«Бренной жизни краткий миг Превратится в бесконечность, Мир падет у ног твоих И любовь продлится вечность. Так простись же с мирской суетой, И взамен обретешь бессмертие, Лишь доверься мне, Лети же со мной Над пропастью, над бездной между светом и тьмой — Сквозь время и пространство над грешною землей Все сердцем повинуясь только страсти одной! Сомнения ложные прочь! Вселенная, и мы, и ночь!» © «Кромешная тьма» (мюзикл «Бал Вампиров»)
— Что, Карачун вас побери, это опять было такое? — слышит Маша голос отца, открывая дверь в квартиру. В голове у неё сейчас лёгкий туман, ведь, Никита целует так, что взорваться от счастья хочется, а губы до сих пор немного жжёт от покусываний. — Прости, что опоздала, пап! — кричит она из прихожей, — Пришлось немного задержаться. Взъерошенный отец тут же выскочил из двери в гостиную, для начала схватил дочь в охапку так, что стало трудно дышать, а потом принялся ощупывать, будто проверяя на целостность: — Ты как? Что-то болит? Головой не ударилась? — Да что случилось то, пап? — Маша озадаченно смотрела на обеспокоенного отца. — Меня дважды швырнуло в стену, да с такой силой, что сам испугался! Ты то как? И Никита? — Нормально всё, — Маша пожала плечами, — Никто меня в стены не швырял. Отец воздел глаза к потолку и выдохнул. — Не переживай, — она скинула ботинки, и стала разматывать шарф, — Мы сегодня еще одну девочку нашли. Она и есть источник этих волн. К Морозу отвели. — предрекая вопрос, быстро сказала она, — Он придумает, что с этим делать. — Надеюсь. Подожди, опять целовались? — он внимательно всмотрелся в лицо дочери, прячущей счастливое выражение, затем рассмеялся, — Ладно тебе, пойдем ужинать.~*~*~*~
— Добро пожаловать в мою скромную обитель. — Казимир пропустил Василису в холл огромного дома, — Всё моё — твоё. Девушка была в восторге от полета на огнедышке, а сейчас просто открыла рот от шока. — Просто скажи мне, что ты не какой-нибудь бандит. — он щелкнул выключателем, и потрясение Василисы увеличилось во стократ, — Или махинатор. — Нет, — рассмеялся Казимир, — У меня есть небольшой бизнес. — Хочешь сказать, что небольшой бизнес помогает позволить себе огромный участок с домом на Рублёвке? Ха-ха, так я и поверила. — У Морозова целая корпорация на вершине торгового центра, и весь этаж, на котором он живет в гордом одиночестве, и вся эта его собственность — почти в центре Москвы, а ты удивляешься дому на Рублёвке. — мужчина покачал головой, — У него всё гораздо масштабнее, так что не переживай, я здесь законный хозяин и бизнес у меня небольшой. Идем, покажу твои комнаты. Они поднялись на второй этаж, Казимир объяснял, какая дверь куда ведет, попутно включая свет. Затем остановился перед очередной дверью. Василиса застыла в метре от него, ожидая, что будет дальше. - За этой дверью твоя новая жизнь. - сказал он, отступая в сторону, своим действием предлагая ей самостоятельно открыть дверь. Василиса долго смотрела на ручку двери, взгляд её то наполнялся радостью, то печалью. В конце концов девушка преисполнилась решимости и с фразой: - Гори, страдание. - смело открыла дверь. Уютная, просторная спальня, встретила обилием света и воздуха, огромная кровать с балдахином казалась невесомой - создавалось впечатление, что она парила над полом. Шкаф-купе с зеркальными дверцами до потолка, создавал иллюзию портала, расширяя пространство. В углу, рядом с панорамным окном, обнаружился компьютерный стол с современным ноутбуком и различными гаджетами к нему. Василиса еще раз осмотрела всё, не веря в своё счастье и с глухим "Ух!" привалилась к стене, ощутимо ударившись лопатками. Чувство