***
С того момента, как он коснулся злополучной стрекозы и сменил один мир на другой, прошло около трех недель. Жизнь, которой он жил «до» перемещения, стала казаться далеким, спутанным сном. Скажи ему кто, что это был такой симулятор иной реальности — и он бы только восхитился задумкой и реалистичностью событий. Однако воспоминания, стоило зарыться в них пытаясь проанализировать, обжигали каленым железом — так, как не могут жечь фальшивые. Только неповторимый оригинал. …Стоило забрать дурацкий артефакт у Рины и пожелать второго шанса и счастливой жизни, как все потемнело. Раздался механический шум, а перед глазами замельтешили строчки на развернувшемся интерактивном экране — на одну персону. «Автоматический запуск системы. Код активации: Второй шанс» Альберт едва успел подумать, что если что — это, наверняка, будет очень глупый способ перестать существовать, самый глупый, который только можно представить. Он очнулся в незнакомом помещении, по виду — кабинете, в окружении груды бумаг. В отдалении, на ажурных столиках, стояла россыпь маленьких чайных чашечек, на столике побольше ютился остальной сервиз. С виду все было очень декоративным. Но только Альберт потрогал тончайший фарфор с просвечивающими на свету портретами на донышке, как ему стало очевидно, что каждая вещь любима и активно используема. Он вскочил с кресла, в котором неизвестно как оказался. Лихорадочно осмотрелся, приметил камин, парящие в воздухе свечи, и едва не засмеялся с плохо скрытыми истеричными нотками. «Это что, какая-то школа? Что происходит?» Механический голос Системы, похожий на электронный переводчик или искусственный интеллект, любезно подсказал: — Добро пожаловать во Вселенную, где вам дан второй шанс. Вы привязаны к учетной записи «Альберт Федорович Кошанский». Потом голос Системы долго-долго говорил про миссии, баллы, взаимодействие с учениками. Бывший глава финансового форта совсем запутался. Какие баллы, какие миссии, кто вообще его ждет? Опять шныры и бесконечная погоня за сокровищами двушки? Или что-то похуже? — Система, где я вообще нахожусь? — спросил он тогда. — Школа Чародейства и Волшебства Хогвартс, 20** год — незамедлительно отозвался механический голос. В прошлой жизни Альберт Долбушин — а теперь уже Кошанский — был знаком с книжками про юного волшебника. Исследования карманов и стола открывали все новые и новые детали. В памяти взметались не его — его воспоминания. Расписания, имена, способ попасть в свои покои, и, проклятье — списки учеников и учебные планы, кропотливо составленные предыдущим обитателем тела. Где-то в этот момент его и настигла смутная догадка о том, что жизнь его, в общем-то, переменится мало. Но тогда он еще не знал, насколько, однако заранее смирился со своей участью. Со следующего утра начиналась его новая жизнь. В ней, вот так ирония, он точно также поднимался, шел на завтрак, а после завтрака самоотверженно отправлялся в класс преподавать. Было проще, чем он думал. Нужные заклинания иногда возникали в голове сами собой. Он порой даже не успевал задуматься, откуда все знает, уже привычно списывая все наработанные навыки на память прошлой личности. Как оказалось, профессор Кошанский был довольно нелюдимым, спрашивал строго, и некоторые ученики его даже побаивались. Но он не шел ни в какое сравнение с зельеваром Шэнь Цинцю, который, по слухам, доводил половину школы до слез одним своим появлением. Альберт не понимал причин этого страха: профессор зелий и декан Слизерина казался милейшим человеком. Но вскоре узнал и об этом. Шан Цинхуа, магловед, по секрету сообщил, что и тот прибыл из другого мира. По крайней мере, он недавно слышал, как об этом болтали второкурсники с Рейвенкло. — Глупости какие, — отрезал Альберт. — Понапридумывают всякого. — Бросьте, профессор, — любезно ответил Цинхуа. — Мы ведь с вами и сами здесь совсем недавно. Магловед каким-то образом сразу раскусил Альберта, еще за первым общим завтраком. Видимо, дело было в растерянном взгляде. Или же в том, что вместо стола преподавателей профессор трансфигурации сел за стол для учеников и начисто отбил аппетит нескольким страдающим жаворонством гриффиндорцам. Тогда Кошанский и узнал про то, что он — далеко не единственный пользователь Системы. А затем к ним присоединился и Цинцю. Они часто говорили про какие-то миссии, и декан Рейвенкло чувствовал себя лишним: ведь ему до сих пор не выпало ни одного квеста, да и Система в последнюю неделю молчала. Зря он об этом подумал. Тем же вечером ему пришло начитанное механическим голосом уведомление о первом задании от Системы. Спустя полчаса — короткое письмо от директрисы школы Келпи.«Уважаемый Альберт Федорович, Администрация Келпи с сожалением извещает Вас о том, что Ваша дочь, Кошанская Катерина Альбертовна, подлежит исключению из школы. Просим Вас прибыть за ней тринадцатого октября.»
— Система, это что, какая-то шутка? — едва ли не взвыл профессор трансфигурации. — Ты что, опять зависла?! — Система работает ежедневно и круглосуточно, — моментально отозвался голос. Альберту показалось, что в обычно размеренном голосе он уловил какие-то возмущенные флюиды. — Я могу узнать что-то о моей дочери? — вопреки привычному нанизыванию всплывающих воспоминаний в ответ на мысленное усилие — должен же Кошанский помнить свою дочь? — не пришло ничего. И это заставило уже привыкшего держаться огурцом мужчину нервничать. Система молчала, и Альберт мысленно выругался: как и всегда в ответственный момент она отключалась. — Система, я твой пользователь, — робко напомнил он. — Я могу получить информацию? — Раздел «База данных» находится в разработке, — наконец, отозвалась она. Проклятый разработчик Системы! Наверняка какой-то студент, который случайно оживил свой проект, не доработав его как следует! Альберт вдохнул, выдохнул, сосчитал до десяти туда и обратно, и поклялся себе, что, если найдёт этого бедолагу — обязательно завалит на экзамене. А пока нужно было собираться в дорогу и предупредить директрису. Калерия Валерьевна, вероятно, пойдет ему навстречу. Если верить Шан Цинхуа, который преподавал в Хогвартсе дольше них с Цинцю, у предыдущего Альберта Федоровича была отличная репутация.