Зимние розы. Осень

Тайвин смотрел на бесконечный океан, плещущийся за окном. Он был не из тех людей, что позволяют себе увлекаться бессмысленными хобби, но если у него и была какая-то тайная слабость, так это вид набегавшей на берег воды. Принесенное вороном письмо его сына лежало на столе — новый повод для тревоги. Он начал планировать, как всегда. Наследие, это было всем, что он хотел с самого начала, с тех пор, как он пытался очистить их фамильное имя от глупости и слабости их отца. Люди умирают, наследие останется, подумал он. Он повернулся к своей второй и последней тайной слабости: роскошному портрету Джоанны, его любимой Джоанны, одно из немногих послаблений, что он себе позволял. — Он и правда сын своей матери, Джоанна, — сказал он вслух, словно разговаривая со своей мертвой женой. — Непредсказуемый и слишком самоуверенный. Но он Ланнистер, любовь моя, наш внук. Я не могу позволить ему пасть. — Ворон из Королевской Гавани, мой лорд, — громко объявил мэйстер, оставив письмо и удалившись так же быстро. Дорогой лорд Ланнистер, С сожалением должен сообщить, что несмотря на то, что мы сумели прикрыть большинство его менее значительных проступков, принц Джоффри совершил сразу два больших промаха. Во-первых, после того, как он упомянул о своем интересе, я подарил ему одну из своих лучших девушек. Прежде чем я успел помочь в сокрытии, слуги нашли девушку избитой и кровоточащей в его комнате. Позже тем же днем она умерла, и мы все знаем, насколько сильны чувства короля на этот счет. Затем по его приказу один из его стражей с жестокостью напал на Сансу Старк перед всем двором. Если бы нападение было совершенно на кого-то другого, существовал бы шанс сгладить углы, но он напал на дочь лорда Старка, и примирение невозможно. Король был в ярости от этих поступков и потребует вычеркнуть принца из линии наследования. Я буду работать с сиром Джейме, чтобы отослать принца Джоффри к вам до суда, но, боюсь, мне это не удастся.

Ваш слуга, Лорд Петир Бэйлиш

— Какое развитие ситуации, — пробормотал Тайвин сам себе. Ему хотелось бы знать больше, но, несмотря на то, что лорд Бэйлиш уместил столько информации бисерным почерком, принесенный вороном свиток был небольшим. Он получал отчеты, даже от Кивана, что Роберт начал терять терпение от капризов Джоффри. Похоже, проснувшись поутру и узнав, что его сын избил шлюху до полусмерти и затем дочь его лучшего друга, дочь великого дома… — Джоффри сам себе вырыл яму, Джоанна. Даже я не могу спасти его, не проявив слабость. Эта война не стоит сражения, потому что мне нечего сказать. Как я могу заявить об оскорблении нашего дома, если это Джоффри напал на дочь Десницы короля? Как я могу винить Неда Старка за его ярость, когда одной из причин, почему я отказался от должности Десницы, было то, как Эйрис оскорбил нашу любимую дочь? Как бы я не ненавидел лорда Старка, я должен признать, что он прав. Но наше наследие… Наше наследие должно выжить. И если Джоффри не достоин, если он стал слабостью, то пришло время обратить внимание на Томмена. — Он забарабанил пальцами по ручке кресла. — Но независимо от этого, Нед Старк стал препятствием, от которого надо избавиться. О, это даже хорошо! — Тайвин улыбнулся. — Мы можем повернуть все это к нашей выгоде, Джоанна. Потеря Джоффри может стать нашей победой, если развернуть ситуацию! Мне просто нужно позаботиться о том, чтобы Джоффри сделал то, что нужно, в нужное нам время! И Стаффорд там, он проследит! Он достал свиток и перо, чтобы написать свое сообщение. У него все еще была возможность спасти корону Джоффри (но это не было приоритетом), их семейную честь и избавиться от Неда Старка, и все одним простым движением. И он не позволит этому шансу пройти мимо! *** Санса смотрела на свое отражение. Ее волосы превратились в катастрофу, но с этим ничего нельзя было поделать, не после семи дней в постели. — Как думаешь, когда моя сестренка или братишка появятся на свет? — спросила она у Эллы, которая расчесывала