Страшная сказка

Некогда детектив, а теперь, как он надеялся, помощник шерифа Пол Дискант, не отрывая взгляда от серой ленты девяносто пятого федерального шоссе, пересекающего штат Мэн почти строго с севера на юг, нашарил на пустующем пассажирском сиденье своего Ленд Ровера карту штата, купленную на заправке миль триста назад, и пристроил ее на руле. Навигатор завис. Последние сорок минут Пол ехал, ориентируясь исключительно на столбы с указанием миль, которые в этой глуши попадались хорошо если через два раза на третий, и изредка отделяющиеся от федеральной трассы дороги. Незадолго до того, как стрелка, обозначающая его местоположение среди сплошного зеленого моря лесов, застыла на экране на одной отметке, механический голос проскрипел «через шестьдесят две мили поверните направо». По расчетам Пола, нужный поворот был уже близко. Он бросил взгляд на карту — убедиться, что после съезда с федерального шоссе дорога, никуда не сворачивая, вела прямо в пункт его назначения. Найдя нужный городок — название было напечатано мелким шрифтом аккурат на линии сгиба, так что пришлось повозиться, чтобы его отыскать, — Пол уронил карту на колени и втопил педаль газа в пол. Конечно, от Эл Эй до штата Мэн было куда проще добраться самолетом, но после десяти месяцев в госпитале и двух операций по восстановлению простреленного горла Пол начал ценить жизнь в самых простых ее проявлениях, даже если они заключались в десяти-двенадцати часах за рулем, отсиженной заднице и липнущей к обивке кресла спине. Он был жив. После мучительной агонии на полу бандитского притона, после не менее мучительного восстановления и необходимости учиться заново дышать, глотать и говорить он все-таки был жив. Невеста бесследно исчезла в наполненном болью и морфиновым туманом промежутке между операциями. Капитан пару раз присылал корзины фруктов — обе отправились прямиком в сестринскую, потому что в ту пору Пол мог проглотить разве что пару ложек детского пюре или йогурта через соломинку. Реабилитолог и терапевт-фониатр, слушая, как он хрипит, сипит и заходится надсадным кашлем на каждом третьем слове, настоятельно советовали сменить климат на более прохладный и влажный. Дверь квартиры Пола, куда он вернулся в начале августа, когда его наконец выписали, едва удалось открыть из-за скопившейся за ней горы конвертов. Пол подхватил несколько штук сверху: счета, счета, реклама нового супермаркета, приглашение на ежегодное празднование в честь дня основания LAPD*, снова счета. Из приоткрытой дверцы холодильника пахнуло так, что глаза заслезились. Открывать ее дальше Пол не рискнул, вполне обоснованно опасаясь зародившихся там разумных форм жизни. В квартире справа, как обычно, ругались соседи. В квартире слева увлеченно трахались, сверху доносились барабанная дробь, басы электрогитары и сиплый голос, обладатель которого изо всех сил пытался подражать солисту «Металлики». Пол включил ноутбук — интернет не работал, но он знал пароль от соседского вай-фая — и открыл сайты вакансий. Через полчаса поисков выяснилось, что в маленьком городишке в штате Мэн уже почти два года пустует место помощника шерифа. Собеседование по телефону прошло забавно. Говорившая с ним женщина несколько раз переспросила: «Вы точно знаете, где мы находимся, и по-прежнему хотите эту работу?» Пол, глядя на маленькую точку на северо-востоке Соснового штата**, затерянную меж многочисленных озер в предгорьях Аппалачей, заверил ее, что знает и хочет. — И вы работали детективом в полицейском департаменте Лос-Анджелеса? — уточнила женщина. Помехи на линии искажали ее голос, и было трудно понять, сколько ей лет. — Все еще работаю, мэм, но хочу уйти, — ответил он, стараясь говорить не торопясь — связки быстро уставали, и чем дольше приходилось говорить, тем сильнее он начинал сипеть и задыхаться. Женщина помолчала, хмыкнула; ее удивление отчетливо чувствовалось даже на этом конце провода. — Ну что ж, пришлите мне свой послужной список. — Она продиктовала адрес электронной почты. — Если хотите, могу запросить у вашего начальства перевод. — Благодарю, мэм, но вы ведь знаете, как долго оформляются такие бумаги. Собеседница усмехнулась, и Пол решил, что она все-таки молода, может, на пару лет старше него. Они