***
Он снова здесь. Гость выглядит лучше: кожа на лице просела еще немного, отёки и синяки спали. Магические швы постепенно всасывались. — Ну, что же. Начнём. В этот раз он оказался дальше от арктической пустыни. Ветра завывали вокруг него и будто хотели нагнать страху, но близко не приближались. Трава вокруг тоже начала отклоняться даже от одежды Тома, стараясь не касаться. Тот же вышел на ближайшее белое пятно. На нём выжжена трава — это, по сути, голая земля, усыпанная белым пеплом, но даже пепел и тот старался разойтись под его ногами. Язвы сверху пульсировали, он чувствовал. Не видел из-за грозовых туч. Его пытались отсюда выгнать. — Я не причиню вреда. Я здесь для того, чтобы помочь. Могу ли я это сделать? Ветра выли над ним, постепенно утихая и снижаясь ближе к Тому, тем не менее, всё равно не даваясь в руки. Лорд даже не думал, что это сработает. Значит, его гость более чем здрав умом и вполне может мыслить даже в физической коме. — Можешь мне показать что-нибудь? Я хочу узнать тебя. Ветра заныли. Всё вокруг заскрипело, нехотя. — Не хочешь? Я могу провести немного времени с тобой сейчас. Северус тоже хочет тебе помочь. Пара незабудок по краям белой проплешины заинтересованно дёрнулись в его сторону. — Северус? Северус Снейп? Ты учился в Хоге, можешь помнить его. Угрюмый зельевар, ужас подземелий, всегда в чёрной мантии, которая очень кинематографично развевается сзади? Ему показалось, или в ветрах проклокотал чей-то смех? — Ты же был на Слизерине, да? Пепел подобрался ближе, почти ложась в руку. Том принял это приглашение. Тёмные подземелья дышат влагой. Темно, тихо. Старшеклассники тихо болтают на диване у камина с парой младшекурсников в ногах, читающих трактаты о легчайших зельях. Пахнет уютом, чаем, морозным дыханием. Гостиная в полумраке, освещаемая лишь еле-горящими факелами, но никому не страшно, все прекрасно видят в темноте. Вот кто-то окликнул его. — Тебе нравилось там? Трава качнулась вниз вместе с незабудками. Их маленькие синие соцветия блестели в изумруде своими золотистыми сердцевинками. Тома взволновало, что он не услышал имени. Он услышал только белый шум вместо него. — У тебя были друзья там? Ветра зашелестели. «Д». О, Том догадывается, кто это. «Р». Ветра прорычали эту букву громом. «А». Пропели, проносясь сквозь луг. «К». Заклокотали мелкими камушками. «О». Снова взвыли. — Драко? Драко Малфой? Малфой сидел рядом, теребя самодельный значок Слизерина. Пушистые ресницы касались нижних век, и он видит, как тот устал. — Макгонагалл просто монстр! Согласись,9 часть|Золотая лань
23 января 2021 г. в 01:26
На следующий день Лорд и Северус рылись в лаборатории. Проклятый записной лист не был найден ни в ящиках столов, ни в котлах, ни среди растений и материалов. Нигде.
— Я, блять, злюсь. Где этот чёртов лист? Его даже на акцио не призовёшь!
Северус откровенно бесился, пиная неповинные вёдра и тумбочки, распаляясь от этого только больше. Том с откровенным раздражением смотрел на мраморную голову сфинкса над входом в малый ботанический сад, будто тот мог ему что-то сказать.
— Каждый уважающий себя зельевар записывает свои чёртовы эксперименты. Особенно, я повторяю, ОСОБЕННО, подчеркиваю, — Северус отлично плевался ядом, ещё и громко, нарезая круги вокруг одного из столов, — если от этого зависит его жизнь.
