Живи без сожалений

Из-за упрямства Поттера они и оказались в Ванахейме. За неимением Хель, уже Гарри проявлял чрезмерную гиперактивность и восторженное любопытство, разыскивая столь необходимые ему материалы для артефактов. По какой-то неведомой Локи причине держал его за руку, словно бы Бог Озорства был маленьким ребёнком, способным потеряться и попасть в беду. Выполнял обещание, данное Хель, видимо, приглядывая за ним. Не то, чтобы у Локи было слишком много проблем с этим несомненно наглым поведением мага. Какая-то часть его была очень даже за, и именно из-за этой части все другие были очень и очень против подобного, потому что это вызывало ненужные эмоции и давало ложную надежду, и этого всего, по идее, Локи следовало избежать. — Ты всегда такой серьёзный? — фыркнул Гарри, покосившись на него, когда понял, что прогулка не смогла вызвать у Бога Озорства достаточно воодушевления. — Не всем же вести себя, как малым детям. Поттер закатил глаза. — Иногда следует не контролировать всё, а просто отпустить, — хмыкнул он. — Ты просто перефразировал те слова, что я когда-то сказал тебе, — заметил Локи. — Ты не можешь переадресовать их мне. — Могу, — весело возразил маг. — На них нет твоего имени, Локи. К тому же, до тебя мне и вовсе о них сказал Старк. — Тот смертный, с которым ты пил, — мрачно обронил Бог Озорства. — Может на них и нет моего имени, но в отличие от тебя я подпускаю достаточно близко к себе людей, которые дороги моему сердцу. Гарри лукаво на него посмотрел. — Я вхожу в их число? — насмешливо уточнил он. — Ты заставляешь меня сомневаться, хочу ли я вообще контактировать с тобой, наглый человечишка, — закатил глаза Локи, скрывая своё смущение. — Ты дорог моей дочери. Нам приходится контактировать. И ты не так уж и плох, большую часть времени. — Приму это за «да», — рассмеялся маг. — Не волнуйся, я уже получил в Ванахейме почти всё, что мне нужно было. Осталось заскочить ещё в парочку мест, и мы свободны. — Парочку мест? — Мидгард и Альхейм. — Соскучился по своим смертным, человеческий маг? — недовольство проскользнуло в голосе Бога. — Мерлин, иногда ты так упрям в своём желании выглядеть высокомерным, — проворчал Гарри. — У меня нет почти никакого желания встречаться пока что ни с Фьюри, ни с агентами ЩИТа. Может быть с Наташей или Тони, но я не уверен, что для Романофф я тоже предполагаемый друг, да и к ней прилагается директор ЩИТа и сама эта организация. К Старку они, кажется, тоже могут прилагаться, так что, может, в следующий раз. Просто на Земле легче разжиться металлами, если у тебя есть деньги, а у меня они пока ещё остались, к тому же я могу снова обменять магические деньги моего мира. — Ты мог бы получить металлы и тут. — Я сделал не так много «свободных» артефактов, которые мне были бы не нужны и которые я смог бы обменять на материалы. Кое-что из металлов я и тут получил, и некоторые другие материалы. А в Альвхейме я хотел бы получить некоторые растительные ингредиенты, их леса разнообразны, а эльфы не особо и против, если ты путешествуешь по их территории до тех пор, пока ты не перейдёшь определённые границы. А я понятия не имею, что мне может пригодиться, когда я буду пытаться создавать артефакт для тебя. К тому же, там очень весело. — Зная тебя, уверен, что последнее было решающим. Поттер только закатил глаза. Вопреки ожиданиям Локи, поход в Мидгард происходит без особых приключений. Они просто посещают несколько ломбардов и других не особо интересных мест, успешно избегая внимания ЩИТа. Но потом их путь лежал в Альвхейм. Мир светлых эльфов всегда был полон магии, там хорошо относились к носителям сейдра, поэтому Локи всегда нравилось посещать этот мир, даже если это был официальный деловой визит. Однако, у альвов был один как плюс, так и минус — они были слишком проницательны. И любопытны. А они с Поттером привлекали к себе слишком много внимания. Хотя мага это, похоже, не волновало. Гарри не должен был опасаться привлечь ненужное внимание, в отличие от Локи — впрочем, сейчас, когда Радужный Мост разрушен, можно было бы испытывать меньше страха по причине, что Один решит приказать схватить своего — не своего — младшего опального сына. Но Бог Озорства всё равно предпочитал в своём поведении лёгкую паранойю и разумную осторожность. — Они всё равно прекрасно узнают, — фыркнул Поттер, заметив настороженность своего спутника. — И тебя, и меня. Даже при том, что Хель видели не так уж и часто до её перехода в Хельхейм, они поняли даже, кто она такая. Ты ведь знаешь. И ты лучше меня должен понимать это. Действительно. Слова мага были правдивы — Локи и сам это знал, но это не значит, что он не продолжал пытаться скрыть свою личность. Не совсем от альвов. Те и правда были проницательны, даже слишком. И любопытны. Локи это знал и без Поттера. И если обычные эльфы не были столь уверены, чтобы приставать к путникам, а большинство наделённых властью были достаточно тактичны, то вот младший принц Элфинор — нет. Локи знал его с детства, когда его и Тора ещё детьми брали с собой на празднования — официальные — в Альвхейм. До тех пор, пока они были слишком маленькими для дипломатии и самостоятельных визитов. И учитывая, что Локи и этот принц плюс-минус были ровесниками — и оба имели довольно озорной характер — они поладили. Так что не удивительно, что Элфинор узнал его, даже если отбросить общую проницательность светлых эльфов. — Принц Локи, — вежливо поприветствовал его младший принц Альвхейма, после чего перевёл свой взгляд на Гарри. — Повелитель Смерти, рад снова встретиться с вами. Смотрю, ваши поиски всё же увенчались успехом. — Принц Элфинор, — Локи также поприветствовал младшего принца Альвхейма кивком в ответ. Бог Озорства не стал поправлять старого знакомого, да и, технически, он всё ещё был принцем. Только уже не Асгарда. Как забавно сплетаются нити судьбы. К тому же, зная светлых эльфов, он бы почти не удивился, если бы тем уже и так было известно об изменении его статуса, по крайней мере в общих чертах. — Я тоже рад нашей встрече, — слова мага звучали искренне. Но Поттер в принципе со всеми был добр и вежлив, хотя мало кого подпускал к себе достаточно близко по-настоящему. — Технически, скорее это Локи появился сам, чем мы его нашли. Именно в таком порядке. — Вы сегодня без своей юной спутницы? Милая Хель в хорошем здравии? — С этим ребёнком всё в порядке, — мягко произнёс Гарри. — Она в безопасном месте, занимается своими делами. Признаться честно, мы здесь тоже не только ради романтики путешествий и несомненно прекрасных видов вашего мира. Я бы вновь хотел посетить ваши леса, чтобы собрать растения и по возможности уговорить несколько зверей поделиться шерстью и перьями, если получится. — Нет никакого запрета на посещение лесов, помимо священного и Живого Леса. Вы знаете правила, не причинять вред природе и уважать лес, брать только по необходимости, в каком бы из лесов вы бы ни оказались. Собираете материалы для новых артефактов? Элфинор выглядел искренне заинтересованным. Впрочем, не удивительно, что младший принц Альвхейма больше увлечён Поттером, чем встречей со старым знакомым — Элфинор тоже имел магический дар, но он выражался немного иначе, чем магия Локи, менее эффектная, но более тонкая — самое то, чтобы заниматься артефакторикой, даже не имея чёткой склонности к созданию артефактов. Учитывая, что это так же затрагивает и сферу способностей Гарри, ничего удивительного в том, что это вызывает закономерный интерес принца. Поттер широко улыбнулся. — Да, именно этим я и планирую заняться, — кивнул он. — Может быть, вы и принц Локи могли бы задержаться подольше в Альвхейме? В качестве моих гостей. Через пару дней в Альвхейме будет праздник, не совсем такой, как вы застали ранее, в прошлый визит. Но из хорошего для вас, вы сможете попасть в Священный Лес и попросить у него ингредиенты, если наткнётесь на необходимые. Мы могли бы обсудить с вами артефакторику, пока не настанет день празднества. — Спасибо за ваше предложение, принц Элфинор.

