Листья плюща над белым окном

Тем же вечером в огромной кухне, где Оуэн сервирует ужин для учителей и других работников поместья, Дэни знакомится с мисс Джессел, учительницей начальных классов, и мисс Ллойд, преподающей у старших. Пока искали новую учительницу для третьего класса, Ребекке пришлось замещать ее, как сообщает Дэни миссис Гроувз, помогающая Оуэну накрывать на стол. Мисс Виола Ллойд, высокая, красивая брюнетка в брюках и свободном модном жакете, здоровается с Дэни, окидывает ее откровенно изучающим взглядом, что, в общем, немного смущает, и возвращается к прерванному разговору с одним из учителей-мужчин. Она вообще держится особняком, как замечает Дэни, словно отделяя себя от всех остальных в этой кухне. Ребекка Джессел — молодая мулатка с приятным, добрым, но несколько глуповатым лицом, одетая просто, но элегантно — в блузку и юбку — приветливо кивает Дэни и, пожимая ей руку, говорит с широкой улыбкой: — Наконец-то прибыла помощь, а то я уже думала, что дети меня растерзают. — Все так плохо? — слегка нервно смеётся Дэни. Ребекка пожимает плечами. — Мои мелкие ещё ничего, а вот те, что постарше… ну, вы сами увидите. Проходящая мимо Ханна похлопывает Ребекку по плечу. — Все дети хорошие, но ты же помнишь, дорогая, как много им пришлось перенести. Странности неизбежны. И вот тогда Дэни впервые слышит имя Майлза Пирсона. Ребекка упоминает об этом мальчике с лёгким передергиванием плечей, словно ей неприятно даже произносить его имя. Дэни мысленно делает себе пометку обратить отдельное внимание на этого ребенка. Она хочет побыстрее увидеть своих будущих питомцев, но перед ужином Ханна объясняет, что дети едят в отдельной столовой, а взрослые — в кухне, и, когда все готово, два помощника Оуэна, которых, кажется, зовут Сэм и Дик, угрюмые рыжеволосые детины, куда-то увозят тележки с тарелками для детей, а учителя и работники рассаживаются вокруг большого стола, разбирают приборы и салфетки, звякают пробками от графинов с вином, вполголоса разговаривают и смеются. За столом царит приятная атмосфера семейного ужина. Ханна представляет всем Дэни, и она видит вокруг доброжелательные улыбки, от которых становится тепло на душе. Помимо уже известных ей Ребекки, Оуэна и Ханны, за столом так же сидят двое мужчин среднего возраста, учителя физкультуры и музыки, а ещё горничные по имени Дорис и Хелен, и двое мужчин в комбинезонах, видимо, грузчик и электрик. Ужин в поместье Блай ранний, в шесть вечера, как объясняет Дэни Ребекка, оказавшаяся ее соседкой за столом. Напротив сидит Ханна, а ещё одно место между нею и Оуэном пустует, и непонятно, почему Ханна и Оуэн не придвинутся друг к другу, когда оба так очевидно этого хотят. Дэни не успевает поинтересоваться, для кого предназначено это место, как вдруг сзади оглушительно хлопает дверь черного хода. От неожиданности Дэни вздрагивает, поднимает голову и удивлённо смотрит на вошедшую в кухню молодую шатенку в потертом джинсовом комбинезоне и черной футболке с обрезанными рукавами. Сперва Дэни замечает только ее взлохмаченные короткие кудрявые волосы и прямую узкую спину, потому что девушка, не здороваясь ни с кем из присутствующих, идёт к столу с посудой, берет тарелку и лишь потом оборачивается, и в этот момент Дэни не может ясно сформулировать внутри себя, что она чувствует, лишь смотрит на это яркое, запоминающееся лицо с резкими и одновременно с тем плавными чертами, и спрашивает себя — где она видела его? Девушка кажется смутно знакомой, и в то же время Дэни уверена, что они не встречались раньше. — О, Джейми, — Ханна оборачивается и приветливо кивает кудрявой незнакомке. — Ты задержалась сегодня. — Привезли семена, нужно было принять, — отвечает девушка по имени Джейми, садясь на стул рядом с Ребеккой и Оуэном и оказываясь наискосок от Дэни. Британский акцент слышен в ее голосе гораздо более