Акутагава шагал по коридору Мафии, оставляя снежные следы на керамическом полу. Иней начал постепенно оттаивать на ресницах, а щеки после улицы уже не так горели. Эспер ненавидел зиму, ведь от холодного воздуха раздирало горло, от мороза дубели руки, а зубы стучали так сильно, что тело находилось в вечном напряжении. Парень поднес замерзшие ладони к губам и попытался согреть их тёплым дыханием, после чего пару раз постучал в двери кабинета Мори и, не дожидаясь разрешения, вошёл внутрь.
Хигучи, которая уже была там, обернулась, услышав шаги вошедшего. Её взгляд растерянно метался и, кажется, её жалостливые глаза искали… поддержку? Девушка нервно покусывала костяшки пальцев, сжатых в кулак, и, очевидно, разговор с боссом для неё состоялся не совсем удачно. Затем она развернулась обратно к Огаю и воскликнула:
— Вы меня увольняете?! Но куда я смогу пойти с таким прошлым?
Акутагава, услышав такую новость, пошатнулся на месте. Что успела его ассистентка натворить такого, за что теперь несёт наказание?
— Не волнуйся. Мой человек поможет тебе устроиться на новое место и сделает так, будто ты никогда не была связана с Мафией. — Мори чеканил каждое слово, донося до взволновавшейся Хигучи их смысл, а потом он вальяжно раскинулся в своем кресле и жестом приказал оставить их с Акутагавой наедине.
Ичие, не в силах больше терпеть унижение, рванула прочь и, потеряв всякую координацию движений от переполнявших ее эмоций, чуть не снесла Рюноске, больно задев плечом. Он, в свою очередь, проводил ее взглядом, полным недоумения, и посмотрел на Мори с немым вопросом.
— Чего ты так удивляешься? Хигучи давно уже хотела уйти, да и с работой своей не справляется.
— Почему не справляется? — Акутагава замешкался из-за накатившего на него шока. Он прокашлялся в кулак, собираясь с мыслями и продолжил: — Ведь это я привёл её в Мафию, а значит, и я несу ответственность, тогда… почему я не знаю о её промахах?
— Акутагава, даже ты порой не справляешься с сложными миссиями, чего уж говорить об обычной девушке, — надменно сказал Босс организации. — Не переживай, Хигучи действительно внесла большой вклад в нашу организацию, но вряд ли она в дальнейшем будет нам полезна. Её главная проблема в том, что подчиняется она
только тебе.
— Я и не переживаю, — возразил эспер и свёл брови.
Рюноске порой и сам пренебрежительно относился к своей ассистентке. За три года совместной работы многое успело поменяться в их взаимоотношениях: была создана целая политика, распределились обязанности, наладились отношения, хотя и недопонимания тоже имели место быть. Но, в целом, их команда являлась основной ударной частью Мафии и, в большинстве своем, непобедимой. Как Акутагава умудрился проглядеть крупную ошибку Хигучи и потерять её в один момент?
—
К тому же, я никогда не ошибаюсь в выборе своих сотрудников, — Мори говорил вкрадчиво, будто намекал на что-то, но Рюноске не уловил никакого скрытого смысла. Игры босса его сейчас волновали меньше всего.
— Вы позвали меня, чтобы я стал свидетелем её увольнения?
— Да не нервничай ты так! Она же не умерла, вы можете и дальше видеться вне работы, — Огай небрежно швырнул на стол стопку бумаг с новыми заданиями для Цепного Пса.
— Мне плевать! Без этой девчонки будет даже спокойнее, — подытожил Акутагава, взяв со стола документы и покинув кабинет босса.
До эспера долго доходила суть произошедшего, если вообще доходила. Когда-то Хигучи внесла некий свет в его однообразное, размеренное существование. Она забрала внушительную часть его времени и пространства, разделила работу, кабинет, а вместе с ними и ответственность. Казалось, Акутагава уже и не помнит свою жизнь без этой девушки — её было слишком много. Порой она надоедала, выводила Пса из себя и чуть ли не кормила с ложечки. Но, в целом, от неё был прок. Увольнение совсем не то, чего была достойна его ассистентка, но спорить с боссом не было никакого смысла. Осталось только смириться и принять данный факт.
Акутагава зашёл в кабинет и застал Хигучи, стоящую у окна к нему спиной. Дверь захлопнулась, свидетельствуя о его приходе, и девушка вытерла щеки тыльной стороной ладони. Нетрудно было догадаться, что она плакала. Ичие отнюдь не была стойкой, хотя и пыталась таковой казаться, думая, что ей удаётся скрыть свою ранимость. И если раньше эспер приходил в ярость от её слез, не желая мириться со слабостями человека, с которым ему предстояло работать бок о бок долгое время, то с возрастом его отношение поменялось. Теперь плач Хигучи вызывал у него только смятение. Вот и сейчас непрошенная, совсем ни к месту жалость навязчиво кольнула его внутри, и Акутагава, не зная, куда себя деть, притворно закашлялся.
