Замерзшее солнце

      Акутагава уже как три недели, приходя в офис Мафии, сверлил пустой стол Хигучи напротив, занять который никто не был достоин. За все это время несколько стажеров набивались к Псу в ассистенты, но ни один из них не сумел выдержать его напора, агрессии и не сладкий характер. Возможно, совместная работа с Хигучи была так слажена за счет длительного времени, но Рюноске не готов был никому его дать, слишком уж дорогая цена, не говоря уже о его измученных нервах. Через что пришлось ему пришлось пройти с Ичие, знают только они оба, и Акутагава уж точно не собирался проходить через подобное вновь. Бесконечные ссоры, притирки, её слезы, его срывы — всё это было их вечной дорогой к горизонту, к которому, как известно, ты никогда не доедешь. Но нет… вот и горизонт. А если с отсутствием самой Хигучи можно было как-то смириться, то с тем, что она и все свои привычки забрала с собой — нет. Она больше не опаздывала и глупо из-за этого не оправдывалась, не напоминала ему об отдыхе и перерывах, не пыталась поправить воротник на его шее, не облизывала пальцы от сгущёнки, которые пачкала в пирожном, что вечно заказывала в том кафе, где они всегда обедали. Пирожное кстати было так себе. Но девушка любила сладкое, любила ему докучать, любила задавать дурацкие вопросы и любила… — Господин Акутагава, задание выполнено. Я свободен на сегодня? — его отвлек новый стажёр, Широ, чей голос был слишком приторным для мужского. — Иди, — отстранённо отозвался эспер, глядя на тонущий труп человека, которого он только что убил. Они стояли на богом забытой пристани, где только что провели очередную «зачистку», но Рюноске находился словно в прострации, поэтому, если бы его кто-то спросил, чем он сегодня занимался, то вряд ли бы вспомнил хоть что-нибудь из сегодняшнего дня. Мало того, что все происходящее слилось в одно, превратилось в рутину, так еще и потеряло всякий окрас. — Мне кажется, зря вы убили его так сразу — следовало расспросить его как следует. Судя по нашим данным, у врага есть база, так что мы убили не всех, — Широ осмелился усомниться в действиях своего начальства и тем самым привёл Акутагаву в неумолимую ярость. — Что ты сейчас рявкнул? — парень подошёл к стажеру и схватил его за горло, пытаясь силой приподнять вверх. Подчинённый был выше его на добрых десять сантиметров, но эспер своей странной особенностью все равно умудрялся смотреть на него свысока. — А тебе следовало бы уточнить всю эту информацию до начала операции. Парнишка задрожал, поднимая руки в защитном жесте, и жалобно заскулил. Акутагава посмотрел на того с презрением и яростно отшвырнул от себя. — Проваливай. Широ попятился назад, а затем и вовсе скрылся из виду. Рюноске и не ждал одобрения своим поступкам, но перечить ему никто не имел права. И тут он поймал себя на мысли, что прошлый его ассистент, надёжный и верный, после каждой миссии подбадривала его словами: «Вы отлично сегодня поработали, семпай» или «Ловко вы с ними справились!», но ни в коем случае не поправляла его и, тем более, не осуждала. Свернул он горы или облажался — неважно, Хигучи всегда находила, за что его можно похвалить или как утешить. У девушки всегда были сменные платки и тёплые слова, в которых Акутагава, казалось бы, совсем не нуждался. Да и вообще, она была единственной, кто смог исцелить его уязвленную гордость после ухода Дазая. Поразительно, как ощущается её контраст со всеми остальными. Наверное, дело все-таки в привычке, подумал эспер. Хотя порой маниакальная навязчивость Ичие заводила ее в страшные дебри. Подобно цунами, она врывалась в его личное пространство, легко поддавалась импульсам, сбивала с ног, но в большинстве своем, старалась быть сдержанной. Ей хватало разума вовремя остановиться, ведь она знала Рюноске как никто другой. Знала, когда он хочет побыть в тишине, знала, какую музыку включить в машине, знала о его вкусовых предпочтениях в еде и, если он опаздывал на обед, то она могла спокойно сделать заказ за него, и даже знала, какие книги он любит читать. Кстати, о книгах… Вернувшись домой, парень первым делом подошёл к своему письменному столу, где лежала та самая книга, что одолжила ему Хигучи на время. Ветхий переплет, потертые страницы и яркие стикеры в некоторых местах красноречиво намекали о том, что книга была прочитана не один раз. Корочка была подклеена скотчем, и Акутагава увидел в этом всю бережность, с которой Ичие обычно относилась к вещам. И не только к ним… к его здоровью, например, да и к нему в целом.