***

Вероятно, Локи стоило объяснить Гарри о том, как именно происходит празднование наступления весны в Альвхейме, но Поттер успел дать своё согласие уже до того, как представилась подобная возможность, очарованный шансом попасть в Священный лес светлых эльфов. Не то чтобы там было что-то очень уж плохое, нет, как раз-таки. Это скорее напоминало более раскрепощённую версию дня Святого Валентина, который популярен у смертных, где парочки уединялись в укромных местах леса посреди или после основного празднования, остальные продолжали пить и танцевать или были вольны найти себе пару прямо там, если их избранник или избранница будут не прочь, причём это могло стать в итоге как долгосрочным союзом так и кратковременной встречей. Ничего плохого, особенно, если учитывать, что это даже не было оргиями, которые когда-то практиковались в Мидгарде, но, возможно, неожиданность подобного исхода событий сможет ввести человеческого мага во временный ступор. Богу Озорства хотелось бы посмотреть на выражение его лица, когда это случится, особенно, если кто-то из эльфов попытается с понятными намерениями подойти к тому… Впрочем, это было бы не самым желанным развитием событий, в идеале следовало бы этого избежать. Локи не хотел задумываться, почему ему совсем не понравилась подобная мысль, ещё хуже звучали размышления о том, согласился ли бы Гарри на подобное предложение… от малознакомых эльфов, не от Локи же то бы исходило, правильно? А ведь такие личности найдутся. Обычно на это мероприятие вхожи лишь жители Альвхейма и их «гости», не просто прохожие путники и даже не дипломаты других миров, если те, конечно же, не пользовались особой благосклонностью. Впрочем, чужаки не часто даже пытаются договориться о своём присутствии на подобных праздниках, кто-то не знает, кто-то просто не заинтересован, кому-то абсолютно нечем заинтересовать альвов. Локи тоже не был ни разу до этого дня на этом празднике, хотя и слышал про него. Пусть Бог Озорства и приветствовался в Альвхейме, он считался принцем Асгарда, что понижало возможность получить приглашение на подобное событие «случайно», а у самого Локи не было ни мотивации, ни достаточно времени, чтобы запросить приглашение, хотя, вероятно, если бы он сам проявил инициативу, он бы его получил. Что ж, теперь он всё же тут. Они оба. Эльфийские вино и эль пьянят сильнее, чем асгардский мёд. Определённо стоило предупредить Поттера. Об этом и о празднике. И самому не забывать. Хотя выражение лица в первые секунды у Гарри весьма презабавное, когда принц Элфинор вспоминает о том, что стоит всё-таки просветить гостей об особенностях этого праздника. Но он довольно быстро входит в колею, он пьёт, разговаривает со всеми желающими, танцует в общей пляске, отдаваясь музыке, как и все вокруг, втягивая во всю эту канитель и самого Локи. Бог Озорства тоже позволил себе выпить лишнего, и тоже начал ощущать праздничную атмосферу — по большей части из-за Поттера, буквально вынуждающего своего спутника не просто стоять в уголке. Но всё же когда некоторые парочки уже начали потихоньку покидать «основное место празднования» и кое-кто из одиночек начали искать себе тоже «любовный интерес», и к Локи его тоже проявили, Бог предпочёл отказаться, не заинтересованный в случайных встречах. Он видел, как неподалёку Гарри точно так же вежливо отвергает возможных претендентов, которых у того было довольно много — таинственный гость, Повелитель Смерти вызывал закономерное любопытство. Интересно, по какой причине тот делал это? Атмосфера праздника почему-то стала ощущаться слегка иной, воздух сгустился, словно патока, и даже немного душно… Или Локи просто стоит перестать пить? Как на зло Поттер снова тянет его к танцующим. Там, где раньше было много народу, теперь осталось не так уж и много альвов, большинство предпочли «встречать весну» более… интересным способом. Голова идёт кругом, и чужие колдовские глаза напротив не помогают обрести ощущение равновесия. Они замирают на какое-то краткое время, словно потерявшиеся в этой странной атмосфере, а потом… А потом маг вспоминает, что они остались не только ради праздника, но и чтобы иметь возможность совершенно законно поблуждать по Священному лесу Альвхейма, чтобы артефактор мог собрать подходящие ему материалы, если таковые будут… А они скорее всего будут. В любом случае, за время, что они пребывали в Альвхейме, Гарри и так нашёл достаточно растений и других вещей в иных лесах Альвхейма. Теперь Поттер тянул его уже в лес. Локи не нравились насмешливо-понимающие взгляды светлых эльфов, что находились поблизости от них, потому что те явно не так поняли… Не так ведь? По крайней мере Бог Озорства так и думал, пока они, спотыкаясь из-за излишней