Импровизация на тему Импровизация

У Антона на запястьях две татуировки Да и Нет. Когда он задает себе вопрос "Хочешь умереть?" ответ может быть только один. Пока рука с тату Нет исполосована ровной лесенкой шрамов поперек. Догадайтесь почему рука с ответом Да все еще чиста. Ответ прост. Она для продольного сечения. Сегодня день паршивый. Не просто плохой или не очень. Именно паршивый. Дождь не переставая льется целый день. Толстовка мокрая насквозь, кеды тоже. Антон бредёт с работы, изредка поднимая взгляды на прохожих. Устал. Тяжело так, что вздохнуть полностью просто невозможно. А может это просто тяжесть мокрых вещей или простуда. Утро начинает так же плохо как закончился прошлый день. Кофе, пустой холодильник, холод в квартире, слабость от температуры, кашель. Все таки простыл. Холст купленный когда то давно покрыт пылью. Кажется краски засохли. Жаль. Антону очень хотелось нарисовать хоть что нибудь, но времени суток ему хватало только на две работы и трёхчасовой сон. Наверное, мечту пора выкинуть. На удивление прогнозам погоды сегодня было солнечно. Настолько, что больная от недосыпа голова Антона не воспринимала свет без резкой боли в глазах. Лавируя между городской спешащей толпой он все таки задел кого то плечом и, скомкано извинившись, убежал, запомнив растерянные голубые глаза незнакомца. Вроде его окликнули но он не придал этому значения, скрываясь в метро. *** – Арсений, почему твое солнце синее? Воспитательница склоняется над ним, разглядывая пестрый рисунок. – Синее? Мальчик хмурит бровки, на пару минут замолкая. – А какого цвета солнце? Мир маленького Арсюши состоит из самых разных оттенков серого и черного. Он не знает какого цвета он носит одежду, не знает какого цвета карандаши, которые он держит в руках. Но он знает, что носки на нем в полоску, а значит они или в синюю и голубую полоску, или в желтую и оранжевую. Теперь он знает, что этот темный серый карандаш - синий и дома, спрашивая у папы какого цвета каждый карандаш расставляет их в определенном порядке и запоминает. Чтобы солнце на его рисунках было только желтым. Мир взрослого Арсения Сергеевича по прежнему состоял из серой палитры, но теперь он понимал, что рубашки с темной строчкой на манжетах обычно белые или светло голубые. Знал, что его любимая футболка с черепом - черно белая, знал, что марихуана на носках - зеленая. Он знал цвет почти каждой своей вещи в доме и совсем не любил покупать новые. Мама ласково называла его консерватором. Его вечный статус в твиттере - "Вижу сквозь черно белый фильтр". Сейчас он опаздывает на работу, раздраженно постукивая пальцами по рулю, стоя в пробке. Он - актер. Не передать словами как ему нравилось работать в театре, отыгрывать роли, разговаривать с людьми, шутить. Вести себя так, будто он правильный. В перерыве между следующей отыгровкой Арсений спускается за кофе. Есть время прогуляться до метро и обратно. Кофе выпит, красивый (вроде бы, Арс не мог в полной мере оценить сочетание красок) стаканчик летит в мусорку, а в плечо Арсения влетает незнакомец, пошатнувшийся и убегающий к метро дальше. У Арсения в голове что то щелкает, когда вместо привычных серых цветов он видит совершенно новый в глазах незнакомца, когда они сталкиваются. Он окликает его, но, кажется тот не слышит. А Арсений в чем то среднем между паникой и радостью. Он черт побери увидел другой цвет. В полной растерянности он возвращается к работе и выкинуть эти глаза из головы не удается. – Слушай, Поз, ты же вроде как доктор. – Ну и, что с того? Они пьют воду в конце рабочего дня, собираясь по домам. Дима был почти единственный в коллективе кто знал об ахроматопсии Арсения. Остальные считали что у него просто нет вкуса. – А может быть что, ну... Я начну видеть цвета? Ну вдруг, а? – Послушай, я понимаю что тебе поднадоело уже, но в нашей медицине такое ещё не лечилось толком. А что? Почему вдруг спрашиваешь? – Да я тут... Арсений рассказывает о том, как встретил незнакомца у метро и как увидел новый цвет в своей палитре, но какой - не знал. Друг усиленно старался выудить из друга название цвета но получал в ответ лишь мечтательное и растерянное: – Яркий... Дома Арсений решает подкараулить этого человека, что бы... Чтобы что? Узнать его получше? Спросить про цвет глаз? Стать знакомыми? Арсений не решил, но обещал себе подумать над этим утром. А Антон домой приходит к восьми и заваливается спать. В десять - ночной клуб, к девяти утра домой, трехчасовой сон и к часу - в магазин. Паршиво. Утром Арсений встаёт с предвкушением и интересом к новой встрече, если она, конечно, произойдет. Парень начинает маячить на горизонте как раз когда заканчивается перерыв у Арсения. – Постой, пожалуйста, постой... Арсений хватает его из толпы за локоть и снова, снова теряется от смены цвета с серого, на этот яркий... Ему показалось или машина на заднем фоне проехала тоже не серого цвета? – Вам чего? Антон выдергивает руку из чужого захвата, сильнее натягивая на лицо капюшон от пристального внимания человека. – Да я...я...хотел спросить... А какого цвета у вас глаза? Антон смотрит на него как на идиота и фыркает. – Если вы какой-то очередной тиктокер то я пропишу тебе по хлебалу, потому что мне надо на работу. – Нет-нет, нет, нет, я просто... Мне это нужно, лично для себя. Антон снова смотрит на него недовольно, показательно смотрит на него с ног до головы и только потом устало произносит: – Ну зелёные и что? – Зелёные... Арсений радостно смакует это слово на языке, внутри все распирало от странного счастья. Зелёные глаза. Зелёный цвет. Теперь он определенно его любимый. – Я могу идти? Антон с наездом приподнимает бровь, всем видом показывая что ну чувак блин отстань. – Да... А! Нет, стойте! Он хватает снова за локоть парня, уже успевшего отойти. – А можно ваш номер телефона? – Чё? Совсем что ли, я не пидор. – Да нет, я, постойте же!... Но Антон раздражённо дёрнув шнурки на худи убежал в метро. Арсений вздыхает. Ну, сегодня он узнал как выглядит зелёный. Ярко, хмуро, с трёхдневной щетиной, в мешковатой поношенной одежде и высоким ростом. Мило. Несколько следующих дней парень не появлялся на этой улице, возможно, в эти дни он на работу не ходил. Подловив его снова в конце недели, Арсению все же удалось уговорить парня с красивым именем Антон дать свой номер. – Графское какое-то у вас имечко, Арсений. С этими словами они попрощались и разошлись. Первым звонит Арсений. Антон, уставший и задолбанный работой нехотя отвечает на звонок, заваливаясь на кровать. – Привет, это Арсений! – Я понял. – Извини, мне очень нужно с тобой встретиться как-нибудь, когда ты свободен? Антон бросил взгляд на прошлогодний календарь и, помолчав минуту, ответил. – Ну где-то через три дня у меня выходной. – Отлично! Встретимся в кафе у того метро? – Какого еще...а, метро. Да, давай вечером. – Отлично, договорились! Спокойной ночи! – Ага... Антон, сбросив на звонок, повернулся на бок и заснул. Из трёх часов у него осталось два с половиной. В кафе Антон почему то выглядел крайне не вписывающимся в интерьер. Солнце клонилось к закату и все время до встречи он спал и по идее он должен был выспаться, но все равно невольно зевал время от времени. Арсений же в интерьер кафе вписывался идеально. Даже в своих рваных джинсах. Антон невольно хватает за хвост мысль о том, что хотел бы его нарисовать. – Ты хотел встретиться, зачем? В лоб спрашивает Антон сонным голосом. – Я просто впервые увидел зелёный цвет. Антон слушает его историю с чувством что его где то хорошенько так наебывают, потому что он мог принять любую версию желания находится рядом с ним: от ты мне просто понравился сразу до давай переспим. Но чтобы видеть цвета - это что то новое. – Я не верю тебе. Антон скрещивает руки на груди, Арсений уговаривал его встречаться хотя бы раз-два в неделю. Арсений на его слова пристально смотрит в глаза и достает из кармана медицинское заключение офтальмолога. – И как часто ты на первое свидание носишь мед карточку? – Свидание? – Просто к слову пришлось... Антон кусает губу изнутри, размышляя, стоит ли соглашаться исполнять чью то мечту. С одной стороны - интриговало, с другой - у него не было на это времени. – У меня раз в две недели выходной. Наконец Антон вздыхает, читая на чужом лице неподдельные эмоции детской радости. Через