Зимние розы. Осень

Эшара нахмурилась, перебирая сундук с вещами, который привезла с собой Арья. Пробравшись тайком на борт, конечно, девушка ничего не взяла с собой, это объясняло, почему вся одежда была иностранного покроя. Но это не объясняло саму одежду. Она услышала, как ее падчерица выходит из купальни, и подняла взгляд. — С каких пор ты носишь шелковые ночные рубашки? — спросила она с подозрением. — Боги! — воскликнула Арья, застигнутая врасплох, и Эшара прищурила глаза. После ее тренировок с Сирио ее едва ли что могло напугать. — Теперь я обеспокоена. Ты что, замечталась? — спросила Эшара, едва не открыв рот, когда Арья покраснела. — Я… Я просто задумалась. Думаешь, отец отошлет меня обратно в Винтерфелл? То есть, я не хочу быть так далеко от семьи, и Сирио здесь, так что я смогу продолжить тренировки. Эшара проглотила улыбку, Арья и правда была быстрой. — Я не уверена, — пожала плечами она, протянув Арье одну из шелковых ночных рубашек, которая девушка взяла с неохотой. Затем она повернулась обратно к сундуку, пытаясь изобразить равнодушие. — Может быть. А может быть он позволит тебе остаться, пока идут переговоры о твоей свадьбе. — Моей что?! Но Эшара нашла маленький мешочек, завернутый в шаль. Она вытащила его, чтобы открыть, и Арья побледнела и потянулась к нему. — Это чай, — сказала она. — Одна из миэринок дала мне его. Местные травы. Нахмурившись и испытывая подозрения из-за ее реакции, леди Винтерфелла не дала ей забрать мешочек и ослабила завязки. — Я люблю чай, почему бы не попросить принести кипятка и… Арья! Девушка подпрыгнула, пытаясь вырвать мешочек и случайно выбила его из руки Эшары — он упал прямо на каменный пол, и маленькие фиалы разбились, запачкав серый шелк пролитой жидкостью. Женщина аккуратно подняла фиал и поднесла к носу, чтобы понюхать. Арья побледнела еще сильнее, слишком хорошо зная, насколько ее мачеха разбиралась в травах и запахах. Затем ее лицо побурело, когда взгляд Эшары обратился к ней. — Ты что-то хочешь мне сказать? — Я не беременна! — выпалила Арья и покраснела еще сильнее. — Если бы ты была беременна, то я бы заволновалась, что ты пропустила день или что травы были несвежими, — сказала Эшара, сложив мешочек на стол. — Так ты хочешь мне что-то сказать? — настояла она, но Арья уставилась в пол, упрямо молча. Эшара вздохнула и потянула девушку к дивану у очага. — Дорогая, ты помнишь, что я забеременела твоей старшей сестрой лет за восемнадцать до того, как я и твой отец поженились, да? — Потому что началось Востание и… — начала Арья. — Восстание, свадьба твоих родителей, неважно, — вмешалась Эшара, — важно то, что впервые я и твой отец были вместе еще не будучи женаты, так что я не могу тебя осуждать. — Ты дорнийка, — пробормотала Арья. — Но не ты, так что не забывай об этом. Ты дочь северного дома, великого дома и не важно, нравится это тебе или нет, справедливо это или нет, ты должна вести себя соответствующе. — Я не хочу быть леди! — воскликнула она, и Эшара понимающе на нее посмотрела, заставив фыркнуть. — Я просто хочу быть женщиной, которая любит мужчину и счастливо живет с ним. — И я хочу этого для тебя, дорогая. Выйти замуж за любимого, того, кто любит тебя и правильно с тобой обращается. Но мы должны оставаться реалистами, дорогая. — То есть мне придется выйти за старого скучного лорда ради альянса? Разве на нашей стороне уже нет достаточно лордов и леди? — Твой отец никогда бы не выбрал для тебя кого-то старого