И за все воздастся им

«Впереди тебя ждут тяжелые времена, волчонок. Я, Том, Аниса, многие, кого ты еще не узнал, помогут тебе в этом путешествии, так как многое зависит от твоих решений и действий. Меня зовут Юлия, я Хозяйка Медной горы, действующая директриса Колдовстворца, если тебе так проще понять мою роль. В честь нашего заочного знакомства я предлагаю тебе принять этот подарок.» Гарри взглянул на темную коробку. Она вся обвязана красными нитями, на которых подвешены куски коры с нацарапанными на них рунами. Он сидит на чердаке. Юноша был сильно удивлен, увидев этот странный короб на рояле. Кусок письма лежал поверх. Ясно видно, что часть была оторвана: бумага немного торчит сверху, да и смята. Совсем чуть-чуть, но все же. «В этой коробке- твой будущий фамильяр. К сожалению, я не могу тебе рассказать, кем он является, но могу немного помочь. Сейчас он находится в яйце. Чтобы полностью раскрыть его потенциал тебе придется самому найти способ инкубировать и вырастить это существо. Твоя связь с ним будет крепчать в зависимости от твоих знаний. Прямо сейчас яйцо запечатано, но и если твоя первая попытка выйдет боком- положи яйцо обратно в коробку, чтобы вернуть его в эту стадию. Конечно, если сейчас ты не готов взять на себя заботу об этом детеныше, так как не можешь даже позаботиться о самом себе- я не заставляю тебя. Он будет ждать столько, сколько тебе потребуется. В этом деле тебе помогут только древние свитки. С пробуждением и новым началом, Кузнецова Юлия.» Гарри хмыкнул. Прямо сейчас у него слишком много забот: свободный волк, настырный Уизли, странный Том, да и сам он является проблемой. Как он может верить странной леди, которую он не знает? Он не готов открывать коробку, но и обследовать ее он не может- он просто не знает проверяющих заклинаний, а даже если бы и знал- не смог бы использовать. Палочка грела руку. Поттер знает, она могла бы и сама создать заклинание, столько пассивной магии в нее вложено, но лучше он изучит чары сам, и оставит магию в палочке в покое. Он встал, стряхивая грязь со штанин. Чердак можно обжить, главное разобрать старый хлам, починить то, что еще можно починить, поставить новую мебель. Гарри тихо подошел к круглому окну, открывая его. Холодный воздух обдал его лицо морозом. Там, на толстом одеяле веток, лежит снег. Он даже не надеялся вновь его увидеть. Аниса закинула ноги на стол, отчего тот опасно зашатался. Свет от жаровен плыл по закопченным стенам кузни. Она зевала от удовольствия и легкой сонливости, пригретая и сытая. Сорен вкачивал свою магию в меха, раздувая ею угли, заставляя их гореть фиолетовым огнем. Сквозь решетки дверцы ясно виднелся раскаляющийся шар, медленно растекающийся в форме. — Ты уверен, что сможешь создать этот стержень? Эта кровь довольно… — Черная? Да, в сравнении с кровью Хозяйки- черная, но разве я не могу считать это вызовом? Ты тоже не сильно боялась, когда лезла на люстру в Снежном замке, чтобы выломать оттуда сосульку. — Подловил. Рыбак рыбака, да? И все же, мой заказ довольно сложен, а ты славишься чем угодно, но не терпением. — А ты больше говори под руку. — Поняла, поняла. Белые искры вылетали из печей и липли к стенам, затухая. Кузня поглощала лишнюю магию, подпитывая ею малочисленные люмусы под потолками. Сорен работал быстро: спустя минуты он большими клешнями вытащил брусок странного металла и кинул его на наковальню, после вешая на крючок очки и перчатки. Он вздохнул, проходя мимо Анисы в жилые комнаты. Она услышала, как зашипела газировка, которую он вытащил из холодильника. Вскоре он поставил перед ней банку пива, и сам сел рядом, отхлебывая из ярко-рыжей банки сладкий напиток. — Твоя железка не остынет? — Пока я сам не начну её остужать- нет. Ей, как и мне, надо немного отдохнуть. Раскаленный металл светился на наковальне, отбрасывая