется, любовь моя, — мягко сказала Маргери. — Он найдет Дэни, и они вместе вернутся. — Знаю, — с уверенностью сказал Робб. — Но мы называем наших детей в честь людей, которых любим. И я люблю моего брата. Маргери улыбнулась, поцеловав его в щеку, и посмотрела на малыша. — Тогда пошли воронов, сообщающих о рождении Маленького Джона Старка. — Уже поздно. — Он кивнул в сторону лунного света, заглядывающего в окно. — Займусь этим утром. Он прижался к жене, обнял ее и уставился на их новорожденного сына. *** Уиллас ждал в гавани, когда они пришвартовались, с ним была странная смесь из стражей Тиреллов, Редвинов и даже пара людей Старков. — Лорд Уиллас! — поздоровался Джон, спрыгнув на деревянный пирс. — Я рад видеть вас в здравии. Пожалуйста, у вас есть новости? — И я рад встрече, лорд Старлинг, хоть и хотел бы, чтобы она случилась при иных обстоятельствах. Я забронировал комнаты в ближайшей гостинице, если пойдете со мной, там нам будет намного удобнее говорить. — Разумеется, — согласился Джон. — Давос, позаботишься о провизии? — Я знаю лучших торговцев в городе, мой лорд, — сказал Салладор. — Не волнуйтесь, мы разберемся. Джон кивнул, и он, Эддам, Арья, Призрак и Нимерия последовали за Уилласом и его сопровождающими вниз по улице к прилично выглядевшей гостинице. Хозяин поклонился, но ничего не сказал, когда Уиллас провел их по скрипучей лестнице к комнате с двумя диванами. Два стража прошли к другой двери и остались за ней, охраняя их покой, еще два замерли возле той, через которую они пришли, а остальные скорее всего охраняли здание. — Я в городе уже две недели, мой лорд, — начал Уиллас, когда все сели. — Горожане мало чем могут помочь, разве что из торговцев, которые занимаются продажей припасов. Мы заметили несколько кораблей с севера, идущих на юг, все записали. Прошлой ночью мое внимание было привлечено тем, что один из моих людей узнал в борделе: про группу кораблей, заявивших, что они обычные торговцы из Эссоса. У меня есть причины верить, что мы искали именно их. — Почему? — спросил Джон, и Уиллас потянулся в карман. — Мой человек узнал у шлюх, что они платили этим. — Он положил то, что вытащил на стол, и Джон потянулся к ним. — Мешок с медными звездами и еще один с… — Джон нахмурился. — Медные звезды — вестеросские монеты, и я подумал, что то, что они заплатили солью, странно, но… — начал Уиллас. — Ни капли не странно, — зло сказал Джон. — Они вышли из нашей главной гавани, там, где добывают соль. Похоже, они прихватили не только мою жену, но и соляные запасы! — Тогда мы знаем, что они плывут на восток, — сказал Уиллас. — По словам шлюхи, они собираются забрать драгоценный груз в Кварте. — Золото за леди Старлинг, без сомнений, — сказала Арья. — Они продадут и соль, — сказал Эддам. — Скорее всего по пути, чтобы заплатить за припасы или освободить для них место. — Вообще, если они ее продадут, это будет нам на пользу, — сказал Арья. — Потому что я смогу потратить деньги, покупая собственные ресурсы? — спросил Джон, сжимая зубы. — Нет, дурачок, — Арья закатила глаза. — Если они продадут соль, то оставят для нас тропинку, по которой можно последовать. И если мы не продолжим следовать за ними вслепую, то деньги не будут потрачены зря. — Соль не так уж редка, — возразил Джон. — Ее могут привезти откуда угодно! — Нет-нет, Арья права, — сказал Эддам. — Соль нередка, ты прав, но любой, кому понадобится ее продать, должен будет найти купца для перепродажи. Только люди с корабля, который стоит в порту лишь один день — или ночь — станут платить шлюхам солью, вместо того, чтобы пойти к купцу и получить большую стоимость. — Если у купца можно получить больше, — начала Арья, но Джон вклинился: — Лорд Уиллас, вы здесь с Королевским флотом? Каков план моего лорда и отца? — Лорд Старк и лорд Мандерли сказали, что корабли здесь, в Тироше, в вашем распоряжении и под вашим командованием, лорд Старлинг. Я прибыл сюда потому, что мой кузен, сир Хоббер Редвин доставлял вино в Королевскую гавань по пути в Тирош, и согласился пристать к Королевскому флоту хотя бы досюда. — Понимаю, — сказал