Зимние розы. Осень

Джон даже не стал сдерживать вздох облегчения, когда Робб уложил Джоффри на землю, улыбнушись после небольшой речи брата. Эддам чувствовал такое же облегчение, но затем, когда Робб повернулся спиной, окаменел. Никогда не поворачивайся к врагу спиной. Поединок был окончен, Робб выиграл, но Джоффри был низким трусом, который только что проиграл и был унижен перед всем двором. Страхи Эддама были оправданы, когда проигравший принц встал, его доспехи сияли золотом на солнце, и вытащил из перчатки кинжал — рукоять сияла на солнце так же, как его доспехи, отражая мощь Утеса Кастерли, но само лезвие было темным и извилистым. Валирийская сталь. Прочнейший металл в Известном Мире и самый острый. Доспехи Робба выдержали бы обычную сталь, но… Джон двинулся еще до того, как сам пришел к какой-то конкретной мысли, ноги сами понесли его через двор к брату. Он слышал, что Эддам следует за ним, как его меч царапает ножны, покидая их, но он был так сосредоточен на том, чтобы добраться до Робба, что Длинный Коготь остался в своих ножнах. Джон достиг брата в тот же момент, что и Джоффри, и оттолкнув Робба, он ощутил пронзающую боль, когда кинжал прошелся по его спине от плеча к плечу, валирийская сталь без труда разрезала кожаную безрукавку, словно мягкое масло. Импульс толкнул Джона в Робба, и они рухнули на землю, когда Джон потерял равновесие от боли и толчка. Когда Робб Старк повернулся спиной, Джейме встал, двигаясь к Джоффри, чтобы помочь ему подняться на ноги и, если повезет, вывести его со двора до того, как он что-нибудь скажет от злости и унижения, посадить его на лошадь и отправить его прямиком к уже ждущей Серсее. Время как будто замедлилось. Джоффри вытащил кинжал — единственная валирийская сталь, которую Тайвин сумел выкупить у какого-то бедного и голодного дома — и напал на соперника со спины. И тут мир сошел с ума. За одно биение сердца, пока Джоффри бежал к Роббу Старку, Джон Старлинг сделал то же самое с другой стороны, оттолкнув наследника Севера в сторону. Вновь Джоффри запнулся, не встретив ожидаемого сопротивления, споткнулся о собственные ноги, и не привыкший к весу доспехов, врезался прямо в стойку с оружием, которую поставили едва ли не посреди, видимо, посчитав это разумным, дядя Стаффорд и Мизинец. Сердце Джейме перестало биться на несколько мгновений, пока он бежал, и его разум замерз, едва он увидел выглядывающее из спины Джоффри острие копья. — Нет! Нет, нет, нет! — Он подступил ближе и увидел, что мальчик с трудом пытается вдохнуть. — Джофф! — Дя-дядя… — Не… Не говори! Мэйстер! — заорал Джейме, чувствуя, как кружится голова и болезненно колотится в груди сердце. — Держись, Джофф! Где мэйстер?! Но Джоффри в последний раз с трудом вздохнул и обмяк, держась в вертикальном положении только из-за пронзившего его копья. Его зеленые глаза слепо блестели. Джейме прижался к стойке. Джоффри был мертв. Его сын, его первенец, умер на его глазах, держа его за руку. Умер, назвав его дядей. Все разумные доводы перестали существовать. Для пораженного, не понимающего разума Джейме, они убили его сына. Они должны заплатить. Эддам выругался, увидев, как Джон сбил Робба, и как блеснул ранивший его спину кинжал. Он метнулся туда, куда упали братья, и с облегчением выдохнул, когда Джон заговорил, хотя его голос был пропитан болью. Рана, какой бы глубокой она не была, была не смертельной, и ее можно было бы вылечить. — Я в порядке, в порядке, — пробормотал Джон. — Робб, надо остановить кровь, — сказал Эддам, потянувшись к разрезанной безрукавке. — Мэйстер! — позвал Робб, помогая Эддаму усадить Джона. — Нам нужен мэйстер! Длинный Коготь чуть высунулся из ножен, и оттуда выглянула валирийская сталь, пока оба мужчины стянули с Джона окровавленную рубашку и прижали ее, давя на рану, которая шла от плеча к плечу. Затем краем глаза рыцарь заметил движение, и ему едва