причудливый свет на кузню. Черные разводы магии плыли по бруску, переливаясь, как разлитый бензин. Они пили в тишине. Пот струился по лицу Кравцки, и он иногда стирал его ладонью, оставляя черные полосы. Седые виски и те в грязи. Аниса присмотрелась: седина у Сорена теперь не только по краям. — Как Хозяйка нашла тебя? — Тебе правда интересно? — Ну знаешь, ты резко появляешься в кузне, просишь моего отца создать тебе кольцо, и при этом выглядишь так, будто у тебя нет ни рубля, а потом за пару лет становишься одной из главных мастеров. Стас вздыхает, делая глоток. Алкоголь мягко скользит по горлу. Да, тогда она выглядела более чем бомжевато: поддержанная одежда никогда хорошо не выглядела, а как она пахла. — У меня не было ни единого выброса за всю мою жизнь, а моей магии было слишком мало для вороньего письма. Все изменилось, когда моя мать погибла от утечки газа, а отец пропал. Я осталась одна, и это так сильно давило на меня, что послужило спусковым крючком моей животной части. Я до сих пор помню, как стояла в своей квартире в 16 лет и трансформировалась через боль и слезы, даже не полностью. Управление магии заметило это и выслало своих волшебников, чтобы обнаружить причину. — Ты стала медянкой в 16? — Я всегда была ею, но да, впервые обратилась я раньше, чем другие. Полная форма появилась только в наследие. Позже я обучалась в отделении Сварога, и сильно отличилась в техномагии и арифмантике на последних годах, настолько, что завуч привел меня к Юлии, а та, увидев потенциал, познакомила меня с Перьями. — А там ты набралась опыта и? — И создала свой первый посох. Сфера из льда и живого огня, древко из ясеня, оплетенного льном и нитями из красной шерсти, 170 сантиметров. — О. Звучит сложно. — Ну, сам знаешь. Не мы выбираем материалы, а они- нас. Мы просто посредники. — Ну да, ну да, но такое понимание есть далеко не у всех. Сколько существует кузнецов? А мастеров по дереву? — Да, мало. Я не знаю, чем руководствовалась Хозяйка, когда принимала меня в семью, но теперь у нее есть будущий матриарх, репутация и нескончаемый поток денег. — С таким богатством ты могла бы найти квартиру получше. — Мне там комфортно, знаешь ли. — Призраки прошлого не беспокоят? Сорен закурил. Аниса пощелкала пальцами, и парень вытащил сигарету и для нее. Она поблагодарила его, салютуя банкой. Он прикрыл слепой глаз, ухмыляясь. — Неа. Утечек газа тоже пока не было. — С твоими деньгами могла бы еще перестать красть у меня мой табак. Я его не для тебя заготавливаю. — Да кому ты врешь. Плюс я довольно бездарна в травологии. — А как же твоя старшая сестра? Разве она не могла тебе помочь? — Обливиэйт, воробушек, делает потрясающие вещи. Ее сын думает, что я просто дружелюбная, раз таскаю ему всякие подарки. Сорен быстро докурил и вернулся к работе, вдавив окурок в прозрачную пепельницу с незамысловатым узором. Аниса допила и смяла банку, откидывая её в мусорку под столом. Та звякнула об другие банки и бутылки. — Не забудь метраж. — Да, да, я помню: метр в длину, пять миллиметров в диаметре. — Ай молодец. — В холодильнике есть еще пиво, сигареты на холодильнике. — За это я тебя и люблю. — Просто зачем-то потакаю твоим желаниям. Сорен нахмурился, выбивая молотом искры. Они кружились в воздухе, и Аниса улыбалась, наблюдая за их танцем. Брусок постепенно терял температуру, чернея. — Конечно же потому, что я тебе нравлюсь, воробушек. — Этого я не говорил. — Ой, не слышу, что ты там говоришь, извини. Сорен вздохнул, опуская металл в живую воду. Пар медленно заполнил пространство, и он положил стержень обратно в жаровню, уже в другую форму. Что-то постучалось в окно. Гарри закрыл его, чтобы не замерзнуть. Он уже разобрался с половиной одной из куч, в которой был или полностью сломанный хлам, или старая одежда. Он взглянул за окно, видя сову с привязанной