Джон, прикусив нижнюю губу и на минуту задумываясь. — Моя цель не в Тироше, лорд Уиллас, так что я продолжу путь на восток и, так как мой лорд и отец позволил, возьму Королевский флот с собой. Я правильно понимаю, что сир Хоббер стоит во главе кораблей Редвинов? — Да, мой лорд. Он отправился в город, но скоро должен вернуться. Джон кивнул. — Мы долго были в море, и, по словам моего капитана, нашим кораблям понадобится, по крайней мере, ночь, чтобы запастись припасами и погрузить их, так что я воспользуюсь этой гостиницей. — Я позволил себе забронировать все номера. Посчитал, что это разумно. — Хорошо, благодарю вас. Эддам, отправь весточку Сарелле прийти сюда, уверен, что она будет рада ванне и ночи на берегу. Лорд Уиллас, я освежусь, но, если это возможно, пошлите за мной, когда вернется ваш кузен. Уиллас кивнул и позвал управляющего, который распределил номера и занялся ванными. Джон чувствовал облегчение от мысли, что можно помыться, хотя он не мог лежать в ванне подолгу — это слишком напоминало ему о Дэйенерис и купальне в их комнатах. И после этой мысли он не сможет отдохнуть. Пока они были в пути, он мечтал о ночи на берегу и кровати, которая не качалась бы на волнах. Но здесь, твердая земля лишь нервировала его, потому что в то время, как он оставался на месте, Дэни удалялась от него. В конце концов, когда Уиллас пришел за ним, сказав, что его кузен ждет в гостиной, он был нервным и дерганым. Они обменялись приветствиями и вежливой беседой, приличествующей этикету, но Джон не мог ждать и почти сразу перешел к делу. — Сир Хоббер, лорд Уиллас сказал мне, что вы уже были на пути в Тирош и благородно согласились подождать нашего прибытия. Но сейчас я хочу спросить вас, не присоединитесь ли вы к нашему флоту и продолжите поиски леди Старлинг. — О, — Хоббер явно был сбит с толку. — Я просто… Видите ли, мой лорд, у меня есть обязанности. Мой лорд и отец дал указание доставить вино, и я это сделал. — Я понимаю, мой лорд, но я прошу помощи дома Редвин… — Мне кажется, что вы просите наши корабли, — сказал Хоббер. — Да, мой лорд, это так, — сказал Джон, начиная злиться. Молодой человек казался ему грубым или просто противным без всяких причин. — Ваши корабли, то есть вашу помощь в спасении моей леди и супруги. — Мне очень жаль, лорд Старлинг, но боюсь, что должен вам отказать. Видите ли, мы выходили на торговый маршрут, не спасательную миссию. К тому же, не я отвечаю за корабли, так что я не могу заключать никаких договоров. — Затем он фыркнул. — Но, разумеется, — сказал он себе под нос, — нельзя же ожидать от бастарда понимания, как работает иерархия. — Хоббер! — в ужасе воскликнул Уиллас. Арья закипела, раздув ноздри, и сиру Давосу с каменным лицом пришлось ее удержать. Эддам положил руку на рукоять меча, готовый ответить на оскорбление, но Джон, в ярости, но с ледяным выражением, остановил его. Он отступил на шаг, сжимая зубы, и повернулся к окну, чтобы вернуть себе самообладание. Призрак сделал несколько шагов к грубому лорду, но Джон отозвал его. Несколько минут напряженной, заряженной тишины прошло в комнате. — Вы правы, сир Хоббер, — наконец сказал Джон, отвернувшись от окна. Его голос был холодным и жестким, но в его тоне не было жестокости. — Дом Старлинг никак не связан с домом Редвин. Между нами есть лишь коммерческие отношения, ведь вы покупаете мои драгоценности, а мы покупаем ваше вино. Но каким бы глупым не был такой безродный бастард, как я, я знаю, что лорды должны служить своим верховным лордам, и, таким образом, я считаю, что это относится и к поддержке союзников вашего верховного лорда. Я так понимаю, что дом Редвин служит дому Тирелл, который состоит в союзе с домом Старк и, таким образом, Севером. Хотя бы потому, что наследник дома Тирелл женат на дочери одного из важных домов Севера, Мандерли. И, следуя этой логике, ваша помощь должна распространяться и на дом Старлинг, ведь мы северный дом. Но, как вы сказали, у дома Старлинг нет связей с домой Редвин. Вы не нарушите никаких договоров. И мне не хотелось бы говорить об очевидном, но Север