Странная привязанность, словно к щенку, которого подобрали…

На самом деле, так и было. Интересно, встретив бы кто-нибудь Хигучи из Агентства, как бы тогда сложилась её судьба? Забавный факт, что Акутагаву, его сестру и Ичие нашли именно ночью, а того же Тигра — днём. Значит, девушке просто предначертано было оказаться в Мафии. Но сейчас у эспера складывалось стойкое, хоть и ложное, ощущение, будто его предали. У Рюноске никогда не было семьи, за исключением Гин, и все его окружение сформировалось исключительно благодаря появившейся работе, она стала родом его основной деятельности, его домом, но очаг больше некому было греть. Ещё и эта промозглая сырость… Акутагава включил обогреватель, но раздеваться не спешил. В душ тоже сложно было заставить себя пойти, ибо очень холодно, мерзко. По телу бегали мурашки и заставляли периодически вздрагивать. Когда чайник начал закипать, парень поднес руки к пару, чтобы их согреть. Затем он заварил себе чай и, размешивая ложкой сахар, задумался… а почему бы не встретиться с Хигучи? Просто, как с бывшей коллегой. Мы же все существа разумные, живём в социуме, а людям свойственно поддерживать общение. Пусть их ничего больше и не связывает, но… они же могут встретиться и поболтать, узнать друг у друга как дела? Рюноске усмехнулся: когда он вообще спрашивал у ассистентки, как у неё дела? Так или иначе, это всего лишь навсего гештальт, ведь тогда они даже не попрощались как следует. Да, именно поэтому он вспоминает о ней так часто. Акутагава достал телефон и начал пролистывать чаты в социальной сети. Диалогов было немного, поэтому он быстро нашел окно с Хигучи, с которой он последний раз переписывался ровно в тот день, когда она ушла. Писала она ему, кстати, о том, чтобы одевался он как можно теплее, так как погода была хреновой, мягко говоря. Как и каждый день зимой. На иконке с её именем сменилась фотография, и Рюноске сразу увеличил её, чтобы рассмотреть. Фото было в черно-белом цвете, а взгляд у Хигучи слишком пафосным и … надменным, что ли. И… боже, что это за яркая помада, как у какой-то девицы лёгкого поведения? Акутагава поморщился. Ей не идет. Эспер даже забыл, что хотел сделать, пока рассматривал новое фото. Ах, точно, написать. Он начал печатать, но сразу запнулся. «Здравствуй» звучит как-то официально, «салют» — слишком распиздяйски, «добрый вечер» — слишком… дружелюбно. Акутагава всеми силами пытался вспомнить, как они здоровались, когда виделись, но безрезультатно. Остановившись на чем-то более нейтральном, он написал просто: Akutagawa: привет Ответ пришёл только через час, и эспер пожалел уже десять раз, что вообще написал. Парень успел помыться, согреться, поужинать и даже помыть полы, чего очень давно не делал, но время превратилось в вечность, а ожидание нужно было чем-то заполнить. Ichiyo: Что-то случилось? Вам нужна моя помощь? Рюноске стукнул себя по лбу, а три недели её отсутствия будто растворились, — вспомнилось абсолютно всё. Он даже прочитал сообщение её голосом. Akutagawa: я просто написал тебе привет. все в порядке Хигучи отвечала относительно долго, и Акутагава в ожидании её ответов бродил по комнате туда-сюда. Гораздо проще было позвонить! Ichiyo: Точно… здравствуйте) Отлично, что все в порядке! Как у вас дела? Пока эспер думал, о чем с ней вообще можно говорить, девушка все сделала за него. Ичие всегда отличалась инициативностью, и сейчас это сыграло даже на руку. Akutagawa: я уже сказал Как-то грубо и наотрез прозвучало. Акутагава нахмурился и набрал новое сообщение: Akutagawa: ты как? устроилась на новом месте? Ichiyo: Да! Очень… своеобразная организация. Akutagawa: в смысле? Хигучи печатала целую поэму, а Рюноске мысленно материл себя из-за того, что додумался уточнить! Она так воодушевленно что-то жаждала ему рассказать, забирая его время, что парень задался вопросом: а также ли ей нравилось в Мафии? И почему она сама не писала ему и не предлагала встретиться? Коллеги ведь… На самом деле, Акутагава попросту пытался всеми способами оправдать свои странные, несвойственные ему порывы. К слову говоря, он еще и волновался, как подросток. Akutagawa: так стоп Akutagawa: давай встретимся и все расскажешь. Замявшись от своего же странного выпада, он добавил ещё одно сообщение: Akutagawa: я же тебе книгу должен Где-то, на другом конце связи Хигучи закусила от злости губу, стирая огромное сообщение. Ichio: Буду рада встретиться! Да, воспоминания о ней всё-таки куда свежее, чем Акутагава предполагал. Читая её слова, он действительно мысленно воспроизводил их её голосом. Они договорились завтра встретиться в кафе, куда чаще всего наведывались в перерывах между работой. Это и вправду было так давно?