ее длинные пряди. — Недолго, я надеюсь. Примерно месяц. В дверь постучали, и Кэйтилин перестала разбирать вещи Сансы и впустила Эддама, хотя, судя по ее лицу, она сделала это без радости. — Я кое-что тебе принес, — сказал он, опустившись на колени перед скамьей, на которой сидела Санса. — Тебе нужно будет выздороветь, прежде чем ты сможешь начать учиться им пользоваться, но к тому времени я наверняка уже уеду на север, поэтому я решил, что лучше отдать его сейчас. Он протянул ей узкую шкатулку и помог Сансе открыть ее — одна ее рука все еще была забинтована и висела на перевязи. Она охнула, Элла мягко улыбнулась, а Кэйтилин фыркнула. — Она и обращению с мечом будет учиться? — спросила она с негодованием. — Если она захочет, я буду рад научить ее, — ответил Эддам. — Но ты не твоя сестра, Санса, и тебе такое не очень нравится. Но нет ничего плохого, чтобы иметь припрятанный кинжал и использовать его для самозащиты, случись что. — У нее для этого будут стражи, — прошипела Кэйтилин. — С ней были стражи неделю назад, — сказала Элла. — И это не помогло. — Сомневаюсь, что лорд Дейн будет рад услышать, что его невеста ходит с клинком, — возразила Кэйтилин. — Есть большая разница между клинком и кинжалом, ты же это знаешь, да? — саркастично спросила Элла. — Это на всякий случай, — сказал Эддам, обрывая их спор. — У леди Эллирии тоже есть кинжал, но она сказала, что у тебя не было оружия и что вокруг было слишком много стражи, чтобы она смогла освободить вас обеих. Так что если тебя это волнует, лорд Эдрик отнюдь не лицемер. Он не станет запрещать тебе то, что позволяет своей тете, с которой вырос и которая ему больше как сестра. Санса посмотрела на кинжал, припомнив ту бурю эмоций, через которую прошла в тот день в тронном зале. Как Эллирия пыталась защитить их обоих, но они были в меньшинстве. — Где мне его носить? — спросила она, осторожно потрогав пальцем лезвие. — Он будет заметен в платье. Эддам усмехнулся. — Нет, не заметен. Ты видела его у Эллирии? Элла взяла Сансу за руку и потянула ее к складкам своего платья на раздувшейся талии. Девушка охнула, нащупав в объемной ткани и вытащив наружу кинжал. — За три года ты хоть раз видела его в одном из моих платьев? — мягко спросила Элла. — Нет, — шепотом ответила Санса. Затем она вернула кинжал мачехе и повернулась к Эддаму. — Как мне научиться им пользоваться, дядя? *** Тронный зал был переполнен, вся знать Королевской Гавани и те, кто сумел добраться до нее за такое короткое время, изнывали от любопытства. Когда Станнис впервые за три года вошел в замок, это сначала повергло их всех в тишину, затем начали раздаваться оживленные шепотки. Тишина настала вновь, люди расступились, когда в зал вошел Нед и Элла, возглавляющие их группу, но именно появление Сансы повергло всех в гробовую тишину. К неудовольствию Кэйтилин и даже неудобству Неда, девушка настояла на своем присутствии и том, чтобы не скрывать свои раны. Ее глаз все еще был заплывшим, рука все еще на перевязи. Шаги заставляли ее ребра ныть, но она настояла на том, чтобы прийти на своих ногах, в конце концов, упрямство Старков было фамильным. Первый шаг почти заставил ее потерять равновесие, но затем кто-то протянул ей руку, и Санса подняла взгляд и увидела Эдрика, с улыбкой предлагающего ей поддержку. Она знала, что в этот жест была вложена не только доброта, он показывал, что несмотря на действия Джоффри, они по-прежнему крепко связаны. И с ответной улыбкой она приняла его руку, тяжело опираясь на него, чтобы пройти весь путь. Нед провел их к передней части зала, но остался с семьей вместо того, чтобы занять положенное ему место у трона. Среди толпы снова начался ропот, когда в зал ввели Джоффри в сопровождении его стражи: трех королевских гвардейцев, двух людей Старков, одного Дейнов и одного от Тиреллов. Нед все еще был встревожен. Несмотря на то, что он подготовил Указ о Лишении Прав Наследования, и Роберт подписал его накануне, двор собрали «по желанию