Зимние розы. Осень

Дэни гордо сидела в седле, глядя, как миэринцы выходят из города. Примерно две дюжины солдат сопровождали двух хорошо одетых мужчин, которые, она полагала, были рабовладельцами, которых рабы несли в паланкинах. Она сжала зубы от их вида. Затем вперед вышел мужчина, высокий и мускулистый, и горожане поддержали его криками. — Это Ознак зо Пал, — сообщил ей Даарио. — Он один из городской знати, из древней рабовладельческой семьи. Он хороший боец, его репутация говорит за себя, и все же, я думал, что он пришлют чемпиона из боевых ям… — Эти ямы еще недолго просуществуют. Не в том случае, если от меня что-то зависит, — тут же оборвала его Дэни. — Это самая большая часть миэринской культуры, — сказал наемник. — Ну, кроме самого рабства, разумеется. Хотя, полагаю, одно следует из другого. В любом случае, я желаю вам удачи, потому что решение закрыть ямы станет очень непопулярным. — Сколько этих мерзостей есть в городе? — спросила Дэни, но Даарио пожал плечами. — Несколько — некоторые меньше, победней, некоторые больше, для тех, у кого карманы побольше. Самая большая это Великая Яма Дазнака. Бойцы-рабы сражаются друг с другом на потеху толпе. Как на ваших западных турнирах. — Вот только на турнирах сражаются свободные люди, которые этого хотят. Это показ своих умений, не жестокости. Как заканчиваются бои? — Смертью, разумеется, — пожал плечами Даарио. — И некоторые люди набивают карманы золотом. Дэни ощутила, как ее кровь от ярости закипела вновь. — Люди заключают пари на эти бои? Бои до смерти? — Таков этот город. Дэни как раз собиралась взорваться очень яростной речью на тему неправильности всей этой ситуации, когда к ним приблизился один из Великих Мастеров. — Так ты принцесса, в спасение которой мы вложились, — сказал он, явно недовольный. — И вот так ты отплатила нам за наши траты. — Я королева, которую вы похитили и чью семью убили, — ответила Дэни холодным, резким тоном. — И вы еще не видели, как я добьюсь справедливости. — Ты убила собственного брата! — воскликнул второй рабовладелец. — И ты ждешь, что мы поверим твоему слову? — Принц Визерис совершил преступление и поплатился за него, — не дрогнув, возразила Дэни. — Вы были его инвесторами, и вы тоже ответите за эти преступления. Но я милосердна. Сдайте город, — громко и четко сказала она, чтобы ее услышали люди на стенах, — освободите своих рабов, мы завоюем город мирно, и ваши семьи будут помилованы. Предайте свое слово, и я не буду так добра. Балерион, черный дракон, самый большой из трех, зашипел с ее плеча, за ним тут же последовали его братья. Два рабовладельца видимо вздрогнули и сглотнули. — Ты пробудила их, — сказал слабым голосом первый рабовладелец. — Да. — Дэни улыбнулась. — Так вы принимаете условия сдачи или нам придется сражаться? — Мы примем условия для суда поединком, — сказал второй рабовладелец. — Твой чемпион против нашего, и победитель получит город. — Прекрасно. Тогда начнем, — согласилась Дэни. — Мы будем наблюдать со стен… — начал первый рабовладелец. — Мы будем наблюдать отсюда, — оборвала его Дэни, и ее стражи выпрямились. — Если я проиграю, вы своими глазами увидете, как я и мои люди уедем. Если я выиграю, тогда вы прикажете открыть ворота. Ее скрытая угроза вовсе не была такой скрытой, и по их лицам было видно, что они ее поняли. Она направила лошадь к Дрого, туда, где он стоял со своими кос, и спешилась. Уроки Ирри доказали свою полезность, потому что они подметили ее умение и сказали, что она ездит, как дотраки. — Ваши люди желают удачи перед битвой? — спросила она Дрого на его языке. — Мы не верим в удачу, кхалиси, — ответил он. — Мы верим в силу. — Хорошо. Тогда я скажу то, что говорят мои люди: я желаю тебе удачи в грядущем бою. Он слегка кивнул ей и взял свой аракх, направляясь туда, где должен был состояться поединок. Дэни вернулась к своей кобыле, драконы так и не покинули ее плечи. Бедная лошадь была испугана, когда она впервые подошла к ней со своими сыновьями, но Дэни с помощью нескольких дотраки сумела ее успокоить и заставить увидеть, что драконы не причинят ей вреда. — Думаю, эти двое стали вдвойне болеть за своего чемпиона, — сказал Даарио, остановившись рядом с ней. — Люди, которое обращаются с людьми, как с собственностью — не могут иметь ни капли чести, — сказала Дэни. — Я не верю, что они сдержат свое слово. — Скорее всего они послали наиболее непопулярных, бедных работорговцев из новой семьи. Сомневаюсь, что они из старой благородной семьи. — Мне все равно, унаследовали ли они свою серебряную ложку или только купили, каждый человек ценит собственную жизнь. Если они не откроют ворота, они станут примером. Надеюсь, отряд, посланный в город тайком, все равно откроет ворота. — Вы верите человеку, который стал бесчестным преступником в вашей стране, — сказал Даарио с ухмылкой. — Я верю человеку, который тоскует по дому. Это я определенно могу понять. И чья бы корова мычала, разве ты сам не поучаствовал в моем похищении из дома от моей семьи? Наемник мудро закрыл рот, гадая в сотый раз, не стоит ли сказать ей, что ее семья жива. Ну, ее дети точно, хотя он не мог сказать, убил ли Меро ее мужа. Но если королева верила своей бывшей служанке и Архимэйстеру, то и он мог заявить, что ничего не знал. Он определенно не хотел стать объектом ее гнева, если она узнает, что вся ее скорбь была зря. — Должен признать, — сказал Даарио после того, как бой начался. — Дикарь знает, как