две недели, десяток быстрых встреч у метро и пару видео звонков они встречаются на катке. – Серьезно, Арс, каток? Тут блин даже нет никого. – А что, свидание в кафе уже заезженная тема. Должен же я сделать разнообразие? – Свидание? Антон подвис. Арсений шкодливо улыбнулся вставая на лед. – Просто к слову пришлось... На лице улыбка, а на льду двое смеющихся детей (взрослых). С Арсением легко - думает Антон, в очередной раз протирая бокалы в баре. Нет каких то сложностей как с очень незнакомыми людьми, нет определенных рамок как у простых знакомых или друзей. Есть просто смех, улыбки, странные дурацкие шутки. То, что он умеет так с ходу шутить - Антон не знал никогда. От этой находки теплело в душе. А вот в голове было очень тяжело, но до конца смены было всего пару часов. Ага, всего. Клубняк стучал по вискам так, что хотелось забиться в коробку из под вина и орать, чтобы перекричать этот адский шум. Но. Завтра шестая встреча с Арсением. Да, он считает. Да, он... Арсений думает, что Антон слишком быстро выросший ребенок. Тот, чьи родители были с ним как на равных. Тот кто не знает как это весело - получать торт в лицо на день рождения. Тот кто бросил учебу ради работы и мечты. У Антона мечта - уехать куда нибудь далеко, но ещё большая мечта - иметь много денег, чтобы жить в свое удовольствие. Но Арсению жалко Антона, тот не знает что такое получать подарки просто так, не знает что такое просто взять и купить то что хочется. Арсений видит в нем свое спасение. Завтра - их шестое свидание. Да, он считает. Да, он... Красок в его жизни стало много. Шока тоже, потому что его глаза голубого цвета и такого же цвета небо. Потому что глаза Антона имеют цвет травы, а солнце жёлтое, а не синее и не серое. И его очки оказывается зелёные. И носки, и чехол на телефоне разноцветный. Порой, ему кажется что вещи от природы серого цвета - не разблокированный лот игры. Привыкнуть сложно. Привыкнуть до безобразия - проще простого. Дилемма. Сегодня они в парке развлечений. Вокруг море орущих детей и не только на аттракционе Американских горок. Много сладкой ваты, а ещё лес. Оба, без вопросов направились именно туда, прихватив по облаку ваты. Снег сошел - но холод ещё остался. Запястья Антон прячет сильнее чем обычно. Нервно ему сегодня, что-то не так. Они разговаривают обо всем, шутят, думают куда можно сходить ещё. Антон вялый сегодня сильнее чем обычно - работы выматывает, но он старательно поддерживает разговор. В ушах начинает привычно шуметь. Антон просит присесть. Арсений вежливо интересуется, все ли в порядке, потому что парень как то странно склонив голову на бок смотрел в никуда. – Арс, мне плохо. Звучит на грани слышимости и Антона тянет назад, перед глазами черный салют и вот он уже на руках у Арсения, когда тот в панике давит ему на грудь, пытаясь заставить дышать. Но вот снова он в темноте помноженной на минус и приходит в сознание уже когда приезжает скорая. Его увозят, Арсений, бледный как полотно пытается попасть к нему в палату, но не родственникам проход запрещен. Видеозвонок. – Ты как? На фоне видно как он выходит из больницы, шмыгая носом от налетевшего ветра и переживаний. – Да как обычно. – Да вот нет уж! Не как обычно. Ты не представляешь как я перепугался за тебя, Господи. Он садится на скамью, потирая лицо рукой. Антон виновато улыбается. Любое движение с постели и голова начинает кружится снова. – И давно ты так падаешь? – Впервые такое... Антон переворачивается на бок. Слабость во всем теле. – Тебе нужно наверное что нибудь привезти... – Да нет, тут скорее держать долго не станут. Дня три - четыре. А может и вообще сегодня отпустят. Но ни сегодня, ни завтра его не отпустили. Арсений привозит ему необходимые вещи, но увидеться в живую им так и не удается. Он просит его быть осторожнее, раз даже от смены положения тела начинает кружиться голова. – Слушай, мне придется уехать завтра. Мы на пару дней в Саратов выступать поедем. Арсений виновато поджимает губы. А Антон тихо смеётся. – Да конечно, я же не держу. Все нормально. – Точно? – Да, точно. А как твои глаза? Арсений легко врёт что все ещё видит цвета. Но зелёный пропал