и скучного. Но как бы Джон и Дэни не хотели построить этот их новый мир, сейчас просто невероятно для тебя выйти замуж за человека настолько ниже сословием. Единственный способ решить этот вопрос — терпение. — Настолько ниже… — Арья фыркнула. — Кто тебе сказал? Джон или дядя Эртур? — Джон. Но он рассказал об этом только после того, как сказал, что против брака по сговору для тебя, так что не злись на него. — Эшара усмехнулась. — Ты и правда дикая северная волчица, которая не боится сражаться за то, чего хочет. Но быть может не стоит забывать, что такие капризы имеют привычку начинать войны. — Тетя Лианна сбежала, чтобы быть с любимым. — Да, — кивнула Эшара и очень серьёзно на нее уставилась. — И случилось много всего, что зажгло войну и умерли тысячи — включая Лианну и Рэйегара. Они оставили сына-сироту и трагическую любовную историю, которой рады только барды. Ты не хочешь быть такой песней, Арья. Жить куда интереснее. И если ты сомневаешься в моих словах, спроси Джона, хотел бы он вырасти с матерью или слушать эпические сонеты об их обреченной любви. — Я не имела в виду ничего такого, — пробормотала девушка. — Я просто… Я не обручена. Никто не начнет войну из-за меня. — Хорошо, это было не лучшее сравнение. Но Арья, люди не примут ваши отношения. Не до того, как он сделает себе имя. Я не говорю, что это правильно или честно, — заверила ее Эшара, — но таков мир, в котором мы живем. Может быть, принудив их принять вас двоих, ты навредишь шансам Джендри стать кем-то. Может быть, их предубеждение не даст им покупать эти книги, когда машина, которую он строит, будет закончена. Можешь быть, они откажутся покупать его мечи. Может быть, Джендри никогда не будет винить тебя, потому что любит, но сможешь ли ты простить себя за то, что уничтожила его возможность показать миру, насколько огромен его потенциал? Арья отвела глаза в молчании. Эшара сжала ее руки, затем встала и поцеловала ее в лоб. — Доброй ночи, дорогая. Мы отправимся на конную прогулку утром. Едва дверь тихо закрылась за ней, девушка вздохнула и обмякла на диване. Вскоре пришла Ирри, вычищая комнату. Едва она заметила испачканный мешочек и разбитые фиалы, она нахмурилась. — Это была случайность, — сказала Арья. — О. Я принесу еще. Добегу до комнаты и принесу тебе один, если… — Мне сегодня он не понадобится, Ирри, спасибо. Слишком много мыслей. — Она вздохнула. — Скажешь ему об этом? И еще, скажи, что я найду его завтра, пожалуйста. Горничная кивнула, ничего не понимая, но вышла без вопросов. Арья свернулась на диване, страдая, и даже приход Нимерии не заставил ее повеселеть. *** Джейме держался за последние крохи самоконтроля, лишь бы не мерить шагами палубу. Дорнийский флаг заметили, едва встало солнце, и он пребывал в легкой тревоге с тех пор. Сейчас был почти полдень, и наконец корабль с пассажирами начал приближаться. Груз, весом с Харренхолл, наконец был снят с его плечей, когда дочь помахала ему, и он ощутил, как навернулись слезы. Она выглядела прекрасно, как всегда, хоть и мальчишеские дорнийские одежды на ней были на грани неприличий. Слава богам, леди Старк додумалась послать с ними свежее платье. — Ваша Светлость, — поприветствовал он Оберина, когда они сошли на берег. — Их Светлости, король Джон и королева Дэйенерис, рады вашему прибытию и послали меня сопроводить вас в Харренхолл. — Ланнистер, сопровождающий Мартелла! — прошипел принц. — Если бы у меня не было дочерей, я был бы оскорблен выбором