— Простите, семпай, — Ичие замешкалась и рванула к столу, по пути сгребая все свои вещи, но рук не хватало и уже совсем скоро она всё уронила на пол. — Коробка. Мне нужна коробка. Семпай, вы не знаете, где её взять?
Рюноске чуть самого не одолело волнение, в котором Хигучи пребывала сейчас. Он пробежался глазами по их… его кабинету в поисках чего-нибудь подходящего, куда бы девушка смогла сложить свои вещи. Приметив пластиковый ящик, в котором они хранили ещё неиспользованную, запакованную бумагу, сломанную рацию и старую, потрепанную кобуру для пистолета, он вмиг вытряхнул содержимое и протянул ящик Хигучи. Последнюю все равно давно пора было выкинуть, а остальному он найдёт новое место позже.
Ичие забирала всё. Абсолютно всё. Черный блокнот с меховым переплетом, маятник, сломанный степлер, сменную обувь, старую куртку для совсем «грязных» операций, которую уже сто лет как не надевала, даже ручку с дурацким брелком на ней тоже забрала! Её грустный и уставший взгляд упал на небольшой серый плед, что покоился у них на диванчике, и о чем-то задумалась, будто решая оставить его или нет. Зима была необычайно холодна, а отопление в здании Мафии подводило.
— Я оставлю его. Вдруг, вы замерзнете и… — Хигучи старалась не смотреть на Акутагаву, который все это время растерянно за ней наблюдал. Если бы эспер не был так ошеломлен происходящим, то наверняка догадался бы, что девушка хотела оставить ему плед, чтобы тот напоминал ему о ней.
Пластиковый ящик был наполнен с горкой, а Ичие пыталась поудобнее устроить руки, чтобы его поднять, пока Рюноске думал, чего бы сказать бывшему ассистенту на прощание. А сказать что-то определённо надо, но подходящих слов не находилось. Три года совместной работы будто растворились, исчезли, стёрлись из памяти. Поистине странное чувство, похожее на тоску, накатило на Акутагаву, тяжёлым грузом упавшим на его плечи, и давило так сильно, что почти прибило к полу.
Хигучи уходит, но эспер до последнего не ощущал потери. Она зачем-то вернула ящик на стол, хотя уже собиралась выйти, и подошла к Псу так близко, что он слышал её сбившееся дыхание.
— Знаете, я давно хотела вам сказать… — девушка подняла руку и потянулась к его груди, явно желая коснуться. Акутагава стоял, как вкопанный, не представляя, что у неё на уме. — Наверное, лучшей возможности у меня уже не представится…
— Так говори, — слова получились слишком резкими, не как он хотел, и тем самым, только спугнул Хигучи. Но сухость его голоса была обусловлена комом, застрявшим в горле. Она отдернула руку, отбежала обратно к столу, натягивая на себя верхнюю одежду, схватила коробку и продолжила:
— Помните, я давала вам книгу? Так вот, не забудьте вернуть, как дочитаете.
И после этого нелепого, абсурдного напоминания, интрига которого не стоила такого напряжения Акутагавы, Ичие ушла, унося с собой легких запах карамельных духов. Все, что смог сделать парень, — это придержать ей дверь. Он уже запоздало подумал о каких-то напутственных словах или словах благодарности, но так их и не придумал. Да даже если бы они и сформировались в его голове, Рюноске бы ни за что не решился сказать их в слух — это не в его стиле и совсем неуместно.
Эспер и вовсе растерялся, когда дверь за девушкой все-таки закрылась. Он вслушивался в отдаляющийся стук каблуков ее ботинок. Какая-то совсем маленькая частичка души его темного мира хотела, чтобы он остановил ее, попытался вернуть обратно, но парень не слышал этого или просто игнорировал.
Произошедшая только что картина перед его взором была жалкой даже для Хигучи. Такой хрупкой, словно она вот-вот рассыплется на части, и дерганной он увидел её в первый и, возможно, последний раз.
«Что ж она хотела мне сказать? Неужели её действительно так волновала эта книга?» — вопрос засел в голове, но ответа на него ему уже никто не даст. —
«Ай, да какая разница!»
День не задался с самого утра и до самого его конца, Акутагава так и не собрался с мыслями. Настроение было отвратительным, как никогда, хотя эспер так и не мог понять почему. Тишина была невыносимой, а горечь во рту чай перебить не смог.
«Да чего я так переживаю?» — Акутагава снова одернул себя. —
«Без приставучей Хигучи ведь и вправду будет только лучше!»