короля», и никто из Малого совета не знал об этом. И он не собирался верить, пока Роберт не сел на трон и не объявил об этом во всеуслышание. Сейчас, если бы Роберт начал колебаться, Нед приготовил петицию, которая перед всем двором бы потребовала ссылки Джоффри на Стену, и плевать на последствия. Время до прибытия короля тянулось бесконечно. Роберт вошел в зал незамеченным, оглядев присутствующих, только когда сел на трон. Увидеть Станниса вновь было по меньшей мере таинственно, ведь его брат исчез без причины и так же внезапно появился. Но больше всего на него повлияло то, что он увидел Неда: тот стоял на галерее, вдалеке от него, вдалеке от трона: Нед сделал заявление, что в этом случае он не будет действовать или говорить от лица Десницы короля. Он будет говорить от лица лорда Винтерфелла, готового защитить честь дочери. Даже покинув двор, если придется. Это было сомнительное, непопулярное, грозящее неприятностями решение, которое он собирался принять, лишить короны своего старшего сына. Пусть даже и пятнадцатилетний Джоффри не был официально назван кронпринцем, это была лишь формальность, празднование должно было случиться в день его шестнадцатилетия вместе с официальным статусом взрослого. С пышностью и вниманием. Отстранить его, хоть и по серьезной причине, будет оскорблением для Утеса Кастерли, и тому будут последствия, несмотря на то, что в линии наследования следующим был Томмен. И все же он сделал сигнал герольду, чтобы он привлек внимание. Пришло время покончить с этим. С галереи, сидя с остальным Малым советом — кроме лорда-Десницы — сидел лорд Бэйлиш и наблюдал. Он был спокоен, потому что знал примерный результат. План Тайвина Ланнистера, который он получил и сумел передать Джоффри, был продуманным и надежным, как и полагается от лорда Утеса Кастерли. И он был простым, потому что предсказывал реакцию всех присутствующих. Он не сработал бы только в случае, если бы Джоффри облажался. А об этом, знал Мизинец, Тайвин уже позаботился. — Мы собрались здесь, — начал Роберт, — из-за позорного поступка, совершенного здесь моим сыном семь дней назад. Великий Мэйстер Пицель, прошу вас, зачитайте обвинения. — Принц Джоффри из дома Ланнистер и Баратеон, — дрожащим голосом начал Пицель, — вы обвиняетесь в смертном избиении продажной женщины Роханны… — Что, теперь будем оплакивать шлюх? — громко съязвил Джоффри. — Не ухудшай ситуацию! — тихо рыкнул Джейме. — Дождись, когда будет твоя очередь говорить. Джоффри фыркнул, но подчинился. — Вы обвиняетесь в приказе вашему стражу убить Кайна, стража дома Старк, без провокации, — продолжил Великий Мэйстер, — вы обвиняетесь в приказе стражу убить Аларика, стража дома Тирелл, так же без провокации; вы обвиняетесь в недостойном насилии по отношению к леди Эллирии из дома Дейн, вы обвиняетесь в противовольном удержании леди Маргери Тирелл из дома Старк, вы обвиняетесь в жестоком унижении и ничем не спровоцированной атаке на леди Сансу из дома Старк. Вы признаете себя виновным, Ваша Светлость? — Это… — начал Джоффри. — Мой король! — позвал Стаффорд Ланнистер и вышел вперед, — определенно, подвергнуть Принца Короны таким тяжелым обвинениям… — Наш Мастер над Законом, — позвал Роберт, — что вы думаете о титуле Джоффри в данный момент? — Это действительно считалось лишь формальностью, — сказал Ренли, поднявшись на ноги, — но закон четко говорит, что старший сын короля законно и официально принимает титул Принца Короны лишь в день своего шестнадцатилетия, после которого он законно способен править от своего лица. Но до этого, передача короны лишь предположение. Джейме видел, что попытка обратиться к бюрократии и красивым словам ни к чему не приведут. К тому же, Джоффри был слишком импульсивен, слишком похож на Серсею. У него не хватило бы терпения выслушать и подумать, прежде чем говорить, в отличие от Тайвина и Тириона. Мальчишка просто обязан был сказать что-то, что разозлило бы людей. Лучше остановить все сейчас же. Его рука, лежавшая