И за все воздастся им

Том потянулся вновь, разминая плечи. Шея затекла, и он слегка хрустнул ею. Утро глядело в окно. Из открытой рамы тянуло свежим прохладным воздухом. Весь иней и льдинки растаяли. Реддл присел на краю кровати, ероша волосы. Из одежды на нем только маггловские боксеры, и он этому рад: ночью было довольно жарко. Первым делом отправился в купальню, где его накрыли воспоминания вчерашнего дня. Он порадовался своему успеху и улыбнулся себе в зеркало, чистя зубы. Из купальни он вышел с мокрой головой и в довольно легкой одежде: отопление поместья поддерживало комфортную температуру. Короткая белая рубашка, черная жилетка и прямые шорты. На ногах он предпочел оставить мягкие тапочки, подаренные ему Антонином. Том как раз завтракал венскими вафлями, когда магия Гарри наконец начала ощущаться. Он наверняка рад своему пробуждению. Реддл надеется на это. Солнечный луч коснулся его век. Сквозняк пробежался по его открытым плечам, и по ним пробежались мурашки. Гарри открыл глаза. Осоловело он оглянулся вокруг, узнавая комнату, и в ужасе забился в угол кровати, прикрываясь одеялом. Почему он жив? Почему он не умер? Его теперь будут пытать? Теперь его убьют? Гарри постарался успокоиться медленно пытаясь вдохнуть и выдохнуть. Зеркало ощерилось отражением, так и грозя разорваться и воткнуть свои осколки в его тело. Он отвернулся, заматываясь с головой. Тело уже не болит. Слегка ноют ноги и голова, но все лучше, чем когда ты буквально распадаешься на куски. Палочка влетела в его руки, сама, без акцио. Она скучала по его рукам, по его длинным пальцам, нежно обнимающим древко, и он прижал ее к себе. Что ему теперь делать? Вести себя как обычно? Ничто теперь не нашептывает в его голове, как ему стоит себя вести, чтобы не раскрыть себя. Магия отца вышла из его тела, растворилась, и теперь ничто не заставляет его быть самим собой. Его ненавидят за ложь? Его ненавидят за мерзость? Он же мерзок. Жалок. Уродлив. Нескладен. Он даже смерти не заслуживает. Он понял, насколько он тощ. Ребра неприятно касались одеяла. Он смотрел куда-то в пустоту, медленно собирая себя в кучу. Ему и правда нужно вести себя как обычно. Не выказывать эмоций, не ныть, просто делать свою работу. Но какую? Что значит «быть собой»? В Холле нужно было быть тихим и скрытным. Когда били нужно было молчать, когда ругали- не перечить, разговаривали- не перебивать, есть, что дают и ни в коем случае не появляться вне своего крыла и на улице. Но как быть здесь? Он не знает, что нужно Лорду. Он сжался в комок, стараясь не смотреть вокруг. По обоям плыли лица его родственников, говорящие, что это его вина. Что он здесь, потому что он Поттер. Он должен довести дело до конца- не дать найти свою семью. Эти слова красными буквами бились в мозгу, громко, крупно, больно. Он хотел заплакать, но слезы не текли из глаз. Он хотел закричать, но лишь шептал и хрипел, выговаривая заплетающимся языком какую-то молитву. Он хочет стать полезным, чтобы кому-то нужным, но он ничего не может. Он бесполезен. Он отребье. Он не смог довести свою игру до конца. Он сам в этом виноват. Том влетел на второй этаж, потому что чужое ядро хрустнуло. Он снял наружные блоки, и отголоски мыслей впивались в его мозг. Как можно спокойнее он подошел к двери и тактично постучал. Ему не ответили, но и поток мыслей прекратился. Он зашел сам, сразу же видя всклокоченность гостя. Гарри в углу кровати. Его отросшие за время комы волосы лезли в его глаза. Он со страхом смотрел на Тома, куда-то в его грудь, не осмеливаясь смотреть в его глаза. Реддлу, если честно, очень бы этого хотелось. Он любит изумруды. — Здравствуй. Ответа не последовало. Гарри даже не дышит, и его эмоции выдают только отведенные глаза. Лицо- непроницаемо. Том вздохнул, подходя к кровати и садясь на ее край, не нарушая пространство Гарри. — Меня зовут Том Марволо Реддл, я Лорд рода Гонт, можешь звать меня просто Том. Как мне звать тебя? Гарри отвел глаза вниз, смотря куда-то в складки одеяла. Лорд