сражаться. Дэни усмехнулась. — Если их верность происходит из силы, то сорок тысяч человек определенно поставят на него. Еще раз, сколько людей у тебя? — уколола она. — У меня тысяча и семь сотен, Ваша Светлость, но я не отращивал годами косу. Жизнь слишком хороша, чтобы проводить ее в поисках верности. Золото добыть куда проще. Дэни фыркнула и сосредоточилась на битве. У нее в планах был город, который нужно завоевать. *** Санса тихо вошла в комнату, остановившись у двери с печальной улыбкой. Мэйстер Бирен только что ушел, сказав, что рана хорошо зарастала — намного лучше, чем можно было бы ожидать, отчего это привело их к мысли, что связь с Серебрянкой влияла на процесс исцеления. Лютоволчица так и не покинула комнат лорда и лишь изредка покидала постель, где лежала рядом с Недом, она хромала, как будто чувствовала боль, от которой страдал ее человеческий компаньон. Санса думала подождать до утра, но Криган настаивал, что хочет увидеть отца, так что она решила проверить, возможно это или нет. — Элла, — прошептала она мягко, нежно похлопав мачеху по плечу. Проснувшись, она подняла голову и первым делом посмотрела на мужа, смаргивая сон. — Тебе надо нормально лечь и выспаться, Элла, — настояла Санса. — Я в порядке, — возразила она. — К тому же, сейчас должен прийти мэйстер Бирен… — Он только что ушел, — признала рыжеволосая девушка. — Но я… Я не слышала… Почему он меня не разбудил? — Потому что ты так устала, что не пошевелилась, даже когда он менял отцу перевязки. Тебе нужно поспать, Элла. Я приготовила для тебя спальню, иди и отдохни, сегодня я посижу с отцом. — Нет, я… Я в порядке. Мне нужно проверять, чтобы у него не было температуры. — Ты делала это последние три дня и ночи, Элла, — снова настояла Санса. — Ты не с отцом, только когда проверяешь детей или тогда, когда ты организовывала отъезд на Север. Ты сама заболеешь, если не отдохнешь. Иди, прими ванну и выспись. Я останусь с отцом, а ты возвращайся после завтрака. В дверь тихонько постучали, и затем Уинафрид впустила себя. — Леди Старк, ваша ванна готова. — Я просто… — заколебалась Элла. — Вы не сможете помочь лорду Старку, если сами заболеете, леди Старк. Идемте, Таена уже наливает в воду ваши любимые масла, было бы грубо позволить ей делать работу зря. — Санса, если что-то… — со вздохом сдалась Элла, зная, что они не отступят, и что они правы. — Если он хотя бы дернется, я обещаю, что приду и разбужу тебя, — пообещала Санса с улыбкой. — Доброй ночи, Элла. Она улыбнулась и позволила Уинафрид проводить себя из каюты. — Как ты? — спросила она, пока они шли. — Волнуюсь о Уилласе, — сказала младшая леди. — Но по крайней мере мы теперь знаем, что леди Старлинг свободна. И я как раз получила письмо от леди Оленны, я собиралась сказать вам, когда леди Санса попросила меня помочь отправить вас отдыхать, — улыбнулась Уинафрид. — Она пишет, что лорд Редвин посылает еще двадцать кораблей в нашу флотилию. Если они вернутся, едва прибыв в Миэрин, эти дополнительные корабли встретят их на пути на запад, но по крайней мере, это дополнительная защита в наши неспокойные времена. — Хорошо, — ответила Элла с легким облегчением. — Я пошлю ворона леди Оленне и лорду Редвину с благодарностями. — Затем она вздохнула. — Это неблагодарное дело, то, с чем мы имеем дело. Оставаться в безопасности, пока наши мужчины идут на войну. Но мы справляемся с этим с грацией, с которой они бы не справились. Мы заботимся о безопасности семьи, чтобы замки не голодали и оставались защищенными, и следим, чтобы к ним приходили припасы. — Эта мысль помогает, — согласилась Уинафрид. — Но лишь частично. — Знаю. — Элла усмехнулась. — Но ты только представь мужчин, сидящих с детьми, пока мы делаем дело? Мы бы вернулись в неуправляемый замок, к невоспитанным детям, а они были бы вне себя. Пусть они идут на поле боя и машут мечами, пока мы сделаем всю тяжелую работу дома. — Мы бы сначала попытались решить вопросы прежде чем махать мечами, — со смешком сказала Уинафрид. — О, определенно, — согласилась Элла. — Но с некоторыми врагами проблемы за столом переговоров, увы, не решить. — Они пришли к ее комнате. — Я приведу детей после вашей ванны, — сказала Уинафрид. — Чтобы вы смогли пожелать друг другу спокойной ночи. Берта и я спим в детской, так что вы сможете проспать всю ночь. — Спасибо, — сказала Элла, глубоко благодарная. Она вошла внутрь и наконец выспалась, хотя кровать и показалась ей чем-то чуждым — она не спала там с тех пор, как Нед и она поженились. На следующее утро она чувствовала себя очень отдохнувшей, и, когда вернулась в покои лорда, с облегчением обнаружила, что у Неда больше не было жара. Был разгар утра, она сидела в изножье кровати, вышивая, когда он пошевелился. Она замерла с иголкой в воздухе. — Эш… — прохрипел Нед, осоловело моргая. Она охнула от облечения. — Слава богам! Как ты себя чувствуешь? Нед поморгал еще немного, пытаясь осознать, в какой комнате находится. Минуту спустя он узнал их спальню в башне Десницы, и тут же вспомнил, что случилось в городе. — Ты… И Санса? — Мы в порядке, любовь моя. Санса пошла спать, она провела всю ночь, присматривая за тобой. Тебе больно? — Я в порядке, — сказал он, хотя она знала, что он скрывает боль — она видела ее в его глазах. — Как долго я спал? — Четыре дня. — Четыре… Ты должна уехать… Уехать из города. Корабли уже должны прибыть. — Их нет, — спокойно сказала Элла, заставив его лечь и закатив глаза, когда он