С любовью, Лорд Эддард из дома Старк, лорд Винтерфелла, Верховный лорд Севера, Хранитель Севера, Десница короля
— Как скоро, как думаешь, Арья попытается взять ее с собой в седло? — с широкой улыбкой спросил Робб. — Чуть дольше, чем Санса возьмет ее на урок по вышиванию, — отшутился Джон в ответ. — Но им обеим сначала придется пройти сквозь Эллу! Все засмеялись, и Джон объявил тост. *** Честно признаться, Джон был удивлен, что у них с Дэни ушло почти две недели, чтобы вернуться к их спору в Королевской Гавани — хотя будь его воля, он бы избегал его вечно. — Ты хочешь просто сидеть и ждать, пока он не потребует отрубить мне голову? — крикнула Дэни, покраснев от ярости. — Потому что Роберт молчит сейчас, может быть, он никогда и ничего не сделает из уважения к отцу, и потому что ты ему нравишься, но, когда он умрет, думаешь, так все и останется? Едва Роберт Баратеон умрет, едва Томмен станет королем, страной будут править Ланнистеры, Джон. Томмен может быть и не рядом с Серсеей сейчас, но он будет слушаться ее. Ланнистеры не успокоятся, пока я не буду мертва. — Если дойдет до этого, то мы будем сражаться, Дэни! Они никогда не найдут легкого пути к тебе, клянусь. Но я не могу согласиться на войну просто так! — Я хочу защитить нас! — воскликнула Дэни в раздражении. — Разве ты не видишь, что делаешь все наоборот! — так же злой Джон крикнул в ответ. — Если мы начнем войну без провокации, Дэни, тогда мы станем злодеям в истории, жадными до власти! У нас нет людей, у нас нет денег, зима близко! Мы не знаем, как долго она продлится, и мы не можем тратить те припасы, что у нас есть! И одних только дорнийцев недостаточно! — Север присоединится к нам! — Я не стану принуждать отца! — рявкнул Джон. — Никто никого не будет принуждать! Он просто встанет на нашу сторону, Джон! — Он Десница Роберта! — Чтобы защитить нас, Джон! — проорала Дэни. — Он Десница Роберта потому что он знает, что случится, если Ланнистеры получат доступ к должности Десницы! Он остался в Королевской Гавани, потому что Роберт дерьмовый король, и стране нужен кто-то с мозгами, чтобы ею править. Джон выдохнул. — Дэни, даже с моим отцом, даже если с нами будут Тиреллы и Мартеллы, если даже случится чудо, и Талли не забудут о том, что Робб связан с ними кровью и не проигнорируют это, потому что Кейтилин все потеряла, такая большая война… Дэни, умрут тысячи. Мы потратим деньги и припасы, которые отчаянно нужны будут зимой. Я не могу… Я просто не могу на это согласиться. Я должен думать о тысячах людей, которые сложат головы ради нашего дома. О тысячах детей и женщин и стариков, которые будут голодать, потому что мы отослали всю еду армии. И я должен думать о том, что прямо сейчас, как бы тревожно нам не было, мы в безопасности, Дэни. Если мы начнем войну… Если мы начнем войну и проиграем ее, на кольях окажутся не только наши головы. Это будут головы Лианны и Маленького Эддама. И если ты не веришь мне, тебе стоит вспомнить, что Тайвин Ланнистер приказал сделать с принцем Эйгоном и принцессой Рейнис, как умерла Элия Мартелл. Твоя невестка, твоя племянница и племянник. Если ты хочешь так кончить, это твоя проблема, но ты не утянешь моих детей за собой! — он повернулся, чтобы уйти. — Наших детей! — проревела Дэни. — Неужели ты правда думаешь, что я позволю… — Я сомневаюсь, что твой брат думал о том, чтобы позволить навредить его детям! Но дерьмо случается, Дэни! Я не дам нам и остальной стране ухнуть в ебаную войну из-за стула! — Трона! Трона