Живи без сожалений

Впрочем, даже, если ледяные великаны и были довольно злобными по мнению асгардцев, они были достаточно благодарными за спасение, чтобы проявить дружелюбие. Гарри и Хель прибыли в недобрый час — этот народ только-только ощутил потерю собственного царя, а затем их попытались уничтожить тем столбом — многие из Ётунов были уверены, что это Асгардцы. Впрочем, в случае со столбом, тут уж они вовремя зашли, потому что иначе это скорее всего закончилось не очень хорошо, хотя некоторые из местных магов и попытались защитить хотя бы кого-то. Однако, довольно скоро оказалось, что их царь всё-таки выжил. Не похоже, что обычные жители знали, куда Лафей отправлялся с большей частью воинов, и откуда вернулся один в таком тяжёлом коматозном состоянии, что он даже не на своих двоих вернулся, а его нашли в снежном кратере по случайности несколько детей, которые слегка пропустили общую панику. Но ётуны имели свои догадки, поэтому их ненависть к Асгарду и Богам росла с геометрической прогрессией, и поэтому Гарри и Хель довольно настороженно отнеслись к чужим расспросам про их личности, хотя о Хель едва ли знали, и единственным местом, где их имена и статусы не остались тайной был Альфхейм. Они хотели уже покинуть этот ледяной мир, но местный народец попросил их задержаться до тех пор, пока их царь не проснётся, чтобы должным образом отблагодарить двух магов-путешественников. Не то, чтобы им была нужна награда, но для Ётунов, казалось, это было важно. Несмотря на их благодарность, выглядели они довольно угрожающе, словно если Поттер и Хель сбегут, то их будут преследовать… чтобы отблагодарить. Глупое предположение, конечно. Маловероятное. Вот только они замешкались. И отказывать было неловко, к тому же им никто не собирался причинять вреда. А Хельхейм вполне справляется, если его маленькая царица задерживается где-то ещё. Да и довольно рослые дети-ётуны увлекли Хель в свои игры, поэтому Поттер не стал сопротивляться, наблюдая, как они играют в снежки, пока где-то неподалёку в наскоро сооруженной ледяной палатке — слишком далеко до замка и слишком мало времени, чтобы первая помощь оказалась своевременной, да и сдвигать его не особо желательно повторно, и так несли из той воронки, поэтому в качестве медотсека не могли использоваться даже ближайшие дома — латали местного царя. Поттер почувствовал, что рядом появился ещё кто-то, стоило к нему приблизиться. Женщина-инистый великан с длинными прекрасными рыжими волосами, льдистыми глазами, замотанная на манер тоги в шкуру неизвестного Гарри большого зверя с белой густой шерстью — такого было одновременно и интересно встретить — тот явно был красив при жизни — и опасно, судя по размерам. Женщину, что сейчас опиралась на не особо аккуратный посох из какой-то длинной коряги, казалось, имела те же характеристики, что и этот неизвестный зверь. Поттер никогда не страдал ксенофобией, поэтому не мог отрицать, что в даме были и красивые черты. Да и в целом, внешний вид этой расы завораживал. Но в этой женщине было что-то странно чарующее, это ощущение чем-то напомнило Гарри влияние вейл, которые никогда не имели над ним власти, и очарование разрушилось. Особенно тогда, когда он почувствовал родственную связь между незнакомкой и Хель. Он кинул косой взгляд на женщину, во все глаза смотрящую на его ребёнка — нечего было отказываться от этого маленького солнышка в обёртке некроманта — его взгляд был холодный, даже радужка сменила цвет с яркого, сочного цвета травы на заледеневшие изумруды. Маг даже не заметил, как возмущённо взметнулась его магия. Женщина, почувствовав его взгляд — и не только — повернулась к нему и едва заметно вздрогнула. Гарри — внимательный, его профиль дара и его бывшая работа