Живи без сожалений

Гарри рассеяно оглянулся, когда в ушах перестало шуметь, а тьма на глазах рассеялась. Хорошо-хорошо, Арка Смерти всё-таки была порталом. Это была и хорошая новость — гипотеза-то подтвердилась, и самую малость плохая — собственную смерть Поттер тоже счёл бы за успех, слишком уж устал за всё прошедшее время. К тому же, если бы случилось так, то, технически, это не было бы самоубийством — он-то не ставил основной целью завершение собственной жизни, просто занимался магической наукой. Если бы он продолжал своё общение с Гермионой Грейнджер, признанной самой умной ведьмой столетия, но погрязшей в семейной жизни и закоулках политики, то она подобные методы бы не одобрила. Как хорошо, что Поттер научился думать своими мозгами. Так что все его выходки без чувства самосохранения и ошибки — только его. И он старается не жалеть. Насколько только может. Впрочем, сейчас жизнь ему сулила что-то как минимум неизвестное и в теории достаточно интересное, потому что мир, в котором он оказался, значительно отличался от его собственного. Даже восприятие Гарри, собственно говоря, отличалось от того, что было у него там. Начиная с того, что у него было чувство, словно он оказался в чёрно-белом фильме. Он даже не знал, что существуют столь разнообразные оттенки чёрного, серого и белого цветов. А вот он сам решительно отличался от местной атмосферы, его кожа, хоть и была довольно бледной от постоянного пребывания в Отделе Тайн, всё равно была более цветной и яркой, чем белый цвет. Да и изумрудные руны на подоле чёрной форменной мантии были всё такими же изумрудными. Его глаза, вероятно, тоже. Он выделялся. Впрочем, не было похоже, что тут есть, кому это увидеть. Пустынные горы, расщелины и относительно ровные участки земли серого цвета, покрытые такой же серой пылью и, возможно, пеплом, абсолютно безжизненные. Пустошь одним словом. Гарри хмыкнул, достал колбу и волшебную палочку — свою обычную, Старшую палочку он предпочитал не использовать без особой надобности — взмахнул ей с намерением подхватить немного пыли, чтобы потом изучить её. Ему давно не нужно проговаривать заклинания вслух, чтобы быть способным творить своё колдовство, да и волшебная палочка была скорее как связующее звено с тем прошлым, когда Поттер был сопливым мальчишкой — маленьким и наивным храбрым Гриффиндорцем, что словно взаправдашний львёнок бросался на любые опасности и несправедливости, больше беспокоившимся за других, чем за себя, хотя силёнок полноценно противостоять этому у него, естественно, не было. Но он старался. Даже слишком. Но в этот раз магия, которую Гарри пустил в волшебную палочку, не подчинилась. Он вскинул брови, потряс волшебной палочкой, вздохнул и повторил фокус уже без неё. Сработало. Пусть и не совсем так, как хотелось бы. Пыль разлетелась по сторонам, словно Гарри был листьесдувателем… то есть воздуходувом, если Поттер правильно помнит, как эти штуки вообще назывались. Он не слишком много внимания уделял маггловскому миру с тех пор, как окончательно перестал возвращаться к Дурслям, а те переехали, потому что из-за Гарри их могла поджидать беда. Он как-то всё же больше по магии, чем по технике. Хотя у магглов, вероятно, появилось множество любопытных изобретений. Зеленоглазый фыркнул, затыкая своего внутреннего учёного и отмахиваясь от плывущих по воздуху вокруг него пыли, пепла и… праха? Который слишком подозрительно напоминал тот, на который распался Волдеморт в момент своей смерти. Поттер нахмурился и насторожился, но беды не пришло. Он всё-таки умудрился уменьшить поток своих сил — здесь было как-то слишком легко колдовать таким способом — и запихнуть образцы в три разных колбы — всё по отдельности. Он изучит это потом. Когда задуманное получилось, Гарри ещё раз оглянулся по сторонам, раздумывая, что ему, собственно говоря, делать. Портал, привёдший его сюда, для своего путешественника был одноразовым, и если Поттер не хотел здесь застрять на всю оставшуюся жизнь — не