на рукояти меча, дрогнула, и он снова тихо обратился к Джоффри. — То, что тебе сказал сделать дед, сделай это сейчас, — сказал он. Джоффри опустил взгляд на меч и сглотнул. — Отец! — позвал он, и двор вновь затих. — Вы обвиняете меня во всей этой чуши. Незначительных и неважных проступках, — сказал Джоффри, и Джейме подумал о том, чтобы ткнуть его локтем так сильно, чтобы мальчишка прикусил язык. Он собственными руками надевал себе петлю на шею! — Но чтобы доказать, что это и вправду чушь, и я ваш законный наследник, я требую суда поединком. В зале поднялся шум. Элла ощутила, как сжалось ее сердце. Любой обладатель головы на плечах знал, кого Джоффри назовет своим чемпионом, и она знала, каким будет ответ Неда. И то, что Эддам вступил из-за плеча Джона, где было его место, ничем не помогло. — Я смогу его победить, — сказал он тихо. — Ты хорош, я знаю, но я смогу его победить. — Итак, выбор был между ее мужем и ее братом. Элла была несчастна. — Она моя дочь, — так же тихо ответил Нед. — Да. И у тебя кроме нее еще одна дочь и пять сыновей, и еще один ребенок на подходе, и все они нуждаются в тебе. Глупо так рисковать. Элла видела, как Нед сжал зубы и осознала, что этот спор был проигран. Значит, это будет отец против отца, подумала она. Ее брат был известен, как лучший мечник из всех существующих, и Нед однажды сумел его обезоружить, в тот единственный раз, когда они сражались один на один, так что надежда еще была. И он проведет следующие несколько дней в тяжелых тренировках, уж об этом она позаботится! — У тебя есть долг, — сказал Нед едва слышен шепотом. — Если я проиграю, он будет куда важнее. Он не сможет справиться один. Ты должен будешь защитить его. Но прежде чем они успели продолжить свой разговор, Роберт потребовал порядка. Каждый в зале пришел к одному и тому же выводу, и когда Джоффри с ухмылкой объявил: — Я называю своим чемпионом моего дядю, Джейме Ланнистера, — никто не был удивлен. — И я буду сражаться за честь моей дочери, — сказал Нед, тоже сделав шаг вперед. Роберт перевел взгляд с одного на другого, чувствуя зарождающийся ужас. Суд поединком был тысячелетней традицией, пришедшей вместе с Андалами еще до того, как Таргариены пришли на эти берега со своими ящерицами и безумием, и он не мог запретить ее без разумной причины, иначе двор бы поднялся в негодовании. Да, это не обязательно была бы схватка на смерть, но едва двое мужчин брались за мечи, кто знал, что могло случиться! — Мой король, — поднял голос Станнис, выступив вперед и прорвавшись сквозь шум, — я прошу разрешения высказаться. Отношения Роберта со Станнисом всегда были нелегкими, но если кто и знал проклятый закон или благородную отмазку, так это он. — Я с радостью выслушаю тебя, брат, — сказал король, хотя его улыбка была фальшивой. — Перед нами несколько обвинений. Принц Джоффри имеет право требовать суда поединком, разумеется, и наши законы будут исполнены, но перед нами разные типы преступлений. За преступление убийства — девушки и двух стражей — принц имеет право назвать своего чемпиона из королевской гвардии, поскольку он все еще является членом королевской семьи. И так как сир Джейме — королевский гвардеец, все следует закону. Но преступление против леди Сансы, однако, это преступление против чести невинной девицы, дочери великого дома. Наши законы утверждают лишь два пути разрешения ситуации: первое, чтобы восстановить ее честь, он обязан на ней жениться — с согласия ее лорда и отца. — Я не даю согласия, — не думая ни секунды, заявил Нед. Он бы никогда не подверг Сансу жестокости Джоффри, пусть даже это и дало причину считать ее лишенной чести. Впрочем, судя по реакции Эдрика, который стоял рядом с ней и бережно держал за руку, он так не считал. — А значит, остается лишь второй путь, — продолжил Станнис, и на его тонких губах появился призрак улыбки. — Каждый человек отвечает за свою честь, и, когда преступление совершено против чести, обвиняемый не может назвать чемпиона, он