зашипел от боли, дернув ногой. — Ты должен лежать, любимый. У нас все схвачено. Что бы ни случилось с северными кораблями, они еще не прибыли. Но лорд Мандерли готовит флот, мы скоро ускользнем. — Собирайтесь, ты и дети можете сбежать из города… — И встретиться с Ланнистерами сразу за стенами? — поинтересовалась Элла. — Расслабься, Нед, у нас все под контро… — О, слава небесам! — воскликнул Роберт, без приглашения влетая в двери. Нед нахмурился, лицо Эллы тут же помрачнело. — Ну ты и напугал, ха! — Уж простите, Ваша Светлость, я не могу встать и… — Ой, да плевать на это! — сказал Роберт, приближаясь к кровати. Элла встала и одними губами сказала «люди из Рва», и Нед незаметно кивнул. Король сел по другую сторону кровати, остановившись по дороге у стола и налив себе кубок вина. — Ну так как ты себя чувствуешь? — спросил Роберт. — Лучше, — только и ответил Нед. Король понял, что больше ничего не услышит. — Кто напал на тебя? — Никто, кто сможет это повторить. Я через глаза Серебрянки видел, как он умер. — Уже хорошо! — засмеялся Роберт. Затем он посерьезнел. — Проклятая женщина. Она взаперти. Я с ней разберусь. — Разберешься как? — спросил Нед, даже не надеясь, что Роберт сделает что-то серьезное. Король бросил взгляд на Эллу, которая закатила глаза и еще удержалась от того, чтобы состроить лицо, но не пошевелилась. — Любимая, пожалуйста, — попросил Нед мягко. — Хорошо, — неохотно согласилась она. — Но чтобы ты знал, за мной и Сансой пришел Гора, — сказала она, и Нед замер в ужасе. — Серебрянка защитила нас, но сир Григор сбежал из столицы. Он уехал на север к Риверрану, по Королевском тракту, не Золотому. — Ты не можешь этого знать! — воскликнул Роберт. — У лорда Вариса есть его птички, но у меня есть свои шпионы, Ваша Светлость, — сказал Нед. — У тебя! — фыркнул Роберт. — Ты слишком дерьмовый врун, чтобы иметь шпионов! — Хранителю Севера и Деснице короля нужны шпионы настолько же, насколько королю, — сказала Элла. Роберт сжал зубы, и было ясно, что он еле останавливает себя от того, чтобы сказать ей грубость. — Я пойду в детскую, — наконец сказала Элла, и, едва не топая, вышла. — Что за упрямую женщину ты нашел себе, Нед, — пробормотал Роберт, снова наполняя свой кубок. — Как ты ее терпишь? Нед фыркнул, но решил не отвечать. — Что ты собираешься сделать с Серсеей? — Что, ради седьмого пекла, творит Кейтилин? — спросил в ответ Роберт. — Понятия не имею. Что ты собираешься сделать с Серсеей? — Да что я вообще могу сделать с Серсеей? — воскликнул Роберт. — Я должен ее отцу полстраны, как напоминает мне ее дядя каждый день с тех пор, как я запер ее в ее комнатах! — Сейчас уже четверть страны, самое больше, и мы могли бы покрыть долг с ранним платежом от великих домов, думаю. К тому же, каждый день, когда ты позволяешь Серсее прожить безнаказанной, это еще один день, когда ты показываешь стране, что Ланнистеры могущественней тебя. — Я гребанный король! Тайвин обязан быть мне верным! — Но если Серсея может напасть на твоего Десницу посреди улицы перед всеми, в свете дня, и все равно уйти безнаказанной, то это потому, что Ланнистеры правят тобой, а не наоборот! — Иные тебя побери! Мы не говорили неделями, и теперь ты пытаешься надоесть мне! — Он допил кубок и опять наполнил его. — Тебе надо послать ворона. Скажи Кейтилин вернуть этих двух золотых болванов обратно в Королевскую Гавань. — Я уже послал своих людей из Рва Кайлин сделать это. С твоего разрешения я провожу сира Джейме и лорда Тириона лично обратно. — Нет, я не даю тебе разрешения! Ты остаешься здесь, я не хочу, чтобы ты уезжал! К тому же, сомневаюсь что мэйстер тебя отпустит, с такой-то ногой. — С моей ногой все будет в порядке, Роберт, я должен поговорить с Кейтилин… — И поговоришь, когда твои люди привезут ее и двух львов обратно. Я почти наполовину решил призвать лорда Талли. К тому же ты нужен мне здесь, в Королевской Гавани! — воскликнул Роберт, и, когда Нед попытался возразить, он с силой стукнул кубком по столу. — Я же сказал, ты нужен мне здесь! Ты единственный, кому я доверяю, Нед. Ты должен править страной, пока я охочусь. — Охотишься? — Мне хочется убивать, — пожал плечами Роберт. «Чтобы не убить Серсею», осталось несказанным. — Так что у тебя есть возможность посидеть на троне. — Он саркастично фыркнул. — Держу пари, ты возненавидишь его еще больше, чем я. *** Эдрик Шторм выругался, обернувшись, и помог девочке подняться на ноги. — Ты в порядке? — Просто снова споткнулась, — ответила она, прижимая книгу к груди. — Почему мы сбегаем? — спросила вторая девочка. — Мы все объясним позже. Теперь нам пора, — ответил Эдрик, потянув их за собой. Они прошли еще милю по камням, пока наконец не вышли к пляжу. — Ты уверен, что у нас получится? — спросил он двух молодых людей, которое уже готовили лодку к отплытию. — Нас четверо, это четверо гребцов, — сказал Деван. — Мы сможем добраться до острова Пайн. Но по воде мы дальше не уйдем. — Пайн не настолько далеко от них, — пробормотал Эдрик, недовольный. Его синие глаза намекали, чьим бастардом он был. — И это в другой стороне от того, куда нам надо. — Почему мы не плывем в Королевскую Гавань? — спросила Мирцелла. Потому что первая линия врага это ланнистерские корабли, и, если они нападают на нас, значит, они уже убили нашего отца, мрачно подумал Эдрик. — Мы не можем ехать в Королевскую Гавань, принцесса, на пути корабли врага. К тому же, они будут искать беглецов в ту сторону. Мы