Хроники Хоббита. Благословенный край

В небе месяц потускнел, Ты со мной встречал рассвет, Знай, у жизни есть предел, У любви же — нет. Все печали позади, За окошком солнца свет, Знай, что будешь не один Среди сотен бед. Ветер Воды, «Колыбельная»

То ли действовал так благой воздух Валинора, то ли встреча с друзьями придавала сил, но только Бильбо никогда еще не чувствовал себя таким живым. Измученное переживаниями и старостью сердце билось ровно, сильно, а сонливость ушла вовсе. Он не ощущал боли в мышцах и ломоты в ногах, спина распрямилась, он будто стал капельку выше, чем был. И полуослепшие глаза видели куда лучше. Но самым удивительным было не то, что к нему возвратилась бодрость, а то, что рядом с ним сидели друзья — старые и новые. Дурин Бессмертный — сам легендарный прародитель гномов! — хлопал его по плечу и интересовался его мнением о своем доме. — У вас тут куда лучше, чем даже в Эреборе, - важно отозвался хоббит. - Не в обиду тебе, Торин, - тут он лукаво покосился на поджавшего губы товарища, - однако это так. Дивный край, я очень рад, что совершил эту поездку! В конце, конечно, нам встретился один гневливый господин, однако все закончилось благополучно. Он вкратце описал встречу их кораблика с буйством волн и последующее появление Оссэ. Гномы смеялись так, что чуть не сбили со стола утварь. — Поглядите-ка на этого сурового мистера хоббита! - хохотали они. - Этак ты, дружок, всех здесь по струнке выстроишь и заставишь жить по режиму дня! Утром — завтрак, потом полдник… — После завтрака — второй завтрак, - солидно поправил Бильбо, и глаза его искрились от улыбки. - Однако полдник — это весьма неплохо. Кушать, господа мои, нужно вовремя и плотно, только тогда хватит сил на битвы и веселье. — Золотые слова! - Дурин поднял кубок, в котором покачивалось темное вино. - Вот за это и выпьем, ребята! В этот вечер Бильбо дал волю своей страсти к рассказам — а поговорить он любил. Пока племянник тихо общался с соседями по застолью и дремал на ходу, старичок охотно живописал положение дел в Средиземье — и не преминул упомянуть о том, что написал книгу о своем походе. — Правда, я оставил оригинал Алой книги в Шире, - уточнил он напоследок, - но свою часть рассказа я помню почти наизусть и смогу сделать копию, если понадобится. — Было бы любопытно почитать, что ты там написал обо мне и моих друзьях, - проворчал Торин. Он хмурился, однако старый хоббит ничуть не обижался — знал уже, что так Дубощит проявляет свои эмоции. Фродо потихоньку улизнул — видно, совсем сморило беднягу. Бильбо собрался было тоже попроситься на боковую — от выпитого вина и разговоров его клонило в сон. Однако его ждал еще один сюрприз. Из-за дальнего конца стола приблизились к старому полурослику еще двое гномов — белобородый старец крепкого сложения и молодой еще юноша с рыжими косицами. — Ох, батюшки! - вскрикнул Бильбо и как мог торопливо поднялся, чтобы приветствовать знакомых. - Балин, старина! И малыш Ори здесь! Подумать только, какой ты взрослый стал — или это потому, что мы так давно не виделись? — Ты теперь старше меня, Бильбо, - улыбнулся Ори. - Здесь-то время останавливается, видишь ли. Какой ты молодец, что приехал к нам, я очень рад! Я хочу показать тебе здешнюю библиотеку — тебе понравится, я уверен! — Все бы тебе о книгах, мой мальчик, - рассмеялся Балин. - Иди сюда, Бильбо, обнимемся, как подобает таким старым занудам, как мы с тобой! Наслышан о твоем приезде. А где же Фродо? В последний раз я видел его еще совсем мальцом, лет двадцати, когда приезжал к вам в гости… — Фродо вас не дождался, - объяснил Бильбо, - ему спать хотелось больше, чем глазеть на наши несимпатичные физиономии. Так что помучить его расспросами успеете завтра. Он еще пообнимался с друзьями, радуясь, что чувствует себя лучше. Будь его сердце таким же слабым, как некоторое время назад — и могло бы прихватить от счастья… Товарищи по походу приняли его радушно, словно не замечая согбенной спины и многочисленных глубоких морщин — и Бильбо был благодарен им за это. Наконец, гномы отпустили усталого полурослика, догадавшись, что ему сейчас больше хочется отдыхать, чем общаться. Напоследок Дурин еще раз пожал ему руку и заключил, что «Бильбо — мужик что надо, а Торин молодец!» Фраза была загадочная, но полурослик предпочел воспринять это как комплимент. Торин сам вызвался проводить его до спальни. — Залов у нас тут даже чересчур много, - говорил он, открыв перед неспешно ковыляющим стариком дверь пиршественного зала, - а королей в этих залах и того больше. И все же есть много пустых комнат, где никто не живет. — Должно быть, масса слуг требуется, чтобы все это содержать в порядке, - заметил хоббит. - У меня в Бэг-Энде было всего-то несколько десятков комнат, и то пришлось нанимать горничную, садовника и приходящую экономку. — За кого ты нас принимаешь? - усмехнулся Торин. - Свои комнаты мы можем убрать и сами, слугам остаются коридоры и прочие помещения. Ты ведь сам видел, сколько здесь королевских особ. Хороши бы мы были, сидя на задницах и ничего не делая! Я, к примеру, не готов становиться жирным бездельником. В этом было зерно истины, и Бильбо задумчиво покивал в ответ. Он чувствовал усталость — слишком много радости тоже может утомлять. Торин покосился на него и, ни слова не говоря, поднял старичка на спину, так что хоббиту осталось только держаться как следует. Слегка смутившись, Бильбо попытался возразить, но в данном случае его мнение в расчет не принималось — пришлось смириться. — Прямо как в походе, - прошептал он, смежая отяжелевшие веки и прижавшись щекой к камзолу бывшего Короля-под-Горой. Мгновение спустя старый хоббит уже сладко спал, не мешало даже не слишком удобное положение. Торин отнес его в спальню, соседнюю со своей — героический невысоклик вполне заслужил спать рядом с королями, — и уложил под меховое одеяло. На просторном ложе хоббит казался еще меньше, совсем крохотным и сморщенным. Годы действительно не пощадили его. — Ничего, мой маленький друг, - прошептал Торин, погладив редкие седые волосы Бильбо, - вскоре наступят изменения к лучшему. Он не смог заставить себя покинуть спальню, хотя и надо было, конечно, дать хоббиту выспаться. Но уйти теперь, едва встретив дорогого друга снова, было выше его сил. Торин прилег на кровать поверх одеяла, оставив на полу сапоги, и прикрыл глаза. Вернулось давно забытое чувство — легкая тревога и неудобство, даже несмотря на мягкую постель. Тревога за Бильбо, который всегда был самым слабым в их Компании… *** А в то время, как большинство пировавших понемногу расходилось по спальням и видело сладкие сны, в горном ущелье под звездами состоялась еще одна, не менее приятная и трогательная встреча. Тауриэль, которая все еще чувствовала себя немного стесненно среди своих дальних сородичей, села на белую лошадку, ласково погладив ее по гриве, и последовала за другими эльфами. Рядом с ней ехал Гэндальф, с удовольствием отмечающий вслух красоту знакомых мест. — Сейчас мы минуем вход в Ущелье Света, - радостно сообщил он, - а там рукой подать до Тириона-на-Туне. Славный город, много лет назад я частенько там бывал! Гостям там всегда рады, да и место найдется такому хорошему воину, как ты, Тауриэль. — Надеюсь, - кивнула девушка. Она вспомнила прохладные зеленые кущи леса на Тол-Эрессеа и подумала, что там ей нравилось все-таки больше. Остров был не так осиян благим светом, но на что ей, простой эльфийке, столько благодати? Найти бы место для себя и служить в королевской гвардии Ольвэ — вот было бы славно! Впрочем, свое мнение она вскоре слегка изменила. Горы, подпирающие седыми макушками небеса, расступились, и глазам эльфийки открылась тайная долина, утопающая в зелени. Она вся была изрыта широкими искусственными каналами, полными чистейшей воды. По каналам неспешно передвигались крутобокие белоснежные лодки, перевозящие пассажиров. Прямо посреди долины возвышался широкий пологий холм, по склонам которого шумели водопады и пробивалась трава. На его вершине сиял многочисленными огоньками белый город, такой красивый, что легко мог поспорить величием с Минас-Тиритом. По воздуху плыл перезвон колоколов, пахло цветами и свежим сеном. — Добро пожаловать! - эльфы оборачивались, глядели на гостей и улыбались, видя изумление молодой девушки. - Тирион-на-Туне ждет вас, долгожданные путники! Кони легко и привычно спускались по узкой горной тропе, и Тауриэль в волнении