выпивки, шли непонятно куда по незнакомому лесу. Поттер явно бормотал что-то про свои любимые артефакты, когда начал тащить его в чащу, так что Локи не мог ошибиться. Не мог. Так почему, во имя Норн, Локи сейчас упирается лопатками о случайное дерево, пока они страстно целуются? Обжигающие губы, языки, сплетающиеся друг с другом… Напротив него изумрудные глаза Гарри с расширившимися зрачками и непонятным, но горячим взглядом. Рука мага пролезшая под кромку штанов Локи и сжавшая его растущее возбуждение, вызвав стон… А затем Поттер резко отстраняется. Мотает головой, выглядит каким-то растерянным и пришибленным, но пришедшим в себя. — Мне жаль, — обронил он. — Прости, Локи. Мне не следовало этого делать. Мы слишком пьяны, да и атмосфера слишком… благоволит. Извини. У Локи даже опьянение поутихло… самую малость. — Всё в порядке, — бормочет Бог Озорства, чувствуя глупое разочарование, растекающееся по телу вместе с неутолённым жаром желания. Просто случайность. Просто алкоголь. Просто дурацкий праздник альвов, посвященный приходу весны. Любой бы подошёл, но на собственную беду они оказались тут наедине. — Если тебе нужен кто-то, чтобы удовлетворить твои потребности, Поттер, то тебе следует вернуться, я уверен, что там ещё найдутся эльфы, которые будут не прочь повеселиться с тобой, — грубо произнёс он. — Или сосредоточься уже на своих растениях. На губах у мага появляется какая-то болезненная усмешка. — Не надо делать из себя жертву моей похоти, Локи, — хмыкает он. — Ты сам ответил на мой поцелуй, хотя мог бы оттолкнуть. Впрочем, мы оба не в себе. Не волнуйся, я быстро отхожу от алкоголя, даже, если переборщу, по крайней мере до того уровня, когда начинаю почти полностью контролировать себя и свои поступки, так что я больше не буду тебе докучать. Мне действительно жаль, если это принесло тебе неудобства. Какое-то время они в абсолютно молчании блуждали по лесу, за это время Поттер находит несколько растений, которые осторожно выкапывает, и шерсть какого-то зверя. Было понятно, что маг понятия не имеет ни о их названиях, ни о свойствах — по крайней мере, не точно. Он скорее интуитивно решает, что они «подходящие» для его артефакторных экспериментов. Тишина давит на Локи, но он не собирается извиняться. Ему просто не за что просить прощения в этой ситуации. Это его поцеловали, это его облапали, это ему дали надежду, а потом оттолкнули и сказали, что, мол, извини, это вышло случайно. Повезло ещё, что маг понятия не имеет о его чувств… Какие, Суртур вас задери, чувства? Бог Озорства отказывался признаваться, даже самому себе, что медленно, но неуклонно влюблялся в Поттера, и что сейчас злился именно по этой причине. Проще было обманывать себя, говоря, что это интерес и желание, не более, просто отягощённое тем, что маг играл с ним и его дочерью в «семью». А ведь Локи почти уговорил себя. Почти. До того, как они пытались чуть ли не выпить жизнь друг из друга при помощи потрясающего поцелуя… Норны, за что ему это? Мучимый собственными странными и глупыми мыслями, Локи решил просто игнорировать текущую ситуацию. Завтра действительно будет проще, он просто использует ту же отговорку, что и Поттер — их обоюдное опьянение — и забудет об этом. По крайней мере, попытается. Главное, чтобы с большим успехом и эффективностью, чем он пытается не обращать внимания на мага сейчас. Взгляд то и дело цеплялся за молчаливую фигуру Гарри, который действительно «сосредоточился на своих растениях». Прозвучали ли слова Локи настолько грубо, что могли бы задеть Поттера? Или дело в контектсе ситуации? Впрочем, ответа Локи не получил. Они оба были слишком пьяны, расслаблены, сосредоточены не на том, на чём следовало бы. С иной стороны, Священный лес альвов — безопасное место, здесь даже хищников водиться не должно… Но кто же знал, что совершенно незамеченной по небу проскользнёт огромная птица с чёрно-красными перьями, которая в наглую схватит своими когтями Поттера за туловище и понесёт в неизвестность. Первой — пусть и слегка запоздавший — реакцией Локи было шарахнуть в это летающее нечто своей магией, возможно даже каким-нибудь взрывным заклинанием. Маг ведь хвастается, что он неубиваемый, так что останется в порядке. Да и летать он тоже может, пусть крыльев, в отличии от этой тварюшки, у него и нет. Да только чокнутый артефактор прокричал: — Не трогай пташку! Похоже, Поттера во всей этой ситуации интересует только возможность договориться с птичкой об ингредиентах. Вот только этот маг, не имеющий чувства самосохранения, даже не думает о том, что его пернатая похитительница может его сожрать. Похоже, Локи нужно будет вытаскивать его из всей этой истории. … в конце концов, он ведь не хотел, чтобы Хель расстроилась.

