Импровизация на тему Импровизация

— Знаю... Они поднимает свои голубые глаза к небу. К такому же голубому и холодному в это утро. Он не может сдержать голубых горячих слез, стекающих по порозовевшим от мороза щекам. — Да, я знаю... Холодный бетон под босыми ногами жжётся, но совсем скоро он не будет чувствовать. Да, не будет. И да, он знает. Секунды, лёгкость, боль и тьма. И чужой (родной) кабинет. И чужое (родное) лицо. И чужая, холодная грусть. Не более. (Как он думает. Он ещё может думать?) Сквозняк из окна не трогает его, хотя он всегда был чувствителен к холоду. Занавески приятно взгляду колышатся на ветру и Арсений с равнодушием отмечает что даже "здесь" он проходит сквозь. Здесь. Да, он здесь. Где? Там где работает его причина. И эта причина для всего сидит сейчас с папкой по его делу и тупо пялиться на неё. Потому что не знает. Что он в нем нашёл? Торчащие уши? Высокий рост? Мягкие объятия?... Глубокий взгляд зелёных глаз?... Безразличие?... Чувства, которых нет? Боль - вот что он нашёл. Он проходит мимо тумбочки и что то с глухим стуком падает на синий ковёр. Ваза? Антон дёргается на звук и встаёт со своего места. — Что вы делаете в моем кабинете? Когда вы вошли... Арсений?... Его взгляд меняется за секунды, он пораженно выходит из за стола в своем чёрном костюме, сейчас таком помятом. — Ты меня видишь? — Конечно я тебя вижу, ты стоишь на моем синем ковре босиком... Почему ты босиком? — Потому что меня нет?... Арсений растерянно и смущённо поджимает пальцы на ногах, совсем не чувствуя ворс ковра и вздыхает. Антон вздыхает в ответ, разворачиваясь к стене лицом в своём маленьком кабинете. В дверь стучат и Арсений, запнувшись об свои ноги и пройдя сквозь тумбочку, кажется, задевает пару стоящих внутри предметов. В кабинет заходит Дмитрий, сотрудник того же отдела полиции что и Антон, ну и по совместительству их общий друг. Антон кидает взгляды на Арсения, стоя столбом у стола, пока Дима кладет какие то документы к нему в папки, поджимает губы и подозрительно косится туда где, по идее, стоит Арсений. Антон заметив взгляд друга побледнел. – А... Арс... – Антох, я понимаю что тебе намного больнее чем нам, ты с ним знаком дольше да и... Сам знаешь. В общем я что пришел то... А, в субботу похороны, придешь? Нас всех отпустят с работы, ты, может, отоспишься, попрощаешься там, все дела... Позов замялся, нервно поправляя манжеты на рубашке и торопливо попрощался и вышел. Арсений тихо вздохнул. – Ах...точно, похороны. Он отрешенно моргнул пару раз и присел у стены под окном. Антон, опустив глаза в пол, стоит еще какое то время неподвижно, а потом закрывает окно, не взглянув на призрака и падает в кресло. – Я сошел с ума... Каждое его слово совпадало с массирующими движениями по вискам от чего Арсений легко улыбнулся. Этот парень любыми действиями даже без контекста мог заставить его чувствовать легкую радость. Да и не только, он просто заставлял его чувствовать. До конца рабочего дня они просидели в тишине. В такой же тишине и попрощались. Антон уехал домой, к девушке, которая опять будет лезть и мелькать перед глазами. Арсений остался. Он призрак и дом у него теперь - весь мир. Антон вздрагивает, когда находит его в том же положении что оставил и вчера. – Ты просидел здесь всю ночь?... – Конечно, я же призрак. Для меня здесь больше ничего не существует. И эти слова Антону по сердцу словно ржавым гвоздем по фарфору из ружья. Еще один раз и взорвется. И не важно что: ружье, сам Антон или фарфор потому что ничего уже нет, есть только легкая грустная правда в голубых глазах напротив. Именно грустная, потому что ничего легче этого слова нет и в месте с тем нет ничего тяжелее слышать это и понимать. Осознавать и принимать. Им правда ничего не исправить. Им, потому что виноваты оба, а возможно и никто из них, ведь... Антон мнется и предлагает существовать в его квартире, но Арсений долго отказывается потому что у Антона вообще то есть своя личная жизнь и вторгаться в нее, даже под предлогом призрака Арсений не сможет. Не заставит себя. Нет. И все равно он находится здесь. В квартире Антона, среди новогодних украшений, видит как тушуется и смущается Антон в его присутствии, когда девушка лезет с объятиями и поцелуями, убегает в соседнюю комнату сквозь стену и, кажется, слышит как Антон, прокричав его имя врезался в ту же стену. Арсений снова смеется. А вот остальным в квартире не до смеха. Для всех Арсений умер месяц назад. Антон входит в комнату, потирая ушибленный лоб, в руках у него шоколадка, на часах без трех минут новый год, а в телевизоре обращение президента вот вот закончится. Ну не дурак ли? Так думает Арсений, устраиваясь на подоконнике минутами ранее. – Знаешь, мне совсем не хочется говорить такое... Но мне теперь и тяжело и легко одновременно. Антон подходит ближе к призраку, вставшему на против. – Тебя нет и я могу, наверное, отпустить прошлое и забыть как страшный сон, могу сказать тебе кое что и не быть осмеянным тобой, возможно, ох боже, что я говорю. Он закрывается шоколадкой Риттер Спорт от Арсения, его руки подрагивают. – Ты вроде любишь эту марку, да? Я же правильно понял?... Арсений тепло улыбается, слова, которые сказал Антон ранее он не берет в голову. Потому что да, он знает. Знает что всем стало легче в какой то степени. Он немного боязливо тянет руку к сладости и с удивлением замечает, что он может ее взять. Антон мнется рядом, сгорбившись. По телевизору звучат первые удары курантов. Они оба чувствуют странное волнение. Как будто сейчас придут и скажут: вот и все, пора. Арсений сжимает в руке шоколад, взволнованно пытаясь подобрать какие то слова, для чего - сам не знает, но думает, что сказать нужно. Антон и сам дергается от ударов. Осталось восемь. – Арс, я люблю тебя. Осталось шесть. Арсений в ступоре стоит несколько ударов и когда звучит восьмой удар врезается поцелуем в чужие губы. Антон сжимает чужую талию, наконец то не проходя сквозь, кажется, даже чувствуя фантомное тепло. Арсений торопливо шепчет сквозь слезы и поцелуи то, что он желает Антону в следующем году и в жизни в целом. Четыре. – Пообещай, что будешь долго жить и доживешь до старости. Три. – Я не смогу без тебя, Арс, не смогу. – Прошу, пообещай. Два. – Я встречу тебя, может быть, если ты все еще захочешь меня видеть после- Глубокий, прощальный, горький поцелуй. Один. На пол, рядом с ногами Антона падает шоколадка Риттер Спорт.