Вот только даже такой бесспорный факт теперь был поставлен под сомнение. Ведь отныне все будет по-другому: его не будет никто утром встречать с чашкой горячего кофе, ходить с ним на обеды, покупать лекарства. Похоже Рюноске понимал, что и сам отказался от Хигучи, помогая ей покинуть кабинет, хотя она и оставила связывающую их тоненькую ниточку в виде предлога встретиться снова. Но какой в этом смысл?
***
Утро следующего дня для Ичие было воистину новым. Во всем. Впервые за долгое время ей довелось провести в постели почти до полудня. Странно, но такой длительный сон совсем не принес бодрости, наоборот, кости ломило, а голова была тяжёлой. После позднего подъёма Хигучи ощущала, что потеряла полдня и… значительную часть жизни. Она обрела свободу, но крыльев за спиной не чувствовала. Воздух стал чище, но больше не наполнен ничьим присутствием. Девушка не знала, как теперь себя обозначить: одинокой или независимой?
Желая взбодриться и взять себя в руки, чтобы ни в коем случае не затрагивать болезненные мысли в голове, она в темпе приняла душ, пообедала и стала собираться, чтобы выйти прогуляться в город. В новинку были и такие длительные сборы. Хигучи совсем не спешила, боясь опоздать. Обычно, она натягивала пиджак и застегивала куртку, уже садясь в машину, а сейчас выбор образа приносил даже удовольствие. Оглянув свой туалетный стол, где выбор косметики был катастрофически беден, девушка пришла к выводу, что она сегодня, наконец, купит себе все, чего хотела раньше, но никак не решалась: яркие тени, кисти, новые духи с более терпким и ярким ароматом, и даже может… краску для волос, но над последним еще подумает. Отчетливое чувство диафикса зудело где-то внутри и не давало покоя. Появившееся свободное время открывало слишком много возможной и было бы глупо этим не воспользоваться. И, замотав вокруг шеи тёплый шерстяной шарф, она решительно вышла из дома.
Высокие небоскрёбы Мафии были видны из любой точки города, поэтому сразу бросились в глаза Хигучи. Шумные перестрелки, преступники, несмываемые пятна крови, из-за которых вечно приходилось покупать новые белые блузки, шантажи, разбои и тьма — всё это осталось где-то позади и больше никак её не коснется. Наконец, можно стать обычной девушкой: работать 5/7 с 9 до 6, а по выходным делать маски для лица, пилить ногти, ходить в кино и ездить в продуктовый. Такую немыслимую роскошь Ичие не видела очень давно, но хотела ли попробовать на вкус? Запретный плод всегда сладок, но когда мы получаем желаемое, оно теряет свою ценность.
Просторные улицы Йокогамы были донельзя забиты людьми, запахами, кричащими рекламными вывесками, суетой. Всё вокруг вдруг стало таким живым: повсюду ходили влюблённые пары, семьи с детьми, школьники, которые компаниями возвращались домой, и группы туристов, только одна Хигучи чувствовала себя чужой среди этого правильного мира. Пока ей казалось, что обрела она не слишком много, сколько потеряла, но слабый энтузиазм и надежда на светлое будущее все же в ней присутствовали.
В Торговом центре тоже было очень много людей, от чего даже его просторы визуально стали меньше. Акутагава бы ни за что не пошел с ней сюда в выходной день, хотя им приходилось пару раз тут бывать. В первый раз Ичие помогала эсперу выбрать посуду и всякие домашние принадлежности, когда он переезжал в новую, более приличную квартиру и во второй — когда им пришлось жить почти неделю в порту, и они заезжали сюда за едой, так как есть в кафе каждый раз было дороговато. Мафиози хорошо зарабатывали, но оба выросли в нищете, а потому им не свойственно такое качество, как расточительность. И чего Хигучи не хотелось больше всего на свете, так это снова оказаться жертвой беспощадной зимы и беспросветной бедности.
Однажды Ичие сорвала одну из операций, упустив цель из-за серьезного ранения. Тогда она была абсолютно уверена, что из-за такого промаха Цепной Пёс её уволит. Но, даже несмотря на то, как сильно его это разозлило, Рюноске в тот день донёс Хигучи до больницы на руках, а Хигучи влюбилась в него окончательно и бесповоротно.
Как ни крути, а мысли сменялись в голове одна за другой, но все, так или иначе, приводили к Акутагаве. В каждом примере и в каждом сравнении был он. Хигучи прошла мимо отдела с часами и усмехнулась от того факта, что такие наручные украшения у Рюноске не держались дольше недели, он либо каким-то чудным образом умудрялся их разбивать, либо они почему-то останавливались совсем скоро, но он всё равно покупал их снова и снова. Затем, она увидела черные мягкие игрушки, которые были немного схожи с монстром-Расемоном, хотя и мордочки у них были добрее и милее. А потом, мимо неё прошёл мужчина, чей уличный зимний аромат напоминал запах излюбленного Акутагавой плаща, прошедшего с ним и огонь и воду.