должен сражаться сам. Разве что оскорбленная сторона является женщиной, в этом случае она может выбрать чемпиона, сражающегося от ее лица. Особенно, если, как в нашем случае, она страдает от нанесенных обвиняемым ран. Таким образом за преступления против леди Сансы, принц Джоффри должен сражаться своими руками. Поднялся шум, и Элла с облегчением выдохнула. Она помнила рассказ Арьи о том, что случилось на Перепутье, и знала, что Джоффри никогда не ступал на тренировочный двор. И Нед, даже будучи на двадцать лет старше его, с легкость уложит его на лопатки. Джейме выругался, наплевав, что его услышат, а Джоффри побелел. Сидящий вместе с Малым советом Мизинец был ошеломлен. Ему-то не было никакой разницы — хотя он подозревал, что Роберт найдет способ не дать Неду Старку сразиться с Джейме Ланнистером, он определенно не ждал этого. О, ну уж это просто обязано вызвать хаос! — Справедливо отмечено, брат, — сказал Роберт, снова призвав к порядку. — И, как ты и сказал, закон должен быть равен для всех. Джоффри потребовал суда поединком, и он его получит. Но так как он все еще не является взрослым, думаю, будет несправедливо позволить ему сражаться с ветераном нескольких войн и известным героем. Леди Санса может выбрать чемпиона из своих братьев, все еще не отмеченных воинскими заслугами. Дэйенерис тоже с облегчением выдохнула, хотя это облегчение было смешано с виной. Как названный рыцарем самим королем и победитель двух турниров — пусть даже в одном из них победителем он был лишь почетным — Джон был исключен по умолчанию. Она знала, что он бы вызвался сам, сказал бы, что Робб — наследник Севера и куда ценнее его, но теперь он не мог. Бран был далеко, в Винтерфелле, Рикон был семилетним мальчишкой, а Криган едва начал ходить. Ответ был очевиден до боли. — Джоффри в ж… Беде, — пробормотала Арья. — Я не против, если ты выберешь меня, Санса. — Арья, не сейчас, — сказал Нед. — Ни за что! — воскликнула Кэйтилин с негодованием. — Если она выберет девушку, то Ланнистеры скажут, что в этом случае она может сражаться и сама, — сказала Элла. — И я все равно поставила бы на Сансу, — пожала плечами Арья. — Да даже Криган побьет этого придурка. Всех троих ее родителей это не насмешило. Санса подняла взгляд, и Робб кивнул. — Мне жаль, — сказала она. — А мне нет, — ответил он с улыбкой. — Я мечтал разбить ему лицо. — Эй, я побила его еще до того, как начала учиться, — сказала Арья со смешком. — Робб прикончит его одним ударом. — Я выбираю моего старшего брата, лорда Робба, — объявила Санса. — Я принимаю вызов, Ваша Светлость, — сказал Робб, не давая себе поморщиться от впившихся ему в руку ногтей Маргери. — Прекрасно, — сказал Роберт. — Суд состоится через три дня. Но прежде чем я распущу двор, у нас есть еще одно дело. Лорд Ренли, как наш Мастер над Законом, прочитайте мой последний приказ двору. — По желанию и приказу Его Светлости, короля Роберта из дома Баратеон, Первого Его Имени, короля Андалов, Ройнар и Первых Людей, Лорда Семи Королевств и Защитника Государства, настоящим сообщается: Немедленное исключение из линии наследования и изгнание из столицы Джоффри из дома Баратеон, старшего сына Его Светлости и его законной жены, королевы Серсеи из дома Ланнистер. Следующим наследником трона объявляется принц Томмен из дома Баратеон. — Не реагируй! — прошипел Джейме, пытаясь удержать Джоффри, пока знать пришла в оживление. — Твой дядя прав, — сказал Стаффорд, встав по другую сторону от мальчика. — Сначала одержи победу в поединке, затем в возвращении титула на твоей стороне будет воля богов. Сейчас ты только сильнее разозлишь короля. До того, как Джоффри успел ответить, Роберт распустил двор, и, топая, покинул зал. Нед тоже вывел свою семью наружу. Джейме опустил руку на плечо Джоффри. — Идем, у нас есть три дня, чтобы сделать из тебя рыцаря. *** Они едва дошли до башни Десницы, как Эддам позвал Робба. — Тренировки начинаются сейчас, — сказал рыцарь. Робб не жаловался. Во-первых, самоуверенность