хватило времени дотянуться до меча Джона — его собственный так и валялся на земле, куда он уронил его, помогая Роббу, подняв Коготь как раз вовремя, чтобы заблокировать удар Джейме. Эддам выругался. Очевидно, Ланнистер помутился разумом от скорби и был не в себе, но он должен был остановить угрозу. Длинный Коготь был слишком легким в его руках после стольких лет использования обычной стали, и он сумел удержать его под атакой сверху, одновременно потянувшись к собственному мечу. Он схватил его, и Джейме отступил на шаг, защищаясь от атаки двумя мечами, рыцари завязали бой. Хотя после того, как он покинул Звездопад, оставив там Рассвет, он никогда не переставал тренироваться с двумя мечами, и все же Эддам не привык сражаться таким легким мечом, так что ему было трудно помнить о том, что не нужно вкладывать в удары столько силы. — Назад, Ланнистер! — предупредил он, отталкивая его от Джона и Робба. Но в этот момент Джейме не слышал никаких слов и продолжал бездумно нападать. Эддам мысленно выругался. Он не хотел ранить Джейме, особенно потому, что знал, что будут последствия, но он не мог позволить ему приблизиться к Джону и Роббу. Из зрителей вышел сир Барристан и присоединился к Эддаму. — Остановись, Джейме! Сейчас же! — крикнул он, и львиный рыцарь не смог сражаться с ними обоими одновременно, наконец отступив. — Убери меч и уйди отсюда! — приказал Барристан. Джейме споткнулся, но деревянно переставляя ноги, пошел прочь со двора, и толпа расступилась перед ним. Когда Эддам вновь повернулся к Джону, рядом с ним уже был Оберин. — Кинжал у меня, — торопливо сказал принц. — Лезвие стало голубым. Эддам окаменел. Голубой значил яд. Сильный яд. — Сможешь его определить? — спросил он. — Разумеется. Просто предупредил, — ответил принц и исчез в толпе. — Я же сказал, со мной все хорошо, Дэни, — как раз говорил Джон, когда они присоединились к толпе вокруг него. — Просто голова кружится. Неудачно упал. — Нам нужно увести тебя в шатер, — сказал Эддам, видя, как придворные сплетники смотрят на покрытую шрамами грудь Джона, которую больше не скрывала прижатая к спине рубашка. — У него не просто так кружится голова. — Он обменялся взглядами с Недом. — Идем! — Эддам и Робб подняли Джона. Он пошатнулся, и тут Стаффорд Ланнистер крикнул: — Он убил нашего принца! Он убил Джоффри! После поединка! Это измена! В толпе зрителей тут же вспыхнуло пламя, и обе стороны — лоялисты Ланнистеров и Старков — начали кричать. — Это Падший Лев напал на лорда Робба со спины! — Неудивительно, что голос Большого Джона Амбера был самым громким. — Бесчестье! Чистое бесчестье и против приказа короля! Эддам все еще пытался утянуть Джона к шатру, но на пути была толпа, и у них просто не было дороги. У Джона начали заплетаться ноги, он побледнел еще больше. — Ему нужно лечь, — сказал рыцарь Неду. — Хватит! — прогремел лорд Винтерфелла, перекрыв крики толпы и заставив их утихнуть. — Можете спорить сколько угодно, но я отведу моего сына к мэйстеру. Так что с дороги, или я прорежу себе путь мечом! — воскликнул он, угрожающе положив руку на рукоять клинка. — Рыцарь, который не может потерпеть маленькую царапину? — съязвил Давен Ланнистер. — Я бы на вашем месте следила за словами, сир, — тоже вмешалась Арианна, все еще стоя на трибуне в первом ряду зрителей и таким образом возвышаясь над остальными. — Кинжал Джоффри сейчас у моего дяди. Он был отравлен. Толпа развопилась еще сильнее. — Ложь! Ложь, ложь и ложь! Все знают, как к нам относятся дорнийцы! — завопил Стаффорд. — Вы обвиняете принца в измене, мой лорд? — спросила Арианна. — Вы обвиняете принца Оберина Мартелла в лжи королю, прямо передо мной, его племянницей и наследницей Солнечного Копья? Более того, так как об этом заявила я, вы обвиняете и меня, принцессу Арианну Мартелл, в измене. Вы предъявите официальные обвинения? Потому что я не побоюсь на них ответить! Стаффорд