к ее лапе мешочком. Как только он открыл окно, сова влетела в помещение, сделала пару кругов, и уселась на крышку рояля. Поттер погладил ее по пятнистой голове и отвязал мешок, с интересом заглядывая внутрь. Метр и письмо вылетели оттуда, сразу же разворачиваясь. Лента парила рядом с Гарри, видимо, ожидая пока он прочтет записку. Он же с подозрением взглянул на метр, и взял в руки письмо. «Господин Поттер, Мое имя Бетельгейзе Найтингейл, я швея и портниха, и господин Гонт попросил меня сшить вам пару комплектов одежды. В них будут входить: парадная мантия, зимняя мантия, две повседневных мантии разного фасона, три рубашки разных цветов (белого, черного и кремового), несколько пар брюк, несколько пар шорт, а также одна пара обуви. Пожалуйста, напишите ниже, чего бы еще вам хотелось, и не пугайтесь моего метра. Как только вы напишите свои пожелания- метр снимет все необходимые метры и сам, вместе с письмом, свернется внутрь мешочка. Вам лишь останется закрепить его и угостить сову, если вам этого захочется.» Ниже было много пустого пространства. Он осмотрел письмо на наличие еще каких-либо указаний, но их не оказалось. Конечно, вряд ли Том даст ему разгуливать в чем попало, и одежда будет выполнена безукоризненно красиво и элегантно, как это подобает отпрыскам древних родов. Но одно его волнует- как дорого это будет? Не то что бы у него много денег на руках, совсем их нет, но можно же вернуть долг Тому после? Он надеется на это. Поттер повертел палочку в пальцах, раздумывая над своими пожеланиями. В общем и целом он всегда был почти в одних и тех же вещах, хотя иногда мать приносила вещи Чарли. Он вдруг подумал, как было бы круто иметь пару кроссовок и толстовок, которые или были бы ему по размеру или больше, потому что сейчас толстовка явно жала в плечах, а кроссовкам определенно не хватало ширины. Он вписал пару просьб, вроде зимней мантии с большим количеством меха и парой толстовок, и отложил письмо рядом с совой, в этот момент вычищающей свои пёрышки. Метр закрутился вокруг, вымеряя его параметры, а параллельно в письме появлялась нить чернил. Гарри погладил сову, пытаясь вспомнить ее вид. Болотная сова, вроде бы? Хотел бы он и себе сову. Как только чернила высохли юноша скрутил письмо и метр, складывая все обратно в мешочек, плотно привязывая к совиной лапке. Та взмахнула крыльями, что-то пророкотала на прощание, и вылетела из окна. Гарри же его закрыл лишь перестал видеть птицу. Быть может ему и не понадобится сова, если он взрастит себе фамильяра? Он скосил взгляд на коробку, все так же ждущей своего часа на крышке рояля. Что же его ждет внутри? Какая жизнь? Быть может это сова? Или дракон? Хотя, какой дракон? Конечно, Хозяйка наверняка достаточно богата, чтобы подарить ему дракона, но она его даже не видела. И все же, ее слова «многое зависит от твоих решений» наталкивают на мысль, что она знает гораздо больше, чем он. Том еще не вернулся. Он жаловался за завтраком на министерство и министра, мол «не могут сами решить проблему с бумажками». Гарри надеется, что он скоро вернется, а то без него как-то… тоскливо. Реддл почти рычал от негодования, смотря на Люциуса и кипу бумаги в его руках. — Скажите-ка, многоуважаемый министр: это что? — Я понимаю, вы устали, Лорд, и даже не должны здесь находится, но… — Что «но»? Я специально тебя на пост выдвинул, чтобы меня никто не трогал. — …я не успею сам все подписать. Моей помощи попросили в отделе тайн- расшифровка идет полным ходом, и они нашли предсказания со старым английским наречием, им никто из них не владеет… — Ты будто владеешь? — Да, Лорд, владею. Если бы не это, я бы не стал вас оставлять один на один с бумагами. — Ладно. Но ноги моей здесь завтра не будет. И послезавтра. И вообще всю неделю. У меня еще есть дела, Люц, помимо жалоб пятилетней давности. — Не