доберемся до безопасного места другим путем. Он мысленно выругался как будто в сотый раз. Если бы это касалось его, он был бы с дядей, сражаясь за защиту Драконьего Камня, но Станнис дал ему иное задание, привести его кузину и сводных родственников в Штормовой Предел с помощью сыновей сира Давоса, которых Станнис считал самыми своими верными людьми. — Если Ланнистеры атакуют, — сказал Станнис перед тем, как он ушел, чтобы присоединиться к береговой линии защиты, — то потому, что мой брат больше не сидит на троне. Они нападают, потому что Томмен и Мирцелла у нас. Эти дети наше единственное преимущество перед львами, так что увези их в Штормовой Предел и держи в безопасности. Забери и Ширен, или она пострадает, как пострадали дети Рэйегара, если они пройдут через меня. Эдрик пытался спорить, что корабль, пересекающий линию врага и четверо мужчин, сопровождающих трех детей через города и дороги к Штормовым землям нельзя назвать безопасностью, но Станниса было не переубедить. — Мы не сможем добраться до Острого мыса, — сказал Марик, — мы прямо в них врежемся. — Он прав, — настоял Дейл, таща на своем плече мешок с припасами, — мы можем отправиться к Пайну и надеяться, что бой сосредоточится на другой стороне острова. — Это будет долгий путь к Штормовому Пределу, — сказал Эдрик, но смирился с планом. — Но, если мы направляемся к Пайну, нам придется пройти через Королевскую Гавань на пути к Штормовому Пределу, — сказала Ширен. — Разве не будет безопасней… — Красный замок уже захватывали прежде, миледи, — сказал Дейл. — А Штормовой Предел нет. Ваш лорд и отец сказал отвезти вас в Штормовой Предел до тех пор, пока мы не узнаем больше об этом враге, поэтому мы так и поступим. Идем, почему бы вам не помочь Марику с распределением припасов. Все три младших были явно недовольны, но все равно пошли. Дейл, Деван и Эдрик столпились и тихо заговорили. — Она права, — сказал старший, — нам придется пройти мимо столицы, которая сейчас уже вся заполнена Ланнистерами. Мы можем и не проскользнуть. Особенно, если принц и принцесса увидят проклятого льва и будут настаивать на том, чтобы плыть туда. — Что ты тогда предлагаешь, Дейл? — спросил Эдрик. — Ты сам сказал, мы не сможем добраться до Острого мыса, бой на нашем пути. Наш единственный путь к спасению это через Пайн, и все равно Ланнистеры оказываются между нам и Штормовым Пределом. — Смотри, Эдрик, мы знаем, что значит нападение Ланнистеров на Драконий Камень. И просто, мы знаем, он был твоим отцом… — Посылал мне дорогие подарки, и все, — фыркнул Эдрик. — В любом случае, он был твоим отцом. Мы либо плывем к Пайну и остаток пути идем по суше, либо попытаемся обойти залив Черноводной. Если мы сумеем добраться до Стокворта и пересечь там, мы все равно будем в досягаемости столицы. От Путеводной мы можем дойти до Острого мыса, но там нам все равно понадобится нормальный корабль. Эта лодка переживет залив, но едва мы достигнем Узкого моря, даже если идти близко к берегу, куда нам и не стоит приближаться, она не продержится. К тому же она превратится в мокрый мусор, если мы попытаемся дойти до залива Разбитых Кораблей. Этому месту не просто так дали такое имя. — Мы можем попробовать получить корабль на Остром мысе? — Можно попробовать, — сказал Деван. — Я знаю там стража в порту. Но думаю, будет разумно, если ты и дети останетесь на борту. — Почему? Я не преступник, чтобы скрываться! — Эдрик был вне себя. — Твое лицо выдает Баратеона, Эдрик, — заметил Дейл. — Плюс, Томмен и Мирцелла не могут скрыть свои ланнистерские лица, а шрамы Ширен от серой хвори тоже сразу ее выдадут. Что, думаешь, случится, когда кто-нибудь узнает вас? — Эдрик фыркнул, но не ответил. — Если лорд Станнис победит, то он знает, куда мы направились. Если нет, то у Ланнистеров не уйдет много времени на то, чтобы обыскать замок и затем назначить цену за наши головы. Самое плохое, они нас остановят, самое лучшее, доложат, где мы. Если мы сбегаем, то нас не отследить. — Ладно. Я останусь на лодке, следить за моей кузиной и родственниками, ты доволен? — Ну, похоже, у нас есть план, — сказал Деван. Они услышали громкий взрыв с другой стороны острова, где шел бой. — Мы уже потеряли половину флота вчера, — тихо сказал Эдрик. — Сейчас они не протянут даже до вечера. — Тогда не будем терять время, — сказал Дейл. — У нас здесь два разных врага, Эдрик, — понизил он голос. — И одного из них мы даже не знаем. Но наша надежда победить Ланнистеров растаяла, когда они взорвали половину нашего флота. Мы были не готовы к нападению, и они взяли верх. Давай сосредоточимся на нашем долге сейчас. Лорд Станнис сказал увезти их троих в Штормовой Предел, так что мы увезем всех троих в Штормовой Предел. Хорошо? Эдрик глубоко вдохнул. — Хорошо. Идем. *** Робб еще раз прокрутил перо в пальцах, его тревога была очевидна. Маргери положила принесенный вороном свиток на его стол и глубоко вдохнула. — Любимый, ты так сломаешь перо, — мягко сказала она. — С чего эта проклятая королева напала на отца посреди столичной улицы? — спросил Робб, положив перо и сжимая и разжимая свою руку. — Ты же прочитал, почему, Робб. Твоя мать… — Да что она вообще творит? О чем она вообще думала?! — Мы не знаем, Робб, — Маргери встала и обошла стол, оттолкнув его стул, чтобы сесть к нему на колени. Под ее весом он перестал дергать ногой, и вздохнул, обнимая ее за талию. — И прямо сейчас не важно, почему она это сделала, это все равно нельзя