Записные листы названы так для понимания. На самом деле, это просто обычная книжка. Пустые такие, разных размеров и форм, можно купить где угодно, но только в зельеведческих лавочках можно купить их уже зачарованными от какого угодно урона. Они не горели, не мокли, никакие кинжалы не могли их проколоть, из них нельзя было вырвать ни одного листа. Некоторые, подороже, были зачарованы на бесконечность листов.
Том решил подумать ещё раз. Будь он шестнадцатилетним парнем на грани смерти, абсолютно скрывающим себя и свои способности, и при этом с ухудшающимся каждый день самочувствием и никому об этом не говорящий, куда бы он положил эту блядскую книженцию?
Его вдруг осенило. Ему нужно было закрыть глаза, чтобы видеть в его сознании. Что, если он так же прячет и всё остальное? И правда, лишь только он прикрыл веки, как почувствовал появление чего-то магического где-то сзади. В стене? Когда он открыл глаза, ощущение осталось. Северус с удивлением смотрел, как его Лорд с каким-то сумасшедшим рвением стукал по плиткам стен рядом с кушеткой. Брови взметнулись вверх, когда вдруг один из квадратиков зашевелился и отъехал вбок. Вот он, записной лист.
Северус подошел поближе и с отвращением взглянул на вещь в руках Тома, которую он взял из-за стены.
— Это же…
— Детский альбом.
Потрёпанный, видевший лучшие дни. Он даже не магический. Северус готов поспорить, что видел персонажей с обложки на баннере где-то в Лондоне лет так пять назад. Никаких чар на нём не было, но магией от него фонило знатно. Внутри, магией волчьими символами было что-то написано. Северус вскипал снова.
— Этот парень… Он совсем подозрительный, да?
Ни Том, ни Северус не знали волчий достаточно хорошо. Конечно, правитель всей Британии и его приближенный знали много языков, но лишь малую их часть в совершенстве. Волчий знают Фенрир и Люциус, но они уже улетели допрашивать друзей семьи.
Том хмыкнул. Не может быть всё так сложно. Он видел магические линии волчьих букв: резкие, быстрые, светящиеся двойной аурой. Он дотронулся до них магией, совсем немного, и волчий язык сменился на руны.
— О? Он и правда использовал куриные сердечки?
Северус знал руны идеально.
— Раз знаешь руны и можешь уже всё это расшифровать, я оставлю тебя один на один с зельями. Если там, конечно, нет ничего странного.
Северус пролистал альбом. Заметки шли с последней страницы до первой, поэтому он решил листать справа налево.
— Странное и правда есть. Он, видимо, совсем себя не бережёт. В заметках написано, цитирую: «Сегодня ел мышьяк (не повторять дальше). Принял антидот сразу (мышиная трава плюс??? Зимнего). никакого эффекта. принял антидот позже (на час). несмотря на упадок работы многих органов (легкие, печень??? проверить еще раз? и селезенку), учитывая показания зелья-двойника, мышьяк убивает все нижние магические нити (слабо воздействует на них, но закупоривает слабые капилляры оной), но отлично воздействует на ядро и латает небольшие трещины. Мне не подходит.». И ещё пара заметок с подписью «мне не подходит»…
Северус полистал немного вперед.
— Зелье-двойник. «копирует ядро и нити (не перенимает болезни в нитях), сложное в использовании (с тех пор как я единственный здесь на ком это можно проверить), должно было копировать тело полностью (изначально скопировало мышцы. было весело посмотреть на лицо чарли когда я ему принес). Почти как оборотное, но выливается на манекен, чтобы тот скопировал ядро и магию того на основе кого готовилось зелье.» Хм, ингредиенты…
Северус бубнил, и Том абсолютно ничего не слышал. Не то чтобы ему было интересно, но зелье-двойник неплохо бы помогло в Мунго.
— Ага. Он использует метод познания пожиранием. По его словам, подмаренник не просто ослабляет эффекты, а усиливает одни из них за счёт других, отдает предпочтение целебным свойствам. Это… довольно полезная информация.
