Выбор без выбора

Естественно, наставница, узнав об интересном положении своей подопечной, вернулась в свой Клан, но Эстер это не остановило. Несмотря на все просьбы и мольбы Этеля, она продолжала ездить верхом и тренироваться. Сэмюель решил, что если будет наказывать слуг, которые обеспечиваю Эст снаряжением и запрягают ее лошадь, то это прекратиться, вот только он не учел, что его жена равноправный представитель его Клана, так что слуги ее боялись даже больше, чем Сэма. Она стала очень жестокой, могла приказывать наказывать слуг физически, либо лишала их еды. С каждым месяцем, как рос ее живот, с таким же темпом она становилась все злее и неуправляемее. Кира вообще боялась выходить из своей комнаты. А если и выходила, то ночью, чтобы не встретится на пути к Эстер. Как-то Эст увидела, что Этель пытается в еду добавить успокоительного и отвесила ему пощечину. Сэм через какое-то время и сам начал ее бояться. Через 4 месяца после того, как она узнала, что беременна, он переехал в соседнюю комнату. Но она его не оставляла в покое, могла прийти ночью и буквально изнасиловать, это не было занятием любовью, это было совокупление, как у животных со зверской страстью, а потом она просто уходила. По столице быстро разошелся слух, что у будущего Князя скоро родится ребенок и многие жены глав Кланов приезжали поздравить будущую Княгиню. Эстер принимала их так, что они больше никогда в жизни бы не подумала видеться с ней наедине еще раз. А когда к ней приехали тети и дядя, то они не вынесли ее даже и 15 минут, как собрали вещи и уехали восвояси. Сэм и Этель надеялись на то, что когда она увидит своего ребенка, то смягчится. День родов наступил тогда, когда почти весь снег уже растаял. В тот день она решила снова прокатиться верхом на лошади в одиночку. Спустившись со своей лошади, она бродила среди деревьев, как острая боль скрутила ее. Она оперлась на ствол дерева. По ногам потекла вода. Схватки были стремительными и волнообразными. Она кричала, но никого рядом не было. Сев и опершись спиной к дереву она посмотрела на небо. Боль была такая сильная, что она не заметила, что прошло уже не меньше 2х часов. На улице все таяло, но было все равно холодно. Ее штаны были мокрыми, и она их стянула. Все тело то горело, то мерзло. Стало очень душно, и она сняла с себя свое пальто. Начались потуги. Если ей казалось, что до этого она испытывала боль, то сейчас она поняла, что боли она не чувствовала, потому что сейчас было ощущение, будто по ней проскакало десятки лошадей. Эст явно слышала треск своей тазовой кости. Давящее невыносимое чувство. Она устала кричать. Сил больше не было. И вот кто-то прикоснулся к ее плечу. Эстер обернулась. Рядом ходила Виктория, в том платье, в котором когда-то шла на свое сватовство: —Ты никогда не думала почему я была такой? - начала черноволосая девушка. — Потому что ты избалованная дрянь, - сквозь зубы пробормотала Эст. —Хм, - девушка села рядом, - у меня было все и не было ничего. — О чем ты? — Отец задаривал меня подарками, но никогда не говорил, что любит меня. Я так завидовала тебе, никто на тебя не давил, жила, как хотела. А я... —Да тебя только и делали, что нахваливали! —И к чему была эта похвала? Они говорили только о том, какая я красивая, будто я часть интерьера. А он...