тут же утих. — Тихо, все вы! — заорал Роберт, заставив всех к нему повернуться. Его лицо было каменным. — Суд поединком сказал за себя. Джоффри из дома Ланнистер был признан виновным. После того, как бой был окончен, он трусливо напал на своего противника, лорда Робба из дома Старк со спины, и боги наказали его за это предательство. Лорд Старлинг оттолкнул брата с пути, он даже не вытащил оружие, и Железный Трон находит его невиновным. Это был честный и справедливый поединок, и что бы ни случилось после него, это бесчестье, которое Джоффри сам навлек на себя. Покончено! Король развернулся на пятках и умчался со двора. Толпа расступилась, и Эддам и Робб практически понесли Джона к шатру. Сир Барристан отдал Дэни Длинный Коготь, который он забрал у Эддама после того, как рыцарь бросился помогать Джону, и поспешил за королем, которого ему пока приходилось защищать. Она сжала ножны Джона, и люди снова начали шептаться, увидев, что клинок был из валирийской стали, а белый волк и зимний бриллиант на рукояти делали очевидным, кем был его владелец. Роберт едва не пробежал весь путь до его покоев и заперся внутри, едва захлопнул дверь. Он опрокинул в себя первый кувшин с вином так быстро, что даже не дышал между глотками. Но даже вино не сумело стереть его чувства. Он заперся в своих покоях на несколько дней, впуская только слуг с новым вином, и, в эти моменты, король был странно молчаливым и неподвижным, не выражая никаких эмоций. *** Внутри шатра им был слышен шум толпы, но Джори и его стражи, и лорды Севера заблокировали дорогу сплетникам. Эддам и Робб помогли Джону лечь на койку, уложив его на бок, спиной к ним. Элла вытащила из декольте висевший на цепочке на ее шее небольшой бутылек. — Что это? — спросил Нед, когда Эддам опрокинул бутылек в рот Джона. — Общее противоядие, — ответила Элла. — Оно купит нам время, пока Оберин не выяснит, что это за яд. — Он сказал, что лезвие посинело, — сказал Эддам, выпрямляясь и дергая себя за волосы, пока мэйстер Бирен начал обрабатывать рану. — Блять, — выругалась Элла, начиная метаться по шатру. — Не волнуйтесь, леди Старк, если кто и может определить этот яд, то только мой дядя, — сказала Арианна, войдя в шатер. — Я вижу, ты подготовилась к непредвиденным ситуациям, — кивнула она на пустой бутылек у койки. — Должно же быть у Оберина какое-то хорошее влияние, — пробормотала Элла. — Ты же понимаешь, что они теперь придут за тобой? — Пусть попробуют, — ответила принцесса, дернув плечом. — Дядя Оберин будет рад предоставившемуся шансу. Дорн давно жаждет львиного мяса. Кейтилин, ничего не понимая, переводила взгляд от одного к другому. Чуть раньше, когда она пришла за Роббом, ее заинтересовали отношения между принцем Оберином и братом шлюхи. Но у принца была репутация человека, у которого были разнообразные неблагопристойные… друзья, так что она не задумывалась над этим. Но то, что ублюдок подверг себя опасности ради Робба, заставило ее засомневаться. Зачем он это сделал? Посчитал себя достаточно быстрым, чтобы добраться до своего сводного брата быстрее Джоффри? Хотел быть достаточно близко, чтобы вытащить меч и напасть на убийцу своего сводного брата в фальшивой скорби? — Ты должен был его остановить, — вяло сказал Робб, вцепившись в руку Маргери. — Он должен был держаться подальше. Эддам фыркнул. Он еще более упрямый, чем его отец, и так же защищает своих близких, как его мать, — подумал он. — Я не смог бы остановить его, даже если бы у меня было время, — сказал он вслух. — Не вини себя, Робб, — дрожащим голосом сказала Дэни с пола, где она села на колени возле головы Джона. — Я все еще могу дать тебе по голове за глупость, — невнятно проворчал Джон. — Это все моя вина! — всхлипнула Санса. — Если бы я осталась в башне в тот день, ничего бы не… — Ш-ш, дорогая, не надо! — сказала Айла, которая была ближе всего к ней, и притянула ее в