отчетливо, нежели у миссис Гроувз и Ребекки, а сам голос низкий и хрипловатый. Она красивее, чем кто-либо, кого Дэни встречала в своей жизни, но эта красота кажется диковатой и неуловимой. У нее высокие скулы и волевая нижняя челюсть с едва заметной ямочкой на подбородке, и Дэни тут же ловит себя на мысли, что хочет увидеть, как незнакомка улыбается. — Будешь салат? — спрашивает заботливая Ханна, и девушка, которую зовут Джейми, отрицательно машет головой. Потом внезапно поднимает глаза и смотрит прямо на Дэни, которая, будучи пойманной на месте преступления, не успевает среагировать и отвести взгляд. Глаза у девушки серые и очень выразительные, и Дэни внезапно ощущает, как ее лицо заливает горячий румянец. — О, кстати, — Ханна смотрит на Дэни. — Вас ещё не представили друг другу, это мисс Дэни Клейтон, новая учительница третьего класса. А это Джейми, наша садовница. Дэни, у которой кусок застрял в горле, подавленно молчит, а Джейми-садовница лишь кивает коротко и тут же теряет к ней всякий интерес. Значит, просто Джейми? Без фамилии? И почему она кажется такой знакомой? Дэни смущённо отводит глаза и продолжает есть, но в течение ужина ее взгляд то и дело падает на загадочную садовницу, которая ест аккуратно и сосредоточенно и почти не разговаривает с Ханной и Ребеккой, хотя периодически согласно кивает в ответ на произносимые ими реплики или коротко, односложно отвечает на вопросы. То, как она небрежно держит вилку, как опирается одним локтем на стол, как быстрым движением ерошит гриву своих кудрявых блестящих волос — все это почему-то притягивает взгляд, и Дэни постоянно вынуждена заставлять себя смотреть в другую сторону. После ужина все расходятся. Джейми-садовница, сказав Оуэну «спасибо», удаляется так стремительно, что Дэни едва успевает увидеть ее спину. Остальные тоже постепенно уезжают по домам, а в поместье на ночь остаются лишь Ханна, Ребекка и Питер Квинт, которого никто не видит, потому что он безвылазно сидит в своем кабинете. После короткой экскурсии в классы, проведенной вездесущей Ханной, Дэни ничего не остаётся, как сидеть в своей комнате, готовясь к завтрашним урокам. Перебирая листки с записями, она ощущает приятное волнение — впервые за много месяцев ей предстоит заняться любимым делом — и с этими тревожно-будоражащими мыслями ложится пораньше, чтобы успеть выспаться. Проходит четыре дня. Дэни постепенно привыкает к поместью, к его размеренной жизни, подчинённой строгому расписанию, благодаря которому дни пролетают незаметно: каждое утро, пока дети ещё спят, учителя пьют кофе на кухне, затем Ханна поднимает воспитанников с кроватей, ведёт их умываться и завтракать, потом начинаются уроки, которые длятся до обеда. После обеда у младших детей тихий час, а у старших снова уроки и затем прогулка. Ханна также сообщает Дэни, что каждый понедельник, среду и четверг к обычным урокам третьих классов прибавляется «урок живой природы». — Мистер Вингрейв считает, что детям это полезно, так что третий класс нужно будет отводить в оранжерею к двум часам, а дальше ими занимается Джейми. Дэни тут же вспоминает серьезное красивое лицо садовницы, которую за прошедшие четыре дня она не видела ни разу. Значит, эта самая Джейми не только занимается садом (кстати, он великолепен, и Дэни не станет врать себе, что она, гуляя вечером по парку, невольно оценивала труд садовницы, хотя ни черта не понимала в садоводстве), но и учит детей ботанике? — Сегодня я пойду с тобой и помогу отвести их в оранжерею, — говорит Ханна. — А завтра и послезавтра ты сама. Дэни рада, что в эту первую встречу с молчаливой хмурой садовницей с ней рядом будет Ханна. Она почему-то с волнением вспоминает о девушке, которая четыре дня назад сидела напротив нее за столом, и думает, что никогда ещё ни на одного человека она не реагировала так странно. Взгляд Джейми был не таким