обязывала, он заметил и растянул губы в самую малость насмешливой улыбке. Он не собирается конфликтовать в незнакомом ему мире, но если эта дамочка собирается причинить очередную боль Хель, он за себя не отвечает. С другой стороны, вдруг та жалеет, что оставила дочь? Не особо приятное ощущение пронзило сердце Поттера, когда тот подумал об этом. Решать, конечно, только Хель, но от мысли, что у него отберут ребёнка, было больно. Хотя он и сам ищет отца Хель, чтобы спросить с него за то, что тот оставил дочь и, в идеале, передать ответственность за заботу о ней ему. С другой стороны, Хель хотя бы знает Локи, тот воспитывал её. Какое-то время, пока Один не вмешался со своими шизофреничными и параноидальными мыслями об угрозе со стороны Хель и её способностей. Там всё не особо ясно. А вот мать девочки? Малышка вполне однозначно говорит о том, что та отказалась от неё почти сразу же, как родила, а это явно не то, что делают готовые любить своё чадо родительницы. Гарри, чьи родители умерли за него, не мог понять такое поведение. — Ангрбода, я полагаю? — спрашивает очевидное Поттер. Та кривит свои тёмно-синие губы, смотрит на него пристальным взглядом, после чего бросает: — Я почти признала в тебе Локи. — Я не он, — отмахивается Гарри. — Однако, ты не первая, кто нас путает. — Вы похожи. Тёмные волосы, зелёные глаза, такого же цвета магия. Но отличия тоже есть. И Локи не настолько глуп, чтобы сейчас посещать Ётунхейм с нашим ребёнком. — Она не твой ребёнок, — вырывается раздражённое у Поттера. — Меня не волнует, что там между тобой и её отцом, но если твоя цель пребывания поблизости от Хель отличается от желания искренне извиниться перед этим дитя, что бросила её, и подарить ей материнскую любовь, то можешь свалить в туман, провалиться под лёд — или что у вас тут используют в качестве посыланий. — Я не собираюсь становиться ей матерью, — проворчала великанша. — Её отец обманул меня! Поттер кинул на неё скучающе-ироничный взгляд, почти полностью потеряв к ней интерес. — Ой ли? — фыркнул маг. — Больше поверю в то, что ты его соблазнила, учитывая то неестественное очарование, которым ты попыталась ударить и меня. Не нужно делать невинный взгляд, милая. Мою волю очень сложно сломать, даже тогда, когда я вымотан, но это не значит, что я не чувствую вторжение в моё личное пространство или остаюсь равнодушным. Это вызывает совершенно противоположный эффект, я начинаю злиться. Зачем ты пыталась повлиять на меня, Ангрбода? — Ты приходишь сюда, словно повреждённая копия Локи, с нашим с ним… хорошо, с его дочерью, с которой у тебя легко прослеживается связь. В тяжелые для Ётунхейма времена, когда явно замешан Асгард и я не поверю, что не обошлось без самого Бога Обмана. — Огня и Озорства? — слегка вопросительно поправил её Гарри, чуть проявив интерес — в других мирах его называли в основном так. Впрочем, что-то про обман было у цвергов, а так в целом, похоже, почти все встретившиеся на пути у Поттера в их с Хель путешествиях были достаточно осторожны, чтобы использовать наименее провоцирующие слова. Но женщина проигнорировала тот факт, что её перебили. — Я просто хочу знать, не представляешь ли ты моему миру угрозу. Вы оба. — Мы с Хель спасли вас вообще-то, — фыркнул Поттер. — Я не здешний, а Один изгнал Хель, так что можешь не переживать. Понятия не имею, что думает обо всём этом сам Локи, всё, что я узнал о нём, звучит достаточно противоречиво. Но мне всё же интересны твои мотивы. Почему ты бросила Хель? — Она странный ребёнок, — легко сказала великанша, и Гарри очень сильно захотелось её ударить. Сильно. Но он сдержался. — С ней было бы очень трудно. Слишком трудно, чтобы я была готова потерпеть её присутствие. Впрочем, ты уже на собственной шкуре