***

В тёмное время суток это место разительно отличалось атмосферой, чем, когда они видели его днем. Растянувшаяся сакура с богатыми ветками у входа, кованый забор, высокие стеклянные фасады и торшерные фонари создавали чарующий вид. Вся экспозиция будто гордо заверяла: здесь ваш вечер станет волшебным. Акутагава пришёл немного раньше Хигучи, а потому не находил себе места и то и дело, поглядывал на часы, которые, кстати, как назло остановились. Грубо отдернув собственную руку и закатив глаза, он направился к бару с намерением заказать воды, как кто-то подбежал сзади и накрыл его глаза тонкими пальцами. — Угадайте кто? В самом деле, кто бы это мог быть? Давайте подумаем. Эспер накрыл её холодные руки своими, стянул их вниз и обернулся. Ичие стояла напротив него с раскрасневшимися от мороза щеками и носом, в розовом полурасстегнутом пуховике, за которым выглядывал классический, длинный, черный комбинезон, а вокруг шеи так несуразно обмотан шарф, что девушка в целом выглядела слишком нелепо и забавно для такого заведения. — Привет, Хигучи, — Акутагава даже не заметил, как губы сами растянулись в слабой улыбке. Лёгкая ностальгия тронула его потаенные уголки души. — Добрый вечер, семпай! Вы уже сделали заказ? — бодрый голосок затмевал весь гул, а светлая макушка её головы светила ярче любого фонаря. Кажется, некоторые из посетителей даже обернулись в её сторону. — Нет, я… — Хорошо, тогда давайте сначала займём стол, и я позову официанта. Акутагава едва успевал за образовавшейся суетой, что навела девушка. Она сразу начала щебетать и глупо хихикать. Наверное, Хигучи волновалась не меньше эспера, судя по её растерянным глазам, что никак не могли сфокусироваться на чем-то одном. Казалось, время стало идти быстрее с её приходом. Девушка успокоилась только, когда они заказали пару блюд и чай, но Рюноске все это время молчал и, не выдерживая долгого зрительного контакта, Хигучи начала разговор первой: — Как ваши дела, семпай? — Ты уже спрашивала, — Акутагава посмотрел на неё таким взглядом, будто девушка спросила несусветную чушь, по типу: сколько будет 2+2? — Ой, ну тогда… что у вас нового? — манера высокомерно любезная, однако Ичие похоже искренне пыталась развязать разговор.  Ложбинка меж её бровей слегка дернулась, а ей самой стало неловко, и эспер это почувствовал. «Да черта с два! Ей же не одной это надо!» И тут Рюноске захотелось рассказать ей абсолютно все, что она упустила за свои три недели отсутствия, да и в горле так и скребло обвинить её в этом, словно та по своей воли ушла. Почему всё это сумасбродство он должен переживать один? Пока Акутагава пару мгновений думал с чего же начать, Хигучи оценила его более впалые синяки под глазами, чем обычно, болезненную бледность, осунувшиеся плечи… Да, он устал. Безумно устал, а ещё… А ещё, кажется, он скучал. Чисто по-человечески скучал, ибо невозможно так быстро отвыкнуть от человека, что провел с тобой бок о бок, порой 25/8 не один год. — Недавно этот рыжий долбоящер такое учудил: припёрся пьяный, а у нас как раз миссия была… — Погодите, Акутагава-семпай! — Что? — Мне больше нельзя знать о том, что происходит в Мафии. — Ты же сама меня об этом спросила! — эспер нахмурился. Чего она вообще от него хочет? — Эм, я имела ввиду, что нового конкретно у вас? — Хигучи сделала акцент на последнем слове, а её ровный тон и милая улыбка немного успокаивали. Официант подал еду и быстро удалился, видимо, почувствовав небольшое напряжение между этими двумя. — У меня? — Хигучи кивнула, а Акутагава усмехнулся. — Мне всегда было интересно, есть ли у вас друзья? Проводите ли вы с ними время после работы и как? Взгляд у Ичие стал более светлым и… чистым. Она позволила себе вольность — расслабиться. Ей не нужно было больше быть бдительной, предчувствовать