***
Юнги проснулся от настойчивого дождя, который стучался в окно, пытаясь разбудить темный лучик. Встав с кровати, омега идёт в душ, принимать водные процедуры. Сделав все, он одевает чёрную кофту с капюшоном и чёрные джинсы. Выйдя тихонько из комнаты, он обувает кроссовки и выходит из дома. Юнги идёт по улице, промокая под сильным дождем. Эта темная и сонливая погода, очень успокаивала омегу, давая время мыслить свободно. Зайдя в ближайший цветочный магазин, Мин взял одну белую розу. Оплатив цветок, он пошёл в сторону кладбища. Юнги долго ходил и искал могилу папы. Найдя, наконец, её в конце кладбища, он сел на колени рядом с могилой. — Твоя беда в том, что ты верил людям, которые тебя обманывали, слишком сильно, но не замечал правду, которую излучал твой ребёнок, — из глаз Юнги скатилась одинокая слеза, сердце сжалось — Помню, ты говорил, что любишь белую розу, я принёс тебе её, — он положил мокрую розу на могилу — когда-нибудь мы встретимся, Мин ЛинХё, встретимся папа. Юн поднялся с колен, и пошёл в сторону выхода с кладбища. Шёл он под проливным дождём, ливень бил по тротуару, приглушая проезжающие машины. Омега, с виду похожий на альфу, промок до нитки и ему все равно. Все равно на то, что за ним едет машина, в которой сидит человек-кретин. Машина останавливается рядом с тротуаром, и из неё выходит альфа. — Это ты кретин, Мин Юнги! Какой же ты дурак, — сказал славный голос, который Юнги узнает из тысячи. — Что тебе нужно, Чимин? — Юн продолжает идти, даже не смотря на альфу. — Юнги, быстро в машину, заболеешь!— сказал громко Пак. — Отъебись, кретин, — сказал Мин, продолжая идти. Чимин схватил за талию Юнги и понёс того в машину — что ты делаешь, пусти! Пустоголовый кретин! — Нужно меня слушать, или ты хочешь заболеть и умереть от бронхита или ангины?! — крикнул альфа, открывая дверь машины. — Может я этого и добиваюсь! Может я хочу, наконец, умереть! Тебе какая разница? Кроме как ебать омег, тебе больше ничего не нужно! Отпусти, кретин! — крикнул Мин на всю пустую улицу. — Что? А о моих чувствах ты не подумал? — кричал Чимин, наконец посадив в машину Мина и сев за руль, заблокировал дверь. — Какие чувства? — ухмыльнулся Юнги — тебе нужно всего омега на ночь и все! Тебя не должна ебать моя жизнь! Выпусти меня. — Да как ты не понимаешь, я люблю тебя! — крикнул громко Чимин, он был очень зол. — Что…? — омега замолчал, он начал думать. — Что ты молчишь? — спросил альфа. — Открой дверь – я выйду, — сказал тихо Мин. — Что? И тебе насрать? Тебя не волнуют мои чувства? — спросил зло Чимин. — Дай я выйду! — сказал громко парень — мне нужно подумать. — Дай мне месяц, пожалуйста, всего лишь месяц, и ты скажешь нравлюсь я тебе или нет, прошу, — начал умолять Пак, беря в руки, руку Юнги — пожалуйста! — Я… ладно! Только месяц и все! Если за месяц у меня не изменятся чувства к тебе, то мы останемся незнакомцами! — сказал Мин. — Господи, спасибо! Спасибо большое! — улыбнулся Чимин и поцеловал тыльную сторону руки омеги. — Эй! Губы и руки держи при себе, кретин! — сказал Юнги и вырвал свою руку из рук Пака. — Ты теперь мой, только мой! Поэтому я отвезу тебя домой! — улыбнулся Чимин и завёл машину — поехали! Мотор заревел очень громко, машина тронулась с мертвой точки и поехала к дому Юнги. Доехали они примерно за десять минут, Юн вышел из машины и направится к дому, Чимин пошёл за ним. Зайдя в помещение, он услышал крики со второго этажа. — Нет! Уйди! Пожалуйста хватит! Нет! — кричал Чонгук, надрывая голос. Юнги, быстро, не снимая обувь, побежал на верх. В комнате, Чонгук лежал на кровати полу-голый, а Хосок пытался снять свои штаны, попутно целуя младшего. Мин подошёл к ним и отшвырнул Хосока так, что тот отлетел до самой стены. Юнги подбежал к рыдающему Чонгука и накрыл того одеялом. Чимин прибежал в тот момент, когда Юнги отшвырнул Хосока. Он был поражён такой силе омеги. Увидев Юнги, который заворачивал Чонгука в одеяло, альфа подошёл к ним. — Отнеси его в соседнюю комнату, быстро, — сказал Юнги, передавая Чонгука на руки Чимина — только без рук! — Хорошо! — альфа взял на руки Чонгука и понёс того в комнату. Он положил омегу на кровать и сел рядом — может воды? — Нет! Посиди тут, пожалуйста! Останься, — сказал сорванным голосом Чонгук, вжимаясь в одеяло.***