выжидающе смотрел на него. Ему нужно время. Нужно быть терпеливым. — Я…- Гарри прохрипел, потому что давно не говорил. — Меня зовут Гарольд Поттер. Можно… просто Гарри. — Как скажешь, Гарри. Реддл подарил ему самую добрую и нежную улыбку на которую был способен. Он хотел бы протянуть руку, положить ее ему на плечо, но нельзя. Первое правило- не касаться. Второе- быть терпеливее и дать ему время. Гарри все еще смотрел вниз, обняв колени. Даже со своим ростом он казался маленьким. Они сидели в столовой. Гарри предпочел ничего не просить у домовиков. Он извинился перед ними, хоть эльфы и не держали на него зла. Они предложили ему чай, кофе, все, что он захочет, но он отказался. Том читает письма, пришедшие за время его «отсутствия». Минерва в курсе, что Уизли нашли, и она хочет обсудить это с Томом. Юлия в письме попросила его забрать посылку, которую вскоре принесет ворон. Она так же написала, что «Этот подарок скорее твоему волчонку, чем тебе, Том». Интересно, что же там. Люциус написал, что Уизли нашли у Лавгуда, который их, по сути, сдал. Он уточнил, что они нашли именно их детей- Рональда и Джинерву. Реддл не уверен, что ему с ними делать, но через них можно выйти и на родителей, а там и до бывшего директора недалеко. Он вздохнул, отставляя чашку. Он уже прочел письмо, но все же немного прикрывается им, чтобы не пялиться на гостя в открытую. Гарри одет в маггловскую одежду: все черное, та самая толстовка с черными джинсами и крупными кроссовками. Причем по нему видно, что эта одежда ему не слишком нравится. Парень где-то отрыл тональник или знает маскирующие- все шрамы вдруг исчезли, хоть Том их и видел. Он их стыдится? Так же сразу ясно, что ему нужны очки или линзы, а еще лучше хороший колдомедик, который поправит ему зрение. Том хмыкнул, откладывая и письмо, закрывая глаза и прислушиваясь к поместью. Оно довольно урчало, как сытый кот, от нахождения в доме двух сильных магов. Заклинания и артефакты исправно работали. Родовой камень в подвале тоже откликнулся- просто показал, что он здесь. Все отлично. День начинается как никогда хорошо. Его, правда беспокоит юноша. — Гарри? — Да, Лорд Марволо? Том потер переносицу. Лицо Поттера все еще нечитаемо и холодно, хотя по глазам видно, какие мысли летают в его голове. Он думает, что Лорд недоволен и расправа близко. Эх. — Давай на ты, Гарри. Зови меня просто Том. — Хорошо…,Том. — Молодец. Давай поговорим. Этого Гарри хотелось меньше всего. Его мысли- непроходимый черный лес. Он сам иногда путается в них. Делу не помогают шепчущие отражения и обвиняющий голос в голове. — Хорошо. — Сразу скажу- ты ни в чем не виновен. Не вини себя за то, что произошло. Я не буду тебя пытать. Не буду убивать. Ты- мой ценный гость. — Хорошо. Хотелось бы ему получить реакцию более эмоциональную, чем это односложное холодное «хорошо». — Ха-а… Что я могу сделать, чтобы ты чувствовал себя комфортнее? Гарри опустил глаза на стол. Отражения и в нем смеялись над ним. Чего бы ему хотелось? Никто никогда не спрашивал. Ему нужно чего-то хотеть? — Могу ли я… попросить одежды? Это одежда… не моя. — Конечно. Я попрошу своего портного снять мерки. Что-нибудь еще? У Гарри, по мнению его самого, слишком светлая комната. Слишком большая. Слишком пустая. Слишком непохожа на ту, в которой он так долго был. — Еще бы мне хотелось другую комнату. Если вы… ты… не возражаете…ешь. Эта мне нравится, не подума…й, просто… Мне бы хотелось комнату потемнее и поменьше. По мнению Тома, комната Гарри и так очень мала. Меньше только чулан под запасной лестницей. — Извини, у меня нет комнаты меньше и темнее. Я попрошу купить шторы. — Еще!.. Я могу свободно перемещаться по поместью? — Конечно. Я бы, правда, не хотел, чтобы ты использовал катакомбы и обходные пути. — Хорошо. И еще одно… — Да? — Можно ли закрыть зеркала и сделать матовыми окна и столы хотя бы на моем этаже? Тому интересно, к чему это. Он не будет спрашивать, поинтересуется позже, когда юноша будет достаточно ему доверять. — Как