***
Гарри вновь разбирал чердак. Он пока не просил Тома передвигать сюда мебель, но заметил диван с чёрным велюром, которого тут раньше не было. Парень накрыл его плёнкой, чтобы пыль не попала. Своды крыши были достаточно высоко, чтобы оставить стенам некоторое пространство, но всё же недостаточно высокое для полноценного шкафа. Комод влезет. В куче, которую он разбирал, было много старинных книг, достаточно потрёпанных, пыльной ткани, разных неработающих амулетов и не особо полезных артефактов. Книги, наверное, можно восстановить, как и амулеты, но артефакты и ткань и правда бесполезны. Хотя вот эта… Так он раскладывал вещи в три кучи: бесполезные и убитые, подлежащие ремонту и интересные и вещи под вопросом. Он правда не знал, что можно сделать из мотка ткани, сделанной из волос единорога, но она выглядела дорогой и красивой. Том постучал по полу. Его голова выглядывала из-за перил. Гарри повернулся, слегка улыбаясь, видя его. Реддл взошёл по лестнице. В руках у него поднос с чаем и сэндвичами с джемом из волчьих крюков. — Всё разбираешь чердак? Знаешь, я мог бы и помочь. — Он сел рядом с юношей на пол, ставя поднос между ними. — Мне было неловко просить тебя ещё и об этом. — Гарри отпил немного чая, обеими руками держа фарфор. В его тонких пальцах чашка казалась произведением искусства, а сам его вид на фоне тёмной крыши достоин картины. Он одет сегодня, как всегда, довольно формально: белая рубашка с небольшим жабо и широкими рукавами, укороченные брюки с чёрным кожаным ремнём и такие же туфли. Волосы подвязаны в неаккуратный хвост, и локоны реками спадают с его плеч. — Всегда хотел спросить... почему ты почти всегда так официально одеваешься? Не спорю, тебе очень идёт эта одежда, но мы дома, в конце концов, и тебе не обязательно её носить. Гарри какое-то время молчал, водя большим пальцем по краю чашки. Его лицо как-то поблекло и стало тоскливым. — Просто… я не знаю другой одежды. Когда я ещё был маленьким, у меня были свитеры, но в основном меня одевали в рубашки и брюки. — И удобно ли тебе в них? — Если честно, то не очень. Рубашки почти всегда делаются из довольно… просвечивающего материала, а раз денег на меня тратили не слишком много, то и качество вызывало вопросы. Брюки всегда были довольно… неудобными из-за чрезмерной длины, а туфли слишком узкими. — Ну, сейчас у тебя есть толстовки Чарли. Да и я всегда готов проводить тебя в Лондон или Францию за маггловской одеждой. Она сильно отличается от привычных мантий, но обычные люди точно знают толк в удобной одежде. — Я бы рад, но… — …боишься выйти на улицу. Я знаю. Заметил, когда провожал тебя в лабораторию, — Он услышал как Гарри грустно усмехнулся, — и, прошу, не беспокойся о том, что ты якобы «плохой актёр». Ты изначально не должен был быть им. — Я давно не покидал поместье по собственной воле. Отец ненавидел видеть меня в саду, особенно после того, как заметил подарок от Драко. — Но почему? — Думал, что я присоединюсь к тёмным силам и всему тому, чего боятся фанатики света. — Если мы станем работать над этим, то ты сможешь пройти по улице больше пары метров. — Спасибо, что веришь в меня. Но я не готов к этому. — Не беспокойся. Просто скажи, как придёшь к этому. Ты даже катакомбами не пользуешься. — Да. Ты же попросил не лазать в них. — Я сказал «не стоит», а не запрещал. Я ни за что не причиню тебе вред, если ты вновь пойдёшь туда. Я не твой отец и никогда им не стану. Гарри повернулся к нему с грустной, но благодарной улыбкой. Он не притронулся к сэндвичам, но отставил на поднос пустую чашку, встав с пола. Том смотрел на него снизу вверх, всё так же поражаясь его изящному телосложению. Гарри прав: рубашки почти всегда просвечивают. У юноши тонкий стан и совсем не широкие плечи. Ладони огрубевшие, а мышцы на руках сильно выделяются из-за недостатка жира. Сквозь ткань видны старые шрамы на спине. Казалось, будто они оставлены плетью. Том вздохнул, откусывая от сэндвича. Сладкий ягодный джем отдавал лёгкой горчинкой. За круглым окном вновь начиналась метель. Ничего не было видно, лишь белые рваные хлопья бились об стекло всё сильнее и сильнее с каждой минутой. Реддл полностью съел сладкое лакомство, вставая с пола. Ему стоит помочь юноше разобрать чердак и, может, обжить его. Коробка от Юлии всё так же закрыта и даже покрылась небольшим слоем пыли.***