Юнги подходит к брату и бьёт того по лицу. Омега ударил очень сильно, что альфа скривился. Не зря в качалку ходил. Хосок сидит у стенки, держась за челюсть. — Ты ебанутый? Ты нахера к нему полез? Он ещё ребёнок, конченый, ты, придурок! Ты хоть головой своей пустой, хотя бы немного соображай, или ты думаешь только достоинством в 10 сантиметров? — крикнув, спросил Юнги. — У меня не 10 сантиметров! И вообще, он мне понравился, что я мог сделать? Юн, ты ведь знаешь меня! И нахрена так сильно бить? — проговорил альфа — больно же! Твоему хёну, больно! — Я тебе сейчас ещё добавлю! Не лезь к нему, или попадёшь в травмпункт, либо на тот свет! Я ясно выразился? — Мин схватил Хоби за шиворот и притянул того поближе — думаю, ты понял! — Понял, отпусти меня! — сказал громко Хосок и улыбнулся. — Вот и славно! А сейчас идёшь просить прощения, на коленях! — сказал строго омега и поднялся с пола. Хосок, встав с пола и отряхнувшись, пошёл в комнату, где сидел Чонгук, Юнги и Чимин. Он молча встал на колени напротив Гука. — Прости пожалуйста, прошу прощения! Я сглупил, я конченый придурок, только прости меня, — начал умолять Чон, кланяясь в ноги Гуку. Юнги ухмыльнулся и посмотрел на брата. Тот немного успокоился, но был напряжён. Ну, естественно, не каждый же день, тебя пытается изнасиловать собственный сводный брат! Он вытер мокрые следы от слез, и сказал на ухо Юнги, чтобы все вышли, а он остался. — Эй, два долбанутых кретина, вышли быстро из комнаты и сели внизу! Живо! — крикнул Юнги, со строгостью и властью в голосе. Альфы вышли, а омеги остались один на один. Чонгук немедля прижался к брату, обхватив его шею руками. Он вдыхал такой приятный запах апельсина, он действительно успокаивал. Юнги помог одеться Чонгуку и собрать вещи. Взяв чемоданы в руки, они спустились вниз. Хосок ушёл в неизвестном направлении, а Чимин мирно сидел на стуле. Они втроём вышли из дома, сели в машину к Чимину и поехали домой.***
Сильный солнечный свет, бьёт в окна небольшого домика, который находится недалеко от центра Сеула. Парень, раскрывает сонные глаза, пытаясь побороть сон и проснутся. Поднявшись с кровати, он идёт в душ, проделывая все процедуры. А проснулся он не от прекрасного солнца, или щебетания птиц, а от крика брата снизу. — Юнги-хён! Вставай, мы опаздываем! Просыпайся, — кричит Чонгук с кухни. Спускаясь по лестнице, он спотыкается о ступеньку и падает. К счастью, это была последняя ступенька, и ничего криминального не произошло. Поднявшись с позы имбецила, он идёт к кухне. И прямо в дверном проёме, поскальзывается и падает на пол. Как говорится: — Поднять–подняли, а разбудить–забыли — Пробубня себе под нос кучу проклятий ступенькам и скользкому полу, Юнги встаёт и наконец дойдя до стола, плюхается на свободный стул. Чонгук раскладывает свою недо-яичницу по тарелкам и садится напротив брата. — А где родители? — спросил Юнги, смотря на несвойственный цвет яичницы. — Они уехали ещё час назад, кушай быстрей и пойдём в школу! — улыбнулся Чонгук и притянул к себе тарелку с «едой». — Бля… — сказал громко Юнги и взялся за голову. — Что такое? Что-то болит? — забеспокоился Чонгук, видя состояние Мина. — Блин, Чонгук, я болею раз в год! Сегодня же первый день! — заныл омега, смотря в пол. — Ну да,— сказал Чонгук спокойно. — Сегодня первый день наших отношений!