моего отца, трона моих предков! Моего трона! — Твои предки мертвы, Дэйенерис! Здесь и сейчас важна только наша семья! Я, ты, Лианна, Маленький Эддам! Это нас убьют! Нахуй их и нахуй Железный Трон! Если, чтобы защитить нас, нужно будет его завоевать, мы его завоюем. Мы сожжем Ланнистеров дотла, но завоюем его! Но не когда это подвергает нас опасности! — Мы не будем в опасности! — снова настояла она. — У нас больше союзников, чем у них! Ланнистеры объединятся с Баратеонами, и мы сможем их победить! — Но какой ценой, Дэни?! Тысячи мертвых, тысячи голодающих? Она выдохнула, в ярости, раздраженная, но понимая, что у нее нет контраргумента к тому. — Ты не видишь картину целиком, Дэни, — смягчился Джон, — ты думаешь о безопасности. Мысленно ты решила, что Железный Трон означает безопасность, и хочешь ее. Ты не видишь дальше этого, ты не видишь тысячи людей, которые будут страдать из-за этого. Мы будем сражаться, если придется, но можем ли мы эгоистично восстать без провокации? — Ты прав, — согласилась она без энтузиазма. — Просто помни о том, что хотя Рэйегар и Лианна сбежали вместе, провокацией последнего восстания стало убийство твоего дяди и деда. Взмахнув юбками, она вылетела из комнаты, кипя от злости, кровь бурлила в ее венах. Джон ударил по столу, заставив подпрыгнуть все, что на нем стояло. Призрак ткнулся в его руку, и он погладил голову лютоволка, но он был слишком зол. Схватив Длинный Коготь с стойки и затянув пояс, он вышел из комнаты. — Разобрались? — спросил Эддам, когда Джон вышел в коридор. — Мы собираемся проехаться, — сказал он вместо ответа. — Я так понимаю, что это нет, — не отреагировав на это, сказал рыцарь. — Она слишком упряма! — пожаловался Джон. Эддам фыркнул. — Ты же знаешь, что лицемерие это не достоинство? — Я не… — начал Джон, но увидел лицо Эддама и осекся, пристыженный. — Ладно, да, мы оба упрямы. Но она упрямей меня! — Мне кажется, Айла однажды что-то говорила на тему котелка и чайника, — сказал Эддам, которого это ужасно веселило. Джон фыркнул, еще больше разозлившись, и молча продолжил путь. *** Элла улыбнулась, входя в солярий Неда. — Птичка только что принесла мне новости, — сказала она. — О, да ты в прекрасном настроении! Нед лениво улыбнулся и протянул руку, притянув ее, чтобы она села к нему на колени. Он поставил свой кубок на стол и обеими руками обнял ее. — Надо было выставить Бэйлиша много лет назад. Уиллас — идеальный кандидат на эту должность — он все еще учится, но у него уже есть хорошие идеи, как умножить Казну. — Не говоря уже о том, что Уиллас тебя не раздражает, — сказала она с теплом. Нед наклонил голову на бок и потянулся к кубку, сделав глоток. Элла взяла у него кубок и попробовала. — Это новое вино Дэни? — Да. Они прислали нам пару бутылок, и мне захотелось выпить его сегодня. Я бы дождался тебя, но я знаю, что тебе нельзя пить. — Жаль, — пробормотал она, — что на этот раз я осталась без молока. Все из-за тревог и нервов, сказал мэйстер Бирен. Как с Дэни после рождения Маленького Эддама. — Я даже не могу представить, как это должно тебя расстраивать… — начал Нед. — Ну, Серена здесь, и она здорова. Я предпочитаю это полной груди молока и отсутствию малыша, который его выпьет. — Нед обнял ее крепче, зная, что ничего не может сказать. — Но я не хочу портить настроение, — сказала она после паузы. — Бэйлиш уехал, и ты счастлив. — Да. Что напоминает мне… Я говорил с лордом Мандерли о подготовке корабля, и он сказал, что ты уже обо всем с ним договорилась. Я