была кратчайшим путем к поражению, а во-вторых, он бы ни за что не отказался от дуэли с Эртуром Дейном. Разумеется, все остальные сели смотреть. Даже Тиреллы пришли, чтобы поддержать его, и присоединились к зрителям, напряженно наблюдая, насколько хорош молодой муж Маргери. — Хочешь начать с простого и идти к сложному или наоборот? — спросил Эддам, потянувшись к затупленным мечам. — От простого к сложному, — решил Робб. — Тогда начнем с уровня Джоффри, — с улыбкой сказал Эддам. — Дядя, но у Кригана сон-час! — пошутила Арья. — Рикон, иди сюда, твоя очередь, — позвал Эддам, смеясь. — О, пожалуйста, дядя, не оскорбляй Рикона! — воскликнула Арья. Все рассмеялись, но мальчик с энтузиазмом согласился. И хотя было видно, что Робб не сражается даже в пол-силы, ему понадобилось лишь мгновение, чтобы обезоружить младшего брата, который только засмеялся, поклонился, признавая поражение, и побежал обратно к Кэйтилин, которая его похвалила. Следующим был Теон. Понятное дело, силы сейчас были чуть более наравне, но Робб одержал победу и над ним. Следующим был Джори, затем Бенджен — самым сложным пока что — и к тому моменту, как Джон взялся за тренировочный меч, Робб задыхался. — Уже устал, братец? — Все еще иду от легкого, — засмеялся Робб и напал. Джон усмехнулся, отражая удар, и они сцепились в изящном и опасном танце. Несколько мгновений было непонятно, кто станет победителем, но затем Эддам поднял деревянный меч, обошел Джона и удивил Робба, поставив ему подножку и уложив его на лопатки. — Это был низкий трюк! — воскликнула Кэйтилин. Остальные были ошеломлены, кроме Эллы, которая закатила глаза. Они видела это не раз. — Да, — согласился Эддам, подавая руку, чтобы помочь Роббу встать. — Я бы хотел верить, что раз уж его учил сир Эртур Дейн, и он был королевским гвардейцем все это время, у Джейме Ланнистера есть какая-то честь. Он проведет следующие три дня, пытаясь сделать из Джоффри бойца. И удастся ему это или нет, неизвестно, но ты глупец, если думаешь, что не будет очереди из ланнистерских лизоблюдов, которые изобретут тысячу трюков, чтобы помочь бывшему принцу. И несмотря на возможную честь Джейме Ланнистера, Джоффри уже показал, что не обладает и намеком на нее. Он попытается выиграть даже ценой грязных приемов. Забудь о спорах и гневе короля, которые будут ему грозить, ты уже будешь мертв. Тебе нужно быть больше, чем просто мечом, тебе нужно быть всем пространством вокруг себя. Робб кивнул, и он и Джон снова встали в позицию. Прошло еще с четверть часа, прежде чем Робб отвлекся и потерял равновесие. — Моя очередь, — сказал Нед, подходя к ним, чтобы взять у Джона меч. — Дай минуту, — сказал Робб, задыхаясь. Маргери наполнила кубок элем и принесла ему — Робб осушил его с благодарностью. Джон занял место рядом с Дэни и улыбнулся, когда Лианна забралась к нему на колени. — Папа, ты такой воинствующий! — Он пробил твой последний блок, — прокомментировала Дэни, ощупывая руку Джона. Он поморщился. — Если бы он не потерял равновесие, я бы мог проиграть на следующем ударе. — Вы, мужчины, слишком упрямы и горды, готовы даже терпеть боль, если можете победить, — фыркнула Дэни раздраженно. — Он сильнее меня, — возразил Джон. — Но ты лучше, папа! — Папа быстрее, Лия, — сказала Дэни. — Я видела, мама! Папа быстлый! Как тетя Айя! Дэни начала разминать его руку, Джон усмехнулся, благодарный за облегчение, принесенное ее руками его гудящим мускулам. Отдохнув, Робб встал в стойку, и он и Нед принялись обмениваться ударами. — Я обожал, когда отец спускался на тренировочный двор. Это всегда был лучший день недели. А когда он и сир Родерик сражались… Я помню, как наблюдал за ними еще до того, как начал учиться сам, — сказал Джон. Они долго сражались, прежде чем Нед сумел обезоружить его. Робб выдохнул и начал глубоко дышать, чтобы восстановить дыхание. Нед, улыбаясь, обнял его. — Я горжусь тобой, сынок! Робб только улыбнулся, когда Маргери принесла ему из трапезной чашку холодного