Ичие поежилась. Она чувствовала себя крайне неблагодарной по отношению к эсперу, который её завербовал. Будто она его бросила. Кто будет теперь о нем заботиться? Её словно ударило током, когда она представила рядом с ним нового ассистента-девушку, и отгоняя непрошенные мысли, Хигучи уверенно прошла к отделу с косметикой довольно внушительного размера. Она знала, что в этом магазине много разных, популярных брендов и тут точно можно найти чем порадовать свою девичью натуру.
От количества стеллажей разбегались глаза. Ичиё решила начать с кистей. Девушка невзначай стала играть пальцами с мягким ворсом и задумалась, что так и не почувствовала шелковистость волос Акутагавы. То, что они были мягкими и гладкими, она была уверена. А ещё, лёгкими и воздушными. И его ресницы тоже… такие длинные и делают его угольные глаза более выразительными.
«Да что же это такое?!» — взвыла про себя Хигучи. —
«Интересно, а считал ли Акутагава мои глаза выразительными? Глупости какие. Он всегда смотрел на меня с пренебрежением стоило мне только подвести глаза чуть больше обычного».
Цепной Пес не любил броскость, и Ичие задалась вопросом: а любил ли он что-нибудь вообще? По крайней мере, что его хотя бы не раздражало в ней? Пожалуй, когда она тихонько напевала себе пол нос или пыталась шутить, ведь порой у неё получалось вызвать что-то наподобие улыбки у, теперь уже не её, семпая.
Словно назло Акутагаве, Хигучи выбрала палетку сильно пигментированных теней с самыми смелыми оттенками и вызывающе красную помаду, но уже на кассе поняла, что ей и самой они не нравятся, поэтому, в последний момент все же сменила радугу цветов на более спокойные и пастельные тона, которые куда больше подходили её темпераменту, хотя помаду все же решила оставить на особый случай.
— Девушка, вам подсказать что-нибудь? — мило улыбнувшись и слегка коснувшись плеча Ичие, спросила консультант, чем заставила ту тут же отвлечься от мысленной войны с Акутагавой, в которой принимала участие только она одна.
— Покажите мне самые вонючие и резкие духи, которые у вас есть.
Консультант немного удивилась, ведь Хигучи не выбирала выражений, затем проводила её к витринам с желаемым продуктом.
— Какие ароматы вам ближе? Цветочные, цитрусовые, — затараторила она. — Может, есть отдельные предпочтения? Мед, корица, инжир?
— Инжир? — Ичие усмехнулась. Даже в этой мелочи нашлось присутствие Акутагавы. У бывшей мафиози было стойкое ощущение, что весь мир сегодня против неё.
— Да, у этого бренда туалетной воды на удивление ярко выраженный аромат. — Сотрудница магазина все суетилась и суетилась вокруг неё, предлагая понюхать полоски с разными запахами, но Хигучи ничего не нравилось.
«Саму себя не обманешь» — и с этими мыслями, Ичие устало вздохнула и сдалась:
— А есть миндаль или кокос?
Побродив еще какое-то время, Хигучи успела побывать в магазине украшений, одежды, декора и домашнего уюта и даже нижнего белья, выбрав в нем пару кружевных комплектов. Пусть его никто не видит, но в нем ты явно чувствуешь себя увереннее, с этими словами она уверенно оставила женскому отделу целое состояние, которое успела накопить благодаря работе в Мафии. Девушка не знала наверняка, сможет ли зарабатывать на новом месте столько же, но жажда перемен заявляла о себе громче рациональности.
***
А новым местом являлась японская судостроительная корпорация «Джапан Марин Юнайтед».
«А у Мори действительно хорошие связи, раз он смог пристроить меня сюда», — подумала Хигучи, стоя перед стеклянными дверьми одной из штаб-квартир в здании «Йокогама Блю Авеню». Внешне оно не особо отличалось от небоскреба Мафии за исключением его масштаба, но внутри… больше окон, больше света, больше места. Сотрудники носили белую униформу и неизменно улыбались. Но этом странности не заканчивались. Из-за множества зеркал повсюду, Ичие не покидало ощущение, будто кто-то за ней следит. Зачем такое количество — непонятно, но и не особо важно.
Компания эта проектирует, изготавливает, поддерживает жизненный цикл, покупает и продаёт торговые суда, военно-морские и сторожевые корабли, строит сооружения в открытом море и занимается инжинирингом, а главной и ключевой фигурой был
Исикава Хироки — новый начальник Хигучи, в кабинете которого она сейчас стояла.
— Что ж, — мужчина самодовольно усмехнулся, изучая досье своей новой подчиненной, оглядывая её сверху-вниз, — добро пожаловать, Нацуко.