помнит. Это момент большой нужды для дома Старлинг, и мы запомним наших друзей. И запомним тех, кто отказал нам в дружбе. Уиллас сжал губы, чтобы спрятать улыбку. Разумеется, как представитель дома Тирелл и исполняющий обязанности верховного лорда, он мог приказать флоту Редвинов и отправить Хоббера в его каюту посидеть и подумать — что он и собирался сделать с самого начала, но он хотел дать Хобберу шанс помочь самостоятельно. Но лорд Старлинг был прав, и ему было смешно видеть, как его кузен мнется после его непростительной грубости. Он мог потратить на это лишнюю минуту. — Мой лорд, это… Э… Это не то, что я имел в виду… — запинаясь, начал Хоббер. — Тогда что вы имели в виду? — спросил Джон. — Я не намеревался нанести оскорбление, — побагровев, пробормотал Хоббер. — А что, у слова бастард есть какое-то другое значение? — спросил Эддам, все еще не отпустив рукоять клинка. — Я лишь хотел… То есть… Я не… Я просто… Я не могу принять такое решение, мой лорд. Лорд Редвин — это мой отец. — Я знаю, — прохладно ответил Джон. — И вы никак не можете послать ему письмо и спросить его мнения о том, стоит ли мне помогать. Вы не лорд Арбора, вы даже не наследник. Но ваш лорд и отец дал вам приказ и ответственность над этими кораблями, таким образом, решать вам. Вы можете забрать свои корабли и вернуться домой или присоединиться к армаде. Я дам вам время подумать. Но немного. Он вылетел из комнаты, и Эддам и Арья быстро последовали за ним. — Ты дашь ему время? — спросила она. — Это моя битва, и, как он сказал, он мне ничего не должен, — скованно сказал Джон. — К тому же, мне нужно было уйти из той комнаты. Я был слишком близок к тому, чтобы познакомить свой кулак с его веснушчатым носом. Сарелла сбежала со скрипучей лестницы таверны, заставив остальных нахмуриться: на ней было кокетливое платье, шелковое, с кружевами и глубоким декольте, которое она наверняка купила в Чаячьем городе, потому что оно явно вышло не из-под руки Киры или браавосийских швей. — У меня есть новости, — сказал она, слегка задыхаясь. — Мы и так знали, что они плывут на восток, но я кое-что узнала: они направляются в Волантис, но сначала заглянут в Лис. — Как ты узнала? — спросил Джон. — Вам лучше не знать, — отмахнувшись, хмыкнула Сарелла. — Нет, если это значит, что мы движемся в ловушку! — возразил он, а Эддам поморщился. Северяне явно были не готовы к дорнийской откровенности. — Хорошо! — фыркнула Сарелла. — Как хочешь. Мне сказал один из портовых капитанов. — И он просто тебе все рассказал? — спросила Арья. Сарелла улыбнулась. — Он хорошо выглядел. — Она пожала плечами. — Я решила, что можно совместить приятное с полезным. В противном случае пришлось бы марать руки кровью, кинжалы там, лишняя трата времени. Это тоже весело, но у меня на уме был совсем другой тип веселья. — И какое отношение это имеет к делу? — спросил Джон. — Хватит изображать допрос, — попытался остановить их Эддам. — Нет, я хочу знать! — возразила Арья. — Это плохая идея, — проворчал Эддам. — Теперь и мне интересно, — добавил Джон. — Ну, обычно, вы, слабовольные мужчины, или не понимаете, или вам просто плевать, что вы там говорите, когда кто-то играет с вашим членом, — сказала она, и Джон ее не разочаровал, бурно покраснев и задохнувшись. Арья, с другой стороны, была заворожена. — Честно говоря, он слегка меня разочаровал, но, в конце концов, он дал мне ту информацию, что было нужно, и утолил… — Хватит, Сарелла! — воскликнул Эддам. — Только не говорите, что позабыли свою дорнийскую кровь, сир, — пошутила она, подступив ближе и попытавшись погладить его грудь, но он поймал ее руки. — Правда? Ничего? — Мы не будем говорить об этом, — твердо сказал Эддам. — Спасибо за информацию. — Это мы всегда с удовольствием, — сказала она с ухмылкой. Он фыркнул и отступил. Когда он и Джон позвали Давоса и отправились по узкому коридору к его комнате, чтобы заняться составлением планов, она не выдержала и расхохоталась. Арья была впечатлена. — Ты просто дразнила их или…? — Ну, тесный корсет всегда привлекает внимание, — сказал Сарелла. — И я была в