объятия. — Это Джоффри вытащил кинжал, никто не виноват, кроме него, — сказал Бенджен. Все еще не убежденная в этом, Санса обняла свою тетю, продолжая плакать и наблюдая за тем, как работает мэйстер. — Рана чистая и кровотечение остановилось, — сказал мэйстер после нескольких долгих минут. — Настолько чистая, насколько это возможно с учетом того, что я не знаю яд. Я только не знаю, зашивать ли ее. — Не нужно, — заявила Мелисандра, проскользнув в шатер. — Я не умираю, — упрямо пробормотал Джон. — Я в порядке. — Огонь очищает наши души, мой лорд, — сказала Мелисандра. — Если вы прижжете рану, огонь выжжет яд. — Он уже в его крови, — возразил Эддам. — Он избранный Владыки, — настояла Мелисандра. — Если мы… — Нашел! — вмешался Оберин, влетая в шатер и уже вытаскивая пробку из фиала. Эддам торопливо взял его. — Лей медленно, а то его стошнит. Очень крепкий. — Что за яд? — спросила Элла. — Похоже, у Ланнистеров довольно зловещее чувство юмора, — сказал Оберин, нахмурившись — видимо, их шутка ему не понравилась. — Это волчий аконит. Нед окаменел. Совсем не шутка. *** Тем вечером атмосфера в башне Десницы была ужасной. Мэйстер Бирен намазал рану мазью и осторожно перевязал ее, сказав, что до тех пор, пока кровотечение под контролем, рана была слишком тонкой, чтобы ее зашивать и что она зарастет без швов. Она не так уж страшно выглядела, хоть и должна была оставить после себя большой шрам. Толпа долго не расходилась, но наконец-то это случилось, и они сумели вернуться в башню — Джон хотел дойти сам, но яд его ослабил, и, когда у него начали заплетаться ноги, он согласился, чтобы его донесли на носилках — по факту у него просто не было сил спорить с Дэни. Он заснул по пути, едва пошевелившись, когда Нед, Бенджен и Эддам уложили его на живот на кровать, и все еще не проснулся. Лианна начала плакать, когда увидела, как стражи несут носилки по холлу, и запрыгнула на кровать, едва мужчины отошли от нее, обняв руку Джона и прижав ее к себе. Ни у кого не хватило строгости отослать ее в свою комнату. Дэни проверила Маленького Эддама и, после уверения Айлы, что она вовремя уложит его спать, она вернулась к мужу, занявшему половину кровати. Лианна тут же вцепилась и в ее руку. Нед спустился в тренировочный зал и заперся изнутри, определенно уничтожив несколько тренировочных чучел, судя по звукам, которые оттуда доносились. Элла была в таком напряжении после недель тревоги, что у нее начались схватки. Айла послала за мэйстером и помогла ей вернуться в ее комнату. Но это была ложная тревога. По крайней мере, Эллу убедили остаться в постели без особых возражений. Так как Эдрик оставался на ужин, поддерживая свою будущую семью, Эллирия проскользнула в комнату сестры и осталась с ней, чтобы убедиться, что она отдохнет. День был омрачен тенью, а к закату пришел сир Барристан. Бенджену пришлось пойти в тренировочный зал и попросить Неда взять свою ярость в узду, потому что нужно было разобраться с политикой, но в этот момент он был больше уставшим, чем в гневе. — Джоффри у Молчаливых Сестер, они готовят тело, — сообщал Лорд-Командующий королевской гвардии, когда он, Бенджен и Эддам вошли в солярий Неда. — Хотя что с ним делать дальше, пока не понятно. Нед вздохнул, постучав указательным пальцем по столу. — Роберт уже лишил Джоффри прав. Даже после… Он назвал его Джоффри Ланнистер. Я могу спросить, что он думает, но я не сомневаюсь, что он уже давно напился. — Ну, после того количества вина, которое он потребовал с тех пор, как заперся в своих комнатах, мой лорд, думаю, даже лорд Тирион бы не устоял, — сказал сир Барристан. — Слуга как раз выходил, когда я оставлял свой пост, он сказал, что теперь король спит. Сомневаюсь, что он проснется до утра. — Да, — согласился Нед. — Тогда спросите, что делать с телом, у Джейме Ланнистера. — Ты уверен, Нед? — спросил Бенджен. — Разве будет не лучше подождать