думал, что ты воспользуешься возможностью! — Обычно, да, — согласилась Элла, — но я не могу сказать, что мне хочется притворяться, что я не знаю замок или его людей. К тому же, я говорила с Эллирией, Серена слишком маленькая, я не оставлю ее здесь и не могу взять ее с собой. Она понимает. Санса и Арья будут представлять нас. — Забудь о представлении дома Старк, — тихо сказал Нед. — Это же свадьба твоей сестры! — Знаю. Но я не стану рисковать нашей новорожденной дочерью в таком путешествии, и я не готова оставить ее и так далеко уехать. Я навещу ее, когда Эллирия будет беременна. — Если ты уверена, — сказал Нед, и они помолчали еще немного. — О, ты сказала, что у тебя есть новости. — О, да! Варис сказал, что он только что услышал слух из Долины. — Боги, что теперь натворила Лиза? Я на расстоянии одной мигрени до того, чтобы забрать у нее регентство и отдать Гнездо и мальчика лорду Ройсу! — Ну, я не знаю, что это, мигрень или ее преддверие, но я сомневаюсь, что мы будем это праздновать, — фыркнула Элла. — Леди Аррен сделала объявление: она собирается выйти замуж за лорда Бэйлиша. Так скоро, как это возможно. — Я думал, он любил Кейтилин! — Нед был ошеломлен. Элла фыркнула. — Бэйлиш липкий и скользкий достаточно, чтобы любить себя больше всех. Что бы он чувствовал или не чувствовал к Кейтилин, она теперь в септе. Но если он женится на Лизе… — То получит контроль над Долиной, — закончил мысль Нед. — Иные его побери! — выругался он. — Если я отниму регентство сейчас, после того, как выставил его из Малого совета, это может привести к дипломатическому кризису. — Ну, считаю это удачей, если хочешь, но ты ведь послал письмо лорду Ройсу, предупреждая об отъезде Бэйлиша? — Да. Я знал, что он вернется в Долину. — Ну, похоже, у Лизы… Есть проблемы. Лорд Ройс забрал Робина в поездку по Долине и, так как остальные лорды были за, Лиза не смогла отказать. Он был в Рунном Камне, когда прибыл Бэйлиш. Ройс и Вейнвуды попытаются задержать его и под предлогом «покоя для новобрачных» взять контроль над Долиной. — Лиза могла бы на это согласиться, но не Бэйлиш, — сказал Нед, закатив глаза. — Он попытается взять все в свои руки. — Это уже дело Долины, Нед. Ты тут ничего не можешь. Ты и знать-то не должен был. — Может быть. — Он тяжело выдохнул. — Разве что за титул лорда Долины начнется война, Железный Трон не вмешается. — Мы пересечем этот мост, когда до него доберемся. А сейчас, пусть сами разбираются со своими проблемами. — Хорошо, — ворчливо согласился Нед. — Пусть Варис присматривает за ними на всякий случай. Гражданская война в Долине может быть и не самое тяжелое развитие событий прямо сейчас, но хорошего мало. — А когда в войне было что-то хорошее? — спросила Элла. *** Айла в ярости влетела в комнату, заставив Джона сжаться на стуле. — Это уже ни в какие рамки! — сказала она. — Патрик, собери это белье и убери эту самодельную кровать, — указала она на диван, на котором Джон себе постелил. — У тебя есть спальня, ты можешь спать там! Патрик опустил голову, и поспешил сделать приказанное, пытаясь убраться из солярия так быстро, как это было возможно. — Тетя… — начал Джон. — Даже не начинай! Я обещала твоей матери, что позабочусь о тебе, и если это значит, что мне нужно встать на ее место и вбить хоть какой-то разум в твою пустую, упрямую голову, то я так и сделаю! — Тебе не стоит кричать, тетя, — сказал Джон, уже встревоженный. — Здесь я повитуха, а не ты! — она сложила руки на груди, подчеркнув ее круглый