эскорта Их Светлостей! — Он оглядел Джейме. — А теперь, где же твой белый плащ, Ланнистер? — Я служу Их Светлостям, — лаконично ответил Джейме, вновь начиная волноваться — Мирцелла была так близко, в нескольких шагах! А он застрял, принимая тычки от Оберина, чтоб его, Мартелла! — Как скажешь, Ланнистер, — отмахнулся от него Оберин. — Нам нужно ехать как можно быстрее, как только оседлают лошадей, так что не слишком долго радуйтесь воссоединению. Джейме едва дождался, чтобы принц ушел, прежде чем бросился вперед и крепко обнял Мирцеллу. — Я так волновалась, когда мне сказали, что тебя поймали! — вскрикнула она, едва не душа его в объятиях. — Меня?! — Он усмехнулся. — А что насчет того, когда я услышал, что Драконий Камень захвачен? Или что ты оказалась в Штормовом Пределе? Или что ты исчезла из Штормового Предела? Ее улыбка погасла. — Прости, отец. Это была моя идея уехать, Томмен не хотел, и это моя вина… — Это не твоя вина, моя милая девочка. Вина на тех, кто его похитил. Мирцелла прикусила губу, и сердце Джейме сжалось. Она так старалась быть сильной. — Это моя вина. Если бы мы не покинули Штормовой Предел, Томмена бы не поймали… — Ренли может и хорошо к вам относился, но он все равно держал вас в заложниках. Перестань себя винить. — Я не могу! — воскликнула Мирцелла. — Я… Во время нападения… Девана тоже поймали. Он был ранен, когда его забрали, и он прикрывал Эдрика, чтобы он смог прыгнуть и спасти меня, и так что он скорее всего… — Подожди, подожди. Кто такой Деван? И Эдрик? Спрыгнул откуда и спас тебя от чего? — Деван… — она глубоко вдохнула, пытаясь собраться. — Деван Сиворт, он и его братья владели кораблем. Они вытащили нас сначала с Драконьего Камня и затем из Штормового Предела. Когда Самозванец — он же самозванец, да, отец? — Да, дорогая. Я был в Красном замке в ту ночь, увы, Эйгон Таргариен никак не мог выжить. — Ну вот. Как я и говорила, когда Самозванец напал, он сказал своим людям схватить меня и Томмена. Мне это не понравилось, — добавила она, слегка улыбнувшись, заставив улыбнуться и его, хотя его сердце все равно сжалось, он переживал за своих детей, — так что я попыталась сбежать. Один из них догнал меня и вырубил. Я едва понимала, что происходит, но Эдрик… — Она бурно покраснела, и Джейме ощутил вспышку гнева. — Эдрик увидел нас и попытался меня спасти. Солдат Самозванца не отпускал меня, и они стали драться. Пока они сражались, солдат выронил меня за борт. Мне рассказали после того, как я пришла все себя, сама я не помню, конечно, но пришел Деван и вмешался в бой, чтобы Эдрик смог прыгнуть за мной в воду. Ему удалось поднять нас на поверхность и продержать там, пока корабль принца Оберина с остальными Сивортами не нашел нас. Сарелла видела, как они схватили Девана, он был ранен и… — Это не твоя вина, моя дорогая девочка, — настоял Джейме, притягивая ее в объятия. Он не мог дождаться, когда увидит этого Эдрика и поблагодарит его за спасение дочери. И, разумеется, предупредит, чтобы тот держался от нее подальше. — Он потребовал выкуп за Томмена? — слабо спросила Мирцелла, когда они оторвались дуг от друга. Джейме поморщился, смахнув слезу, которая скатилась по ее щеке. — Я ничего не слышал об этом до отъезда в Харренхолл. И думаю, он скорее всего напишет твоему деду в Королевскую Гавань. — Джейме едва не вздохнул, подумав, что Томмен стал билетом Самозванца в столицу. — Из Томмена получился бы ужасный король. Почему дедушка и мама не могут этого