это отменить. Так что давай сосредоточимся на хороших новостях, давай? — Дэни свободна, она беременна, Джон знает, где она, — послушно перечислил Робб. — Наконец! Наконец они начнут двигаться на запад! — И мой дядя посылает больше кораблей, чтобы их сопроводить, — улыбнулась Маргери. — Я говорила с мэйстером Лювином, знаешь ли. Раз я уверена, что Джон и Дэни будут счастливы вернуться домой к детям, я спросила его, как скоро Маленький Джон сможет путешествовать. Он сказал, что хотя это необычно, если мы хорошо о нем позаботимся, он справится с дорогой к замку его дяди и тети. Робб мягко улыбнулся. — Как ты обо всем успеваешь думать? — Нам, женщинам, хорошо даются детали, — ответила она с такой же улыбкой. — И кстати о детской, там два маленьких мальчика ждут своего поцелуя на ночь. Робб усмехнулся, они встали и оставили тревожное послание позади. И все же, оба не могли избавиться от чувства, что война все ближе. *** Нед сидел в поставленном на балконе кресле, наслаждаясь свежим воздухом. Он смог дохромать туда с помощью трости, даже несмотря на тревогу Эллы, но назавтра он должен был сесть на Железный Трон и держать собрание двора, и он абсолютно отказывался, чтобы его туда несли. Элла только состроила на это гримасу. Он уже должно быть час смотрел на сложенное письмо. Оно было написано рукой Джона, но лист был таким маленьким. Не то, чтобы он ожидал, что они решат эту проблему через письма, но то, через какой эмоциональный хаос проходил его сын сейчас, он ожидал чего-то большего. Наконец, он выдохнул и развернул его. Не думаю, что тебя удивит, что я уязвлен. Мне больно, я чувствую себя преданным человеком, которому я доверял больше всех в мире. Мы поговорим лицом к лицу. Хотя я хотел бы, чтобы ты подумал о том, чтобы покинуть столицу и вернуться в безопасность Винтерфелла. Я все еще не знаю, что мне делать с этой правдой, но я понимаю, что ты остался там лишь потому, что пытаешься защитить меня, Дэни и наших детей, за что я могу быть только благодарен. Так что, пожалуйста, уезжай. Я никогда себя не прощу.

Джон

Нед сложил письмо, по его лицу текли слезы. Он знал, что Джону будет больно, разумеется, не после такой новости. И непонимания и потери ориентации тоже можно было ожидать. Отсутствие приветствия ранило больше всего — во всех его предыдущих письмах Джон начинал их с «мой дорогой отец». И отсутствие подписи тоже вызывало тревогу, потому что это показывало, как он запутался. И вот Нед здесь, в этом проклятом городе, когда его сын нуждается в нем. Когда он должен был сам поговорить с сыном. — Папа? — раздался детский голос из спальни. — Иди сюда, мой мальчик, — сказал он, быстро вытирая слезы, на балкон выбежал Криган. — Почему ты расстроен, папа? — Я всего лишь беспокоюсь, вот и все. А теперь расскажи, как прошел твой день? — Рикон взял меня кататься, папа! — Мальчик был в восторге. — А можно мне пони, папа? У Лии есть пони, ей его подарили в три года. Мне три года, папа! — Я поговорю с твоей мамой, и мы решим, заслужил ли ты пони. Ты ведь хорошо себя вел, а? — Конечно, папа! Я ел все овощи, хотя я ненавижу горошек. Он круглый и зеленый, и странный. Рикон говорит, что ему тоже не нравится горошек, папа, но мы должны его есть, чтобы быть сильными. — И Рикон прав, — сказал Нед с умиленной улыбкой. — Только мальчики, которые едят свои овощи и горошек, вырастают достаточно сильными, чтобы учиться бою на мечах. — Я знаю, мама говорила. Она сказала, что дядя Эддам ел весь горошек, когда был маленьким, как я, и поэтому он такой умелый. Значит, потому что ты тоже такой хороший, папа, ты тоже ешь горошек? — Конечно, ем! И Серебрянка ест! — сказал Нед, и лютоволчица подняла голову со своих лап с очевидно недовольной мордой. Криган захихикал. — Папа, а когда у меня будет свой лютоволк? — Когда ты вырастешь достаточно, чтобы суметь о нем позаботиться, — серьезно сказал Нед. — Лютоволк это компаньон, не питомец, сынок. Он должен тебя выбрать, и он придет к тебе, когда почувствует, что ты готов. Но не прежде. Мальчик серьезно кивнул. — Я знаю, папа. Но, когда я буду готов, можно он будет жить здесь со мной? Я не хочу, чтобы он жил на Севере, как у Сансы и Рикона. Нед поморщился. К тому времени, он надеялся, никого из них не будет в этом проклятом городе! *** «Я в дедушкином замке!», подумала маленькая Лия, узнав место. Ей не в первый раз приснился этот сон, и милая леди всегда была там, ожидая ее, готовая проехать с ней по землям дедушки. Милая леди всегда молчала, хотя она была красивой, и доброй, и всегда улыбалась. Лия думала, что она очень походила на тетю Арью. И вот, она вновь была здесь, запрягая свою красивую лошадь. — Привет, Лия, — сказал милая леди с улыбкой, и девочка охнула. — Ты теперь говоришь! — Говорю. Прости, что молчала прежде. Но видишь ли, я не могла говорить с тобой, пока не поговорила с твоим папой. — Почему? — спросила Лия, подойдя ближе к лошади. — Как тебя зовут? — Мое имя секрет, Лия, — сказала милая леди. — Я могу тебе сказать, потому что сказала папе. Но ты должна пообещать, что никому не расскажешь. Ну, кроме тети Айлы и дяди Бенджена, потому что они уже знают. — Я обещаю! Дедушка говорит обещания это навсегда, так что я всегда сдержу слово! — Я твоя бабушка, Лия. Мое имя Лианна. Девочка нахмурилась. — Но я Лианна! Леди широко улыбнулась. — А как дядя Робб назвал своего сына? Маленький Нед, да? А как зовут дедушку? — О! — воскликнула Лия. — У нас одинаковое