живот, очень раздраженная. — Если бы я не знала точно, то сказала бы, что тебя уронили на голову в младенчестве! Но я точно знаю, что этого не делала, так что дело не в этом! Дело в твоем старковском упрямстве, воюющем с таргариенским характером, и устроившим весь этот беспорядок! И мне позволено ругаться, когда я говорю тебе отрастить хребет и пойти помириться с женой. — Тетя Айла… — Зная тебя, Дэни и Бенджена, я могу догадаться, что происходит. Но я не знаю, почему ты изображаешь глупца. — Почему ты не говоришь Дэни извиниться! Это ее… — В подобном споре нет правых и виноватых, есть только две стороны с разными точками зрения. И я сказала ей извиниться, и она тихо сидит и ждет тебя, чтобы помириться. Вы муж и жена, два взрослых человека, вы не можете просто игнорировать друг друга, как испорченные дети! — Я не могу сделать то, что она хочет, — сказал он. — Тогда спокойно ей это объясни. — Я объяснил! Это она вышла из себя! — Ну, тогда попробуй еще раз. Иди! — подтолкнула его Айла. — И имей в виду, что если мне придется, я не стану колебаться и запру вас в шкафу, пока вы не помиритесь. Джон фыркнул, представив это, одновременно зная, что это не пустая угроза. Он нашел Дэни на их балконе, с таким же как у него пристыженным видом. — Значит, тетя Айла добралась и до тебя, — сказал он неловко. — Она вбила в меня немного смысла, — согласилась Дэни. — Видимо, дорнийский характер и материнство это опасная смесь. — Затем она глубоко вдохнула. — Я понимаю твои слова о безопасности и о деньгах и припасах на зиму. Я не продумала настолько далеко. — И я прошу прощения за то, что мои слова прозвучали так, будто ты хочешь трон из самолюбия, — сказал Джон, подойдя ближе и взяв ее руку в свои. Она выдохнула и печально улыбнулась. — Едва Роберт умрет, эта война все равно начнется, Джон. Даже в середине зимы. — Знаю. — Он тяжело выдохнул. — Но мы будем готовы. Я увеличу инвестиции в армию и флот. У твоего вина достаточно заказчиков, чтобы оправдать увеличение его производства, так что у нас могут появиться дополнительные деньги на боевые корабли. И, когда они придут, они проиграют, Дэни. — Она улыбнулась и позволила ему привлечь себя в объятия. — С днем рождения, — сказал Джон запутавшись пальцами в ее волосах. — Я рад, что мы помирились, и я могу пожелать тебе это. Она усмехнулась. — Я тоже рада, что мы помирились. Не хотелось бы притворяться на пиру. — Теперь она смеялась. — К тому же, Лианна хотела поехать верхом с нами обоими, и ее было бы не отговорить. Джон рассмеялся. — Не то, чтобы тетя Айла позволила бы нам продолжать дуться, но давай договоримся, что не будет позволять друг другу обижаться дольше, чем пара часов? — Ну, с твоим старковским упрямством и моим таргариенским характером, уверена, у нас будет достаточно возможностей довести наши примирения до совершенства. Они засмеялись и снова обнялись. *** Дорогая миледи, Тебе не нужно извиняться. Я не прощу тебя, потому что я не вижу, что тут нужно прощать. Разумеется, ты осталась в Королевской Гавани, ты должна поддержать сестру. И я не думаю, что это глупо, я думаю, это очень благородно с твоей стороны. Принц Джоффри кажется ужасным человеком! Пока я жил на Блошином Дне, я слышал только слухи, но его никогда не любили в городе, и я уверен, что не любят и при Дворе. Думаю, мало кто будет его оплакивать, особенно, если он умер в бесчестии. Я таскал Пирожка с собой на урок по крайней мере раз в неделю, но он пропускает их, когда только может. И я