говоря о том, что здесь не было ничего для нормального существования, он, конечно, всегда был неприхотливым, а после дурацких Даров ему и того меньше надо, но не совсем же ничего, верно? — то ему следует найти или похожий портал, чтобы тот привёл его в более благонастроенное на гостей место, или просто место с достаточно тонкой гранью, и тогда можно было бы попробовать пробраться куда-нибудь ещё. Даже у Земли есть Луна, магглы давненько добрались до неё — маги многим позднее, но всё же, так кто сказал, что в этом мире нет спутников, планет или чего-то другого с менее суровыми условиями? Это место больше было похоже на тотально постапокалиптический мир без выживших, ну или на крайняк на пристанище Смерти из сказок — причём, маггловских. Потому что у магов та фигурировала скорее как фигура в человеческом мире, с которой нужно было договариваться, бороться, обманывать её в конце концов. Но самой популярной сказкой про Смерть у магов была конечно сказка про Дары Смерти, которые какого-то драккла оказались не сказочным вымыслом, а самыми настоящими, и теперь активно портили Поттеру жизнь, не давая подохнуть толком или постареть. Отчасти, сейчас это плюс. Он понятия не имел, как долго ему предстоит искать выход, а трёх колб с пылью, пеплом и прахом, которые могут оказаться абсолютно обычными — это не достаточно хорошие открытия, чтобы считать эксперимент успешным. К тому же, он надеялся когда-нибудь найти Сириуса. Если сможет. Отвлекаясь от пессимистичных мыслей, Поттер побрёл, куда глаза глядят. Блуждать по пустоши — слегка скучно, конечно, никаких достопримечательностей, по крайней мере, так он думал по началу, перемещаясь по этому чёрно-белому миру, иногда используя магию, чтобы перелетать расщелины или скакать, аки горный козлик, по горам. А потом он увидел кое-что, что ему не очень-то и понравилось. Причём частично разрушенный замок чёрного цвета не был тем, что его так встревожило. В Отделе Тайн хранилось много книг, запретных книг. В доме Блэков тоже. Тёмных книг. Иногда даже не с просто тёмной магией, а чёрной. Прежний Гарри бы вряд ли к ним даже подошёл, не то, чтобы коснулся, но нынешний, мучающийся одиночеством и скукой предпочитал забивать свою голову знаниями и работой, чтобы не сойти с ума. Что ж, сейчас инферналы Волдеморта нервно курили в сторонке. Нет, тут тоже были оживлённые трупы умерших, похожие на те, что были в той пещере с крестражем, но они отличались — некоторые выглядели почти безобидно, некоторые, похоже, мутировали. И эти создания крайне агрессивно относились ко всем, кроме друг друга. Почему Гарри так решил? Тут были и другие обитатели, кроме них. Более похожие на живых существ — не только человекоподобных — такие же чёрно-белые, как и весь мир, с ранами и без, некоторые почти полупрозрачные, как духи, сквозь них можно было увидеть всё. Они скорее пытались сбежать и скрыться от тех инферналов, чем вредить кому-то, но те были слишком быстрыми, а самих, ну, пусть, допустим, духов пригибало к пыльно-пепельной земле чёрной энергией, исходящей из замка, и инферналы терзали их, едва ли не пожирая, но даже изрядно покусанные, те не погибали окончательно — насколько вообще они могли сделать это? Стоило им оказаться достаточно разрушенными, как инферналы теряли интерес, переходя к следующей своей цели. Один из духов, заметил Гарри, и сам обратился в одного из инферналов. Он наблюдал за всем этим хаосом какое-то время. Теперь это больше походило даже не на апокалипсис, тут действительно куда больше подходило Царство Мёртвых или же тот же Ад. Правда, магам не полагалось в него верить, но Гарри было как-то всё равно. Он не верил, он предполагал. А затем одно из существ — тех, кто вёл охоту, а не был жертвой — заметил его. Поттер уже приготовился отбиваться от него и тех его собратьев, что соблазнятся неожиданно цветным гостем их не особо гостеприимного мирка, но тот отвернулся, словно Гарри был ему не интересен. Поттер, всё ещё оставаясь настороже, подошёл