Тучи бухнут, как спелые ягоды. Они плывут по небу, комкаясь, готовясь уронить на пустынную землю тяжелые сугробы. Где-то в доме скребутся мыши, крысы, тараканы и что-то ещё явно хуже уже перечисленного. Ковры шуршат под ногами, почти хрустят от обилия грязи, пыли и всевозможных крошек. Чарли в своей комнате. Симус сказал, что Дамблдор скоро пошлет их в Поттер-холл, но неизвестно зачем. Лидером их группы будет Джеймс. Ну, конечно, только он может пройти в поместье и отключить охранные системы. А ещё Лорд и наследник. Его брат. Он знает от Седрика, что вокруг их лагеря кружили Пожиратели. Он надеялся на спасение и был испуган, что его разорвут в клочья за его проступки. Но подчинённые Воландеморта пробыли здесь недолго: аппарировали, как только их заметил Джеймс и попытался выйти с базы. Директор сейчас выбирает место их будущего лагеря, но пока не может их переместить — не успел восстановить силы после прошлого скачка. Чарли выходит из своей каморки. Она расположена глубоко под землей, как и комнаты других его ровесников и Седрика. На этаже как всегда невыносимо пахнет сыростью и тяжело дышать из-за повышенной влажности. Невилл был бы рад растущим по углам светящимся грибам, оставленным здесь вместо неработающих ламп. Конечно, люмосы были бы проще и легче, да и не испускали бы странный запах, но никому не хочется тратить силы на поддержание источников света, когда на носу полномасштабная бойня. Парень бредёт по коридору, стараясь не сильно шуметь. Темпус показывает три часа ночи. По поверьям магглов это время демонов. Этажом выше шепчутся взрослые. Иронично. Он поднимается по лестнице, переступая через особо скрипящие ступеньки, аккуратно проходя в узкий коридор и прижимаясь к двери в кабинет директора. — Почему мы всё ещё не можем забрать Джинни, профессор? — голос Артура натужно скрипел, и казался Чарли похожим на сломанный контрабас. — Слежка за ней наверняка окончена! — Извини, Артур, но мы должны заботиться о собственной безопасности. Она может быть зачарована Империусом или следящими и прослушивающими заклинаниями. Наша цель сейчас важнее маленькой девочки. — Но она может умереть! Магия Норы не рассчитана на неё, и многие вещи в доме откажутся подчиняться её заклинаниям. — Да, Альбус, Вы перегибаете! — Молли всегда была живым воплощением вопиллера, по мнению Чарли, — Джинни важный член нашей семьи. Тем более, она предана Вам со всем её сердцем и духом! Чарли вспоминает, какой была Джинни все эти месяцы. Её брали на собрания взрослых, она единственная не получила браслет, почти всегда была надменно-гордая. Именно она сдала их при попытке побега. Младшая Уизли тварь, каких поискать. — Молли, Артур, я предлагаю вам о ней забыть. — Отец как всегда режет острее наточенного ножа. — Ваша дочь перестала являться членом Ордена с того самого момента, как Лавгуд предал нас и наши идеалы. — А Рон? Нашего сына даже нет в Норе! Он не смог бы встать на сторону тьмы! О, Рон. У него тоже не было браслета из-за просьбы Молли. Если бы он был, он не смог бы покинуть лагерь на такое долгое время. Чарли даже рад за него в каком-то смысле. Даже если Рон умер. Всё лучше, чем это напряжение, витающее в воздухе, и давление взрослых. — Про Рона забудьте тем более. Считайте, что ваш сын мертв. Отец и правда никого не щадит. «Всё ради добра и порядка» сказал бы он. Чарли бы сказал, что отец свихнулся. Все эти рассказы о справедливости, свободе светлых и чести из его уст просто брехня, раз своего старшего сына он отправил