имя! Это мило и… О! Ты папина мама, да? Дедушка говорил папе, а папа сказал мне, что ты умерла, когда он был маленький. — Да, мое солнышко. Но я всегда была здесь, — Лианна похлопала Лию по груди. — И всегда буду. Лия улыбнулась и крепко обняла ее. — А теперь поедем? У твоей лошадки есть имя? Я люблю лошадок! У меня есть пони, ее зовут Снежинка! Лианна улыбнулась. — Это Зима, — представила она. — Но боюсь, что сегодня у нас нет времени, моя милая. Видишь и, тебе скоро нужно будет проснуться, а мне нужно кое-что тебе сказать, до того, как ты проснешься. — Сказать? Сказать что? — спросила Лия, отвлекшись на красивую лошадь. — Лия, сладкая, посмотри на меня, — она притянула девочку к себе, опустившись на колени, чтобы быть с ней на одном уровне. — Сейчас магия становится сильнее. Ты должна всегда держать Голубку при себе. — Но она всегда со мной! — Лия была сконфужена. — Я знаю, любовь моя, я знаю. Но теперь ты должна быть вдвойне осторожнее. Некоторые люди могут захотеть забрать у тебя Голубку. — Но Голубка моя! Мама подарила ее мне! И папа и мама говорят, что нехорошо брать чужие вещи! — Да, дорогая, это очень плохо. Но некоторые люди плохие, и они делают плохие вещи. Так что ты должна позаботиться о Голубке, хорошо? И попроси своих братьев поступить так же. — Я попрошу, бабушка, обещаю. Но ведь это значит, что Голубка живая, да, бабушка? Лианна улыбнулась. — Да, дорогая. Голубка очень даже живая. — Значит, она проклюнется, да? — спросила Лия, внезапно испугавшись. — Если ты достаточно сильно поверишь, дорогая, то да, обязательно, — быстро успокоила ее Лианна. — Она ведь пришла к тебе из вулкана, помнишь? Лия кивнула, и сон медленно улетучился. Она проснулась в своей постели, прижимая к себе Голубку, как всегда, а тетя Айла открывала шторы и выбирала для нее платье. — Тебе приснился хороший сон, Лия? — спросила она. — Ты улыбалась. — Да, тетя. Мне приснилось, что я дедушкином замке. И там была бабушка! Айла усмехнулась. — Бабушка в Королевской Гавани, помнишь? — Нет, тетя, не бабушка Элла. Она сказала, что тебе можно рассказать, потому что ты уже знаешь и теперь она может рассказать мне, ведь папа знает. Айла нахмурилась. — Лия, о чем ты говоришь? — Бабушка Лианна. Это поэтому меня тоже зовут Лианна, в честь бабушки, да? Айла была в таком шоке, что платье выскользнуло из ее пальцев. — Я… Я пошлю Мэри, чтобы она помогла тебе, Лия, — сказала она. — Не… Не засыпай! Тут она выбежала из комнат Лианны и по коридору к ее и Бенджена комнате. Он хмурился, сосредоточенно глядя в вороний свиток. — Я как раз собирался послать за тобой, — сказал Бенджен. — Это только что прибыло из Королевской Гавани. Ты не поверишь, что… — Это имеет какое-то отношение к тому, что Лия только что спросила меня, не назвали ли ее в честь бабушки Лианны? Бенджен замер, его подбородок упал. — У нее был еще один такой сон? — Она сказала, что Лианна сказала, что теперь она может рассказать, ведь Джон знает. Или что-то в этом роде, я скорее всего напутала. — Ну, мы и так знаем, что он знает, — сказал Бенджен. — Но Элла прислала еще одного ворона. — Я все еще считаю, что это безумие! — воскликнула Айла, но больше ничего не стала добавлять. — Безумие еще впереди, — мрачно сказал Бенджен. — Кейтилин похитила Тириона и Джейме, так что Серсея напала на Эллу, Сансу и Неда посреди улицы. Джори мертв, Нед ранен. — Это не безумие, Бенджен. Это война. — Я знаю, — сказал он. Она, дрожа, вдохнула. — Ты не останешься, да? — Мне жаль, — ответил он шепотом. — Но когда Нед созовет знаменосцев… Или Джон, если решится. — Айла кивнула, ее сердце сжалось, и она вышла на балкон, пытаясь сморгнуть слезы. — Я правда сожалею. — Как ни странно, я тебя не виню, — сказала она мягко. — Просто… Я не оплакивала Дирка, даже была рада, как бы ужасно это ни было. Не заставляй меня впервые ехать в наш замок только что бы похоронить твои кости. — Я не могу тебе этого обещать, — сказал Бенджен. — Но могу обещать, что у меня еще никогда не было столько причин вернуться домой. — И лучше бы ты вернулся. Они обнялись, пытаясь найти утешение, пока война не подошла совсем к их порогу. *** Нед прохромал обратно к башне Десницы так быстро, как ему позволила раненная нога, хотя боль с каждым днем становилась все меньше и меньше. Серебрянка в тревоге бежала по коридору вперед-назад, проверяя каждый угол, пока они не прибыли, и стражи не поспешили за ним с руками на рукоятях мечей. — Собери детей! — сказал он, влетая в двери его комнат, испугав Эллу и его старшую дочь. — Санса, собери вещи, собери своих братьев и сестер, сейчас. — Нед, что случилось? — Роберт умирает. Санса, иди, сейчас же! — Девушка выбежала из комнаты, очень встревоженная. — Серсея захватит трон, едва Роберт умрет, заявит, что она регент Томмена. Мы все еще не знаем, как избавиться от дикого огня, так что он постоянно будет висеть у нас над головами. — Я заберу детей на корабль, — пообещала Элла, ее сердце начало колотиться. — Но Нед, даже не думай… — Я останусь и отвлеку ее… — Ни за что! — воскликнула Элла. — У нас есть план побега… — Спрятаться в сундуках! — фыркнул Нед. — У тебя что, есть идея получше? — рыкнула она. Он глубоко вдохнул и выдохнул. — Прости. Я знаю, что ты думаешь о нашей безопасности. Но я не стану скрываться, как преступник. — Мы не скрываемся, Нед, — в сотый раз возразила Элла. — Ланнистеры играют грязно. Ты провел здесь пять лет, ты не можешь по-прежнему думать, что люди будут