***

Впрочем, кого он обманывает. Дело было не только в настроении его дочери. Пока Локи следовал за долбанной и слишком быстрой птицей, он успел с десяток раз проклять и её, и Поттера, и себя, и всю эту ситуацию. Локи приходилось использовать свою магию, чтобы летать, вернее, даже парить вслед за ними. Учитывая, что он был всё ещё пьян, хотя и знатно протрезвел от страха и тревоги, нормально контролировать полёт было сложно. Когда Бог Озорства умудрился потерять эту шуструю махину из виду, потому что той, похоже, доставляло удовольствие избавляться от преследования, путая следы, он… Он едва не сошёл с ума от беспокойства. Тем сильнее ему хотелось придушить Поттера, когда Локи обнаружил того, сидящем в гнезде в окружении птицы и её птенчиков — размером с самого мага — переговаривающимся с пернатой похитительницей и рассеянно перебирающим перья на голове у ближайшего к нему птенца. — Поттер. — О, Локи? — Гарри обернулся, с лукавой улыбкой осмотрев встрёпанного и встревоженного Бога Озорства. — А мы тут… — Я думал, тебя тут собираются расчленить и съесть, Поттер. А вы тут болтаете. — Я прошу у неё перья. Это птица Рух, представляешь? Между прочим, очень сложно объяснить ей, что я хочу от неё несколько перьев, и что я не могу остаться здесь в качестве игрушки-друга для её детёнышей. — Ты ведь мог уйти в любую секунду. Ты мог переместиться… — Тогда я не получу перья. И не каждый раз меня пытается спасти самый настоящий принц. — Поттер, ты совершенно, абсолютно ненормальный. Почему я вообще переживал о тебе?! Маг застенчиво и очаровательно улыбнулся, хотя на его лице и можно было заметить слабую тень вины. — Потому что я милый? — Курлык? — птичка-переросток задумчиво склонила голову, слишком пристально и расчётливо смотря на Локи, явно размышляя, пойдёт ли он в качестве второй игрушки-друга для её птенцов. — Потому что ты придурок, — устало обронил Бог Озорства. Похоже, спасать никого и не надо будет. Если эта пернатая личность не будет настаивать на их присутствии в её гнезде в долгосрочной перспективе. — Договаривайся уже со своей похитительницей, ты всё равно не отступишь, упрямый. Если бы я знал, что от тебя столько проблем, то я бы никогда не пошёл у тебя на поводу и не отправился в это… путешествие. — Да ладно тебе, Локи. Тебе ведь тоже понравилось, — лукаво заметил Гарри, не особо обременяя себя уточнениями, что конкретно он имеет в виду. — В конце концов, где твой дух приключений? — Ты перепутал меня с Тором, Гарри, — фыркнул Бог Озорства. — Давай уже, разбирайся с Птицей Рух. У меня нет ни малейшего желания становиться игрушкой для её детей. Да и ты тоже Хель нужен. — А тебе? — Снова атмосфера праздника в голову ударила? — раздражённо спросил Локи. Иногда подобные вопросы, сказанные им невпопад и не к месту, выводили его из себя. По большей части потому, что за ними не было ничего особенного. — Не тяни время. Сам знаешь, что по утру нужно будет покинуть Священный лес, не важно, получишь ты перья или нет. Несмотря на своё раздражение, Богу Озорства пришлось терпеливо «развлекать» птенцов вместо Поттера, пока маг очаровывал их мамашу, пытаясь переупрямить гигантскую птицу и получить перья, не дав обещание оставаться в гнезде. Впрочем, Локи давно подозревал, что Гарри сложно сопротивляться. На собственном опыте знал, на самом деле.