отдаленной боли, заставило поверить, что всё это происходит сейчас с ней. - Оставлю тебя осваиваться. - зазвучавший голос, заставил вздрогнуть и вспомнить, что она не одна здесь, - Спустишься к ужину? - Во сколько? Казимир характерным движением встряхнул рукой, извлекая из под рукава смарт-часы и вглядываясь в них. - В восемь. - Хорошо. Мужчина закрыл за ней дверь и весь обратился в слух. Василиса стекла по стеночке и тихо заревела, выплакивая всю боль, что испытала до сегодняшнего вечера. А когда боль ушла, настало время слезам радости, которые не помешали скинуть с себя осточертевшую, старую одежду, расчесать волосы тем, что обнаружилось в выдвижном ящике тумбочки под раковиной в примыкавшей ванной комнате, и встать под согревающие струи душа. Когда она вышла, обёрнутая банным полотенцем, на краю двуспальной кровати лежал комплект одежды: махровая пижама, халат, носки. Мягкие тапочки ожидали здесь же на полу. И это вызвало новый поток слёз - никто ещё не заботился о ней так. Но часы на прикроватной тумбе неумолимо показывали без пятнадцати восемь, а значит пора было спускаться к ужину. Василиса вытерла лицо от слез и быстро оделась. Ужин уже ждал в большой кухне-столовой, но не на большущем обеденном столе, рассчитанном на небольшой, скажем, пир, а на острове для приготовления пищи, сервированный по тарелкам на две персоны. Возле острова стояли барные стулья. Хозяина дома здесь не наблюдалось, потому Василиса позволила себе украдкой осмотреться. Кипельно-белый гарнитур разбавляли черные пятна встраиваемой техники. Панорамное окно открывало вид на внутренний двор, если лужайку, укрытую снегом и которой не видно края, можно было так назвать. Девушка подошла к окну и уставилась в ночную синь, обняв себя руками. "Это всё - его. И он тут живет совсем один. Ни горничной, ни охраны, ни домработницы, ни водителя, ровным счетом ни-ко-го. Будто попала в логово тихого шизофреника. Или умело скрывающегося маньяка-убийцы. Брр!" - дрожь сдержать не удалось, и девушка передернула плечами. - Что, так и не согрелась? - голос за спиной выражает участие и заботу, но звучит так неожиданно, что Василиса в испуганном прыжке разворачивается на сто восемьдесят градусов. - Ты меня напугал! - с укором шепчет девушка, наблюдая, как тот, кого она недавно окрестила маньяком-убийцей, раскладывает на столешнице столовые приборы. Сейчас он выглядел очень по домашнему - спальные брюки, слегка облегающая футболка, подвязанный конский хвост волос и босые ноги. И сейчас она поняла, что он на самом деле гораздо моложе, чем кажется на первый взгляд. - Извини. - Казимир не скрывает улыбки, и усаживается на барный стул, подогнув под себя ногу, - Попробуй суп. Он вкусный. Василиса движется к столу, выходя на свет от лампы над разделочным островом, и мужчина тут же различает красные глаза и опухший нос. Девушка взбирается на стул и берет ложку, зачерпывая томатный крем-суп. Держит на языке, чтобы распробовать, затем выдает вердикт: - Очень вкусный. Некоторое время проходит в молчании, разбавляемое звоном столовых приборов о тарелки. И оно ничуть не тяготит обоих - видимо, эти двое настолько привыкли к одиночеству. Затем Казимир задает интересующий его вопрос: - Что завтра планируешь делать? - Думаю, что схожу к Морозову. - Василиса заправляет прядь за ухо и глядит на него своими разноцветными глазами, - Всё-таки учится надо. А то наше знакомство началось с того, что я пришпилила его к стене. Казимир захохотал так, что тарелки принялись позвякивать на столе, а сам он едва не свалился со стула. Девушка, откровенно не понимая сути