из его палитры несколько дней назад. На сцене нагрузка сильная. По крайней мере Попову тяжелее в этой поездке, чем раньше. Они давно не выступали, да и мысли его были заняты все время другим. Вечером Арсений свалился после душа без сил, кинув Антону приободряющую смс-ку и наконец уснул. Утром он проснуться не мог. Он не понимал что происходит, открывая глаза но не видел даже очертания предметов, если бы сейчас было темно на улице. В глазах чернота, свои собственные руки он не видел, он _н и ч е г о_ не видел. Охватила паника. – Помогите! Кто нибудь помогите! Он попытался встать, судорожно вспоминая куда идти на выход. Лучшим решением было ползти на коленках. Парни спали в соседних комнатах, так что Арсений надеялся добраться хоть до кого то. Вроде в соседней Стас. Стукнувшись головой об дверь, Арсений дрожащими руками щёлкнул замком, слыша то пу сторону голоса. Димка. – Арс, Арс, посмотри на меня, что случилось? Но Арсений чисто физически не мог сфокусировать глаза на друге. Он даже не почувствовал как начал плакать, как в истерике пытался объяснить что с ним происходит. Но он лишь шептал сбивчивое: "Я ничего не вижу, ничего. Все чёрное". Врачи на скорой только развели руками, глаза Арсения очень болезненно реагировали на свет и он это чувствовал, но никакие другие вещи он не ощущал и не видел. Паршиво. – Арс... Дима присел рядом с дрожащим после истерики другом, положив руку ему на плечо. – Мне позвонить Антону? – Его ещё не выписали... Арсений севшим голосом пробормотал что то ещё вроде "Не нужно его этим беспокоить" и на ощупь лег в кровать, накрываясь с головой, с широко раскрытыми глазами, но он все так же ничего не видел. Страшно. В Москву они возвращаются в этот же день, отменив все мероприятия для Арсения. Чувствовать себя ущербным это самое ужасное. Стыдно, боже, как же стыдно. И перед Димой неловко. Он поехал с ним, что бы довезти его без происшествий до дома. Антону он так и не позвонил. Почему то страшно. От чего это случилось - Арсений правда понять не мог. Не могло же это произойти из за того, что он не видел Антона несколько недель в живую? Шастуна выписывают через полтора месяца. Ложился с подозрением на эпилепсию - выписали ни с чем. Хотя наверное ему надо радоваться. Сказали постельный режим, сладкий чай и таблетки для сосудов. Но отдыхать Антон уже не мог. Как только он вышел из больницы он поплелся на работу. От Арсения - ни слуху, ни духу. Ну конечно, он получил от него все, что хотел - цвета. А использованную баночку краски уже можно выбросить. Совсем немного обидно. Но ещё больше разочарования. Антон напивается дома до тошноты и приступов физического себяистязания. С работы выперли, Арсений не отвечает на звонки, а рука с тату Да все ещё чиста, но несколько раз Антон уже заносил лезвие. Останавливало только то, что в квартире этого делать не хотелось. Раздается звонок. Арсений. – Привет... Чужой дрожащий голос заставляет собраться с мыслями и выдать расстроенную обиженную моську в зеркало ванны. – Прости пожалуйста, я знаю, что не стоило так долго молчать. Мне нужно с тобой увидеться, если конечно, ты можешь и если я смогу увидеть тебя... На балконе холодно, но ветер отрезвляет немного. Антон долго молчит, а потом спрашивает адрес. В такое время ночи ни одно кафе не примет их доброжелательно. В метро Антону хорошо. Он любит мерный ритм поездов, любит этот странный запах и любит слушать музыку в это время. Немножко больше он конечно любит злить людей, но сейчас ему некого. В шесть утра поезд почти пуст. До дома Арсения он приезжает с багажом сомнений и ревностных вопросов, но кто он ему чтобы их задавать? Правильно, никто. Арсений не отвечает долго, а потом в трубке рассыпается в неловких извинениях. – Я трубку найти не мог... "Найти?" Антон с опасением стучит в чужую дверь. Щелчок замка и Антон, кажется, теряется на пару секунд. Глаза Арсения завязаны марлей. – Это какой-то челлендж что ли? Шастун проходит внутрь квартиры с каким то странным волнением. Что то не так, когда Арсений на ощупь садится на стул напротив. – Это не челлендж... Это...