Том хмыкнул. Он никогда не был ярым фанатом зельеварения, даже учитывая его талант в этой области. Ему гораздо проще идти проторенной тропой и использовать составленные кем-то рецепты, чем экспериментировать и, возможно, кого-то убить своим творением.
— Еще что-нибудь?
— Хм. Пара заметок о ядрах. Он, видимо, использует этот альбом ещё и как дневник. «сегодня (24 мая) вычитал про магическое зрение (: ;). теперь разбираюсь в магических нитях (атакующие- синие красные?. защитные- синие.). понял, что вся комната оплетена отталкивающими, защитными и атакующими (тут точно защищают не меня. Чарли снова стучал дверьми и мой выброс ударил его об стену. отец пока не знает).» Хм. Видимо, его жизнь с Джеймсом далека от счастливой.
Северус пролистал к последним записям.
— Воу, они… кривые. Все остальные ровные. «Зелий не хватает. Зимнее (придумать другое название: это плохо запоминается) уже не помогает: галлюцинации не уходят,,, ; пришлось завесить зеркала и окна, упрятал все ножи и заколдовал их на отталкивание акцио. магия слушается плохо. Попробовать приготовить Лесное??? (третья страница на волчьем) не знаю.» Ага! То есть есть заметки на рунном и волчьем, и они разные. «в лесном изменить мангровые розовые цветы на пепел феникса (заметки о нем на сорок седьмой уэльского наречия). возможно, не убьет мне кожу. она в любом случае выглядит плохо». Из него неплохой наблюдатель. Я не удивлюсь, если тут не три языка, а штук шесть, если учитывать, что он ведёт его со своего второго курса.
Том закатил глаза. Северусу всегда нравилось читать чужие заметки и переписывать их себе.
— Тогда я пошёл. Кстати, нормально, что время там течёт гораздо быстрее, чем здесь?
— Я подозреваю, что да. У разных окклюментов по-разному. Может, со временем его разум привыкнет к твоему, и этот временной феномен уйдёт.
— Спасибо, Северус. Удачи тебе здесь.
— Ага, спасибо. Вам тоже, Лорд.
: ': «:?
Он активно закивал, пытаясь провернуть трюк с «из иглы в шкатулку».
— Почему ты тренируешься? У тебя вышла прекрасная коробочка там!
— ::: '; ///… ^^#»;!
— Серьёзно? Золотую? Ну ты и Кощей, блин, над златом чахнущий. Слышал о таком?
Кивок.
— Вот, это ты. Зачем тебе потом понадобится эта золотая махина?
— «"^^&*) ##::::::: ; /.
— Ещё глупее причину придумать не мог?
Где-то сбоку подошёл Блейз, предлагая сыграть в волшебные шахматы. Он снова закивал.
Тому не нравилось это. Вся речь была рычанием, воем, но не человеческой речью. Она скрипела, шелестела внутри, шипела и скручивалась. Его гость и это узнать не позволял.
— Забини тоже неплохо с тобой ладил, не так ли?
Незабудки снова качнулись. Лорд чувствует, это место постепенно привыкает к нему. Напряжение медленно спадает. Трава, тем не менее, всё так же не дается в руки, как и ветер.
— Могу ли я… тебя коснуться?
С этим вопросом его выкинуло из чужой головы. В этот раз он пробыл около получаса внутри и всего три часа снаружи. Разрыв гораздо меньше, чем в прошлый раз.
Что не так с касаниями? Почему они так некомфортны для него? Том задумчиво смотрел на лицо, замечая, что наконец появились провалы рта и глаз, возвышения скул и носа. Всё ещё жутко, но скоро появится и всё остальное. С удовольствием он также заметил, что маленький кусочек присоединился к ядру. Похоже, их опасения насчёт окончании магии неверны: в конце концов, у этого отпрыска Поттеров просто прорва магии даже в таком состоянии.