Кай, он говорил, что я забавная и милая. —К чему ты мне об этом говоришь? - напрягалась от боли Эстер. —К тому, что ты будешь плохой матерью, всегда слишком требовательной к своей дочери. Ты не умеешь любить. Любила бы по-настоящему Алана, то сделала бы все, что бы быть с ним, а не спала бы с Сэмом. —Да что ты знаешь о любви? —Может быть и ничего Эст. Ты же понимаешь, что я плод твоего воображения, у тебя жар и может быть ты скоро умрешь…Но, может быть ты дашь шанс своей дочери не умереть? —Как? - из глаз Эстер текли слезы. —Дыши и тужься, дыши и тужься! Виктория растворилась в воздухе, Эстер взяла себя в руки и сосредоточенно начинала тужиться тогда, когда шла потуга, в момент, когда боль утихала она старалась равномерно дышать. Солнце уже убывало, когда в лесу послышался другой крик. Крик новорожденной девочки. Эстер осталась сидеть дальше в одном удлиненном платье, а ребенка закутала в пальто. Ее дочь была красная, сморщенная, в сгустках крови и липкая. Но для Эстер она была самой красивой девочкой на свете. Малышка перестала плакать, как только Эст прижала ее к своей груди. Глаза слипались, так хотелось спать, тело болело. Она закрыла глаза и прислушивалась к дыханию ребенка. —Нет, Эстер, ты справишься, умирай, но дай ей жить! С этими словами Эст встала и медленно побрела к лошади. Когда она почти дошла до нее, увидела, как к ней бегут силуэты. В глазах все плыло, но она не падала. И вот перед глазами Сэм и Этель. Этель забирает малышку, а Сэм на нее даже не посмотрел. В этот момент он глядел только на Эст. Он взял ее на руки, его лицо такое нервное и напряженное смотрело вперед. Он спешил, почти бежал с ней на руках. Эстер потеряла сознание. *** Когда она пришла в себя, то увидела, что Сэм сидит на краю кровати и облокотившись на руки дремлет. Эст шевельнулась, и он проснулся. —Я больше не хочу, чтобы ты рожала детей. Я думал, что ты умрешь там. Одна. —Где ребенок? – беспокойно спросила Эстер. —Он у Этеля. —Она. —Она, - вздохнул Сэм и взял ее за руку. Он больше ничего не говорил, только прижимал ее руку к своему лицу. Она тоже не знала, что ему сказать, но уже тогда поняла, что ей делать. Сэм заслужил лучшую жену, чем она и их дочь заслуживает мать лучше, чем она. Ей нужно исчезнуть, испариться, быть одной. От этих мыслей по щекам потекли слезы. *** Через пару недель Эст уже чувствовала себя лучше. Сэм не было дома. Она встала и решила дойти до Этеля, проведать свою дочь. Идти было больно, но терпимо. Дверь в лазарет была открыта. Эст заглянула внутрь. Этель спал на своем рабочем столе, кажется, Эст вообще ни разу не видела его спящим на кровати. Чуть дальше сидела Кира и качала девочку на руках. Пела ей колыбельные. Когда подняла голову, то вздрогнула при виде Эст, но качать ребенка не перестала. —Она тебе нравится? - тихо спросила Эст. —Она замечательная, - дрожащим голосом прошептала в ответ Кира. —Она здорова? —Да, с ней все хорошо, мы уже нашли кормилицу. Эст улыбнулась ей, развернулась и направилась к конюшне. Она знала, что Кира за ней не пойдет. Она знала, что если бы еще раз посмотрела на свою дочь, то не смогла бы сделать то, что решила сделать прямо сейчас. Когда Эст дошла до своей лошади, та недовольно заржала, но сразу же замолкла под взглядом своей хозяйки. Надев на лошадь уздечку, Эст повела ее к дальней стене конюшни. Это был запасной выход при пожаре или нападении, который вел практически сразу в лес. С трудом отперев ставни и закрыв за собой створку ворот, она с трудом села на не запряженную лошадь и скорчилась от боли. Лошадь медленно поехала вперед. Эст инстинктивно прижалась к ней и потеряла сознание. Она очнулась от того, что кто-то ее с лошади снимает и, кажется, кладет в телегу. Это были женщины, от которых пахло пряными травами и глиной. Эст снова потеряла сознание. *** Несколько дней ее еще мучал жар, но Исталки ухаживали за ней. Да, непонятно как, но ее лошадь протащила бессознательное тело хозяйки через леса и поля почти двое суток. А потом наткнулась на повозку Исталок. Исталки, это женщины и девушки, прислуживающие богине Исты. Некоторые потерявшие мужей, сиротки или пропащие женщины становились служительницами храма. Здесь они находили душевный покой, вдали от цивилизации и посторонних людей. Когда наконец Эстер пришла в себя, то узнала, что Исталки считают ее немой, т.