беспокойтесь, я быстро, туда-обратно. Как приду- можете аппарировать в поместье. — Уж постарайся, Люц. Малфой уже было повернулся к камину и был готов взять летучего пороха, как Лорд задал еще один вопрос. — Как думаешь, сегодня будет результат? — Сомневаюсь, Лорд. Предсказаний много, некоторые и того находятся в Наследственном архиве, готовые к уничтожению. Найти те, что связаны между собой довольно сложно. Том грузно осел в кресле, взяв перо в руки. Он вздохнул, мотнув рукой. Малфой покачал головой, отправляясь по камину на нижние этажи. Они, конечно, постараются, но он ничего не может обещать. Некоторые куски информации так или иначе будут утеряны. Сириус расчищал комнаты на втором этаже, когда Ремус окликнул его. Ему как раз попался в руки какой-то поисковый артефакт, но от него омерзительно несло черной магией, и Блэк кинул его в одну из коробок на пыльном диване, выходя в коридор. Люпин высунул свою патлатую голову из дверного проема одной из комнат, опять подзывая Сириуса, но уже потише. Дом на Гриммо никогда не казался ему домом. С самого своего бунтарского детства до этого самого момента. Однако как только здесь появился Люпин, его друг со времен Хога, даже эта темная квартира, казалось, посветлела. Конечно, светлое ядро Сириуса здесь не в почете, но темно-серое Ремуса более чем нравилось портрету тетки Вальпурги. Колонка погоды в «Пророке» передавала о снежных и электромагнитных бурях, и советовала по возможности оставаться эту неделю дома. Конечно, верить прогнозам в Англии будет только дурак, но Сириус никогда не считал себя умным, так что уже купил парочку зимних мантий. Должны прибыть со дня на день. Обыденная жизнь так хороша. Он прошел по коридору к Ремусу. Половицы заскрипели и затряслись, и он даже подумал вложиться в ремонт здания. — Посмотри, что я нашел. Это старая комната Регулуса. Брат исчез какое-то время назад, наверное, колесит по Африке и изучает шаманство. Вся его комната, хоть и пыльная, прямо-таки излучает флюиды знаний. Сириусу аж поплохело. Ремус прошелся к кровати и сел на нее, взметнув в воздух всю пыль с нее, немедля закашлявшись. Перед ним- вырезки из журналов и газет. Сириус присмотрелся: он их никогда не видел. Он и не знал, что Регулус увлекался чтением различных новостей. — Твой брат просто золото. Ни одна из этих строчек не принадлежит журналистам из «Пророка». Я немного покопался в книгах- почти все они из «Видящего фестрала», «Придиры» и «Белой вороны». — И что в них такого крутого? Журналы как журналы. Сириус сел рядом, взяв одну из бумажек. Она даже не на английском языке. — Ни один из этих журналов не поддерживал Фаджа. Те, кто не поддерживали Фаджа так же не поддерживают Альбуса. Все эти вырезки- обвинения в некомпетентности работы Министерства и Хогвартса того времени. Блэк кивнул, взяв другую бумажку. «Исчезновение правил Хогвартса: кто виноват?». Некий Хайдель писал о пропаже книги свода правил много лет назад. И правда: Сириус даже не слышал о названии этой книженции. — Смотри. Например: «Ошибки великих: в чем не прав Визенгамот?». Или вот еще: «Старая война: кто такой Альбус Дамблдор на самом деле?». — И кто же он? Они написали, что он чертов интриган? — И не только это! Они так роют землю, что нашли в ней алмазы. Эти новости- сенсация, но мало кто вообще слышал об этих изданиях. «Видящий фестрала» популярен среди темных волшебников, «Придира» — среди странных и немного поехавших, а «Белая ворона» всегда издавалась в сильно ограниченных количествах и вообще на немецком. Регулус что, знал немецкий? — Не замечал за ним. Зато он знает очень много заклинаний, и наверняка когда-то нашел что-то связанное с переводом. — Ого, разве такие бывают? — Исключать эту возможность нельзя. Рег всегда был умным. Сириус вздохнул. Вырезки из журналов полны информации. Журналисты пишут