Роберта? — Ему вряд ли есть какое-то дело, — сказал Нед. — К тому же, если он отсыпается после вина, но он не сможет выстоять бдение, даже если бы захотел. Пусть это сделает Джейме. Это в любом случае должен был бы быть он. — А еще есть вопрос, как сообщить в Утес Кастерли, — сказал Барристан. — Да… — Нед выдохнул. — Я пошлю за мэйстером Биреном. Если возьмусь за письмо сам, наверняка напишу что-нибудь очень грубое. — Как лорд Старлинг? — спросил Барристан. — Отсыпается после яда, — сказал Эддам. — Леди Старлинг и леди Лианна с ним. — Тогда почему не попросить сделать это Ренли? — предложил Бенджен. — Он наш Мастер над Законом, он часть Малого совета, и, технически, он дядя Джоффри. Джоффри сражался с твоим сыном, никто не посчитает это странным. — Хорошая идея. Честно говоря, я не хочу никак общаться с Утесом. Не после той дурной шутки, что они хотели сыграть сегодня. — Дурной шутки? — спросил Барристан. — Яд на кинжале был волчьим аконитом, — ответил Эддам. — Эддам, как его определить? — спросил Нед. — Он чертовски сильно пахнет, — ответил рыцарь, — но точнее я не знаю. — Зато я знаю, — сказал Оберин, входя в солярий, не дав Джори его представить. — У меня есть одно полезное зелье-индикатор. Одна капля в фиал, и если оно чернеет, то это волчий аконит. — А если то, что в фиале уже черное? — спросил Бенджен. — Тогда это не волчий аконит, — пожал плечами Оберин. — Что ж, позвольте мне сказать то, зачем я пришел. Во-первых — всем понятно, почему они решили воспользоваться волчьим аконитом. — Всем, — пробормотал Нед. — Тогда я должен сказать, что они добавили к отраве еще и оскорбление, — сказал Оберин. — Самый распространенный в Вестеросе волчий аконит или белый, или желтый. Эти не такие сильные и сразу вызывают симптомы вроде головокружения и тошноты, лишь через какое-то время вызывая проблемы с дыханием и сердцебиением. Для любого кто… наслаждается использованием ядов, это самое лучшее, потому что человек просто возвращается домой с ложным чувством безопасности, и, когда симптомы проявляются, их сложнее обратить. Но самый ядовитый, тот, что так быстро проявился в лорде Старлинге, имеет свой особенный цвет. Фиолетовый. И мне интересно… Герб какого дома отличается этим цветом? Нед сжал зубы и кулаки, едва сдерживаясь, чтобы не ударить по чему-нибудь. — Принц Оберин, — сказал он вместо этого. — Это ваше зелье, которое помогает определить яд. Я хотел бы его приобрести, — сказал Нед, и Оберин улыбнулся, поставив фиал на стол. — Как я могу отплатить вам за доброту? Принц засмеялся. — Что ж, вы идете за Ланнистерами, это достаточная для меня плата. Но, в любом случае, Арианна говорила мне, что пока я искал противоядие, Стаффорд Ланнистер много чего наговорил. — Я не могу отдать вам за это его голову, — с улыбкой сказал Нед. — Но на следующем собрании двора я обязательно скажу о петиции за нанесенный вред и оскорбления. — С вами приятно иметь дело, лорд Старк, — сказал Оберин с поклоном и испарился из шатра. — Джори, — подозвал Нед, снова поставив фиал на стол. — Собери людей. Я не доверяю городской страже, попроси леди Старлинг одолжить нам пару их стражей, если Тиреллы и Дейны хотят помочь, их тоже. Начни со Стаффорда Ланнистера и других Ланнистеров или их лоялистов, если найдешь их в замке, обыщи их комнаты на предмет волчьего аконита. Проверь даже заведение лорда Бэйлиша. Если найдешь, арестуй ублюдка. Страж кивнул, поднял зелье и ушел. — Это начнет панику при дворе, лорд Старк, — сказал Барристан. — Люди будут недовольны. — Хорошо, — холодно ответил Нед. — Это должно показать им, что случается с теми, кто угрожает моей семье. *** Покинув проклятый двор, Джейме отправился сразу в свои комнаты в башне Белого Меча и рухнул обессильный и потерянный. Он остался на своей постели, замерзший и недвижимый, свернувшись в клубок от боли. Его сын. Сын, которого он даже не мог назвать своим. Ему