поговорили еще несколько минут, обменялись номерами телефонов, и Пол пообещал приехать самое позднее в конце месяца. «Жду тебя, помощник!» — донеслось из трубки напоследок. С непривычки на мягком, не больничном, матрасе было трудно уснуть. Кондиционер опять сломался, и с утра в горло словно насыпали песку. Пол позавтракал в любимой забегаловке, все еще избегая любой твердой еды, съездил в участок — лица коллег при виде него расцвели и тут же вытянулись, когда он объявил, что увольняется. Он выслушал получасовую лекцию капитана о мужестве, чести и стойкости и вышел под его нечитаемым взглядом, оставив на столе свое табельное и значок. Задерганные девушки в отделе кадров оформили Полу отпуск с последующим увольнением. Выдали бумаги, тут же отобрали, потому что выяснилось, что начальник департамента в мэрии и подписать документы некому, и велели возвращаться завтра. Пол пожелал им хорошего дня и, спустившись в отдел, принялся складывать личные вещи со своего стола в коробку. Кто-то смотрел на него мрачно, кто-то понимающе, но большинство, заваленные работой, вообще не обращали внимания. Пол еще раз оглядел стол, за которым провел последние четыре года, спустил ненужные бумаги в шредер и, подхватив ненамного потяжелевшую коробку, вышел под яркое калифорнийское солнце. Бумаги подписали только в понедельник, но Полу и без них нашлось чем заняться. Он продал свой пижонский красный седан и купил подержанный джип Ленд Ровер девяносто пятого года выпуска, который большую часть своей жизни провел на сухих и пыльных городских улицах, а потому был в более чем удовлетворительном состоянии. Владелец здания, узнав, что Пол разрывает договор аренды, не обрадовался. Но это был усталый тучный мужчина пятидесяти шести лет, замученный многочисленной родней и одышкой, и Полу в конце концов даже удалось уговорить не брать с него штраф — о разрыве договора нужно было предупреждать за три месяца. Вещей, когда он принялся их собирать, оказалось немногим больше, чем он забрал из участка. Он долго смотрел на офисные костюмы, сомневаясь в их необходимости на работе в штате Мэн, особенно при том, что он похудел в больнице фунтов на тридцать и пиджаки стали слишком свободны в плечах. В итоге все же побросал их на дно коробки. Вопреки опасениям, после того, как все, что не отправилось в мусорные мешки, было разложено по коробкам и погружено в машину, в салоне Ленд Ровера осталось еще достаточно места. В понедельник Пол выпил кофе на непривычно пустой и гулкой кухне. Щурясь в окно на яркий солнечный свет, упаковал в последнюю коробку кофеварку и кружку с термосом. Запер дверь и занес оба комплекта ключей консьержу. Через час с небольшим — проклятые утренние пробки! — он был в участке, но заходить в отдел не стал. Забрал документы у задерганных девушек в отделе кадров и получил расчет. Вместе с накоплениями, которые он снял, закрывая счет в банке, — две тысячи четыреста тридцать пять долларов сорок два цента, — получалось что-то около пяти тысяч. На путешествие до Мэна и первое время должно было хватить. Выйдя из здания полицейского департамента, Пол несколько минут растерянно оглядывал парковку в поисках своего седана и вздрогнул, когда, отзываясь на нажатие кнопки на брелке, совсем рядом пиликнул, отключая сигнализацию, джип. Пол потряс головой, забрался в нагревшуюся до девяноста пяти градусов машину, торопливо включил кондиционер и, засунув в бардачок конверт с документами, положил руки на руль. Коричневая коробка здания полицейского департамента сияла на солнце, словно незыблемый и нерушимый монумент — символ постоянства и надежности, олицетворение единственной жизни, которую Пол знал. Шрам, начинающийся под подбородком и заканчивающийся на полдюйма ниже ямки ключиц, заныл. Пола передернуло. Он взглянул на составленные на заднем сиденье коробки, потряс головой, нацепил солнечные очки, развернулся и вырулил с парковки на шумную и загруженную Дилейни-стрит, ведущую в сторону Риверсайда и Сан-Бернадино, где город пересекало пятнадцатое федеральное шоссе, постепенно забиравшее на север до самого Солт-Лейк-Сити. Здание департамента в зеркале заднего вида становилось все меньше и меньше. От Солт-Лейк-Сити Пол двинул по восьмидесятому через унылые