четко и по делу, и не идут ни в какое сравнение с журналистами в «Пророке». — Темный Лорд не писал тебе насчет Гарри? — Писал, но мы пока не можем там появиться. — А когда сможем? — Когда он поймет, что тот достаточно здоров физически и психически. Конечно, мы можем туда придти, но вдруг у Гарри ПТСР, и мы сделаем только хуже? — Мы даже не уверены, как к нему относился Джеймс, а ты… — Плохо он к нему относился, раз сослал на смерть. Если бы не здравомыслие и жалость Лорда- Гарри бы уже гнил в могиле. Сохатый знал, куда его отправлял. — Вот же черт. — Сириус вновь вздохнул, откидываясь на кровать. Джеймс Поттер. Он тоже был его другом. Он казался таким же безбашенным и веселым, как и во времена обучения в Хоге, но ему, видимо, совсем крышу снесло. Впрочем, он всегда не любил темных магов, но чтобы настолько? Конечно, Блэк много думал о своем отношении к темным магам: скрытные колдуны и ведьмы, делающие всякую жесть под покровом ночи, а потом вдруг резко понял, кем сформировано такое отношение. На самом деле они точно так же любят пропустить стаканчик в баре по выходным и полетать в квиддич, не говоря уже об их любви к детям. Вальпурга не в счет. Хотя да, Блэк сам в этом виноват- если бы не его бестактность и грубость… Ремус встал, сгребя в охапку все листики. Парочка вылетели на пол, но он быстро их поднял, выходя из комнаты. Да, у них еще много работы. Сириус должен выгрести все артефакты с этого чертового дома, в котором они, похоже, вообще никогда не закончатся. Блэк пробубнил под нос о том, как его это достало, но с их помощью они смогут найти Орден и вставить Джеймсу мозги на место. По-крайней мере, он надеется на это. Он молиться Мерлину и Моргане готов, лишь бы старый друг не натворил еще больше хрени. Ритуальный зал сер и скуден на освещение. Родовой камень блестит в центре, отливая чернотой. Он чем-то похож на обсидиан. Чаша перед ним полна крови, но она никуда не исчезает. Поттер столько раз проделывал этот ритуал в надежде, что камень примет Чарли наследником, даже подмешал в его кровь чужую, но эту глыбу не обмануть. Камень нерушимой скалой стоял перед ним, частично закрытый белым мрамором, но он все равно слишком высок и огромен. Почему он не принимает его? Чем Чарли недостоин? Конечно, вся эта темень от него далека: его ядро от природы белое с еле-заметным фиолетовым оттенком. Но ведь Чарли остался один. Даже Уизли смогли обмануть камень и представить Артура Лордом с помощью наставлений Дамблдора, а ведь Артур предатель крови. Чарли наоборот нормально относится к темным магам, как бы Джеймс не вдалбливал их мерзость в его безмозглую голову, но даже так камень не принимает его. Даже под оборотным не принимает. Даже под сменой личины не принимает. Неужели тот ублюдок… еще жив? Ну конечно, он старше всего на несколько секунд, а раз он жив, значит и камень не видит смысла в Чарли. Ведь наследник существует. Джеймс ударил по ритуальному столу. Песок обсыпался с него. Он почти каждый день рискует жизнью в Поттер-Холле просто находясь здесь, в надежде, что его сына убили, а тот жив-здоров. — Чарли? Ты здесь, дурья ты бошка? Младший сын сильно изменился за эти месяцы. Его кожа потеряла загар, взгляд и без того тусклых глаз перестал гореть жизнью. Плечи ссутулены, а спина сгорблена. Он лишь жалкая тень самого себя. Конечно Джеймс привык к рукоприкладству за столько лет. Синяк цветет на щеке Чарли фиолетовым и синим и даже не думает желтеть. Совсем свежий. — Да, отец? — Возвращаемся в Впадину. Ты будешь наследником не смотря ни на что, ты меня понял? — Конечно, отец. Он грубо схватил свое чадо за руку, наверняка вновь оставляя синяки, разбивая какую-то зеленую капсулу меж пальцев. Пространство свернулось и исказилось, и спустя секунду их уже не было. Что-то наблюдало из тени. Оно вильнуло хвостом и исчезло в дыре.