показалось, что прошли часы, прежде чем в дверь постучали. Он не пошевелился — он не собирался никого радовать, позволив увидеть себя в таком виде. — Дядя? — спросил робкий, девичий голос. — Это я, дядя. Мирцелла, подумал он, уже вставая. Его лицо было мокрым от слез, хотя он проглотил все всхлипы, отказываясь выпустить их наружу, и торопливо вытер его, прежде чем открыл дверь. — Привет, дядя! — сказала она, хотя ее улыбка была напряженной. Она уже знает? Джейме замер, заметив за ее спиной сира Барристана. — Принцесса, пройдите пока внутрь, мне нужно сказать пару слов вашему дяде, пожалуйста, — сказал Барристан мягко. Мирцелла улыбнулась и подчинилась, Джейме открыл перед ней дверь шире, чтобы она прошла. — Ее септа сказала, что новости о поединке еще не прибыли, и раз королева… Я подумал, что будет лучше, если она узнает об этом от члена семьи. У принца Томмена урок с мэйстером, но его септе дали приказ привести его сюда после этого. Я снял тебя с дежурств на следующие несколько дней. И я сказал им сообщить тебе, когда Молчаливые Сестры приготовят тело. Джейме кивнул, сглатывая комок в горле. — Я… Король встанет на бдение? — Король… Не в состоянии. Не думаю, что он сможет это сделать. Джейме кивнул снова, и сир Барристан ушел. Он вернулся в комнату, закрыв за собой дверь. Мирцелла устроилась на его кровати. Она была такой красивой, такой невинной, сидя там и обнимая одну из своих кукол! Серсея была такой же. Давно, очень давно, когда они были детьми, еще младше Мирцеллы сейчас, до того, как отец вернулся из путешествия в столицу и наполнил ее голову мечтами о том, что она станет женой Рэйегара. — Джоффри проиграл суд поединком, не так ли? — спросила она мягко. — Что ты знаешь об этом, Мирцелла? — спросил Джейме, поставив стул перед ней. — Септа сказала, что Джоффри сделал что-то леди Сансе, и что король потребовал собрания двора. Затем Джоффри попросил суда поединком. Но она сказала, что поединок не до смерти. Джейме глубоко вдохнул. — Не до смерти. Но ты права, Джоффри проиграл. — Он поедет к маме? — Мирцелла, Джоффри… Он… Видишь ли, после того, как поединок был окончен. Он… Он споткнулся. Потерял равновесие. — О! Он поранился! — Он… Он мертв, милая. — Мертв, то есть как мертв… — Ее губы задрожали. — О! — Она отбросила куклу и на коленях встала на кровати, крепко обняв его своими маленькими руками. Джейме выдохнул, обмякая в объятии. — Мне так жаль! Он фыркнул. — Это мне должно быть жаль. Он был твоим братом. Намного ближе к тебе, — закончил он шепотом. Он все еще слышал последние слова Джоффри в своей голове. Дядя. Сейчас это звучало как оскорбление. Мирцелла отпустила его и немного отодвинулась, уставившись на него умными, ярко-зелеными глазами. — Я знаю, — сказала она, и его сердце пропустило удар. — Знаешь что? — голос Джейме задрожал, когда он задал вопрос. Она мягко улыбнулась. — Отец, я знаю. Сердце Джейме потеряло всякий ритм, хаотично запульсировав в груди. — Как? — спросил он, по его лицу снова закапали слезы. — Как давно? Мирцелла только улыбнулась и поцеловала его в щеку. — Отец, — повторила она. — Ты мой отец. И я так счастлива. Я люблю тебя, отец. — И она снова обняла его, положив голову ему на плечо. Джейме крепко стиснул ее, чувствуя, как с него снимают вес, который он даже не знал, что несет. — И я тоже люблю тебя, доченька. *** Дэйенерис не особенно старалась скрыть свое недовольство, когда увидела, кто вошел в комнату. Что, разумеется, только повеселило гостью. Прошло три дня после суда поединком, и Джон наконец избавился от всех последствий яда, даже легкая лихорадка прошла. Мэйстер Бирен настаивал на отсутствии физической активности, что только поддержала Айла, хотя Джону теперь разрешили покидать башню. Им только что сказали, что пришел принц Оберин и что он хотел бы нанести им визит, и, раз именно он дал им противоядие, они не могли ему отказать. Но