опасность, продумывать планы и оправдывать свое присутствие рядом с ним. Вроде, ей даже льстило то, что она сейчас вот так просто сидит в кафе с человеком, которому даже лишнее слово сказать боялась или не так посмотреть в его сторону. Все эти странные ощущения постепенно затягивались в узел, затем сформировывались во что-то более цельное, а этому цельному нужно было название: почему Акутагава сейчас сидит напротив неё и чувствует себя слишком нормально? — Да, у меня есть друзья, — уверенно заявил Рюноске. На лице у Ичие сначала проскользнула едва заметная грусть, но затем она снова улыбнулась: — Да? И кто же это? — девушка говорила быстро, желая не сбить свой же энтузиазм. — Ты, например. И именно сейчас я провожу с тобой время, — после такого откровения Акутагавы спрятал глаза и отпил немного чая. Хигучи откинулась на спинку стула и пыталась состроить такой вид, будто другого ответа и не ожидала услышать. Да, по этой причине они здесь и вовсе не из-за книги или гештальта. Кстати книгу он так и не взял. — Не значит ли это, что мы можем видеться так почаще? — девушка едва скрывала затаенную надежду и бушующую радость внутри. — Эм, наверное, да, — Рюноске закашлялся от неожиданного открытия. Думать, что он только что начал и куда это всё приведет он будет потом, а пока… — А мы с Гин на днях договорились сходить на фестиваль снега. Не хотите с нами? — Можешь больше не звать меня на «вы», — ну да, они же теперь «друзья». — Что вы там забыли? — Ну как это… Говорят, там красиво, много различных фигур, праздничное освещение, — Хигучи пыталась подобрать аргументы, совершенно не удивляясь такой реакции Акутагавы. — На уровне идеи тебе это кажется прикольным, но по факту ты замерзнешь быстрее, чем поймёшь, что тебе всё это не нравится. — С чего вы… ты взял, что мне не понравится? — Хигучи смешно вздернула нос и возмутилась, сложив руки на груди. Действительно, с чего? Обычно Ичие никогда так яро не отстаивала свою точку зрения и ей автоматически нравилось только то, что нравилось ему самому. — Хигучи, ты видела каждую дыру этого города, каждую улицу, под землей и с высоты, тебя и вправду удивят какие-то снежные фигуры? — Акутагава скептично повел бровью. Ладно, Гин, та вечно за любой кипиш, но эта то куда? — В том то и дело, что я не видела того, чего видели абсолютно все! Я долго была лишена такого удовольствия, как простая прогулка, не боясь быть раскрытой, ведь плакаты с моим фото тоже везде висят. Но если вас полиция боится, то меня точно нет. Но теперь я свободна и могу делать, чего пожелаю, — гордо заявила она. Рюноске умолчал о том, что Хигучи вообще всё это может делать лишь благодаря ему, даже дышать, и теперь может вот так легкомысленно фантазировать о городских событиях. Девушка ещё долго с ним спорила по поводу различных мероприятий и доказывала, почему же это всё «так прикольно», но по большому счету, Акутагаву ничего из этого не убедило, но сама беспечная болтовня о том о сем приносила какое-то странное удовольствие. Хотя, его и не покидало стойкое ощущение, будто что-то изменилось. И дело было даже не в её новых духах или более вальяжной позе. Сложно было поверить, что в такой непринужденности и легкости не скрывалось никакого подвоха, только и всего. Да и о Мафии они совсем не говорили. Они засиделись допоздна, и когда настала пора расходиться, эспер спросил, стоит ли её проводить. Но уже не из каких-то неестественных ему порывов или беспокойства, а потому что так полагали сам этикет, совесть или элементарная вежливость, но Хигучи сказала, что вполне в состоянии добраться до дома сама, ведь: — Я же бывшая мафиози, как-никак. — Бывших мафиози не бывает, — поправил Рюноске, провожая её взглядом. Интересно, кто же, если не он, присматривает за Хигучи?