самодовольным, как у Питера Квинта, не таким оценивающим, как у Виолы Ллойд, не благожелательным, как у Ханны и Оуэна. Он был проницательным, словно эта совершенно незнакомая девушка знала о Дэни что-то такое, чего Дэни и сама не знала о себе, и ещё грустным, а ещё очень и очень красивым, и Дэни много раз вспоминала этот взгляд за прошедшие четыре дня. В два часа Ханна стучит в дверь класса Дэни, где третьеклассники лихорадочно дописывают диктант. Их восемь человек, три девочки и пять мальчиков, в том числе тот самый Майлз Пирсон, с которым у Дэни уже были проблемы, однако пока что она весьма успешно разрешила их, поставив Майлза на место перед всем классом и отстояв свой авторитет. — Так, ребята, нам пора, — Ханна останавливается на пороге класса, как обычно, невозмутимая и элегантная в своей длинной юбке, красной блузке и пиджаке. — Надеваем куртки и вперёд, в оранжерею. Пока третьеклассники, галдя, тянутся к выходу, Дэни перехватывает Ханну. Она необъяснимо нервничает перед встречей с садовницей Джейми, и ей хочется, чтобы Ханна успокоила ее хотя бы частично. — А… Джейми… — она словно пробует это имя на вкус. — Она сама решила проводить эти… ну, уроки ботаники? Ханна высоко поднимает брови. — Джейми? — женщина усмехается. — Нет, наша Джейми не в восторге от детей, скажу честно. Но мистер Вингрейв хорошо ей доплачивает, по крайней мере, так утверждает Питер Квинт. Она машет рукой, словно говоря «что поделаешь». — Джейми умеет с ними обращаться, и они любят ее, да и вообще, поверь, им полезно знать, что такое физический труд, многие из этих детей, несмотря на тяжёлую судьбу, они как деревья, выращенные в банке. Дэни надевает куртку и наматывает на шею длинный шарф. Ей все время холодно, и она винит в этом сырой английский климат, но дрожь идёт откуда-то изнутри, словно даже лёжа ночью в теплой постели, она не может избавиться от склизких щупальцев, проникающих, кажется, во все уголки ее тела. Ещё больший холод охватывает ее на улице, где после обеда начал накрапывать мелкий ледяной дождь. Дэни плотнее укутывает шею шарфом и смотрит наверх, в серое, затянутое облаками небо. Оранжерея — владения Джейми — представляет из себя большую застеклённую теплицу с множеством переходов и подсобных помещений. Подходя к ней, Дэни издалека видит потрёпанный грузовичок, вероятно, принадлежащий Джейми, в кузове которого валяются какие-то мешки и инструменты. Дверь оранжереи открыта настежь, и дети, отпихивая друг друга, неорганизованно, но весьма быстро заходят внутрь, из чего Дэни заключает, что они привыкли к урокам ботаники и не испытывают по их поводу никаких неудобств. — Джейми! — зовёт Ханна, когда они вдвоем с Дэни входят в оранжерею вслед за детьми. Внутри пахнет цветами, сырой землёй и удобрениями, повсюду вьются и торчат какие-то растения, стоит множество горшков с цветами, на гвозде, вбитом в стену, висит старый грязный фартук с огромными карманами… — Иду, — садовница появляется из вторых дверей оранжереи, руки у нее испачканы землей, она вытирает их какой-то тряпкой, двигаясь медленно, но вместе с тем так уверенно, что Дэни не может оторвать от неё глаз. Сегодня на Джейми лилово-серый рабочий комбинезон, расстегнутый до самого пояса, чёрная футболка с цветным рисунком, на голове бандана, из-под которой торчат непослушные каштановые кудри. Ее взгляд падает на Дэни, стоящую рядом с Ханной. Дэни нервно сглатывает. Ханна приветливо кивает Джейми. — Слушай, я привела третий класс, потому что мисс Клейтон первый раз в оранжерее, так что ты введи ее в курс дела, а я побегу, у меня там куча дел. Дэни, ты в порядке? Справишься? Дэни кивает, не сводя глаз с неподвижного лица садовницы, которая насмешливо смотрит на нее, продолжая медленными, ленивыми движениями оттирать запачканные руки. — Да, спасибо, Ханна, — тихо говорит Дэни и обнимает себя, стараясь