Дэни определенно не была в восторге, что вместе с ним пришла принцесса Арианна. — Я обязан вам жизнью, Ваша Светлость, — сказал Джон. — Дом Старлинг навечно перед вами в долгу. — Все, что угодно, лишь бы лишить Ланнистеров новой жертвы, — сказал Оберин. — Я рад, что вам лучше, лорд Старлинг. Но мой визит сегодня больше обязан желанию упрочнить связи между нами. Джон и Дэни обменялись взглядами. — Как, Ваша Светлость? — спросила она. Оберин усмехнулся и повернулся к племяннице. — Как вы знаете, леди Старлинг, — сказала Арианна, — наши семьи делят кровные связи. Джон окаменел. Опасная тема в напряженное время в столице. Не говоря уже о том, что сами подобные слова можно дурно интерпретировать. — Я знаю об этом, да, — вежливо согласилась Дэни. — Но ваша семья никак не связана с домом Старлинг, — сказала она напрямую. Арианна только усмехнулась. — Ну, Джон ведь первый лорд Старлинг, не так ли? Хотя, должна сказать, я была бы не против упрочнить нашу связь, — сказала она с обольстительной улыбкой. Маска спокойствия Дэни упала, и она ощутила, как ее кровь снова закипает. Джон взял ее за руку и сжал ее, пытаясь успокоить ее гнев. — Что вы хотели сказать, принцесса? — спросил он, пытаясь быть настолько холодным и безэмоциональным, насколько это было возможно. — Ну, — продолжила она, явно наслаждаясь, — я предлагаю брачный союз, разумеется. — Лорд Старлинг — мой муж, — сквозь зубы выплюнула Дэни, уже представляя, как ногтями сдирает с нее лицо. — О, я знаю, — сказала Арианна. — Хотя по моему мнению, Вера чрезвычайно скучна. Моногамия скучна. Наслаждение кроется в разнообразии. Старые валирийцы, Таргариены, они были правы, практикуя полигамию. — Леди Старлинг и я женаты перед Старыми богами, Ваша Светлость, — сказал Джон. — Они тоже верят в моногамию. — О-о-о-о-о. Тогда вы могли бы взять еще одну жену в септе! — воскликнула принцесса. Дэни вскочила на ноги, в ее ушах зазвенело, а зрение заслонила красная пелена. — Повтори это! — Разумеется, нам не обязательно жениться, чтобы повеселиться, — продолжила Арианна. — Я имею в виду, наслаждение ведь ничего не стоит, разве нет? Джон удержал Дэни за руку, когда она шагнула вперед, покраснев от гнева. — Хватит, Ари, — сказал Оберин, видя, что сейчас ситуация обратится в катастрофу. — Я очень рад видеть, что у дракона есть когти, моя леди. Но они принесут куда больше пользы, вонзившись в оленя или льва. Змеи — ваши друзья. — Прошу прощения, леди Старлинг, — сказала Арианна с весельем, ни капли не раскаиваясь и сияя глазами. — Я не хотела вас огорчить. Я имела в виду, что предлагаю брачный союз между нашими детьми. Дэни села на место, все еще в ярости, и собираясь отказать, не обдумывая, просто из-за того, кем было сделано это предложение. Но Джон, после долгих лет обучения дипломатии у мэйстера Лювина и его отца, решил пойти по политическому пути. — Простите, принцесса, — сказал он, — но я не знал, что у вас есть дети. Или что вы замужем, если уж на то пошло. — Замужняя женщина, делающая неприличные предложения женатому мужчине — и перед его леди и супругой! Сразу ясно, что слухи о том, что дорнийцы не скрывают свою сексуальность, близки к правде. — Это недавний брак, — сказала Арианна, пожав плечами. — Мой муж — сир Клетус Айронвуд. И мы, дорнийцы, предпочитаем жить на своих землях, так что церемония была скромной, в Солнечном Копье. В конце концов, мы никогда не позволим человеку, который позволил убийство моей тети и кузенов — или любому из его людей — ступить в наш дом. Джону стало неудобно. Одновременно он чувствовал, что должен угодить Оберину — человеку, которому он был обязан жизнью — и в то же время, он колебался от мысли о столь ранней помолвке. Он знал, что Дэни и он были исключением, и что пары по расчету редко когда ладили. И он знал, что это было из-за того, что они росли вместе и делили обстоятельства: оба были изгоями в