Проблема тактильности всё ещё терзала Лорда. Ненависть к чужим прикосновениям не растет на пустом месте. Даже если это физическая боязнь, она не всегда отражается на магии внутри тела. Что должно было произойти, чтобы всё существо, вся суть, личность, избегала контакта? Том вспомнил, что всё это время гость ни разу не пожал ему руку или обнял, хотя возможностей было много. Он лишь раз смог его хоть как-то потрогать, когда взял на руки в лаборатории. Конечно же, он до сих пор помнит, насколько тело его «мужа» легкое.
Хотелось посмотреть, почему. Лорд уверен, что всё самое важное прячется за третьей стеной, хотя он не уверен, что там нет ещё одной. Хочется верить, что он проснётся когда-нибудь.
Рогов осталось немного. Один на лбу, совсем как у единорогов, и по шесть по бокам. На голове отросли короткие медные волосы, но Том, даже не трогая их, видел чёрные корни. Высокие скулы, аккуратный, немного курносый нос с небольшой горбинкой, губ и глаз пока не видно, но Воландеморт чувствует, что они будут не менее прекрасны, чем все остальное.
А пока… Его звал Северус по маячку.
— Он пытался освободить своего волка, когда ему было пятнадцать.
Каждый с чашкой крепкого зелёного чая, они сидели в столовой рядом друг с другом. Северус просматривал альбом, постоянно листая его туда-сюда, Том же просто смотрел куда-то в окно, иногда смотря на качающиеся тяжёлые шторы. На улице, несмотря на конец сентября, достаточно тепло: листва, сочно-рыжая, уже падала с деревьев, но многие из них всё ещё не скинули свое старое оперение. Дожди пока не шли, и начало осени радовало ясным небом и редкими перепадами давления.
Том читает колонку погоды в «Видящем фестрала» каждый божий день, это привычка. «Видящий фестрала», в принципе, слишком хорош, чтобы его не читать.
— Он описал как?
— Да. Половину на английском, половину на волчьем. Он пробовал прокрутить это через родовой камень, то есть, перекинуть это на него, а так как родовые камни невозможно никак зачаровать и проклясть, то и заклинание просто скинется с него, все будут счастливы, а особенно он и его волк. Я встретился с Фенриром и Люциусом по камину, пока ты рылся в чужих мозгах, первый дал мне азбуку и словарь, так что теперь у меня есть примерный перевод. Там много, но самое важное: он не смог.
— Это странно. Родовые камни на то и родовые камни — они способны лечить магию своего рода.
— Именно, мой Лорд. Но что, если это заклинание, как и ритуал смены личности, сломано?
— В каком смысле? Разве родовой камень не может снять и такое?
Северус закрыл альбом, отложив его на стол. Он говорил и жестикулировал.
— Родовой камень, насколько живым он нам ни кажется, не является живым существом. Это… Проще сказать, это сборник магии и опыта прошлых поколений рода. Вот почему у родов, у которых меньше пяти поколений, его нет — он просто не успел собраться. Камень всегда с семьей. Вот он здесь, семья собирается переезжать в другое поместье, они приезжают туда, и каменный зал уже там, хоть его там раньше и не было.
— Ближе к делу.
— У заклинаний точная структура. Чтобы расколдовать что-то, нужно просто сделать то же самое, но наоборот, в обратном порядке. Сломанные заклинания имеют разбитую структуру. Она неопределённая, кривая, или просто очень трудно сделана. Кто знает, может Джеймс накладывал это заклятие множество раз, накапливая эффект, много лет подряд? В любом случае, разбитые заклинания, этот неопределённый алгоритм, не знаком предкам, как и новые заклинания, чары от которых они не снимают, только если не умер кто-то, кто о них знает, конечно же.
— Хм. Он же хотел перекинуть на него?
— Хотел. Даже, цитирую «смог добраться до каменного зала незамеченным». Однако камень даже не принял его.