настроении, я слишком долго притворялась мальчиком. Но нет, я ничего такого не делала. Я его напоила, похлопала ресницами, и он запел, как канарейка, обо всем, что знал. Но то, что я сказала от этого меньше правдой не становится: мужчина скажет что угодно, когда перед ним глупенькая девица, и ему кажется, что он может ее впечатлить. — Ты… — Арья наконец покраснела. — Говорят, Дорн более… Открытый. — О, девочка, ты и понятия не имеешь! — засмеялась Сарелла. — Ты можешь меня научить? — Понятно, — усмехнулась дорнийка. — Чтобы соблазнить Джендри? Арья побагровела. — Я просто… Я… — Из меня не лучшая соблазнительница, Арья, я бы сказала, что я знаю чуть больше, чем девочка, выросшая в чопорной северной семье. Но чтоб ты знала, это будет такая большая потеря. — Большая потеря? — Джендри, конечно. Когда твой брат о вас узнает и убьет его. — Джон не станет, — пробормотала Арья. — Есть правила, Арья. В Дорне они гибкие, но только там. К тому же, даже в наших больших замках есть какие-то правила. Джендри простолюдин… — Он более чем благороден! — возразила Арья. — Я не говорю обратного. Он мне нравится! Он честный человек, который делает честную работу. Но дело в этом. Он работает. И я не имею в виду, как твой отец работает для короля или что-то в этом роде. У него нет семьи, нет дома. Вестерос тебя растерзает, если ты его выберешь. И он работает на твоего брата. Как Джон позволит кузнецу соблазнить его леди-сестру без последствий? Он станет посмешищем двора. — Так ты говоришь, что… — Я говорю, что это больше, чем желание получить пару поцелуев от мальчика, который тебе нравится — и я тебя не осуждаю. Но будут последствия. Может быть, тебе стоит сначала… — Все знают, что я каждый день езжу верхом, даже когда идет дождь, так что если я… Если мне придётся выйти за надушенного лорда, никто не станет сомневаться, что с моей девственностью что-то не так, — сказала Арья, упрямо подняв подбородок. — Ты… О… Ладно, дальше, — пробормотала Сарелла, слегка изумившись тому, куда зашел разговор. — Хотя, кажется, ты и сама зашла довольно далеко. — Она проверила обе стороны узкого коридора. — Идем в нашу комнату. Стены тонкие, но это лучше, чем ничего. А теперь расскажи, что ты знаешь? Кроме того, что может испортить девственность? — Элла рассказала, откуда берутся дети, — сказала Арья, — и, слава богам, не стала пользоваться дурацкими метафорами, как септа Мордейн. И она уж точно не говорила, что от поцелуя в щеку можно залететь. Сарелла упала на кровать, хохоча так сильно, что по ее лицу покатились слезы, и она обхватила себя руками. — Боги, аж бока болят! — сказал она, успокоившись. — Септы! Я даже не помню, когда смеялась так сильно! — она усмехнулась. — Хорошо, ты видела член? — Нет. — Арья покраснела. — Но я знаю, что он… Внутрь… И вот так беременеют. — Что ж, Элла положила неплохое начало. — Но у меня есть вопрос, — сказала Арья, скрестив ноги. — Как он попадает внутрь, ведь, судя по моему телу, он должен идти вверх, и как это возможно, если он болтается между их ног? — Я чувствую, будет весело, — пробормотала Сарелла. Арья почти засомневалась, что ей стоило задавать этот вопрос. *** Прошел закат, и Джон, Эддам, Арья, Сарелла, Призрак, Нимерия и Уиллас стояли в гавани, ожидая, когда последние лодки загрузят на корабль. Давос был очень хорош в управлении грузчиками — навык, который, как он сказал, был жизненно необходим во время его контрабанды. После неудобной ситуации в день их прибытия, сир Хоббер извинился перед Джоном и заявил, что корабли Редвинов под его ответственностью присоединятся к флоту в поисках Дэйенерис, и он отказывается от командования в пользу его кузена Уилласа, исполняющего роль его лорда. Джону показалось, что несмотря на искренность извинения, предложение было сделано скорее из-за внушения Уилласа или даже его приказа, чем по собственной воле Хоббера. Но Джон не собирался жаловаться или разбираться, он только поблагодарил его и сказал, что рад союзу между домом Старлинг и домом Редвин. И хотя Арья хотела вызвать Хоббера на дуэль из-за оскорбления, Джон подумал, что