скажешь. Что-то еще? — Нет. Спасибо. — Обращайся, Гарри. Раз в этой теме мы закончили, у меня есть еще один вопрос. Знаешь ли ты, где твои родители? Отражения встрепенулись и ощерились, голоса разделились, приобретая очертания отца, матери и брата. Они кричали, визжали и орали, и висок прострелила колющая боль. Она гвоздем взвинчивалась в мозг. Он постарался не придать этому значение и не реагировать на нее. Том, правда, все равно заметил неприятный прищур правого глаза. — Я не знаю, где они. — Это правда важно. Ты уверен? В голове будто что-то лопалось. — Пожалуйста, спроси меня о чём-нибудь… другом. Я правда не знаю. Третье правило: не давить. Том отступил. Это опасная грань. — Я верю тебе. «Он тебе верит, а ты врешьврешьврешь, ты знаешь, куда они поехали, ты знаешь, куда они скрылись, отомсти отомсти отомстиотомстиотомсти». Этот голос, он принадлежит ему. Он виноват. Гарри хочет закрыть глаза и убежать. Так нельзя. Он все же прикрывает глаза, пытаясь справиться с болью. Том неодобрительно смотрит на красные магические нити. — Я должен буду отлучиться на время. Поместье и сад- в твоем распоряжении. Я уйду через час и буду только к вечеру. Я могу попросить Северуса приглянуть за тобой? — Я могу справиться сам. Спасибо. — Всегда пожалуйста. Том встал из-за стола и вышел из столовой. Гарри тенью последовал за ним. — Если хочешь, я покажу тебе дуэльную площадку. — Спасибо, но… я бы хотел остаться здесь. Том кивнул, думая, что останавливает Гарри от прогулки в прекрасную погоду. Они вышли в прихожую. Том накинул мантию и переобулся в наверняка дорогие туфли. В таком наряде он выглядит непозволительно молодо для своего возраста. Впрочем, кому какая разница. Ни для кого не секрет, как он собой хорош. — Не скучай здесь. Пока! Реддл едва вышел за дверь и аппарировал. Гарри вздохнул, поворачиваясь к лестнице. Что ж, он все еще помнит, где здесь библиотека. Главная лестница выше не шла, и Поттер начал сомневаться в том, что видел третий этаж. Тогда, много месяцев назад, идя по саду, он едва мог рассмотреть поместье. Он прошел по коридору в обратную от своей комнаты сторону, кивая каждому портрету. Те кивали в ответ, а иногда заводили разговор, и юный наследник останавливался, чтобы им ответить. Один из них изображал прекрасную женщину в множестве украшений, на другом- хмурый седоволосый старик в строгом костюме. — Здравствуй, юноша. Вот и еще один заговорил с ним. На его картине, кроме него самого на переднем плане- густой лес с пробегающим рядом ручьем. Вдалеке- покосившийся домик. Сам мужчина относительно молод. Конечно, годы потрепали его и отпечатались на его лице морщинами между сведенных бровей и седыми висками на голове. На его среднем пальце- массивный перстень, а сам он одет в походную одежду. Гарри отлично знает, кто изображен среди леса. — Здравствуйте, Лорд Гонт. — А ты, однако, не так глуп, как выглядишь. Что это за тряпье висит на тебе, юноша? Мужчина басит и присматривается к маггловской одежде. Гарри, в каком то плане, с ним согласен- эта одежда хоть и удобна, но совсем не подходит ему да и не привычна. — Извините, у меня пока нет другой, но я был бы рад надеть что-то строже. — Вот это дух, юноша. Скажи, какова погода? — Довольно тепло, сэр. Листья опали. Ноябрь, вторая неделя. — Хорошо, хорошо, юноша! С твоей магией ты мог бы все заморозить! Тебе ведь близка зима по духу? — Конечно, сэр. Зимой гораздо легче жить. Сомневаюсь, что я могу призвать зиму, если честно, как бы я ее ни любил. — А ты не сомневайся в моих словах! Свободен. Гарри прокашлялся и продолжил путь. Марволо Гонт никогда не был приятным магом, судя по его биографии. Впереди пара дверей, гобеленов, а в конце- винтовая лестница. Поттер, однако, решился посмотреть, что в комнатах. В первой, огромной, покрытой лучами солнца, ничего не было. Пыль толстым слоем лежала на полу. Комната Лорда тоже находится на солнечной стороне. Гарри думает, что тому очень нравится солнце. Во второй- генеалогическое древо. Портреты двигались