чая. Сир Барристан и сир Мандерли пришли и присоединились к зрителям. — Я бы сказал, что ты неплох, Старк, — начал Эддам, — но ты слегка вышел из формы. И Робб, ты все еще не следишь за пространством вокруг себя. Твой отец дважды чуть не уронил тебя, но решил этого не делать. Джоффри не учили должным образом, так что он не станет полагаться на приемы и удары, он попытается хитростью уложить тебя на лопатки. — Тогда пусть мальчик пока отдышится, — сказал Нед. — А пока мы сразимся с тобой. Эддам улыбнулся, а Элла фыркнула. Дети, подумала она про себя. — А вот эту дуэль я бы посмотрел, — сказал Джон, предвкушая. — Нечто, что определенно достойно песни, — тихо сказал сир Барристан, чтобы его услышали только Джон и Дэни. — Почему, папа? — спросила Лианна, подняв взгляд. — Потому что оба, и дедушка, и дядя Эддам очень умелые воины, солнышко. Это интересно посмотреть. Оба мужчины заняли свои места, и сражение началось. После сложного обмена ударами, оба отступили на шаг. — Ну что, не такой уж заржавевший, как ты думал? — поддел его Нед. — Ты сражался лучше, — ответил Эддам, и они вновь скрестили мечи. — Если им позволить, они так проведут все утро, — повернулся к Элле Бенджен, все равно искоса следя за боем. — А затем они проведут следующие восемнадцать лет, споря друг с другом и обвиняя еще одну женщину, которая остановила их драку, — сказала Элла. — Пусть уж выпустят пар. Это им не повредит. В бое настала еще одна пауза. — Ты тоже сражался лучше, — сказал Нед, задыхаясь. — Ну, годы летят для всех, — сказал Эддам в ответ. — Ну что, вы закончили мериться своими эго? — позвала их Элла. — Пока нет, сестрица! Разве что твой муженек боится правды. Нед закатил глаза. — Если только боишься ты. Затупленный металл запел, ударившись о еще один затупленный металл, когда они вновь вступили в бой. Наконец, Эддам начал завоевывать преимущество — он проводил каждый день по крайней мере по два часа на тренировочном дворе, в то время как Нед был занят бумажной работой — и со сложным вывертом, меч Неда вылетел из его руки. — Говорю же, Старк, ты заржавел. Тебе надо чаще выбираться из солярия. — Да, я подозреваю, что ты прав, — согласился Нед. — Хотя, теперь мы квиты. — И реванш может подождать еще восемнадцать лет, — сказала Элла, вставая. — Братец, это ведь Робб должен тренироваться. — Ты права, сестричка. Ну же, Робб, иди сюда, ты уже отдохнул! — И вы отдохните, сир Эддам, — из-за спины Дэни позвал сир Барристан. — Я бы хотел посмотреть, как лорд Робб будет сражаться против меня. Робб улыбнулся. — Это большая честь — сражаться с вами, сир Барристан. — У Робба сегодня сбываются все детские мечты, — прошептал на ухо Дэни Джон, и она засмеялась. — Ты каждый день тренируешься со своей детской мечтой, — ответила она. — Пусть и твоему брату перепадет. Джон только улыбнулся и поцеловал ее в висок. *** Эддам и сир Барристан полностью занялись тренировками Робба, хотя Неда, как и сказал рыцарь, волновали не его умение, а возможные трюки. — Иди и выговорись, — сказала ему Элла. — Здесь полно умелых воинов, с Роббом все будет хорошо. — Она кивнула туда, где Робб сражался с Гарланом под комментарии сира Барристана. — Я скоро вернусь, — сказал он, накрыв ладонью ее живот и поцеловав ее в лоб. Встав, он улыбнулся и взлохматил мех Серебрянки, когда лютоволчица уселась рядом с Эллой. Бенджен с тревогой смотрел, как он уходит. — Зная моего брата, это будет жаркий разговор. — Который ждал своего восемнадцать лет, — тихо сказала Элла. — Нед молчал из-за смерти Лианны, и в последнее время он много чего проглатывал, но он не станет молчать сейчас. — Думаешь, он откажется от титула? — спросил Бенджен, и его вопрос был заглушен шутками сражающихся. — Нет, — заявила Элла. — Но не ради Роберта. И он может сказать это Его Светлости в лицо. Королевская гвардия или была предупреждена о его приходе, или лицо Неда было достаточно мрачным, чтобы дверь перед ним открылась мгновенно, и он даже не замедлил шага. — Ты уже