к. даже в бреду и в жар она не произнесла ни слова. Решив, что это к лучшему, Эстер продолжала молчать. Она всем своим видом и поведением демонстрировала, что хочет стать Исталкой и поэтому никто не задавал ей лишних вопросов. Через месяц она начала работать в саду, через два стала помогать делать настойки, мази для больных и раненных. Многие служительницы были удивлены ее обширным познаниям в траволечение и опять же не задавали лишних вопросов. В середине лета все Исталки буквально стояли на ушах, к ним попал молодой раненый мужчина. Девушки, не переставая шептались, какой он красавчик, а Эст только закатывала глаза, поэтому настоятельница попросила ее отнести запасы заживляющих мазей Лекарше, которая сейчас ухаживала за мужчиной. Эстер вошла в слабоосвещенную комнату, где было несколько кроватей. На самой дальней из них сидел мужчина с длинными волосами. Его лицо было наклонено к коленям, вся грудь в бинтах, которые сейчас меняла лекарша. Длинные грязные волосы прятали лицо и шею. Эст слышала, как он стонал от боли. Она подошла ближе и протянула мазь лекарше. —Милая, помоги мне, начни снимать бинты с той стороны, - полушепотом проговорила старая женщина. Эстер села и медленно начала снимать бинт, мужчина дернулся, простонал и посмотрел на нее. Сердце забилось с ужасающей скоростью, ведь это был Алан. Его глаза округлились также сильно, как и ее. Она впала в какое-то подобие паники и начала слишком быстро скручивать бинт, отвернувшись от него. Он снова застонал. —Милая, ты слишком быстро это делаешь, пожалей юношу! - заворчала Лекарка. Эстер сделала тихий вдох и выдох и сосредоточившись замедлила процесс, она чувствовала, что он продолжает смотреть на нее, будто бы не верит собственным глазам. Закончив, девушка развернулась и быстро вышла из Лазарета. На нее на улице накинулись другие девушки "Он правда такой красивый? "Он умирает!" "Он здесь останется!". Все девушек разогнала настоятельница. —Вы чего к ней пристали, идите работать, о Иста, образумь этих болтушек! Эстер больше не ходила к нему, но слышала о том, что он постоянно о ней спрашивает. Она не могла спать ночами, постоянно думала о нем, но идти не решалась. Через две недели она как обычно работала в саду, с самого раннего утра. Позади послышались шаги, и она резко обернулась и чуть ли не налетела на настоятельницу. —Богиня, ты чего так испугалась и меня напугала? - прижала к груди руку настоятельница, - я хотела с тобой поговорить. В общем. Этот юноша утверждает, что знает тебя, но имени твоего не называет, говорит, что, если ты его сама не назвала, значит так нужно. Он говорит правду? —Да, - впервые за все время ответила словами Эст. Настоятельница медленно вдохнула и выдохнула, она не удивилось, видимо давно поняла, что Эст может разговаривать, просто не хочет. —Ты хочешь пойти с ним? —Д...да, - сердце в грудь бешено билось —Милая, если вас связывали какие-то нечестивые отношения, то тебе не стоит идти с ним. Он из Клана Дредноутов. Это многоуважаемый клан. Подумай хорошо о своей жизни. С этими словами настоятельница развернулась и пошла прочь. Эстер больше не могла сосредоточиться на огороде и вышла за пределы храма в поле. Запах луговых цветов дурманил и успокаивал, она побрела вперед руками касаясь цветов. Остановившись где-то в середине, прислушалась к пению птиц, звукам насекомых и приближающимся шагам. Медленно повернувшись, не удивилась увидев Алана. Он хромал, ему явно было тяжело идти, но он шел. Почти дойдя до, Эст он скорчился от боли и присел. Эстер подошла к нему и села рядом. —Мне сказали, что ты умерла, - начал он, - поэтому до сих пор не могу поверить в обратное. —Я тоже так думала, - она смотрела вдаль, а потом легла. Алан тоже лег, подложив целую от ранений руку за голову. Девушка легла на бок и смотрела ему в лицо, он ничего не говорил и тоже просто глядел на нее. Слова не нужны были, его глаза говорили обо всем. Она наклонилась и поцеловала, он ответил.