столкнулся с тем, что породила связь ледяной великанши, несущей горе, и трикстера-обманщика. Я не хотела детей от Локи, но всё же получила её. К тому же, она слишком слаба, чтобы выжить в здешних условиях, особенно в детстве. Ей было лучше отправиться с отцом. — Она великолепный ребёнок, — не согласился Поттер. — А ты, похоже, хотела получить что-то от Локи, раз соблазнила его, но в итоге он смог противостоять твоим чарам, и ты не получила желаемое. В твоих словах слишком много обиды и горечи, но не той природы, что у женщины, обманутой любовью. — Это не твоё дело, маг. — Не моё, — легко соглашается Гарри. — Так не делай его моим. Да и Хель — не твоё дело, раз ты не собираешься налаживать детско-родительские отношения между вами двумя. Держись от неё подальше и держи свой язык за зубами, нам не нужны проблемы, потому что иначе я устрою их всем окружающим. И, опережая, это не угроза, а просто дружеское предупреждение. — Я учту, маг. Через несколько минут подзамёрзшая Хель — её тело странным образом регулировало свою температуру за пределами Хельхейма — подбежала к Поттеру, приобняла, засунув руки в карманы его мантии. Она подняла свою голову и на её лице была яркая весёлая, чуть хитрая улыбка — вероятно, у Локи должна быть такая же, не зря же его прозвали трикстером и весельчаком — и Гарри не смог сдержать своей собственной. Он коротко рассмеялся, взлохматил чёрные волосы девочки, заставив ту возмущённо засопеть, и наколдовал согревающее заклинание. Резерв, чей уровень сейчас был в районе двух восьмых от обычного, напомнил, что он, вообще-то выложился. К хорошему привыкаешь быстро, вот и тело мага привыкло к большой мощи, постоянно пребывающей в нём, и хотя сейчас для обычного мага сил было более достаточно, организм всё равно подавал тревожные сигналы, не особо понимая причин происходящего. Гарри мысленно фыркнул на этот замеченный им факт и подумал, что в следующий раз всё-таки использовать усилитель в виде Старшей Палочки, если ему снова придётся выходить за рамки того, что можно творить с твёрдой уверенностью — более адекватной реакцией было бы схватить Хель в охапку и валить, но времени ни на бегство, ни на долгие раздумия не было, да и не бросать же целый мир. Подумаешь, какой-то смертельный яркий энергетический столб. Ха-ха, действительно, подумаешь. Стоит быть более осторожным, когда рядом этот ребёнок — ни в коем случае Хель не должна пострадать.

***

Местные маги хоть и смогли исцелить видимые и предполагаемые раны своего царя, но вывести его из комы у них не получилось. Время текло, одна из великанш приютила Гарри и Хель в своём доме, который находился неподалёку, всего лишь на расстоянии около километра, были и другие варианты, но они не особо хотели кого-то стеснять, а Гнисса жила уже давно одиноко, чтобы иметь в своём небольшом домике место для гостей. Вообще, Гарри предпочёл бы вернуться в Хельхейм, тем более, что дело, казалось, затягивалось, но опять же по-прежнему было не очень удобно отказывать, когда к ним так гостеприимно отнеслись, да и было у Поттера какое-то странное предчувствие. Так что ночевать им с Хель пришлось на одной, хоть и большой кровати, прижавшись друг к другу, в коконе из тёплых шкур и согревающих заклинаний — слишком тут уж холодно было, инеистые великаны не нуждались в тепле, а слишком сильное им даже вредило, поэтому даже подобие костра им не светило. Вот когда скучаешь по возможности не спать и не есть. Но восстановить силы было необходимо, что они и сделали. Хотя одноразового здорового сна было недостаточно, чтобы полностью восстановить резерв. Как и вечером, с ними поделились поутру рыбой, и как и вечером Гарри незаметно пожарил её заклинанием. Ну, как незаметно, судя по лукавой усмешке