пейзажи Вайоминга и Небраски, бесконечные, ровные как стол степи Айовы и глухие леса Иллинойса. От Чикаго мимо озер и до Массачусетса он двигался по девяностому. Бостон покинул по девяносто пятому и с тех пор уверенно держал на север, никуда не сворачивая. На все путешествие ушло двадцать два дня. Двадцать третий как раз подходил к концу. Пол ехал сколько мог, останавливался, когда уставал, отдыхал и ехал снова. Он пил кофе из термоса, сидя на теплом капоте на вершине холмов, с которых открывались волшебной красоты виды на раскинувшиеся впереди края. В закусочных, где местные жители собирались вечерами, чтобы обсудить правительство, проблемы, виды на урожай и растущие цены, он вполуха прислушивался к брюзжанию с ощущением удивительной легкости внутри оттого, что наутро он двинется вперед за горизонт, а они останутся тут со своими кабальными ставками по кредитам и налогами. Конечно, это была иллюзия абсолютной свободы, но Пол был рад, что эти двадцать три дня у него были. Нужный поворот он все-таки чуть не пропустил. Высоченные ели стояли плотной стеной, и не обозначенный никаким указателем поворот мелькнул слева быстрее, чем Пол успел осознать увиденное. Он ударил по тормозам — шины взвизгнули, в спинку сиденья ткнулась одна из коробок — сдал назад и, сверившись с картой, съехал с шоссе. Пришлось здорово сбросить скорость — покрытие было хорошим, но дорога петляла, будто ее прокладывали пьяные гномы. Местность выглядела дикой, и Пол не хотел начинать знакомство с новым местом с выскребания ошметков какого-нибудь неосторожного Бемби из решетки радиатора. От шоссе до города было что-то около пятнадцати миль. На четырнадцатой Пол встревожился было, потому что на обочинах, густо поросших кустарником и травой, по-прежнему не было никаких указателей или знаков, которые свидетельствовали бы о приближении города. «Через одну милю шестьсот ярдов снизьте скорость, вы въезжаете в городскую черту», — раздалось вдруг из навигатора. Пол подпрыгнул от неожиданности, больно ударился головой о крышу, едва не выпустил руль, но, чертыхнувшись, выровнял вильнувшую машину. — Твою ж мать! — ругнулся он. Справа в траве мелькнула деревянная вывеска с надписью «Добро пожаловать в…». Названия города было не видно за высокой травой. «Через одну милю четыреста ярдов снизьте скорость, вы въезжаете в городскую черту», — услужливо подсказал навигатор. На экране теперь отображалась карта, по которой синяя стрелка, обозначавшая Ленд Ровер, двигалась к расчерченным аккуратными квадратами городским кварталам. «Через одну милю двести…» — начал навигатор, но Пол, проворчав: «Заткнись», — выключил голосовое оповещение. Деревья расступились как-то незаметно. Только что он ехал в зеленом тоннеле, сквозь высокие и плотные стены которого едва пробивался солнечный свет, потом ели уступили место раскидистым вязам, буйным зарослям терновника и стройным букам с серебристыми стволами, а вскоре перед ним и вовсе раскинулся городок, каких за последние три недели он миновал немерено. Аккуратные, прямые, как по линейке, улочки, невысокие — один-два этажа — дома. Старомодный силуэт башни ратуши ясно вырисовывался впереди. Здесь и там виднелись разные лавчонки, семейные магазинчики — в таких городках бизнес переходит по наследству из поколения в поколение, — булочные и кофейни. «Старбакса-то тут точно не сыщешь», — с отстраненным сожалением подумал Пол. Кое-где по обочинам были припаркованы машины — ничего выпуском позднее середины восьмидесятых. Прохожие двигались неторопливо, останавливаясь поговорить, казалось, с каждым встречным. По всему было видно, что жизнь в городке протекала степенно и размеренно. Не сигналили клаксоны, не пищали светофоры на перекрестках, не галдели прохожие, не визжали шины, дети на скейтбордах и роликах не носились, словно камикадзе. Никто не совал прохожим под нос рекламные флаеры. В воздухе пахло не выхлопными газами и подземкой, а еловыми ветками, какой-то травой и корицей — через дорогу наискосок была открыта дверь маленького кафе. «Господи, я обожаю это место», — сказал себе Пол и подпрыгнул, когда сзади раздался резкий гудок клаксона. Он обернулся было, но просигналившая ему машина — темно-коричневый Додж Крайслер семьдесят четвертого