стиснула поводья. К ней вдруг пришло предчувствие какой-то радости, хотя она сама еще не понимала, отчего вдруг такая радость коснулась ее души. Миновав небольшой еловый подлесок, кавалькада выехала на равнину. Ворота города были уже распахнуты, возле них стояли встречающие — сплошь высокие эльфы в дорогих и красивых одеждах, у многих на головах были тонкие обручи из сияющего серебра. Но как только Тауриэль спешилась и, ведя в поводу лошадь, приблизилась к хозяевам города, те расступились. — Привет тебе, дитя далеких лесов, - сказал ей один из встречающих. - Твоего прибытия очень ждал наш добрый друг — и мы не могли удержать его от приезда сюда и жажды увидеть тебя. Девушка поздоровалась и посмотрела вперед. Дыхание у нее перехватило, и тому была причина. Сразу за воротами, взволнованно переминаясь с ноги на ногу, стоял Кили — и с ним еще несколько гномов, очевидно, сопровождавших принца. При виде давней возлюбленной Кили восторженно вскрикнул и мигом оказался рядом, обхватив девушку за талию и крепко к ней прижавшись. — Я хотел бы встать перед тобой на колени и целовать твои руки, - прошептал он, судорожно вздохнув, - но еще больше я хочу касаться тебя всей. Ох, Тауриэль, милая, как же долго я этого ждал! Когда девушка поняла, что это не сон и не видение, она слегка покачнулась. Слезы сами собой потекли по ее щекам. За эти годы она многое пережила и устала терзаться отчаянием, устала быть сильной. Потому вдвойне больно стало ей от этой встречи — жданной и желанной, но принесшей чересчур много радости. — Ну что ты, что ты! - испуганно охнул принц, ласково гладя ее по спине. - Звезда моя ясная, душа моя, не плачь, любимая! Тут я, живой, никуда больше не уйду. Прости, что бросил тебя вот так, что позволил этому уроду Больгу себя убить. — Не упоминай это чудовище, - попросила Тауриэль, наклоняясь и прижавшись щекой к щеке юного гнома. - Только не здесь. Кили, я так и не успела сказать… Я тебе привезла твою памятку, не смогла ее отдать, извини… Судорожный шепот перемежался поцелуями. Эльфы тактично сделали вид, что ничего особенно не происходит, но кто-то все равно тихо посмеивался — необидно, по-доброму, без насмешки. — Когда будете готовы присоединиться к нам, милости просим, - Гэндальф похлопал растрогавшегося Кили по плечу. - Прекращай мять даму, сорванец, и позволь ей отдохнуть с дороги! Покушает, выспится — тогда и наговоритесь вволю, у вас для того теперь вся вечность есть! — Я не могу поверить, - призналась Тауриэль, немного успокоившись. - Много раз видела нашу встречу во сне, но когда просыпалась, перед глазами были чужие стены, а рядом — никого… — Это не сон, родная, - откликнулся принц, поцеловав напоследок ее пальцы, - ты заслужила наше общее счастье. За эти годы моя любовь к тебе стала только сильнее, ты в этом убедишься! — Звучит угрожающе, - улыбнулась сквозь слезы девушка. - Но сперва я и правда предпочту немного подкрепиться. Только, если можешь… не отпускай мою руку, ладно? Мне все еще кажется, что ты сейчас пропадешь. — Я тебе еще успею надоесть, - весело уверил ее гном, но, тем не менее, охотно взял свою леди под руку, указав кивком, куда идти. - Пойдем, поедим малость. Сегодня переночуем тут, господа из нолдор были так добры, что предоставили мне тут собственный дом. Видно, замучил я их визитами! — Ты исключительный, принц Кили, - заметила Тауриэль. - Кроме тебя, очень немногие гномы дружны с моим народом и могут ходить к ним в гости. — Это точно, - Кили закивал. - Они меня называют Другом Эльфов, между прочим! А вообще, жизнь у нас тут скромная, даже вино старое! Они переглянулись — и дружно рассмеялись, смахивая слезы с глаз. Простенькая шутка сняла напряжение и напомнила обоим влюбленным о прежних чувствах и искренности, которая соединила их сердца давным-давно. Может, это было наивно и даже глупо, но Тауриэль казалось, что даже свет Валинора слегка померк для нее в сравнении с радостью в глазах ее принца. Она впервые за много лет вздохнула полной грудью, освобождаясь от тяжкого груза сомнений и печали. И, словно подтверждая ее радость, над головами встретившихся влюбленных в чистом вечернем небе пролетел огромный орел, мерно взмахивая широкими, могучими крыльями.