в своих рамках, ленты с именами реяли в иллюзорном ветре. Наследник нашел Тома- его молодое лицо светится улыбкой, и он машет Гарри рукой. Он не может не помахать в ответ. Сожженных с древа мало- по крайней мере в листьях дерева- последних потомках. У корней- Певереллы. Гарри с удивлением находит Чарли в другой половине дерева. Значит, он тоже Певерелл? В каком-то роде- да, ведь род сам по себе давным-давно признан мертвым из-за отсутствия наследников. Как и род Слизерин. Интересно, Том считается его наследником? Он вышел из комнаты в раздумьях. Почему Чарли есть на древе, а его нет? Может, его сожгли? Вряд ли- тогда бы его изображение было бы в прямом смысле выгоревшим, и он бы не смог выговаривать свою фамилию. Эти знания закрыты для его ума. Быть может, он просто дефектный? Его даже родовой камень не принял. В это вериться гораздо больше. Чарли- следующий наследник рода. С его характером, род придет в упадок, а ведь он и так в шатком положении, ведь отец занял светлую нишу, да еще и предатель крови из-за ненависти к темной части рода. Лорд Поттер предал своих предков. Когда-то отец Драко сказал, что Джеймс не может стать Лордом. Почему? Разве для этого не достаточно быть старшим? Так много вопросов, знать бы ответы. Гарри наконец взошел по винтовой лестнице. Чердак. Здесь есть, наверное, все, что только можно вообразить- от странных цепей и разбитого фарфора до чьих-то костей и кусков ткани-хамелеона. В середине этого хаоса- рояль. Поттер с трепетом подошел к нему, смахивая пыль с блестящей поверхности. Он поднимает крышку и на пробу проигрывает гамму- клавиши нажимаются с трудом, забитые чем-то, некоторые прожимаются слишком легко, другие- фальшивят. Поттер вряд ли сможет настроить рояль, но хотя бы прочистить клавиши и короб рояля он может. Благо педали на месте и в полном порядке. Инструмент наверняка долго стоит здесь, посреди мусора. Из маленького круглого окна под потолком лучи падают ровно на ряд клавиш. Он наигрывает мелодию, которую когда-то придумал. Он понимает его- он тоже так живет. Он- пыльный и поломанный инструмент, забытый среди старых вещей. Между ними одно различие: рояль наверняка был кем-то любим, какой-нибудь музыкант наверняка играл на нем ноктюрны и арии, а вот Гарри никогда не любили. Он вздохнул, поднимая облачко пыли. Оно осело так же быстро, как и взлетело. Что ж, пора за работу. Том аппарировал домой в семь вечера. Холод щиплет щеки, и он вваливается в дом, захлопывая дверь. — Гарри! Он принял посылку у ворона Юлии. Коробка довольно большая, а внутри что- не понятно. Он не рискнул трясти. — Гарри! Он хмыкнул, не слыша отклика. Может убежал в лабораторию? Появившийся домовик сказал, что юный господин на чердаке. Том снял мантию, покрытую мелкими снежинками, и снял сапоги, переобуваясь в тапочки. Он давным-давно забыл про чердак. Интересно, как много там хлама? Том уже готов забраться по винтовой лестнице, но стройный ряд нот прерывает его. Голос, нежный, с хрипотцой, отлично ему знаком. — Мне хотелось кружиться в танце среди горя ли, среди гор ли… Такой песни Том никогда не слышал. Зато видел текст- он написан в альбоме Гарри. Значит, сама им придумана. — …неприкаянным оборванцем с ржавой песней, застрявшей в горле. Клавиши фальшивят, клавиши заедают, а педали скрипят. Реддл немного высунулся, не желая прерывать юношу- тот даже не в курсе, что Том уже дома. — мне хотелось многого-многого, мне хотелось как можно больше, мне хотелось нового-нового… Том про себя пропел «Дай мне боже» вместе с ним. Лишь только начался проигрыш, как вдруг лопнула какая-то струна. Гарри ударил по клавишам. Струна отлетела ему в щеку. Поттер сполз на пол. Выбитые, пожелтевшие клавиши лежали рядом, соленые слезы падали на них, въедаясь в застоявшийся жир. Он все еще пел, тихо, судорожно вдыхая, доводя песню до конца. Том ничем не может помочь, и он спускается вниз настолько бесшумно, насколько можно. Гарри закрыл глаза, обнимая колени, позволяя воде свободно течь по лицу и рукам.