вести себя честно! — Он фыркнул, но был вынужден с ней согласиться. — Мы перегруппируемся, стратегически отступим, чтобы иметь возможность ответить на нападение. Остаться в Королевской Гавани, значит, позволить себя убить. Скорее всего, в пламени вместе с половиной города. И зачем? Твоя смерть только принесет на юг войну. Если мы отступим, мы сможем сражаться с ними на равных условиях, а не с грязными трюками, которыми они хотят воспользоваться. — Я все равно чувствую себя трусом, сбегая, — пробормотал Нед. — Любимый, ты не трус, — утешила его Элла. — Но, когда ты идешь на поле боя, ты берешь с собой меч, доспехи и щит, чтобы ты и враг сражались на равных условиях. Если ты пойдешь туда в домашней одежде с ножом для масла, у тебя не будет ни шанса. Нет стыда в том, чтобы зайти за мечом. — Она улыбнулась, увидев, как его плечи расслабились, зная, что в его толстый череп наконец пробилась ее мысль. — Хорошо, — сдался он. — Но если мне нужно будет остаться и отвлечь внимание, ты уведешь детей. Пообещай мне. — Не проси оставить тебя, как свинью на убой, — сказала Элла, дрогнув от боли. — Этого не случится, — возразил он. — Я сомневаюсь, что Роберт сейчас умирает из-за случайности! — воскликнула она, вне себя от его упрямства. — Серсея убила короля, ее мужа. Думаешь, что она сделает с человеком, которого ненавидит, и который иерархически стоит не так высоко? — Я уже согласился, что нам нужно отступать, — сказал Нед серьезно. — Но если ценой твоей свободы и детей станет моя жизнь, обещай мне, что ты увезешь детей отсюда. Ее губы дрожали, она пыталась сморгнуть слезы, но безуспешно, и они потекли по ее щекам. — Я обещаю. Но знай, что если ты останешься, мое сердце останется с тобой. Если они тебя поймают, то умрем мы оба. Нед крепко ее обнял, понимая, что она имела в виду, и ужасно этого боясь. *** Элла бродила по холлу первого этажа башни Десницы. Половина их домашней стражи, все те, кто был не на посту погрузились на борт ночью, воспользовавшись ее темнотой, чтобы пересечь город и пробраться на корабль. Первые несколько сундуков уже покинули замок, и ей и Уинафрид пришлось с сжимающимся сердцем взять сонное зелье у мэйстера Бирена, разбавить его и напоить им детей, зная, что маленькие не смогут понять абсолютную необходимость в тишине и не шевелиться. Молодая женщина отправилась в первый сундук, с прижатыми к ее груди спящими Сереной и Лукасом. Рикона положили во второй, он сжимал тонкий меч, подаренный ему Арьей, и пообещал защитить спящего Кригана. Берта забиралась на свою повозку, она одна не скрываясь собиралась ехать на Север. Ее дети и Джейни Пуль были с ней, ожидая, когда погрузят последние сундуки. Элла вытащила спящую Дианну из ее колыбели, слыша шаги по лестнице, и открыла еще один сундук, поставленный на пол. — Ты уверена, что лучше дождаться отца, Элла? — спросила Санса мягко. — Твой кинжал наготове? — в ответ спросила Элла, девушка кивнула. — Я собираюсь попросить тебя кое о чем практически невозможном, дорогая. Мне нужно, чтобы ты поклялась, что я могу тебе доверять. — Элла, нет! — воскликнула Санса, понимая, что она скажет. — Я не оставлю вас! — Ты старшая, Санса. До тех пор, пока я и твой отец не взойдем на борт, ты будешь исполнять обязанности главы дома Старк. Если мы не сумеем добраться до корабля, твоим долгом и ответственностью будет позаботиться о безопасности стаи. — Не говори так, Элла. Если вы двое останетесь… — Мы будем слишком ценными заложниками для Ланнистеров, чтобы просто нас убить, — сказала Элла. — Стая должна выжить, Санса. Обещай мне. — Элла, пожалуйста! — Санса, я должна убедиться, что твой отец не сделает глупость! Ты знаешь его, он будет ждать, что люди будут действовать с честью, даже если не доверяет Серсее! Пожалуйста. — Я обещаю, — сказала Санса, расстроенная. — Но лучше ты меня не проверяй. — Я сделаю все, что в моих силах, — улыбнулась Элла, поцеловав падчерицу в лоб, и дождалась, пока Санса не забралась в сундук и уложила рядом с ней Дианну. — Я скоро тебя увижу. — Лучше бы так, — сказала Санса, и стражи закрыли крышку. Элла смотрела, как они уносят сундук, с тяжелым сердцем, зная, что это был самый лучший план в этих условиях, у сундуков были проделаны дырочки для дыхания, но все же волновалась. К ней подошел Пуль. — Моя леди, мой долг вновь попросить вас передумать, — сказал он, но его лицо было смиренным. — Ты проводишь Берту, ее детей и остальных стражей на Север, Пуль, — глухо повторила Элла. — Позаботься о том, чтобы они добрались безопасно. Стюард кивнул, недовольный, но смирившийся, и ушел, присоединившись к остальным в повозке. — Остальные два сундука готовы для вас, моя леди, — сказал Алин. — Оседлай пару лошадей и отправь их в верное место, — сказала она, проигнорировав его слова. — У меня есть чувство, что нам придется быстро отступать. Она покинула башню Десницы, быстро прошла к тронному залу, где, она знала, Нед должен был держать собрание двора. Ее юбки казались тяжелее обычного, как будто неправильно завязанными, но такова была цена надетых под ними кожаных штанов для верховой езды, и юбки были стратегически сшиты на подвязках, чтобы от них было легко избавиться — этот день был отнюдь не для моды. В ее кармане лежали маленькие взрывающиеся шарики, и хотя она искренне надеялась, что ей не придется ими воспользоваться, в случае необходимости они создадут достаточное отвлечение. Ее сердце заколотилось, и она еще из коридора услышала