Винтерфелле, несмотря на любовь их братьев и сестер. К тому же, так, как об этом говорила Арианна… Похоже, она задумала улучшить условия для своей семьи на случай изменения… Политических обстоятельств. — Ваша Светлость, — сказал он, — ваше предложение крайне щедро, и я уверен, что для нашего ребенка будет честью породниться с Мартеллами, но они слишком юны. И, судя по вашему недавнему браку, ваш ребенок еще даже не рожден. Я бы предпочел подождать, пока дети не вырастут для знакомства, и мы убедимся, что они хотя бы минимально ладят. Оберин фыркнул. — Я так и думал, что вы так скажете. — Мой дядя всегда выступал за красоту любви, — сказал Арианна. — Я не вижу, как связаны брак и любовь. — Джон сжал руку Дэни, чтобы она не заговорила. — Но я принимаю и понимаю, о чем вы говорите, лорд Старлинг. Так что я слегка изменю свое предложение. Я предлагаю предварительную помолвку, которая будет пересмотрена на двенадцатый день рождения ребенка. Если мы посчитаем, что союз хороший, то назначим настоящую помолвку. — Двенадцатый день рождения какого ребенка, принцесса? — спросил Джон. — Лорду Эддаму один год, так что к тому времени, как ребенок появится у вас… — О, вы меня не так поняли, лорд Старлинг. Я знаю, что леди Лианна — ваша наследница. Я предлагаю то, что предлагал Дэйрон Второй: двойной брачный альянс. Леди Лианна выйдет замуж за моего сына, а лорд Эддам женится на моей дочери. Моя малышка! — не смог не подумать Джон. Он знал, что в конце концов Лианна выйдет замуж, но сама мысль об этом… «Мальчишки скучные», — говорила она. Она была такой маленькой, такой невинной! Ему захотелось взбежать вверх по лестнице и обнять ее. А затем попросить Мелисандру найти какую-нибудь магию, чтобы она осталась маленькой навечно. — Я уверена, что вы понимаете, Ваша Светлость, какая бы это честь ни была, — сказала Дэни, когда Джон продолжал молчать — она точно знала, о чем подумал ее чрезмерно защищающий муж, — нам нужно время, чтобы обдумать такое предложение. — Разумеется, леди Старлинг, — улыбнулась Арианна. — Наша кровь может и горяча, но мы понимаем необходимость в осторожности. — Более того, — вмешался Оберин, — мы бы предложили держать подобный договор лишь между нашими домами. До более подходящего времени, разумеется. Джона не привел в восторг этот очевидный политический маневр. — Я согласна, что это к лучшему, — сказала Дэни, и Джону стало еще неуютнее. Мартеллы встали и, обменявшись вежливым прощанием, ушли. — Это опасно, Дэни, — тихо сказал Джон, когда они остались наедине. — И она тебе не нравится. — Не нравится. Потому что я знаю, что она пытается соблазнить тебя, чтобы вывести меня. И меня еще больше злит, что я попадаюсь. Но в ее предложении есть смысл. — У нас нет людей, Дэни. Ни людей, ни денег. Я не сужу тебя, но мы просто не можем это сделать. Она сжала зубы, зная подоплеку их предложения, и о чем она думала. — Этот толстый глупец… — начала она. — Я с тобой согласен, — он понизил голос еще больше. — Но у нас нет людей. У нас нет денег. Даже с дорнийцами. И я не стану принуждать отца выбирать между семьей и долгом. — Он бы выбрал нас, — возразила она. — Я не стану его принуждать, Дэни. Я просто не могу. — У нас скоро появятся деньги. По крайней мере, к свадьбе детей. Джон вдохнул. — Здесь не место для подобных разговоров. И так достаточно политической многозначительности, чтобы кто-то это услышал и передал, начав слух. — Джон, — позвала она, когда он повернулся, чтобы уйти. — Если бы этот идиот потребовал мою голову… — Ему пришлось бы пройти сквозь меня, чтобы получить ее, Дэни. Я оскорблен, что ты даже спрашиваешь. Но мы не можем восстать и снова бросить страну в проклятую войну. Ты же знаешь это. — Я только показываю тебе, какой выбор бы стоял перед отцом, — сказала она. — Или, скорее, что это не будет выбор. Она вышла из комнаты, оставив своего задумчивого мужа в одиночестве.