Гниссы, ещё как заметно, но это было не особо критично. А потом их всё-таки попросили помочь. Смирились, что с Лафеем что-то неладное и что самостоятельно у них не выходит вывести его из комы, а «вы, путешественники, смогли даже отразить ту атаку». Как защитные заклинания соотносятся с целительством, Поттер не знал, но взглянуть согласился. Вдруг и правда сможет помочь, профиль, конечно, не его, но вдруг там будет что-то очевидное для него, что не было таким банальным для этого мира. И не особо было похоже, что они не испортят отношения с местными своим отказом. Хель пришлось брать с собой. Ещё неизвестно, как отреагируют ётуны, если «взглянуть» так и останется просто осмотром и неудачной попыткой помочь. Может быть придётся экстренно бежать. Но когда они оказались внутри палатки наедине — еле удалось избавиться от великанов, стоящих над душой, пока Гарри собирался работать, заметив, что у них нет причин делать хуже, чем есть, и если им не доверяют, то и нечего их сюда пускать — оказалось, что дело действительно было банальным и очевидным. Для них двоих. — Он умирает, — заметил Гарри, выражая их общие мысли, когда Хель беспомощно на него посмотрела. — И он почти на грани, — шёпотом проговорила девочка. Если бы проблема была только в этом. Лафей был связан с Хель, Гарри это чувствовал. Она тоже. Обычно люди и другие живые существа не столь отчётливо чувствовали подобное, тем более, если не знали, что они родственники благодаря любым другим причинам — Ангрбода поняла, что между Гарри и Хель есть связь, вероятно, сделав вывод из взаимодействия их магических сил, когда они совместно противостояли угрозе, зная, что Поттер точно не может приходиться девочке отцом, хотя та упорно и называла его так. Но он и Хель? При желании они могли видеть души не только уже мёртвых, но и ещё живых, особенно тех, кто близок к грани — издержки их связи со Смертью. И сейчас они тоже видели. И понимали, что Лафей каким-то образом родственник Хель, а так как Ангрбода тому никем не приходилась, вполне логично предположить, что дело было в Локи. Но Хель была уверена, что Один, хоть тот и мудак по мнению Поттер, является её дедом, да и вообще все встреченные ими личности считали Локи родным сыном Всеотца Одина. Дело пахло керосином. И ещё много чем, столь же опасным и неприятным. — Действительно, — отозвался Гарри. — На грани. — И что теперь? — с тревогой спросила девочка. — Мы совсем не можем помочь? Поттер тепло посмотрел на малышку. — А вот это зависит уже от тебя, — мягко сказал он. Хель взволнованно прикусила свою нижнюю губу на какую-то долю секунды. — Я удивлена и почти ничего не понимаю, но… Мы правда можем вмешаться? — она с надеждой посмотрела на отца. Поттер фыркнул и снова взлохматил её волосы. — Если ты хочешь, то мы сможем попробовать, — сказал он, доставая Старшую Палочку на свет. — Границы придумывают сами живые существа, Хель. Ты способна на многое, и ты можешь это делать, если ты уверена, что это правильно и это никоим образом не вредит тебе или окружающим. Ты имеешь невероятный потенциал, но ты должна быть готова к тому, что твои решения будут иметь определённые последствия. Но приняв конечное решение, ты не должна пожалеть о нём, понимаешь? — Да, — серьёзно кивнула она. — Поэтому я уточню ещё раз, ты уверена, что хочешь вмешаться в естественный ход событий и попытаться помочь ему? Девочка решительно кивнула вновь. Гарри лукаво улыбнулся и слабо щёлкнул ребёнка по носу. — Поэтому не придумывай себе ненужных правил и требований, не придётся их нарушать, — хмыкнул он. — И не сдавайся на волю Смерти и Судьбы. Ну, давай начнём, а то действительно придётся не из комы выводить, а воскрешать, а это уже явно сложнее. Но всё ещё возможно. В теории.