согреться. — Джейми, что мы будем сегодня делать? — спрашивает Майлз Пирсон, стоя возле стола с горшками и выглядя очень недовольным. Дэни давно заметила, что это его обычная манера общения — кривить лицо в брезгливую гримасу и словно выплёвывать слова в лицо тому, с кем он разговаривает. — Майлз, — одергивает его Дэни. — Не «Джейми», а мисс… Она вопросительно смотрит на садовницу, ожидая, что та назовёт ей свою фамилию, но Джейми молчит, слегка улыбаясь. — Для них я Джейми, так уж повелось, — она пожимает плечами. — Поздно перевоспитывать. Майлз победоносно усмехается и суёт руки в карманы. Дэни чувствует, как краснеют ее щеки. — Ладно, гремлины, для начала идите в подсобку за лопатами, — бросает Джейми детям, и они, шумя, уходят. Дэни и Джейми остаются вдвоем. — Итак, — начинает Дэни, намереваясь сказать что-то вроде «когда мне их забрать», или «прекрасный день», или «почему ты позволила этому маленькому дерьму унизить меня», она и сама не знает. Джейми перебивает ее. — Я закончу с ними в три, — говорит она, слегка наклоняя голову и изучая Дэни. С этого ракурса ее лицо выглядит ещё красивее, и Дэни окончательно теряет дар речи. — Мне привести их? — Мм, нет, наверное… Не надо, я… я сама, думаю… я приду, мне все равно нечего сейчас делать, — бормочет Дэни. Тонкие тёмные брови садовницы сдвигаются, словно она удивлена. — Я буду здесь в три, — наконец, говорит Дэни и сует руки в карманы. Ей снова холодно, а ещё она стыдится своего странного поведения, но Джейми лишь равнодушно кивает, разворачивается к ней спиной и уходит, направляясь вслед за детьми. Дэни обзывает себя дурой и быстро возвращается в поместье, чтобы начать проверять работы, но вместо ученических тетрадей перед ее глазами стоит лицо садовницы Джейми и ее прожигающий, хмурый взгляд, в котором за насмешкой скрывается странное, уверенное понимание того, что Дэни чувствует, общаясь с ней. Это неимоверно раздражает, и Дэни никак не может приняться за проверку тетрадей, прокручивая в голове разговор с садовницей и пытаясь понять, почему та так странно на нее влияет. Спустя час Дэни идёт к оранжерее, надеясь, что на этот раз ей хватит сил держать удар в присутствии самоуверенной садовницы. Но не успевает она дойти до зеленого грузовичка, припаркованного рядом со входом, как дверь оранжереи широко распахивается, и Майлз вместе с другими ребятами выскакивают наружу. Они в расстегнутых куртках, руки у них вымазаны землёй, а на лицах возбужденное и веселое выражение. — Мы все, мисс Клейтон, — кричит Сьюзен, самая маленькая и щуплая из всех детей, а остальные машут Дэни, пробегая мимо, лишь один Майлз, как взрослый, демонстративно идёт, а не бежит, шаркая ногами по гравию и сунув руки в карманы. Проходя мимо Дэни, он не удостаивает ее даже взглядом. Дэни ждёт, что Джейми тоже выйдет вместе с детьми, но ее нигде нет. Вероятно, мавр сделал свое дело и может уходить. Ну и ладно, думает Дэни, чувствуя облегчение, и спешит вслед за галдящей гурьбой третьеклассников в особняк. На сегодня уроки закончены, и у детей свободное время, а она, наконец, должна проверить работы и поставить отметки в журнал. В пять часов вечера перед ужином Дэни сидит в своем классе и проверяет диктанты. В дверь негромко стучат. — Войдите, — говорит Дэни, дверь открывается, и в нее просовывается вихрастая голова Бенджамина Коули, которого она попросила прийти на дополнительные занятия, чтобы переписать работу по английскому языку, за которую он получил двойку. — Мисс Клейтон, можно войти? — не слишком довольным тоном спрашивает он. Дэни кивает. Пока Бенджамин, громко вздыхая и всем своим видом показывая, как ему плохо, выбирает парту подальше от нее, она ищет в сборнике подходящий диктант (не слишком длинный, разумеется). Затем даёт ему лист бумаги, ручку и встаёт у подоконника спиной к окну, готовясь диктовать. — Ну, как, можно