я... Можно я сниму ее? – Кого? Повязку? Да снимай конечно, я ж не заставляю в ней ходить... К концу предложения голос Антона стал тише. Васильковый цвет глаз Арсения стал таким темным, что ещё немного и казалось они будут черные. Дрожащие пальцы и расфокусированный взгляд в никуда заставляют Антона схватить за глотку мысль: "Он ослеп без тебя". Но последнюю часть мысли он старательно пытался отрубить пластиковым топориком. Он вспомнил как при первой встрече Арсений старательно заглядывал в его глаза и ловил взгляд. Подрагивающие и холодные от волнения пальцы касаются чужой кожи, от чего Арсений ощутимо вздрагивает. Он берет его лицо в свои руки, приподнимая и невольно приближается ближе, что бы точно поймать чужой бегающий взгляд. Они почти сталкиваются носами, когда взгляд Арсения наконец точно смотрит в глаза Антона. Шастун смотрит на чужие подрагивающие ресницы и тянется поцелуем к каждому уголку глаз. – Может быть, это увеличит время... – Сеня, ты чего меня не разбудил? Тоненький женский голосок и мелькнувшая женская шевелюра заставляют внутри Антона оборваться всему что там было и чего не должно быть. Конечно, такой человек как Арсений не женатым быть не может. На лестничную клетку он выскакивает босиком с кедами в руках. Паршиво становится вдвойне. А под веками словно кадр из фильма как с радужки Арсения уходит вся чернь и пронзительный голубой взгляд с бурей эмоций в расширенном зрачке предстает взору. Арсений примерно представлял что делает парень, когда уже не просто сбрасывает звонки, а не берет трубку вообще. Он видел эту руку исполосованную шрамами немых криков о помощи. И очень боялся что на второй руке появится новый порез. Надо было догнать сразу, объяснить, что это его младшая сестра и никак не девушка или не дай бог жена. Но... – Почему ты не пошел за ним? – А кто я ему, что бы объяснять и оправдываться в чем то? Кто? Просто мужчина который попросил красок в жизнь? Мм, наверное так и есть. – Иди, придурок! Догони и скажи что ты-!... Арсению не надо говорить этих слов вслух, он знает что он... Антон медленно плетется по тротуару, подпинывая носками изношенных кроссовок камушки. Ну вот идиот же, правда. "Хочешь умереть?" Голос в голове звучит дико, но Антон совершенно на автомате заворачивает во дворы, петляя, выходя к своему дому, а потом проходит мимо и почти бегом идёт по уже заученному маршруту. Эта заброшка у наркоманов считалась местом где можно отойти в мир иной, скрыться от чужих глаз и выдохнуть, больше не вдыхая никогда. Стены испещрены надписями "режь. Режь. РЕЖЬ. рви. Терзай. УМРИ". Руки подрагивают. Возможно, сейчас самое время? "Ты хочешь умереть?" Антон протыкает найденным здесь стеклом татуировку на чистой руке и кровью мажет по стене ёмкое и страшное "Да". Телефон снова звонит. Контакт Арсений. Становится немного стыдно. Пообещал ведь человеку, что будет рядом пока краски мира не вернуться, а сам... ...подарил бы ему кто нибудь новые краски. Свои давно засохли. "Ты хочешь умереть" Больше не спрашивает. Утверждает и затягивает на шее железную петлю. Арсений паркуется у дома Антона и безуспешно звонит в дверь. – Черт, Антон, возьми трубку. Прошу, пожалуйста возьми! На негнущихся ногах он оббегает все соседние дворы, находя наконец какое то старое здание исписанное граффити. Арсений звонит снова. Трель звонка чужого телефона раздается внутри, заставляя вздрогнуть не только хозяина вещи но и звонившего. Арсений видит Антона сидящего у стены и смотрящего на него в упор очень спокойным взглядом. Он молча поднимает голову к свежей надписи. Арсений смотрит туда же, холодея от того, что это черт побери кровь Антона. Парень встаёт под молчаливый взгляд Арсения, разжимает руку, до этого сдерживающую кровь на другой руке и замазывает ею свой ответ. А выше пишет большое и громкое "НЕТ". Арсений наблюдает за всем этим, совершенно не зная что должен делать в таких ситуациях человек. Антон стоит минуту у стены, а потом разворачивает и подходит к нему в плотную. – Хочу сходить с тобой на свидание, но пока предлагаю зайти в больницу. – Свидание?... – Просто к слову пришлось. Антон улыбается. А Арсений думает о том, что нашел своего художника, который раскрасил его серый мир.