понять? Неужели им так хочется получить марионетку на пару лет и позволить королевствам прийти в разруху, когда Томмен начнет принимать свои собственные — плохие — решения? Джейме засмеялся. — Им надо было попробовать сделать королевой тебя. Но опять же, им бы не хватило власти, так что думаю, что ответ на твой вопрос «да». Мицелла закатила глаза, пробормотав что-то неразличимое, но затем ее лицо ожило. — Это правда, что у них есть драконы, отец? — Да. — Джейме усмехнулся. — До тех пор, пока ты не будешь подходить близко, можешь понаблюдать за ними и повосхищаться. А теперь идем, найдём тебе приличную рубашку и плащ, иначе ты просто замерзнешь по дороге. — Мое платье и плащ были испорчены после того, как я чуть не утонула, — сказала она, не замечая встревоженное лицо Джейме, — и у нас не было времени волноваться о сменной одежде, когда тот громила тащил меня. Не то, чтобы меня это волновало. На корабле принца Оберина была только мужская одежда или одежда Обары, но она не любит платья. Мне конечно, все равно, но мы не в Дорне, и мне холодно. — Ну, леди Старк была достаточно любезна, чтобы подумать об этом, — сказал Джейме, провождая ее к ближайшей гостинице. — Принц спешит, так что у тебя не будет времени искупаться, но я приготовил для тебя одежду. Просто иди и немного отдохни, пока мы тут разбираемся с лошадьми. Я прикажу прислать тебе теплой еды и кого-нибудь сопроводить тебя, когда мы будем готовы ехать. Мирцелла улыбнулась, поцеловала отца в щеку и с радостью отправилась вверх по шатающейся лестнице. Она все еще пыталась расчесать свои золотые волосы от колтунов, когда вошел Джейме, чем-то расстроенный. — Принц настаивает, чтобы мы воспользовались светом дня насколько это возможно. — Он скорее всего переживает о том, чтобы прибыть в Харренхолл до прибытия ворона из Солнечного Копья, — объяснила Мирцелла. — Из того, что мне удалось услышать, если он не получит ворона, то значит и не идет против брата. — Это имеет смысл, — Джейме слегка успокоился. — Идем, я выбрал для тебя хорошую лошадь — и не волнуйся, обычное седло, не дамское. Она улыбнулась, быстро заплела волосы в тугую косу, которая легла на ее плечо. — Спасибо, отец, идем, я с нетерпением жду выезда! Я как будто целую вечность не была в седле! Они спустились по лестнице и вышли из гостиницы туда, где ждали лошади. — О, смотри, вот он идет! — улыбнулась Мирцелла, ее щеки порозовели, и Джейме нахмурился. — Отец, это Эдрик Шторм: человек, который спас мою жизнь! — Глупости, — смущённо пробормотал Эдрик. — Это честь, прийти на помощь леди, сир Джейме. Как и встретить вас. — Он склонил голову. Рыцарь прикусил язык, чтобы не выругаться. Если бы имя само по себе не вызвало тревоги, внешность молодого человека не оставляла места догадкам. Почему, ради Семерых и седьмого пекла, его дочь решила влюбиться в бастарда Роберта? Его почти точную копию? *** Это катастрофа! — подумал Киван. Настоящая катастрофа! Половина лордов Запада покинули Королевскую Гавань вместе с третью земельных рыцарей, а придворные остались лишь потому, что их собственные замки — если таковые у них вообще были — были слишком трухлявыми, чтобы жить в них. Город был в беспорядке, простолюдины заполнили ворота и площади, жалуясь на отсутствие работы. Скоро это станет восстанием, Киван был уверен. Но он мало что мог сделать. Простор посылал все меньше и меньше еды, ее едва хватало, чтобы кормить тех людей, что остались — хотя Киван не мог представить, что