ближе к этому Некрополису, но тварям было глубоко плевать на его существование. Чёрного цвета магическая энергия тоже не была опасной для Гарри, она словно ластилась к нему и была смутно-знакомой, и Гарри, ведомый любопытством и исследовательским интересом, дошёл до ворот замка. Их было слишком просто распахнуть. В коридорах замка было слишком много этой тьмы, которая и тьмой-то не была. Она застилала глаза, была густой, словно пудинг, и пробираться через неё было бы неудобно, если бы Поттер не чувствовал себя так, словно он был котёнком в заботливых руках. Серьёзно, чужая магия не должна казаться настолько странно-родной, тем более магия того, кто вероятно был некромантом. Ожившие трупы в таком количестве и разнообразии, да и в целом окружающие виды и атмосфера на это отнюдь не тонко намекали. В какой-то момент Гарри услышал детский плач, и это заставило пробежать по его спине ледяные мурашки страха — во-первых, ребёнок в беде, а во-вторых, если это был инициирующийся маленький маг такой специфической направленности… Мерлиновы кальсоны, Поттер даже не был уверен, что было бы хуже, этот вариант или уже взрослый и опытный некромант с устоявшимся мировоззрением и отдающим себе отчёт в том, что он творит. Это был не его профиль, ясно? Гарри больше по артефактам и неодушевлённым предметам, и хотя он хорошо относился к детям и те относились к нему примерно также в те редкие моменты, когда Поттеру приходилось с ними взаимодействовать — тут Гарри вспомнил маленького Люпина, с которым пришлось разорвать общение, когда он узнал, что через него и бабушку Тедди, на него хотят повлиять — но на самом деле он имел довольно смутные представления о том, как нужно было себя с ними вести. А тут явно был ребёнок. Детский плач не прекращался, и маг ускорился, буквально прорываясь через чужую магию, которая всё также не причиняла ему никакого вреда. В конечном итоге он оказался в большом полностью заполненным этой чёрного цвета магией помещении, размерами как Обеденный Зал в Хогвартсе, тут даже подобие чёрного каменного трона имелось, вот только ребёнок — девочка по виду лет шести — сидела не на нём, а у его подножья, прямо на холодном полу, обхватив себя руками и неистово плача. Длинные встрёпанные чёрные волосы прикрывали её лицо, так как она склонила свою голову вниз, прижимаясь лбом к своим коленям. Одетая в какие-то лохмотья, которые когда-то были белым детским платьишком, и которое в некоторых местах было испачкано слишком цветной тёмно-красной, почти бордового цвета, кровью. Рваная во многих местах ткань, не самая длинная юбка и отсутствие рукавов на платье позволило увидеть и другие внешние особенности этого ребёнка. Одна половина её тела чёрно-синяя — ну Гарри предполагал, что половина, потому что другая, левая сторона была мертвенно-бледная, с синевой, руки её были, хоть и странного цвета, но, вероятно, живые, а вот ноги… Они были словно покрыты трупными пятнами и были тёмно-серого цвета, словно разлагались. — Мерлин, ты в порядке? — вырвалось у Гарри. Он знал, что некоторые направления магии могли видоизменять организм мага их применяющего, и наиболее тёмные ветви магического искусства в этом плане были слишком опасными, но, Моргана, это же ребёнок. Она вряд ли выбирала направленность своего дара. И вряд ли способна достаточно контролировать его, чтобы не навредить хотя бы себе, тем более в таком состоянии. Девочка резко поднимает голову на звук. Её лицо имеет примерно такие же особенности, что и кожа на теле, грустные-грустные глаза угольно чёрные, где зрачок, а где радужка не разобрать, белок глаз за ними едва виден. От глаз на небольшое расстояние шли чёрные вены. На чёрно-синей половине лица слёзы можно было увидеть наиболее отчётливо, словно конденсат на металле. Поттер выругался про себя на такое сравнение, когда девочка нерешительно улыбнулась, продемонстрировав почти самые обычные зубы, лишь самую малость удлиненными клычками — явно не вампирские. — Папа?