— Что? — Том почти поперхнулся чаем. Этот мальчишка был наследником рода, почему камень отверг его?
— У меня есть теория и на этот счёт. В начале жизни, когда у рода появляется ребёнок, чтобы камень принял заботу над ним, нужно немного крови этого самого ребёнка. Для этого перед камнем всегда стоит чаша, помните?
Том кивнул. Он и правда очень редко бывал в каменном зале.
— Так вот. Что, если этот Поттер не был представлен Камню?
— Родовой камень в любом случае мог узнать об этом по использованию магии в поместье, разве нет?
— А что, если ему запрещалось её использовать? Магические вспышки невозможно считать — слишком хаотичны. Камень, в таком случае, узнает о нём только в совершеннолетие, когда в нём проснется наследие рода. Можно сразу сказать, что Чарли не примет наследие: нет первичных переданных навыков.
Первичные переданные навыки всегда по-простому назывались как таланты рода. Они пробуждались в ребёнке, который вероятнее всего мог получить и полное наследие рода, насколько бы далёк от последнего наследовавшего по времени он ни был.
— У Чарли из талантов только квиддич, и тот достался ему от отца, и точно не в генном коде, а просто потому, что носился, как угорелый, ещё с пеленок. Чертами молодых тёмных Поттеров всегда были артефакторика, зельеварение и способности в тёмной магии. Ничего из этого в Чарли нет, да и внешностью он больше в мать, чем в отца, что тоже как бы намекает.
— Хорошо, я понял. А какое наследие у Поттеров? Откуда у них вообще оборотни?
— Я ошибся тогда, назвав этого Поттера каким-то оборотнем. Слышали о волкодлаках?
— Нет. Но они, видимо, отличаются от привычных нам?
— Именно. В своё время их было много среди славян: колдуны, принимающие обличие волка, были связаны тогда с пожиранием солнца и луны, то есть были фактическим объяснением затмений. Они, конечно же, вообще не имели к этому никакого отношения. Тем не менее, их путали с сегодняшними анимагами. У оборотней и волкодлаков много различий. Оборотни подчиняются своему зверю, его жажде крови. Их зверь часто неуправляем, возьмите в пример Фенрира, — Том кивнул на этих словах. — Волкодлаки же, наоборот. Они живут с зверем в гармонии и могут полностью превратиться в него, не ограничиваясь только одной или двумя трансформациями.
— То есть, волкодлаки совершенно безопасны?
— Именно. В большинстве своём ими были присмиревшие оборотни, которые пустили это в своих родах, и в итоге стали отдельным видом. Редким исключением становятся те, кто изначально рождается волкодлаком. Учитывая личность твоего лже-мужа, судя по этой книженции, — Северус потряс в воздухе альбом, отпивая немного из чашки, — я готов уверенно сказать, что он волкодлак изначально. Почему Джеймс его запер — непонятно. Его отец был оборотнем, но скрывал это от сына, да и не буйствовал в полнолуния.
— Перескочило поколение, значит.
— Джеймс родился со светлым ядром. Волкодлаков и оборотней, вообще каких либо магических существ, кроме фениксов, единорогов и ещё множества, не имеющих ничего схожего с человеком, со светлым ядром не бывает. Серым и черным — да. Белым — точно нет.
— Так, ещё раз, какая у них родовая магия?
— Засекречено. Это даже в архивах не найти. Помнишь, ты говорил о гримуаре Поттеров? Скорее всего, всё там, если ты вдруг хочешь рыться в вещах другого человека, а потом чувствовать себя виноватым.
Том покачал головой.
— Я не могу полностью коснуться его сознания. Всё его естество противостоит какому-либо контакту, не считая словесного, и то, в его сознании нет слов.
— Потерпите, Лорд. Он, как животное, вскоре привыкнет к вашему нахождению там.
— Надеюсь на это.