и это продлится долго. Фактически, они лишились поддержки, Тайвин был мертв, а Томмен был заложником в Штормовом Пределе. — Мы должны составить план! — настоял Лео Леффорд. — И что, скажите, вы собираетесь планировать? — наконец спросил Киван, его терпение было на исходе. — Наше отступление? — Вы не можете думать о том, чтобы сдаться, мой лорд! — Я видел не одну битву, лорд Леффорд, — разозленно сказал Киван. — Я знаю, когда я проиграл. У нас должно хватить ума отступить с достоинством, вместо того, чтобы быть зарезанными, как бешеные собаки. — Он вдохнул. — У них драконы, мой лорд. Харренхолл — вечное напоминание, что даже каменные замки не могут спасти нас. Мой брат проклянет меня из могилы, но переговоры спасут Западные земли от разрушения — или огня. — И оставят нас в истории навечно такими же, как «Король, который Склонился», как Торрхен Старк! — Север может оставаться при своем мнении, но факт остаётся фактом — северяне имеют возможность жаловаться — и жить — лишь потому, что Торрхен Старк приклонил колено и спас свое королевство от сожжения. — Он встал и подошёл к окну. — Нам нечего им предложить, у нас не хватает людей и не хватает союзников. Я знаю, что у нас есть Королевская Гавань, но, как думаете, если мы сумеем удержать стены от падения, на сколько нам хватит еды? К тому же, вы забываете о том, что ваши высокие стены никак не помогут, когда прилетят драконы. Мы уже проиграли. Я б предпочёл остаться тем, кто пошел на мирные переговоры, чем остаться именем в истории великого дома, который перестал существовать. — Они убили лорда Ланнистера! Мы должны потребовать компенсации! — Так и будет, — заверил его Киван. — Но королева Серсея убила Мэйса Тирелла. — Он вздохнул. — «Око за око», как выразилась леди Оленна. — И вы просто сядете и примете…. — Приму? Приму?! Вы думаете, я хоть что-то принимаю? Тайвин был мои братом! Я найду способ заставить Королеву Шипов заплатить за бесчестье быть убитым шлюхой золотым кинжалом. Но прямо сейчас у меня есть семья и целое королевство, о которых нужно думать. Я не позволю уничтожить Ланнистеров, я не дам Западным землям быть уничтоженными из-за того, что у Серсеи случился очередной приступ безумия! — Он глубоко вдохнул и повернулся обратно к окну, пытаясь совладать с собой. — Единственное, что у нас есть, это Королевская Гавань. Нам нужно рассчитывать на их сентиментальность и желание защитить этих вшивых простолюдинов, на их желание окончить эту войну как можно скорее, и с минимальным количеством жертв. В дверь постучали, и они повернулись на звук. — Посланник с Драконьего Камня, мой лорд, — объявил страж. Внутрь впустили молодого человека, который протянул сначала свиток пергамента. Совету Узурпатора в Королевской Гавани, После успешной битвы на море Его Светлость, король Эйгон из дома Таргариен, Шестой Его Имени, Король Андалов, Ройнар и Первых Людей, Лорд Семи королевств и Защитник Государства, вернулся на Драконий Камень с бастардом Томменом в качестве гостя. Бастард Мирцелла предпочла смерть безопасному проходу. Учитывая обстоятельства, Его Светлость приказывает самозваной и узурпировавшей трон королеве-матери Серсее Ланнистер и Тайвину Ланнистеру, самозваному Деснице Узурпатора и Пойманного Короля сдать столицу и Железный Трон Истинному Королю или столкнуться с последствиями. Вашим армиям приказано вернуться в Западные земли, а воротам быть открытыми, когда в течение двух недель прибудут Королевские Войска.