на смерть, а младшему регулярно ездит по мозгам. Как можно верить этому человеку? Как цели могут быть благими, если для их достижения нужно пойти по головам? Чарли осуждает их решения и планы и осуждает Дамблдора, который пустил сумасшествие Поттера по течению. Дамблдор молчит, пока Джеймс разносит наверняка шокированных Уизли в пух и прах. Тому, кто не любит свою семью, сложно понять их узы. Хлипкие и странные, но узы. Чарли уже не слушает и вскоре тихо спускается к себе. Тьма комнаты проглатывает его, и юноша на ощупь идёт к кровати, в итоге присаживаясь на её край. Он думает, сжимая голову в ладонях. Для чего нужны все эти жертвы? Для чего нужна эта война? У светлых магов недостаёт уверенности в себе? Чарли знает, что хуже при правлении Тёмного Лорда не стало, Магическая Британия быстрыми шагами нагоняла опыт Восточной Европы, становясь маяком для Америки. Он знает об этом, потому что много болтал с Седриком, который окончил Хог, все года обучаясь в нём, а не на дому. Так в чём проблема власти Воландеморта? Он, может, не так уж и сменил свои взгляды, но кого это волнует, когда его поступки говорят сами за себя? Светлым магам Воландеморт не сделал ровно ничего, если не считать его прошлое пришествие, когда он был на грани безумия. Неужели всё это всего лишь ради… власти? Возможная смерть Рона, пропажа многих Орденцов, сожжение Перси с родословной и даже отсыл Гарри. И это всё ради власти? Насколько же гнилым должен быть Орден, чтобы продолжать эту борьбу? Чарли хочет домой. В тёплые своды Поттер-холла, украшенного в тёплые цвета родного факультета. Он хочет вновь поваляться на пушистом ковре и погонять в саду уток, понаблюдать за лава-лампами и съесть мясо — настоящее, не трансфигурированное из чего-то деревянного или тканевого. Вкус шерсти и лака, кажется, въелся в его язык, отчего вместе со слюной рот заполняла горечь. — Люмос минима. Маленький шарик зажёгся на вытянутом пальце. Единственное беспалочковое, которым он овладел в совершенстве. База светлых магов не освещается, и Чарли интересно, что будет происходить зимой, когда день сократится до самого минимума, и верхние этажи будут заполнены густой мглой. Люмос не спасёт его. Пустые идеи отца, якобы несущие свет, не спасут его. Чарли прокатил шарик по пальцам, кидая его на кровать и падая на неё вместе с ним. Ему нужно сделать что-то глупое. Что-то такое, от чего весь этот план пойдёт неправильно, и хотя бы его брат будет свободен от этих ужасов войны. Чарли верит, что Гарри жив и здоров, и он хочет верить, что делает это не ради себя и его, но ради рода Поттеров, который не должен оборваться из-за слепой ненависти. Он отправит сову. На верхнем этаже в неиспользуемых комнатах он нашёл их гнезда, и они были добры к нему и позволили забрать кое-что. Конечно, Чарли это совершенно не понадобится. Зато понадобится Гарри. Осталось только придумать, как это сделать.***
Седой Воробей смотрит на полную луну и хмурится. Скоро события начнут развиваться с бешеной скоростью. Скоро наступит Йоль. Скоро Слепой Пёс встретит Дочь Полоза и Красную Виверну. — Эй, ты чего завис? Аниса хлопнула его по плечу. Они опять засиделись у неё дома, смотря сериал про ангела и демона. — Да так, задумался. — Он молчит пару минут и поворачивается к ней: — Мои предсказания… они правда случатся? — Я не знаю, воробушек. Судя по тому, что главные персонажи вдруг появились на сцене: случатся. Беспокоишься? — Да. Я бы не хотел быть Слепым псом. — В чём-то ты уже разделил его участь. Его, однако, ждёт более великое горе и более великая награда. — Будет ли оно успокоением для его души? — Кто знает, Сорен, кто знает. Он умный малый, и сам поймёт всё до того, как это случится. Аниса открыла форточку, поджигая самокрутку и выдыхая зеленоватый дым. Её зрачки сузились, когда она посмотрела на луну. — Йоль уже близко. — С окончанием первого дня зимы. — С окончанием. И с началом Тёмного года.