***
— Доброе утро, надеюсь, что вы все хорошо выспалась, потому что сегодня нам предстоит выучить танец «Лихой белый сержант». Уроки не всегда должны проходить за партами, нужно выходить за рамки комфорта и учиться чему-то новому. Так что давайте поблагодарим миссис Линд, которая согласилась нам помочь. — Начнём с того, что разобьёмся на пары, —сказала Миссис Линд, мило усмехаясь и потирая руки. После этих слов, по всему классу пошли перешёптывания. Руби Гиллис, миниатюрная девчушка со скромной улыбкой и розовой ленточкой в пшеничных волосах, хотела встать в пару с Муди. Удивительно, ведь годами девушка добивались внимания Гилберта, не замечая, сколько мальчиков из класса неровно дышат в её сторону. Осознав, что юный Блайт полностью равнодушен, сердце девушки, к счастью, заметило милого и заботливого Муди. Джози Пай остановилась на Билли, ведь по её мнению он был самым зрелым и привлекательным. Эндрюс не раз давал понять, что ухаживает за Джози, приглашая на долгие и романтичные прогулки после школы или на пикник. Остальные девочки без таких трудностей нашли себе пару и готовились к незабываемому уроку танцев. Но вот только Энн не могла определиться, с кем же ей встать. Оставался только Чарли, который и так раздражал девушку хотя бы своими странными взглядами, направленными на неё. Не успев ничего толком обдумать, она почувствовала на запястье обжигающее касание пальцев, а следом послышался знакомый бархатный голос. — Мисс Энн Ширли-Катберт, я хотел бы пригласить вас на танец, — аккуратно протянув руку, сказал Гилберт. — Думаю, я согласна, — немного оторопев, она взяла за руку Гилберта и они прошли на свои места. — Главное: повторяйте движения за мной и слушайте счёт, — сказала мисс Линд, взяв под руку мужа. — Раз, — громкий голос Рейчел Линд раздался по всему классу. Гилберт подошёл к Энн, одну ладонь кладя на худую талию девушки, а второй беря её за руку. В это время рыжеволосая смотрела на парня таким взглядом, будто в его глазах загорелись тысячи ярких звёзд. — Два. Гилберт и Энн медленно подходили к друг другу, сокращая дистанцию. Во время танца парень аккуратно разглядывал лицо девушки, запоминая каждый миллиметр, как будто через мгновение они расстанутся на всегда. — Три. Чувства переполняли сердце девушки, ведь за всю свою жизнь она не испытывала такой сильной тяги к человеку. Сейчас словно не дотрагиваясь до паркета, она парила над землёй. И эта лёгкость, что в движениях, что в теле, одурманивала. Не разрывая зрительного контакта, Энн позволяла себе опять и опять пылать в ярком огне. Необыкновенные и неизвестные ранее ощущения от танца накрывали их полностью.Каждое прикосновение оставляло лёгкое покалывание на коже. Счёт продолжался, а Энн и Гилберт уже никого не слышали и не видели. Сознание уже было затуманено и сердца бились в унисон друг друга.***
К кому обратиться за советом, если вдруг понимаешь, что испытываешь что-то к своему другу? Если бы Энн задали этот вопрос, она бы сразу ответила: «К Диане!» Ведь не каждый день возникают чувства к Гилберту Блайту. — Диана, я думаю мне нравится Гилберт Блайт! — это было первое, что сказала Энн Ширли, перейдя порог дома лучшей подруги. — Ох, милая моя, проходи и отдышись. Давай выпьем чаю и обсудим это, — улыбчиво сказала Диана Барри. Может показаться, что девушка абсолютно спокойно отреагировала на такие слова, будто бы слышит их каждый день. Но ошибочно, ведь в голове у юной леди бушевал шторм из вопросов, но та умело скрывала всё под снисходительной улыбкой. Диана Барри знала свою подругу как пять пальцев. Только по одному её взгляду она понимала чувства и эмоции девушки. Безусловно, за пять лет она не раз убедилась в сильном влечении рыжеволосой к самому привлекательному парню из Авонлеи. Это было чересчур очевидно: выдавали не только глаза, что искрились, стоило лишь показаться где-то недалеко парню, и даже не трясущиеся руки, тот час же теребящие косы. Это было заметно во всём. Казалось в тот самый момент, когда Гилберт заходил в комнату, с Энн случалось что-то невообразимое. Она резко замолкала, то отворачивалась, то испуганно смотрела исподлобья на брюнета, а то вообще начинала ни с того ни с того хохотать, что приходилось бедной Диане брать дело в свои руки и успокаивать разбушевавшийся огонь внутри подруги. Сделав глубокий протяжный выдох, рыжеволосая устало упала в кресло напротив брюнетки, шуршащей в сервизном шкафу. — Когда ты это поняла? — поставив фарфоровые голубенькие чашки, сказала девушка. — Во время танца. Я почувствовала что-то определённо новое. Как будто в моем животе находился рой бабочек и от их движений пробегала мелкая дрожь по телу. От каждого прикосновения ощущалось легкое покалывание. Это так странно, но кажется и приятно… Я не знаю, что со мной, и меня это пугает! — Ты явно к нему не равнодушна, — хитро улыбнувшись, девушка продолжила высказывать своё мнение, — и причём уже не первый год. Ведь, каждый раз, когда мы разговариваем о Гилберте Блайте, твои глаза горят всё ярче и ярче.