По приказу Его Светлости, Лорд Джон Коннингтон, лорд Грифоньего Гнезда и Десница короля

— Вот и оно, — пробормотал Киван. — Мы в жопе. — Может быть, так лучше, — сказал лорд Леффорд. — Старки всегда буду ненавидеть нас, мы будем страдать под их правлением, они задушат нас налогами. Но этот Эйгон Таргариен — не важно тот ли он, кем себя заявляет или нет — может быть готов заключить альянс против Джона и Дэйенерис. — Об этом стоит поразмыслить, — сказал Киван отсутствующе, открывая принесенный гонцом сверток. Он сжал зубы, чувствуя, как кипит кровь. Это было платье, явно принадлежавшее Мирцелле, в западном стиле, в цветах Ланнистеров, с вышитым на груди львом. Но красное платье было покрыто темными пятнами, на золоте была явно видна кровь. Он не хотел видеть реакцию Серсеи, когда она услышит о смерти второго своего ребенка. — Найти комнату и еду для посланника, — рявкнул Киван, поддавшись гневу. — Мы скоро приготовим ответ для его хозяина. Собравшиеся лорды ответили какофонией голосов, но Киван мог думать только том, как бы вернуть их золотого гуся и остановить его племянницу, не дав превратить их мир в пожар. *** Бернадетт была очень находчивой молодой женщиной — поэтому королева Серсея и взяла ее в фрейлины. Единственная дочь почти обнищавшего незначительного лорда, единственная, кто пережил младенчество, от нее ждали, что она выйдет замуж достаточно выгодно, чтобы на семейном столе была еда, и они не голодали. Хорошо спланированный стратегический визит в Утес Кастерли, и глупое бормотание их усопшего бывшего короля, и королева Серсея была впечатлена изобретательностью девушки и навсегда осталась благодарна за ее мелкую месть; так что Бернадетт нашла себе работу до конца жизни, тем самым обеспечив родителей едой до конца жизни, когда они умерли с набитыми богатыми блюдами животами, к которым так и не привыкли их тела. Находчивость фрейлины в очередной раз ждало испытание. Их возвращение в Королевскую Гавань и последующий переворот требовал, чтобы ее леди и королева знала, что происходит в замке. Заперев дочь, лорд Тайвин — и лорд Киван после него — сделали это жизненно необходимым. Так что Бернадетт наблюдала за мужчинами, принимавшими решения, и искала их слабости. Все знали, что у Тайвина Ланнистера их не было — хотя он умер от воткнутого в грудь золотого кинжала, спасибо непойманной шлюхе — она не тратила свое время. Лорд Киван был слишком умен, чтобы поддаться легкому манипулированию, и у нее ушло бы больше времени, чем у нее было, чтобы соблазнить его. Но у него был сын. Бесхребетный, слабый, глупый сын. Который не узнал бы подобный прием, даже если бы он танцевал голым перед ним с огромной табличкой. Мужчина, на самом деле мальчишка, был слишком наивным и доверчивым, чтобы быть Ланнистером. Ему же хуже. Так что это был путь, выбранный Бернадетт. Один ужин и взмах ресниц, притворство юной, невинной леди, и дурачок начал за ней ухаживать. На следующей вечер, хлопанье глазами, танец и немного куриной крови, капнутой на шелковые простыни, и он ел из ее руки, «связанный долгом» защитить ее честь. Она не собиралась выходить за него замуж — хотя, если подумать, быть Ланнистером удобно, хоть мужем и будет дурак. Ну, обладать благорасположением королевы важнее. Той ночью, когда он пришел поухаживать за ней, Лансель бормотал, как будто был самым важным человеком в мире, заявив, что все из-за «тайны государства». Бернадетт соблазном выманила слова из его рта, и он запел как канарейка, сдав все «секретные» планы его отца. Ему было нетрудно угодить, что было хорошо, ведь Бернадетт спешила. Она поторопилась к Девичьему Склепу, как только появилась возможность, пройдя мимо стражи и воспользовавшись ключом, который она добыла лишь два дня спустя после заключения королевы. — Что? Какие новости? — спросила Серсея, едва она оказалась внутри. — Мне так жаль, Ваша Светлость. Я не… Я даже не… — Где мои дети? — спросила королева. — Короля Томмена поймал таргариенский самозванец, он вновь на Драконьем Камне. Принцесса Мирцелла не дала себя поймать. Серсея оглушающе взревела. Она уничтожила половину комнаты, прежде чем, все еще дрожа и не в себе, повернулась к служанке. — Что еще? Что планирует мой дядя? — Отступить, Ваша Светлость. Он собирается провести переговоры с самозванцем, Железный