начинать? — преувеличенно бодро спрашивает она. Мальчик кивает. Ханна говорила, что его родители умерли, а дальние родственники тут же пристроили сорванца в интернат, чтобы никогда больше его не видеть. — Тогда поехали, — бодро говорит Дэни и начинает диктовать. Она старается не слишком торопиться, но мальчик все равно пишет медленно, то и дело вытирает лоб, хмурится и все дальше оттопыривает нижнюю губу, будто это помогает ему записывать быстрее. Дэни диктует. В какой-то момент, повторяя в третий раз одну и ту же фразу, она бросает взгляд в окно и вдруг снова видит ее, ту самую садовницу Джейми, о которой так усиленно старалась весь день не думать. Класс, в котором Дэни ведёт уроки, расположен на втором этаже в угловом крыле, окна его выходят на лужайку перед поместьем, налево видна крыша оранжереи, а под самым окном растут живые изгороди и разбиты небольшие симметричные клумбы роз. Как раз вокруг этих роз и ходит садовница по имени Джейми в своем рабочем комбинезоне, поверх которого наброшена куртка, и грубых черных ботинках. На ее руках надеты грязные жёлтые перчатки, волосы, как и всегда, небрежно взлохмачены, а движения одновременно плавные и в то же время резкие, словно она все делает правильно, и Дэни невольно задерживает взгляд на запястьях Джейми, торчащих из больших перчаток. Ее руки кажутся худыми, как и вся фигура, и в то же время от нее исходит сила и уверенность, каких Дэни ещё не встречала в женщине. Да и в мужчине тоже, если на то пошло. Почему она об этом думает? Продолжая диктовать, Дэни всем телом поворачивается к окну. Не подозревая, что за ней наблюдают, Джейми ходит внизу, возле кустов нежно-оранжевых и красных роз, большими ножницами подрезает что-то, потом сует ножницы в задний карман комбинезона, наклоняется, поднимает с земли небольшую лопату, начинает копать. Ее движения кажутся ловкими и отточенными, лопата входит в землю равномерно и быстро, тонкие руки Джейми без видимого напряжения извлекают ее и отшвыривают вбок ком земли, и Дэни почему-то не может оторвать взгляда от того, как методично и умело она это делает. Засмотревшись на садовницу, она забывает о том, что должна диктовать, и лишь недовольный голос Бенджамина Коули отвлекает ее: — Мисс Клейтон, почему вы не диктуете? Дэни отрывает взгляд от окна и вся заливается краской. — Да, — бормочет она. — Прости, я… отвлеклась… Какое последнее слово ты записал? Позже они с Джейми сталкиваются в холле, когда Дэни передает детей Ханне и собирается выйти погулять. Ей нужно остудить голову, и промозглая погода на этот раз очень кстати. Она едва успевает запахнуть свою длинную куртку, как дверь открывается, чуть ли не задевая ее нос. На пороге Джейми, она по-прежнему в своем рабочем комбинезоне, на щеке у нее полоска грязи, а кудрявые волосы кажутся ещё более непослушными. В руках она держит букет каких-то цветов, и обе девушки застывают на месте от удивления. Дэни даже забывает отойти назад, чтобы пропустить садовницу в дом. — Привет ещё раз, — говорит Джейми небрежно и довольно приветливо. Ее серые глаза изучают лицо Дэни. Вблизи она ещё привлекательнее, и даже грязь на щеке не портит впечатление. — Привет, — бормочет Дэни. Ее пальцы все никак не могут нащупать молнию, чтобы застегнуть куртку. Джейми смотрит вниз, потом опять возвращается к лицу Дэни. — Я принесла цветы для дома, — поясняет она, поднимая букет выше. Дэни кивает. — Понятно. Джейми поднимает левую бровь. — Так мне можно войти? — Конечно. Дэни отходит чуть вбок. Джейми проходит мимо, обдавая ее запахом земли, свежих листьев и ещё чего-то неуловимого, возможно, мыла или чистой кожи, проходит к столику, который стоит посреди холла и кладет букет на его глянцевую поверхность. Потом оборачивается, словно почувствовав, что за ней наблюдают. Дэни тут же отворачивается и, чувствуя, как полыхают ее уши, выходит на улицу.