Здесь не место для любви

Ты всегда у меня за рёбрами. Что молчишь? Я — никто в твоей жизни, и сердце — всего лишь мышца. …Но какая мне, к чёрту, разница, с кем ты спишь, Если ты — это главное! — мне постоянно снишься? Дарена Хейл «Какая разница»

Коридор уходит вдаль, к светлому проему окна, где виден темный силуэт. Слишком тонкий, чтобы… но Сфинкс идёт к нему. Он подходит, узнаёт, кивает. Крыса не кивает в ответ. Сфинкс смотрит на ее руки, ищет кольцо. Крыса не выдерживает первая: — Он просто забрал мое. Сфинкс прикрывает глаза: конечно, зачем Слепому согласие, если он все решил? И решение это единственно верное, ведь оно на пользу Дому. Иногда так и подмывает спросить: будь угодно Дому убить Сфинкса? Или вот Крысу? — Почему он? — спрашивает Сфинкс. Правильный ответ: «не твоё дело», но Крыса пожимает плечами и говорит: — А что, есть разница? Для Сфинкса с лета ее нет, но не по Крабу же скучает Крыса? И не по Волку… Сфинкс пробует поймать ее взгляд… Сфинкс падает. Обычно он управляет тем, что видит, но не сейчас. Он видит Рыжего: наглую улыбку, сдвинутые очки, черти в глазах. Видение повторяется, множится, будто фракталы, бесконечно… Сфинкса срывает, бросает, выкидывает, и он с трудом приходит в себя рядом с Крысой. — Достаточно? — уточняет Крыса. — Угу, — соглашается Сфинкс, кто бы мог подумать, что ему будет достаточно насмотреться на Смерть. — Он жив, — напоминает Сфинкс. Крыса пожимает плечами: — Он жив, и он попросил… чтобы не Рыжая. Сфинкс давится вдохом, он бы хотел не верить, но… Все сходится? Это почти нормально пожертвовать кем-то ради своей цели. Если цель достаточно высока. И это проблема не только Слепого. — Рыжая с Лордом, — зачем-то говорит Сфинкс. — А я со Слепым, — равнодушно отзывается Крыса. — А ты с Русалкой. И между этими предложениями нет никакой разницы. Крыса рисует на окне пальцем полукруг, ещё один зацепившийся за него, потом третий и четвёртый — они смыкаются в причудливое кольцо с неровным внутренним краем. Крыса — Рыжий — Рыжая — Слепой — Крыса. Можно вписать внутрь еще пару витков: Русалка — Сфинкс — Волк… Или Слепой — Сфинкс — Волк. Крыса улыбается, будто слышит его мысли. — Ты останешься с ним? Крыса не перестает улыбаться, качает головой. — Конечно, это же будет полезно. Позволь не раскрывать тебе детали плана: это скучно, и мое место в нем чертовски обыденно. Даже обидно. — А мое? — вырывается у Сфинкса. Крыса поворачивает голову, взгляд у нее такой нежный сейчас, и лицо в точности как лицо Смерти: беззащитно, прекрасно, завораживающе. — И твое. Никто из нас не имеет достаточно значения. Твой ферзь погиб, и партия окончилась. Мы не станем мешать, и Слепой это знает, а в остальном… Мы более симпатичны, чем пешки, хотя бы потому, что любая пешка может превратиться в ферзя. Сфинкс думает, что Крыса-то вылитая черная королева, но видно нет того короля, которого она защищает. Они молчат еще какое-то время и между ними нет даже сигареты, чтобы скрасить и скрыть их мысли.