года — уже объезжала его с правой стороны. Сидевший за рулем благообразный старичок с любопытством заглянул в окна его машины. Пол опустил стекло. — Извините, сэр! — сказал он, только сейчас сообразив, что остановился буквально посреди дороги на въезде в город. Старик с ног до головы окинул его внимательным взглядом, и, видимо придя к какому-то выводу, тоже опустил свое окно. — Нужна помощь, сынок? Электроника в этих новомодных машинах так и летит. Пол с трудом удержался от улыбки. — С машиной все в порядке, благодарю вас, сэр. Если не трудно, не могли бы вы подсказать мне, как проехать к полицейскому участку? — Такая тирада за один раз далась ему нелегко, и старик прищурился. — Случилось что-то? — живо поинтересовалась ехавшая с ним леди — такая же благообразная и седая. — Нет, мэм, — Пол покачал головой, — я вроде как еду на работу устраиваться. Глаза стариков удивленно расширились. Цепкий взгляд пожилой миссис зашарил по усталому после многочасовой езды лицу Пола, его запыленной машине и сложенным на заднем сиденье коробкам. Пол не сомневался, что он не успеет добраться до участка, а уже весь город будет знать о нем все подробности. — Видишь ратушу впереди? — Старик опомнился от изумления. — Так точно, сэр. — Поезжай до нее, потом направо. Мне думается, большую зеленую вывеску с надписью «Полицейский участок» ты никак не пропустишь. — Благодарю вас, сэр. — Пол улыбнулся, кивнул пожилой миссис и тронулся с места, сбросив скорость до положенных в городской черте двадцати пяти миль в час, несмотря на то, что машин на улицах было не так уж много. Вблизи башня ратуши выглядела совсем не такой высокой, как издалека. Старомодные часы с большим циферблатом показывали начало четвертого пополудни. Пол искренне понадеялся, что шериф еще в офисе. Он свернул направо — улица мало чем отличалась от той, по которой он въехал в город, но гордо именовалась Централ-Стрит. Навигатор подтвердил, что она тянулась строго с запада на восток из одного конца города в другой. Полицейский участок представлял собой одноэтажное здание, выглядевшее как минимум на четверть века моложе своих соседей. На тщательно разлинованной парковке стоял маленький желтый Фольксваген Жук и две полицейские машины. Пол припарковался рядом с «жуком», заглушил двигатель и с минуту просто сидел, уронив голову на подголовник. Ощущение беззаботной свободы постепенно улетучивалось, но Пол отпускал его без сожаления — впереди лежал увлекательный квест обустройства на новом месте и вливания в новый коллектив. В конце концов он нашарил в бардачке пакет с документами, по привычке закрыл в машине все окна и, вынув ключи из замка зажигания, захлопнул дверь. Воздух был густой и влажный — побережье находилось всего в паре миль к востоку, а вблизи города, если верить карте, находилось несколько озер. Пол благодарно похлопал машину по теплому капоту, взбежал по широким ступеням и потянул на себя стеклянную дверь. Участок оказался достаточно просторным помещением, задняя часть которого была выделена под камеры предварительного заключения. Обе пустовали. В передней части располагался стол дежурного с тихо гудящим компьютером и кипой бумаг, рассованных по вертикальным и горизонтальным лоткам, с десяток громоздких серых ящиков с картотекой, стулья для посетителей. На одной стене висела подробная карта округа, на другой — синий флаг штата с вычурной эмблемой и девизом «Dirigo»***. Слева от двери находился небольшой кабинет, отделенный от остального помещения конструкцией из металлических направляющих и прозрачного пластика. Внутри тоже был стол с компьютером, на стене за ним висел портрет улыбающегося полного мужчины с широким носом и маленьким ртом — вероятно, губернатора — и звездно-полосатое полотнище. Из этого-то закутка и вышла на звук открывшейся двери невысокая — ему по плечо — худая блондинка лет тридцати пяти, старательно пытающаяся выглядеть на двадцать восемь. Она, прищурившись, оглядела его с ног до головы и, уперев руки в бока, недоверчиво спросила. — Пол Дискант? — Так точно, мэм. В ваше распоряжение прибыл. Она покачала головой, словно все еще не могла в это поверить, улыбнулась и протянула узкую тонкую ладонь. — Эмма Свон. Шериф. Добро пожаловать в Сторибрук, помощник.