несколько дней пихал его, чтобы он написал тебе, но он меня просто игнорирует. Он очень счастлив: благодаря тебе, он получил работу в замковых кухнях. Он все еще помогает деревенской пекарне, когда может, но живет он теперь в замке. Что касается Нимерии, она очень по тебе скучает. Когда Старлинги и Кристарки уехали на юг, она пришла ко мне и остается со мной в кузнице большую часть времени, уходя разве что на охоту. Я должен признать, что рад, что она рядом, она как молчаливая версия тебя, которая все равно говорит мне, когда я глуплю. Не говоря уже о том, как она и Дреннан подружились. С нетерпением жду твоего визита,Твой друг, Джендри
*** Маргери смеялась, пока они мчались по зеленым полям к ее новому дому. В Просторе, в Хайгардене, воздух пах сладко от растущих вокруг фруктов; в Королевской Гавани воздух нес тяжелый запах нечистот, мусора и пота слишком многих людей в тесноте; у Стены воздух был спертым, старым и холодным; в Крепости Полуночи он пах морем, приправленным огнем вулкана; но здесь… Здесь пахло лесом, вроде сосен, чисто и приветливо. Она тут же его полюбила. Она притормозила, остановившись возле Робба. — Что случилось? — спросила она. — Разве мы уж не близко? — Я хочу сделать сюрприз! — Он широко улыбался, спешившись, и затем помог спешиться ей. — Пожалуйста? Маргери усмехнулась в ответ на просьбу мужа, но взяла его за руку и позволила подвести себя к изгибу холма — ей так нравился вид! Затем она охнула, заметив замок. Он был серый и огромным, и даже с расстояния было видно, что он все время рос. Он не был так идеально спланирован, как южные замки, он выглядел так, как будто каждый лорд что-то к нему добавлял, делал его своим, чем-то уникальным. Как восхитительно будет провести свою жизнь, разгадывая его секреты и наблюдать, как его меняют ее дети! — Что ты думаешь? — спросил Робб, и она услышал в его голосе тревогу. — Я думаю, что он восхитителен, — улыбнулась она. — Поехали домой, мой лорд и супруг. Поехали домой, и давай увидим, что готовит для нас будущее. Робб широко улыбнулся, и поднял ее на руки, закружив и заставив рассмеяться, отнес ее к ее кобыле и помог ей сесть в седло. Затем он вернулся к своему скакуну, и они помчались домой. Домой. Это так прекрасно звучало! *** Мой дорогой отец, Мы прибыли в Крепость Полуночи и на какое-то время останемся здесь. О чем бы ни говорили Архимэйстер и мэйстер Эймон, он хочет быть здесь. Вскоре мы выезжаем из замка, чтобы исследовать вулкан, потому что он думает, что что-то там найдет. Я напишу, когда мы вернемся в замок,С любовью, Сарелла Сэнд
*** Маргери счастливо улыбнулась, вернувшись тем утром обратно в свои комнаты, и маленький сверток в ее руках дрожал. — Куда ты уходила? — спросил Робб, когда она закрыла дверь. — Еще слишком рано для завтрака. — Мне просто нужно было кое-что проверить, — сказала она. — И я принесла твой подарок на день рождения. Она протянула ему маленький сверток. Робб засмеялся, разворачивая его. — Тебе не обязательно было вставать на рассвете, чтобы… — Он оборвал себя, когда развернул бумагу и уставился на то, что было внутри: пара маленьких вязаных детских носочков. — Маргери? — Я беременна! — воскликнула она. — Мэйстер Лювин только что подтвердил! Он засмеялся, обняв ее и жарко поцеловав. — Это лучший подарок, какой я только получал! — О, значит, настоящий подарок, который ждет внизу, можно выкинуть? — пошутила она. Он засмеялся и притянул ее в новый поцелуй. И они опоздали на завтрак. *** Серсея из окна