пьян? — спросил Нед, едва увидел Роберта на стуле с его любимым спутником в руках: кубком. — Пока нет, — ответил король. — Ты опять собираешься читать мне лекции о пьянстве? — Нет. Но я хочу, чтобы ты запомнил этот разговор, так что я не дам тебе напиться, — рявкнул он, кипя и начиная расхаживать по комнате. — Что еще я мог сделать, Нед? — Не подвергать моего наследника риску! — воскликнул северянин. — Это был обмен? Компенсация? Месть? Мой старший сын за твоего? — Выбирала леди Санса, — сказал Роберт в кубок, осушая его. — О, так ты это говоришь себе? Что это был выбор Сансы? Ты знал, что делаешь, Роберт! Ты выбрал Робба! Ты сделал так, что она могла назвать либо Робба, либо себя! — Ей стоило выбрать младшего Кэйтилин? Ему сколько, пять? Или младенца? Я не мог воспользоваться аргументом, что ты прославленный воин, и не применить его к Джону! Он победил проклятого Гору в битве один на один! Люди бы сказали, что я приговорил Джоффри! — Если ты думаешь, что я меньше злился, если бы ты позволил сделать выбор между Джоном и Роббом, то ты очевидно меня не знаешь! — рявкнул Нед, и король отшатнулся, словно его ударили чем-то тяжелым. — Роббу не о чем беспокоиться, — сказал Роберт, уязвленный. — Единственная причина, почему Джоффри отличает рукоять от острия, в том, что он знает разницу между сталью и золотом, и этот проклятый лев на рукояти блестит. — Сражаться должен был я, — настоял Нед. — Я защищал тебя! — заорал Роберт, вскочив. — Проклятье! Чего ты от меня хотел, чтобы я смотрел, как ты и Цареубийца сражаетесь, и наслаждался этим?! Нед фыркнул и холодно прошипел: — Теперь понятно, что тебе нет дела до твоей семьи. Потому что ты мог осудить действия Джоффри, лишить его трона ради блага страны, и все равно любить своего сына. Ты и понятия не имеешь, что значит любить своего ребенка, мне это теперь ясно. Я бы тысячу раз умер, прежде чем позволил навредить моим детям. Я бы солгал и убил, и выкинул к чертям мое имя и честь, если бы это значило, что я защищу мою семью. И мне тебя жаль, потому что у тебя нет никого, кого бы ты так любил. Но знай это, Роберт, если хоть один волос на голове моего сына будет тронут потому что «ты пытался защитить меня», я тебя никогда не прощу. — Суд поединком не обязан быть до смерти, — пробормотал король, обезоруженный холодом в тоне его друга. — Скажи это Джоффри. Потому что после того, что он сделал с Дэйенерис, когда я открыл перед ним двери моего дома, после того, как он оскорбил меня, после того, что он сделал с Сансой, я знаю, что у него нет чести. Если он воспользуется низким трюком, чтобы победить, я убью его собственными руками, и мне похер на войну, которая начнется с Утесом! — Пусть Тайвин начинает все, что хочет, нам не нужно об этом волноваться, — отмахнулся Роберт. — Ты никогда ни о чем не волнуешься, Роберт! — воскликнул Нед в раздражении. — И, честно говоря, мне больше нечего сказать. Это все равно не имеет значения. — Нед, подожди, только не уезжай! — позвал его Роберт, когда Нед повернулся к двери из комнаты. — Не волнуйтесь, Ваша Светлость, я не уеду, — ответил Нед, повернувшись обратно к королю. Человеку, который когда-то был его лучшим другом, мальчиком, которым он восхищался. В мужчине перед ним не осталось ничего от того мальчика. Если вообще было. Лианна была права. Любовь сладка, дорогой Нед, но она не может изменить природу человека. Мальчик, с которым Нед вырос в Гнезде, был бы не способен на подобное, мальчик, которого он любил, как брата, как он любил Брандона и Бенджена. Если он и существовал когда-то, то сейчас от него не осталось ничего. Но Нед наконец перестал придумывать оправдания. — Хотя я не остаюсь ради тебя. Я останусь, потому что кто-то должен спасти страну от тебя и, увы, больше ни у кого не хватит смелости сказать правду тебе в лицо. Сказав это, Нед повернулся и вышел, хлопнув дверью. Роберт откинулся на стул, осунувшийся и разбитый. Он думал, что спасает своего друга. Вместо этого, он его потерял.