веселья, настороженно смотрела него. - Это так смешно, что я могу причинить другому вред? - уловив нотки обиды в её голосе, мужчина перестал хохотать. Смех перетек в извиняющуюся улыбку. - Прости мне эту реакцию. - Казимир покачал головой и, не удержав еще одного смешка, поспешил объянить, - В плане магических способностей мы с Мираном давние соперники. Я просто представил его лицо в этот момент. И ты - такая хрупкая, а он явно не ожидал такого подвоха. - Ну... - Василиса смущенно улыбнулась, опустив голову, понимая теперь его веселье, - Точно описать это не смогу, но лицо было примечательное. Она стрельнула в него глазами, уловив в таком же взгляде задорные смешинки, затем резко стала серьёзной. Тряхнула волосами, убирая пряди от лица, и в упор посмотрела на него. - Казимир, зачем я тебе? И как отплатить тебе за всё? Он перестал улыбаться. Опустил взгляд в чашку с ягодным чаем. - Да просто устал я. - вздох широкой груди, - Устал от того, что всё время один. Даже поговорить не с кем, кроме огнедышки и собственного отражения в зеркале. А отплатить... Будь рядом. Этого достаточно.~*~*~*~
Мальчик лет семи на вид выбрался из укрытия. Пока отец был здесь, он вздрагивал при каждом звуке, страшась, что его обнаружат в любой миг. А это означало горящее от боли ухо. Большего наказания любимый родитель к нему не применял. Здесь была алхимическая лаборатория. Различные мензурки и склянки, в которых причудливо отражался падавший прямо с потолка яркий свет. Но главное сокровище было не на столе или в пробирках с самыми разными варами и жидкостями. Мальчишка подошёл к огромному ледяному цветку, прозрачному, словно слеза, и переливающемуся, будто холодный свет, который так часто дарила ему мама, когда было совсем одиноко. Цветок возвышался на ледяном столпе в пять локтей в высоту. В сердцевине из лепестков спала девочка, совсем крошечная с огненно рыжим ореолом крупно вьющихся волос. Сон её был не колеблем, сокрыт под толщей кристально чистого льда. Мальчик стоял и смотрел на это чудо приоткрыв рот. Рука сама потянулась вперед, пальцы коснулись ледяного столпа... - Ты кто? - послышалось из другого конца помещения. Мальчик обернулся на звук. На него с интересом смотрели два тёплых карих глаза. Девочка лет пяти выглядывала из-за стола, рыжие локоны рассыпались по плечам свободной волной, простое белое полотняное платье и босые ноги. А еще она была прозрачной. Мальчик отчетливо видел стену сквозь неё. - Я - Карачун, - он не оборачиваясь указал на цветок, - Это ты там? - Угу, - она кивнула и вышла из-за укрытия. - Как тебя зовут? - Тятя Елеазар меня Васёнкой называет. - Тятя? - Карачун был удивлён, ведь отец утверждал, что он его единственный сын. - Ну... он сказал, что создал меня. - девочка погрустнела, - И я не знаю зачем. - Не грусти. - мальчик приблизился к ней и, выставив руку ладонью вверх, создал из воздуха большую, красивую снежинку, - Вот. Давай дружить! Она рассмеялась, захлопала в ладоши и попыталась взять снежинку. Но прекрасное творение прошло сквозь руки. Васёнка взглянула в сторону собственного ледяного плена. - Если бы я смогла оттуда выбраться... Мы, наверное, могли бы поиграть. Карачун взглянул на цветок. Снежинка упала на пол и со звоном раскололась. - Я что-нибудь придумаю. С тех пор Васёнка ждала Карачуна каждый день. А он рассказывал ей истории обо всём, что видел за пределами этой комнаты, создавал целые сценки из снежинок, и глубоко внутри досадовал, что снег может быть только белым.~*~*~*~
Казимир проснулся посреди ночи. "Приснится же всякое!" Потёр сонные глаза и повернулся на бок, чтобы снова заснуть.