лучше придерживаться дипломатии. У него и без того было полно забот, чтобы еще разбираться с избалованным лордом. — Хотел бы я, чтобы можно было сказать отцу, куда мы направляемся, — сказал Джон, но это было напоказ: Заря еще накануне улетела с письмом для Эллы. — Если бы мы только могли найти одну из маленьких птичек Вариса… — сказал Уиллас, и Джон улыбнулся. Об этом он не подумал. — Это не должно быть слишком сложно, — улыбнувшись, сказал Эддам. Жаль, что эта идея не пришла к нему в голову прошлым вечером! — Почему? — спросила Арья. — Это ведь может быть кто угодно! — Потому что, как ты видишь, — Эддам оглянулся вокруг, — мы, вестеросцы, выделяемся здесь как белые вороны. И мы говорим на всеобщем, что тоже непривычно. Так что, если тебе понадобится послать сообщение в Королевскую Гавань, например, Королевскому совету, нам нужно будет немного сладостей, и, я уверен, что маленькая голодная птичка тут же окажется неподалеку в поисках новой песенки. Перед ними, словно из воздуха, возник мальчик, застав всех врасплох. — Он сказал, что кто-то может захотеть послать ему песенку, милорд, — сказал мальчик. — Кто вы? — Я Джон Старлинг, — сказал он, сделав шаг вперед. — Ты можешь послать ему сообщение? — Следующий корабль в Королевскую Гавань уходит утром, — сказал мальчик. — Я могу быть на нем. Джон улыбнулся. После столько долгих недель у него наконец-то был хороший день! Он знал, где искать и как послать домой сообщение, при этом не заставляя его несчастного отца, который был из рук плохим лжецом, притворяться, что он не получал никаких писем! *** Как бы странно это не было, Джейме не мог дождаться возвращения на Драконий Камень. Королевская Гавань казалась чужой, когда он знал, что Мирцелла и Томмен были в старой таргариенской крепости, и ему было ненавистно оставлять их, хотя он знал, что не сможет защитить их от людей Станниса. Но сделка между лордом Драконьего Камня и королем включала в себя ежегодные отчеты — что показывало, каким «заботливым» отцом был Роберт! По правде, все это было напоказ, просто ритуал, притворство перед двором, потому что он уже второй раз доставлял отчет, но вновь, не королю. Как и в прошлом году, Джейме принес отчеты Станниса и мэйстера Крессена к Варису, Ренли и Неду Старку, которые, к счастью, держались подальше от Роберта. Он должен был уехать завтра, так что он вышел из душного Красного замка в город: он пообещал дочери куклу. Тут Джейме улыбнулся. Мирцелла не рассказывала подробностей, откуда узнала, только пожала плечами и сменила тему, но он был счастлив иметь дочь — или, по крайней мере иметь дочь, которая знала его, как отца, а не дядю. Он шел по Шелковой улице, оглядываясь по пути к кукольнику, когда услышал слова, от которых у него похолодела спина. — Нанимают еще больше людей? — сказал один из идущих перед ним мужчин. — Зачем Гильдии нанимать еще людей? Их становилось все меньше после смерти Безумного короля! — И пусть он гниет в аду! — сказал его собеседник. — Но это то, что я слышал, друг мой: Гильдия Алхимиков нанимает людей, и много. — Зачем? Что от них хочет толстый король? — Не знаю. Но они чем-то заняты. Это я слышал. У них ушло много лет, чтобы научить новых людей, ведь все их старшие члены были убиты во время Осады, но теперь у них полный набор, и они нанимают еще больше людей, боги знают что! Они повернули на другую улицу, и Джейме ошалело последовал по своему пути. Он убил старших членов Гильдии под конец Восстания. Он убил Эйриса, затем Россарта и затем нашел Гаргиума и Беллиса и убил и их, надеясь, что секрет дикого огня умрет с ними. Похоже, рецепт смертельно опасной субстанции был где-то записан и был передан новым ученикам. Джейме не считал себя героем, но он знал (один из трех), что Королевская Гавань все еще стояла только из-за действий, за которые его ненавидел Вестерос. И вот, двадцать лет муки ничего не стоили: если Гильдия начала производство дикого огня… Но кто мог приказать это? Ему нужно подумать и выговориться, и, вполне возможно, побиться головой о стену из-за того, что он не сжег Гильдию годы назад.