Мы расстанемся в тени цветущих деревьев. Дважды

А что, если кусок льда, изъятый из груди, растопить, но сердца там не окажется? Образуется пустота. Ничто. Разбивая чье-нибудь сердце, преподнесенное вам на серебряном блюде, позаботьтесь о том, чем вы заполните образовавшуюся дыру в грудной клетке. Ведь кто знает, что за чудовище покажется, если отобрать этот жизненно важный орган? …………………… - Я люблю его, - прошептал Минхо, уныло ковыряя песок носком своего ботинка. Он и Чонин сидели на качелях на детской площадке, такой же пустой, как их мысли. Солнце давно село за горизонт, а на улице царил февраль – и пусть это очень теплое время года, постепенно распустившееся в весну, но все-таки вечера выдаются довольно прохладными. Чонин доедал очередную булку – этот ребенок готов есть 24/7 и при этом не поправляется ни на грамм – и слушал унылые речи своего хёна. Вообще-то он совершенно не его хён. Он просто хён. Сын маминой подруги, как говорится, такой классный, красивый, смелый, забавный, белый и пушистый. В этих ворсах хочется утопать, а в глазах – утопиться. Ну, конечно, если ты девчонка. Но Чонин… А что Чонин? Он совершенно не определился, чего же ему еще нужно в этой жизни, он просто желает тусоваться с друзьями, жрать и не толстеть, а еще залипать в Xbox. А учеба сама пусть учится. - Столько времени прошло, - произнес Чонин, - точно любишь? Как ты его любишь? — Это сродни тому, как любить огонь – больно обнимать из-за ожогов. - Чушь! – Восклицает Чонин, дожевывая булку. – Полная чушь, если из-за любви вы расстаетесь! - Я идиот, знаю, - удрученно выдохнул Минхо, опуская голову, продолжая уныло ковырять песок, - ревнивый идиот. Увидел его с Феликсом, и все, в башке что-то переключилось. Перестал думать. Взыграла гордость. А потом Хёнджин… А он не лучше. - О ГОСПАДЕЕ, - наигранно закатил глаза младшенький, - да сколько же можно слушать это бесконечное нытье!? В том, что между ними что-то есть - ни капли правды. Просто еще осенью, глядя на то, как киснет его друг, Чонин сам предложил поставить то злосчастное СП. И Минхо согласился. Ну прикол - так прикол. Чонин думал, что горемычный парень Минхо вернется, примчится, но не сработало. После Минхо заикнулся о том, что ему совсем неуютно жить у сестры. Комната старшего брата Ян пустовала – тот уже достаточно взрослый, чтобы жить самостоятельно, да родители младшего частенько бывают в поездках. «Вместе веселее. Часть коммуналки возьмешь на себя», - когда Чонин предлагал это, он и подумать не мог, что Минхо вообще согласится. Но хён быстро собрал вещи, сел в такси и привез кучу непонятного барахла. Чонин только недовольно цокал языком, глядя на то, что происходит вокруг, как комната его брата превращается в какой-то балаган со статуэтками, ароматными хренотеньками и бог.знает.еще.с.чем. Старшенький владел искусством кулинарии, в то время как Чонин может сжечь кухню в разгон до 0,03 секунды. Вечерами они ужинали вместе, иногда вообще включали телевизор и смотрели что-нибудь веселое. Или вестерны, которые так любит Минхо. Но никакой любви, чувств, отношений здесь не было. Просто друзья, взаимовыручка – Минхо нуждался в жилье и жилетке, чтобы выплакаться, а Чонину нужен кто-то, кто будет его стеной. Ну, и пожрать сготовить тоже. Жратва – это святое. Жрать и не толстеть – вообще черная магия. - Достал уже, - Чонин полез в карман куртки за мобильным телефоном. – Знаешь, мне сейчас хочется взять какую-нибудь сельдь и хорошенько натыкать ей в твою морду. - Чего?! – Старший возмутился. – Ты вообще помнишь, что хён здесь я? - А как тебе это!? – Чонин показал изображение маленьких детей на экране мобильного телефона. - Вашу ж матушку, ЭТО ЧТО ЗА АДСКИЕ СОЗДАНИЯ? – Минхо даже с качелей вскочил, и попытался дать деру, но Чонин оказался более прытким. - Я БУДУ БОМБИТЬ ТЕБЯ ФОТОГРАФИЯМИ ДЕТЕЙ ВСЯКИЙ РАЗ, КОГДА ТЫ НОЕШЬ, ЧТО ТЕБЕ ПЛОХО ЖИВЕТСЯ!! – Вопил Чонин, гоняясь за старшеньким и всякий раз тыча тому телефон в нос. Чонин – хороший друг. Всегда поддержит, всегда поймет. Просто жилеткой ему быть надоело. А потому растормошить, раскачать своего унылого друга кажется вполне приемлемым вариантом. - Знаешь, - они увалились вместе на песок, когда набегались до того состояния, когда в боках уже болит, - когда мне плохо, я просто иду в такое место, где можно поорать. - Серьезно? – Удивился Минхо. – Ты действительно орешь в пустоту? - Ну почему же? – Рассмеялся Чонин. – Не в пустоту. Вот смотри! Чонин указал пальцем в небо – на россыпь серебристых звезд на черном космическом полотне. - Видишь эту красоту? Почему бы хорошенько не проораться, типа восторгаясь? - И ты это серьезно сейч… Но договорить Минхо не успел – младшенький, набрав в легкие побольше воздуха, широко открыл рот и просто заорал во всю глотку. Орал так, что вечерние птицы испугались и покинули свои гнездах, расположенные в кронах деревьев. Орал так, словно за ним гонится стадо маньяков, при чем с голубеньким таким отенком. - ДА ЗАТКНИСЬ ТЫ! – Минхо попытался закрыть рот младшему рукой, но тот вырвался, и, наконец-то прекратив пугать собой весь внешний мир, хрипло рассмеялся. - Попробуй. Поможет. Вот увидишь! - Нет, - буркнул Минхо. – Я на эту херню не поведусь. - А вот и зря. Тогда я продолжу. И Чонин, вновь набирая в легкие воздуха, орал как ненормальный. Орал просто так, насколько позволяли голосовые связки. И, сам не понимая почему, словно заражаясь этим безумием, к его воплям присоединился Минхо. А потому что иногда просто хорошенько проораться – лучшее лекарство. ……………… Февральские вечера Сеула наполнены особенным волшебством. Близится весна, дни пропитаны солнцем, ранним теплом, а в воздухе витает аромат весеннего волшебства. Когда темнеет, начинается особенная магия: желание зажечь как можно больше огоньков, укутаться в теплое одеяло, и нежиться в нагретой постели. До утра. Касаться, никак не насыщаясь. Чувствовать под собой все шероховатости. Тактильная пытка. Оглаживать каждый изгиб, нырять во впадинки. Прикасаться к россыпи шелка в волосах. Пощекотать ресничный ряд. Очертить контуры губ, а после, притянув к себе за подбородок, слиться, соединиться в поцелуе. Вот, в чем магия февраля. В его бесконечных желаниях. В непрестанном влечении обладать. Весна близится. А с ней и новое начало, очередные свершения. И каждый раз сердце замирает, словно с новой надеждой.