Трон в обмен на «бастарда» Томмена, и, если он откажется, он попытается заключить мир с Джоном и Дэйенерис. — Отступить? Отступить?! Джон Таргариен убил Джоффри, Эйгон Таргариен убил Мирцеллу и держит Томмена в заложниках, и мой дядя хочет сдаться? — Что мне делать, Ваша Светлость? — Мой дядя очевидно не в состоянии принимать решения, — заявила Серсея, внутри нее назревала буря. — Если он не мстит за моего отца или детей, он мой враг. В Королевской Гавани есть лишь один способ обращаться с врагами, — пришла она к зловещему выводу. *** Джон улыбнулся, когда он с балкона увидел знакомую седую голову, появившуюся на дворе внизу. — А теперь, этот гость сделает тебя самым счастливым человеком в замке, — подразнил он Эртура, который сидел за столом, передвигая фигуры. — Какой гость? — спросил рыцарь, все еще пребывая в раздумьях. — Скоро увидишь, — усмехнулся Джон, желая потянуть время. Наконец, страж проводил гостя, и Эртур выругался себе под нос. — Наконец-то! — Сир Барристан Селми, — объявил страж, прежде чем удалиться. — Ваша Светлость, я хотел сказать вам, что никогда не сомневался в вашей личности или вашем праве… — Спокойно, сир Барристан, — сказал Джон. — Мне нет причин сомневаться в вашей верности. Мы слышали, что вы собирали верных людей в Штормовых землях. И затем оказались заперты, когда на пути встали войска Ланнистеров. Вы прибыли и привезли солдат. Но я должен спросить: где ваш белый плащ? — Серсея практически сорвала его с моих плеч, мой король. А после этого я не хотел предполагать, что… — Королева прикажет Ирри позаботиться об этом, — улыбнулся Джон. — Сейчас я пошлю за вашими новыми доспехами. А пока, я уверен, что сир Эртур жаждет составить новое расписание для стражи. — Может быть, вы пощадите меня, и мне не нужно будет делать это дважды? — подколол Эртур. — Я не принимаю в королевские гвардейцы, только чтобы заполонить места, против чего, я знаю, ты будешь и так против. И я знаю, что ты делаешь. — Джон закатил глаза. Эртур только засмеялся, направляя пребывающего в недоумении сира Барристана из королевского солярия к его собственному. Им нужно было многое обсудить. *** Серсея слепо смотрела вперёд, выходя из септы Бэйлора, золотые плащи и красные плащи провожали ее в Красный замок после похорон. Она пыталась в последний раз убедить дядю накануне вечером, что у них все еще было время действовать, послать людей, чтобы спасти Томмена, но Киван отказал ей и зашел так далеко, чтобы назвать ее безумной! И что, что Драконий Камень неприступная крепость?! Ланнистерская армия — лучшая армия в мире, ее отец проследил за этим, чтобы какие-то несчастные наемники из Золотых Мечей сумели ее разбить. Но лорд Киван Ланнистер был непоколебим, сказав, что она ничего не знает о стратегии, что ему нужно думать обо всех. Она рассмеялась. Разумеется. Кто был важнее короля? Увы, теперь то, что она собиралась сделать было необходимо, к несчастью. Ее отец согласился бы с ней, это она знала. Он бы чувствовал себя преданным братом, который скорее предпочел бы сдаться и вернуться в замок, который больше не производил золото, вместо того, чтобы сражаться и удержать трон. У нее не было другого выбора. Серсея прикусила губу, пряча улыбку и разворачиваясь на шум за ее спиной. Трое мужчин прорвались через охрану и напали на процессию. Стражи бились с ними, но к тому моменту к первой группе присоединись еще, и стражи с трудом держали строй. Затем разразился хаос. Разозленное простолюдье начало кидаться гнилыми овощами и даже камнями! Она замерла, в шоке от их наглости. Как… Почему… Кто… — В безопасность, Ваша Светлость, — проворчал сир Григор, совершенно бесцеремонно закинул ее на плечо и побежал в сторону Красного замка. Слишком занятая своей яростью из-за его бесцеремонности, Серсея сумела повернуться и с трудом скрыла улыбку — нанятый ею человек сделал то, что должен был, и ее дядя упал на землю с золотым кинжалом в груди, его темная кровь заливала одежду. Просто идеально, подумала Серсея. Это снимет препятствие ее интересам в виде Кивана Ланнистера и, в добавок, золотой кинжал был кивком в сторону Оленны Тирелл, еще один повод, по которому она могла напасть на засохшую старую розу. Теперь ей нужно были лишь дождаться, пока выжившие доберутся до замка, и сокрушить их в своем кулаке.