шум, и Серебрянка бросилась от нее серебристым пятном к золотым плащам. По ее рыку и реву было ясно, что стражи, несмотря на доспехи и численное преимущество, плохо справляются. — Убить чудовище! — раздался с трона высокий визг Серсеи. — Убейте чудовище и отправьте лорда Старка в подземелье! — На каком основании? — спросила Элла, ворвавшись в зал и увидев Неда без сознания в руках двух золотых плащей, по его лицу стекала кровь из длинной раны на голове от лба к виску. — На каком основании вы арестовываете Десницу короля? — Король мертв, — объявила Серсея, и хотя она держала свое лицо скорбным, Элла услышала улыбку в ее голосе. — Я королева-Регент короля Томмена, и пока он путешествует из Драконьего Камня сюда, мой долг позаботиться о правлении и порядке в Семи королевствах. Лорд Старк виновен в измене, в бессовестной лжи о его новом короле. Как того требует закон, он будет подвергнут суду через семь дней. А теперь уведите его в подземелья! — А что насчет вашего суда, Ваша Светлость? — спросила Элла, надеясь, что стражи Старков за ее спиной что-нибудь сымпровизируют. Весь двор начал перешептываться. — Моего суда? — фыркнула Серсея. — И в чем твой воспаленный мозг меня обвиняет? — Попытка убийства леди Старлинг, лорда Робба Старка, вашего собственного брата, лорда Тириона Ланнистера, когда он попытался вас остановить, — объявила Элла, и люди вокруг нее обезумели. — И, по вашему собственному признанию, в отравлении вина короля Роберта несколько раз, чтобы с ним случился несчастный случай. В отравлении вина, посланного в его последнюю охоту, чтобы король не вернулся живым. Как и ожидалось, двор взорвался хаосом и обсуждениями и перекриками. — Ложь! Ты не можешь доказать ничего из этого! — воскликнула Серсея поверх всех голосов. — Знание это сила, — ввернула в ответ Элла. — К тому же, кто говорил о необходимости что-то доказывать? Она бросила шарики, которые взорвались разноцветным, ярким взрывом, ослепив всех, у кого были открыты глаза, лишив ориентации стражу, когда свет отразился от их начищенных доспехов. Приоткрыв глаза в щелки, Элла пролетела несколько шагов к Неду, где Серебрянка уже разобралась с державшими его стражами. Все остальные, ослепленные, устроили в тронном зале бардак. Алин, слава богам, обладавший быстрой реакцией, прикрыл глаза и взвалил Неда на свое плечо. Остальные стражи подверглись эффекту больше, но Алин просвистел какой-то тайный код, и все они вышли. Элла бросилась вперед, поворачивая из коридора в коридор, прежде чем Серсея пришла бы в себя и послала за ними стражу. Наконец, под аккомпанемент топота множества ног, бежавших за ними, они прибыли к тайному ходу, и она быстро его открыла. Внутри было узко и темно, так что Портер схватил факел и вошел первым, остальные забрали два оставшихся факела. Элла слышала шум крови в ушах, пока они бежали по каменному ходу. На полпути она сдернула с себя юбки, освободившись от того, что их замедляло. Прошли как будто часы, прежде чем они наконец увидели впереди дневной свет и выход наружу. Она сжала железный ключ, который дал ей Рэйегар как будто в другой жизни, и сунула его в заржавевший замок. Портер помог ей, когда она не смогла повернуть ключ и после долгого напряженного момента, замок заскрипел и открылся. Почти у выхода их ждал слуга с оседланными лошадьми. Портер сел в седло, и Алин уложил Неда перед ним, Элла села на вторую. Она оглянулась и поняла, что лошадей не хватит. — Не волнуйтесь о нас, миледи. Мы обойдем холм и попытается скрыться в лесу. Виновато себя чувствуя, Элла кивнула и послала лошадь в галоп, молясь богам, чтобы они позволили их верным людям выбраться из этого проклятого города. Дорога по Эйгонову холму была грязной, деревья росли беспорядочно, потому что никто там не ездил. Она надеялась, что это сработает, что красные и золотые плащи не знают и не представляют, что они прошли этим скрытым путем. Звуки гавани становились все громче и громче, и ее сердце гремело в ушах, когда они спешились, и Алин с силой впихнул ключ в замок еще одного тайного хода, ведущего в соленый порт у городской стены. Но этот замок открылся легко, или, скорее, он уже был открыт, и стражу пришлось только толкнуть дверь. — Я так и подумал, что вы можете ехать этим путем, — сказал лорд Варис, улыбаясь с наружной стороны стены. — Я надеялся, что вы не будете против, я принес подарок. — У нас нет времени на болтовню, Варис! — сказала Элла, уводя отряд к лодкам, ожидающим их на берегу. — О, не волнуйтесь, страже вряд ли удастся справиться тем беспорядком, что я организовал в гавани, — сказал Варис. Элла улыбнулась, увидев его «подарок». — Это ты так спрашиваешь разрешения отправиться с нами? Паук пожал плечами, усмехаясь. — Мизинец работает с Ланнистерами, так что он должен был сказать им, что я близко работал с лордом Старком. Зачем мне так напрасно рисковать? — Не волнуйся, Варис, я знаю тебе цену. Идем. — Весьма признателен, леди Старк, — сказал евнух, поднимаясь на борт за ней. Их лодка отошла первой, пока их стражи пытались замести следы, откуда они пришли, и направили лошадей в сторону главной гавани. Санса с огромным облегчением выдохнула, когда они поднялись на борт, обнимая свою мачеху с такой силой, что та задохнулась. — Увозите нас, лорд Мандерли! — приказала Элла, обнимая Сансу в ответ и проверяя, чтобы дети были в порядке, прежде чем отправилась искать мэйстера Бирена. Если Серсея навредила ее мужу, пусть только…!