Живи без сожалений

Девочка довольно быстро понимает, что Гарри — не её отец, даже если они и похожи — должна же быть причина, по которой та их спутала? Она скукоживается ещё сильнее, судорожно хватает свои тонкие предплечья своими такими же маленькими ручками, всхлипывает, и её магия, совершенно бессознательно, складывается в подобие небольшого смерча, локального для этого помещения, но по-прежнему нисколько не вредит ему, зато явно причиняет как минимум дискомфорт ей. Собственная магия нисколько не вредит маленькому волшебнику, не должна, по крайней мере, но инициации определённых даров могут быть болезненны. Тем более, когда ребёнок напуган. Поттер делает несколько медленных шагов в её сторону. — Я не причиню тебе вреда, — обещает он перепуганной девочке. Та нисколько не верит, лишь дрожит и плачет, и, кажется, боится не только его самого, но и проявления своих способностей. — Всё в порядке, всё хорошо, — Гарри банально пытался отвлечь её от всего происходящего, но хитрость не особо прокатывает. — Здесь нет ничего, что могло бы навредить тебе, — говорит он, но это почти ложь, он не уверен, что те создания снаружи отнесутся дружелюбно или хотя бы равнодушно и к ребёнку тоже, но если она — их создатель, то для неё они особой опасности не представляли. — Я не сделаю ничего, что могло бы тебе навредить, — вновь обещает он, накидывая на её продрогшие плечи свою рабочую мантию, и ребёнок почти не сопротивляется, когда он осторожно приобнимает хрупкое тельце и успокаивающе гладит её по спине, только напряжённо застывает в руках мага. — Тише-тише, что бы ни произошло, сейчас всё в порядке. Ты в безопасности. Я держу тебя. Давай, ты успокоишься и расскажешь мне всё, и я придумаю, как бы мог тебе помочь? В ребёнке что-то словно ломается, она резко перестаёт быть напряжённой, почти падает в осторожные, поддерживающие её руки, цепляется своими ручками за мантию мага и плачет-плачет-плачет, горько и яростно, выплёскивая свою боль. Её магия кружится вокруг них, и только сейчас Поттер замечает, что его собственная, изумрудно-зелёная с небольшими вкраплениями чёрного цвета магия обволакивает девочку и также трепетно и осторожно обнимает её. Интересное наблюдение. Гарри ничего не остаётся, как шептать мягким тоном успокаивающие глупости и надеяться, что девочка скоро прекратит свою истерику.

***

Всё оказывается немного сложнее, чем Поттер предположил. Этот маленький странный ребёнок оказался отнюдь не магом, вернее, магом тоже, но не в том понимании, что существовал в мире Гарри. Никаких глупых маханий волшебными палочками — Снейпу бы понравилось. Впрочем, артефакты тут были — так что Поттеру будет, где разгуляться, когда они найдут отсюда выход. Преимущественно, девочка оказалась Богиней. В прямом смысле слова. Вроде. По типу тех, которым когда-то молились древние маги его мира. Но на собственную беду Хель оказалась со склонностью к Смерти — теперь ясно ощущение родства между ней и Гарри, который подвергся влиянию Даров — да и в целом сильной, что не на шутку встревожило её деда, который, определённо, мудак, потому что не нашёл ничего лучше, чем разлучить своего сына с дочерью, закинув ту в Царство Мёртвых, переименованное теперь в Хельхейм. Девочка, перепуганная разлукой с отцом, этим местом, обилием мёртвых душ в округе, своими силами, в итоге не смогла их удержать, видоизменяя себя и окружающее пространство. Маленький напуганный маг — это страшно, но перепуганный божественный ребёнок, способный к энергетике Смерти? Впрочем, Гарри её не боялся. Он скорее хотел разбить лицо этому самому дедку, который так радикально решает все возможные трудности в своих семейных связях. Хель безумно скучала по отцу — о матери она не говорила — и теперь опасалась саму себя. И того, что её будут бояться другие. А ещё она хотела покинуть это место. У Поттера ушло изрядное количество времени, чтобы окончательно успокоить её, повезло ещё, что девочка чувствовала родственную связь между их силами и поэтому тянулась к нему. Тем более, что Гарри абсолютно искренне пообещал ей вытащить её отсюда. Правда, чем дольше Гарри был здесь, тем больше Хель обретала душевное равновесие, и тем сильнее менялся мир вокруг — вероятно, в обратную сторону, становясь таким, каким был до того, как испуганная Хель его изменила. Здесь по прежнему всё было преимущественно чёрно-белым, а вокруг всё также сновало обилие мёртвых душ, да и с десяток инферналов осталось — наиболее безобидных по виду — но это место больше не казалось Некрополисом в худшем его проявлении. Теперь эти необычные создания были не только возле замка — он и Хель успели оценить, насколько тех было много, пока они искали выход отсюда. Девочка, успевшая столкнуться неоднократно с душами и инферналами, поняла, что они оказались неопасными — по крайней мере для них двоих — попривыкла и почти перестала их бояться. Да и собственную магию тоже. Помогало то, что со стороны Поттера она ни страха, ни отвращения к себе не видела. Моментами она становилась похожей на обычного ребёнка — не внешне, но в поведении. Гарри подозревал, что вернувши себе контроль, она вполне могла вернуться и к своему прежнему облику с просто бледной кожей и чёрными глазами, но взыграло упрямство и какой-то вызов неизвестно кому, Поттера не особо волновала внешность божественного ребёнка, которого каким-то образом взял под опеку. Если так можно назвать то, что они путешествовали вместе по Миру Мёртвых, во время чего они постоянно взаимодействовали друг с другом. Поттеру иногда приходилось снова успокаивать её, но в основном Хель больше не демонстрировала страха и других слишком сильных негативных эмоций и, казалось, смирилась с разлукой с отцом, с тем, что тот не пришёл за ней, со своим присутствием здесь. Она с удовольствием слушала истории Гарри из его собственной жизни и сказки магического и маггловского мира, которые тому довелось слышать и удалось запомнить. Демонстрировала любопытство, активный интерес к изучению всего окружающего. Этот мир, казалось, приветствовал свою новую хозяйку — чем больше Хела принимала Хельхейм, тем больше тот принимал её и тем сильнее она чувствовала себя в безопасности. Своеобразный круговорот. Поэтому, даже тогда, когда Гарри и Хель нашли выход отсюда — не портал по типу Арки Смерти, но тонкая грань, удобная для перемещения, если хотя бы отдалённо понимать, что нужно делать — они решили задержаться в этом странном мире, в котором даже у них, живых существ, не было необходимости в удовлетворении первичных физиологических потребностей по типу сна, питания и другого. Хель вовсю изучала степень своего влияния на Хельхейм, делая из этого места менее мрачное. И вроде всё было хорошо. Забавный опыт. Но когда Хель неожиданно назвала Гарри отцом не из-за того, что спутала со своим папой, Поттер понял, что, похоже, попал.