***

— Хм? — в некотором замешательстве издал Поттер. Он не ожидал, что едва они вмешаются в кому царя Ётунхейма, это будет выглядеть именно так — серьёзно, дух ледяного великана всплыл над его же телом, хотя тот определённо был ещё жив. Близок к кончине, но всё ещё жив. — Он нас слышит? — Локи? — прозвучал удивлённый хриплый голос. — Пришёл добить меня? Хель слабо рассмеялась иронии, сама ведь тоже приняла при первой встрече Гарри за своего папу, пока до неё не дошла вторая часть фразы. Она замерла и даже сделала несколько шагов к Поттеру, спрятавшись за него. Зеленоглазый фыркнул, не особо разделяя, хоть и кратковременную, радость девочки — это уже третий человек, близко общающийся — или имеющий связь — с Локи, который принимает Гарри за того. Обычно почти тут же понимают, что это не так, но что если найдётся кто-то, кто не будет этого делать? И ведь доказывай потом, что ты не этот Бог Огня и Озорства. А врагов у того, должно быть, много, раз даже Ангрбода, с которой трикстер разделил постель, так не любит его, а Лафея Локи, похоже, и вовсе ранил, раз тот считает, что маг окажется неподалёку и будет желать добить его. — Присмотритесь внимательно, — советует Поттер. — Меня Гарри зовут, если что. Вообще-то ваши люди попросили нас попробовать помочь вывести вас из комы, но вы, по какой-то причине, несмотря на почти полностью здоровое тело за вычетом переутомления, из неё не выходите и словно почти добровольно сами ожидаете перехода за грань. Будто неосознанно наказываете себя за что-то. Ну или осознанно, — даже если Лафей и услышал его в этот раз, он больше был занят тем, что недоумённо посмотрел на источник детского смеха, то бишь на Хель. Та нерешительно выглядывала из-за Поттера, явно нервничая, потеряв всю свою браваду. Гарри мягко сжал её плечо в поддерживающем жесте. — Всё в порядке, милая. Ты же знаешь, что я не дам тебе навредить. К тому же, он даже не в сознании. — Но он сказал… — Мы с тобой не знаем, по каким причинам это случилось, Хель. Помнишь, о чём мы говорили с тобой до этого? О принятых решениях не стоит жалеть. Мы можем вывести его из комы и узнать, что же всё-таки произошло. Но ты в любом случае будешь в безопасности. Для заботы о возможных трудностях у тебя есть я. Девочка кивнула и выскользнула из-за спины Гарри, после чего вопросительно, но с ноткой вызова во взгляде, посмотрела на их «пациента». — Вам лучше нам не мешать, — заявила она. Гарри еле удержался от смеха, кажется, он отчасти растит всё-таки бесшабашного львёнка с частично змеиным чувством самосохранения. Лучшее от того, кем он был и кем он мог стать. Он мысленно фыркнул, напоминая, что ребёнок, собственно говоря, не его. И ещё не факт, что второму родителю она действительно не нужна. Да и вот неучтённый дедушка нарисовался, или тут какое другое родство? Впрочем, не особо важно, лишь бы мудаком по отношению к Хель не был, тут и Одина за глаза хватило. — Не мешать в чём? — опешил Лафей. — Возвращать вас к жизни, естественно, — фыркнула девочка, словно это было очевидным. — И хватит так активно идти к грани, я, конечно, не против гостей в Хельхейме, но если душа ещё способна на жизнь, то пусть уж обождёт. Гарри всё-таки рассмеялся. — Понятия не имею, за что вы себя наказываете, — почти смог вернуть себе серьёзный тон Поттер. — Но советую прекратить. Ётунхейм едва не разрушили какой-то хренью… — И разрушили бы, если бы не мы, — важно поддакнула девочка. — И ты ругаешься, отец. — Это самое цензурное, что у меня было на языке, солнышко, — своеобразно извинился парень. — Так вот о чём это я? Ну вы уловили общую мысль. Ваши подданные обеспокоены, им для полного счастья сейчас вашей смерти не хватает — это ирония если что, мало ли как этот магический переводчик работает, да культурные различия никто не отменял. Умереть сейчас без серьёзной причины было бы трусостью и совершенно несправедливым деянием по отношению к ним. — Но почему-то вы двое ведёте со мной беседы вместо того, чтобы вылечить меня. — Вас уже и так вылечили, — возмущённо посмотрел на него Поттер. — Но вы не просыпаетесь. Нас позвали как средство последней надежды, потому что они решительно не понимают, какого дра… что с вами не так, короче. Вы