наблюдала за въезжающей во двор процессией. — Кто это? — спросила она. Служанка только пожала плечами и продолжила свою работу. Серсея продолжала наблюдать, пока во двор не вышел дядя Киван и заговорил с одним из стражей, глядя, как они ходили вокруг, пока из повозки не вытащили ящик. Она нахмурилась. Издалека она могла только разглядеть, что это был ящик из тех, в которых держали человеческие кости. Он был простым, из дерева, без украшений, то есть внутри был кто-то, кто имел мало значения — хотя обычно таких людей хоронили возле ближайшей септы в гробу без ритуала бальзамирования Молчаливых сестер. Но зачем такого человека привезли в Утес? И почему дядя Киван пошел его встречать? Затем она окаменела. Теперь страж вытащил из повозки меч, положил его на ящик, и она узнала его. Это был меч, который она заказала для Джоффри после их возвращения из Винтерфелла, после того, как он потерял свой старый меч, Львиный Клык, из-за той ужасной старковской девчонки. Ее сердце сбилось с ритма, и она выбежала из комнаты, перебирая ногами так быстро, как только могла. Киван выругался, когда она влетела в холл. — Отправь слугу к лорду Ланнистеру и скажи леди Дженне быстро сюда спуститься, — сказал он ближайшему стражу. Тот кивнул и поспешил выполнить приказ. — Ваша Светлость, вам не стоит… — Кто это? Чьи это кости? — требовательно спросила Серсея. — Серсея, пожалуйста, нам нужно… — попытался Киван, но ее было не переубедить. — Почему меч моего сына на этом ящике? — заорала она. — Отвечай мне! Я твоя королева! Что в ящике? Почему здесь меч принца Джоффри? — Серсея, ты кричишь перед слугами, — тихо предупредил ее Киван. — Идем наверх. — Где мой сын! Где Джоффри? — О, он не мог! — фыркнула Дженна, быстрым шагом спускаясь по лестнице. — Идем, Серсея, поговорим наедине. — Я хочу знать! — закричала Серсея. Дженна заключила ее руки в свои — она слишком хорошо понимала сердце матери. Что-то, что Тайвин, очевидно, не мог понять. И это стоило им огромного взрыва. — Я расскажу тебе, — сказал Дженна. — Я думала, что ты уже знаешь, но я расскажу тебе, обещаю. Теперь идем. Серсея осеклась, безответная, и позволила тетке увести себя. Они прошли через замок к солярию лорда. Когда они вошли, Тайвин едва поднял голову. — Серсея. Похоже, нам нужно поговорить. — Где Джоффри? — спросила она вновь. Тайвин проигнорировал неловкий взгляд брата и недовольный сестры, сосредоточившись только на дочери. — Он мертв, — объявил он. — Его кости только что прибыли из столицы. Серсея истерично рассмеялась, остальные трое могли только наблюдать за ней. — Из тебя плохой шутник, отец, — наконец сказала она, вытирая слезы с глаз. — Джоффри не мертв. Он не может быть мертв. Джейме в Королевской Гавани, защищает его. К тому же, он не отправил бы тело, не послав ворона! Мы бы знали месяцы назад! — Это интересный аргумент, Серсея, — сказала Дженна. — Джейме послал ворона. Не так ли, Тайвин? — Что? — прошипела Серсея. — Отец… Ты не мог… Ты знал? — Затем она оглядела комнату, вспомнив реакцию ее дяди и тети. Прибытие ящика не удивило их. Их удивила ее реакция. — Ты знал, что мой сын… И не сказал мне? — Я говорю тебе сейчас, — просто сказал Тайвин, садясь на свой стул. — Мальчишка опозорил себя и… Но Серсея взревела от ярости и кинулась к нему, столкнув его со стула и все со стола. Тайвин упал на пол, шокированный и ошеломленный. — Как ты мог! — заорала Серсея. И прежде чем кто-то еще успел отреагировать, она вылетела из комнаты, топая и распахивая двери.