без физиологической причины не даёте себе очнуться от комы, — тут маг понимающе хмыкнул. — Вы всё-таки хотите жить, по крайней мере, часть вас. Но всё-таки я остаюсь прежнего мнения о том, что вы наказываете себя за что-то. Так что нам остаётся только уговорить вас не изображать тут спящую красавицу и не пугать народ… Конечно, до того, как вы окончательно помрёте, тогда мы уже что-то сможем сделать. — Захоронить? — Ну почему же так пессимистично, — закатил глаза Поттер. — Хватит уже трагедию ломать. Хель, закрой уши. — Я и так всё буду слышать, какой в этом смысл? — проворчала девочка, даже не сделав и движения, чтобы выполнить просьбу Гарри. — Резонно, — иронично согласился Поттер. — Мне использовать заклинание? — Ты тянешь время, которого и так не особо много, — малышка обиженно посмотрела на него, и Гарри с тяжким вздохом отступил. — Ладно. Итак, когда вы ошибочно признали во мне Локи, вы сказали, что он мог хотеть вас убить. Добить, если вернее. Но вы не сделали ни попытки, чтобы защитить себя, хотя на вашу душевную проекцию не особо влияет бессознательное тело. Вы, вероятно, едва ли осознавали, что вы не в собственном теле поначалу. Но вы ничего не предприняли. — К чему ты клонишь, странный маг? — В том ли причина, что между вами и Локи есть связь? — прямо спросил Гарри. Хель снова прижалась к его боку и внимательно вслушивалась в каждое сказанное сейчас слово. Душа царя Ётунхейма всколыхнулась. — Откуда тебе это известно, маг? — Было с кем сравнивать, — не отвечает прямо Гарри. — Хотите ответов? Прекрасно. Нам тоже многое любопытно. Но беседовать мы будем не здесь. Я абсолютно не хочу проверять, насколько нам нужно будет выложиться, чтобы действительно вас воскрешать, а мы буквально вчера выложились, защищая этот мир. Просыпайтесь уже, будьте добры. За чтобы вы там себя не винили. — Локи меня ненавидит, — неожиданно исповедался Лафей. — Кажется, он — мой давно потерянный сын, и он меня ненавидит. — Мерлин, — вздохнул Гарри. Что здесь за переплетения родственных связей, дементор их дери? — Если он — ваш давно потерянный сын, и вы не говорили с ним об этом, то у него, вероятно, своё видение своей «потери», не говоря о том, что он считается сыном Одина и вырос там, так что он по-любому впитал в себя не особо доброжелательное отношение к ётунам со стороны всех асгардцев. Так что это скорее ненависть не к вам, а… соответствующие ситуации эмоции? Многие из ётунов предполагали, что вы отправились вторгаться в Асгард. Не говоря о том, что не факт, что он в курсе о вашем родстве. А вы что, вместо того, чтобы объяснить всё ему решили дать ему ранить вас, и даже сейчас собирались дать добить? Вас до этого ни обо что головой не ударяло? Похоже, Гарри слегка заговорился, но его искренне возмущал такой подход. Да и в целом ситуация была странной. И к Одину больше вопросов добавилось. И к Лафею появилось несколько. И к тому же Локи. Если бы не Хель, он бы послал всё это соплохвосту в зад и не стал разбираться. Наверное. Может быть. Кто его знает? Гарри и сам не знает, когда его хвосторога укусит вершить добро и творить справедливость. — А вы его? — неожиданно спросила Хель. — Вы его ненавидите? — Какое это имеет значение? — спросил Лафей, и Поттера встревожило то, что его душа становилась всё более и более отчётливой. Время почти заканчивалось. — Большое, — обронила она. — И важное. Ответьте пожалуйста. — Нет, я не… Я не ненавижу его, мне просто не за что ненавидеть Локи в отдельности от Одина, тем более, если он мой… мой сын. — В таком случае, — сказала она, вновь отступив от Гарри, и Поттер понял, что сейчас произойдёт кое-что очень важное. Он догадывался что. — Хотели бы вы познакомиться со своей внучкой? Что ж, это было довольно очевидно, но всё-таки самую малость неожиданно. — Внучкой? — в голосе Лафея было столько удивления, что оно было почти осязаемым. — Ну, здравствуй, дедушка, — Хель расправила плечи, на её губах возникла грустная улыбка, полная горечи, а взгляд снова стал полным вызова. — А теперь просыпайтесь, или вас уже не прощу я. К тому же, даже если вы умрёте, и мы почему-то не сможем контактировать, вы всё равно попадёте в моё царство, так что не советую меня разочаровывать.