Листья плюща над белым окном

Утром, заходя в свой в класс, Дэни обнаруживает на столе то, чего там быть не должно. Она останавливается в дверях и долго смотрит на стоящую прямо посреди бумаг вазу с пышным букетом оранжево-персиковых и белых роз. Она знает, кто принес их. Ещё лучше она знает, что именно чувствует при мысли о том, как Джейми утром тайком прокралась в ее класс и поставила эти розы на самое видное место. Сердце Дэни колотится, во рту сухо, а глаза щиплет от подступивших слез. Что ей делать со всем этим, как справиться с чувствами, раздирающими ее изнутри подобно стае жадных псов, которые рвут на части кусок мяса, брошенный хозяином? Покинув Америку, Дэни думала, что на другом конце Атлантического океана она обретёт покой, а теперь ее словно вывернули наизнанку, и она пытается понять, как так случилось, что все ее мысли занимает только Джейми — грубоватая садовница с запачканными землёй руками и серыми глазами, в которых пляшут черти, и как вылечиться от этой прекрасной болезни, именуемой слишком сильной любовью? Она не знает. Дэни медленно подходит к букету и осторожно касается благоухающих цветов. Дэни много раз дарили букеты, но никогда в жизни она не ощущала при этом ничего подобного: грудь ее словно сжимается изнутри, а руки заметно подрагивают над столом. Приглядевшись, Дэни видит засунутую между влажными стеблями роз маленькую, свернутую вчетверо записку. Красивые цветы для красивой девушки, написано там острым угловатым почерком, который Дэни ещё никогда не видела, но который так сильно напоминает ей о Джейми. Дэни порывисто вздыхает. Эта маленькая, глупая и трогательная записка, такая банальная на взгляд стороннего наблюдателя, рождает в ней бурю эмоций, и в этот момент она вдруг понимает, что любит Джейми, что любила ее всегда, с первого взгляда, а может, даже ещё до их встречи, и ей вдруг хочется бросить все, пойти в оранжерею и сказать садовнице, как сильно и мучительно она ее любит, но в класс, громко крича и смеясь, вбегают дети, и Дэни приходится взять себя в руки и начать урок. Последним в класс входит Майлз. Его форменный пиджак широко распахнут, рубашка не заправлена в штаны, и он проходит мимо доски, окидывая Дэни насмешливым взглядом, в котором безошибочно читается торжество. Дэни переводит дыхание. — Майлз, — останавливает она его, когда он уже собирается сесть за первую парту. У нее ещё не было возможности поговорить с Ханной о поведении мальчика, и она не спала всю ночь, думая о том, что произошло накануне, но ее беспокоит не то, что Майлз расскажет мистеру Квинту о них с Джейми — нет, ее больше беспокоит сам этот ребенок и его странные, необъяснимо пугающие выходки. Дэни не сомневается, что поведение Майлза спровоцировано чем-то конкретным, и ещё ей кажется, что именно он в первую очередь причастен к пропаже Флоры, но опыт говорит Дэни, что в таких делах нужно быть очень осторожной. Нельзя давить на ребенка, особенно на ребенка с такими сложными психологическими проблемами, он только замкнется в себе ещё больше, к тому же — Дэни понимает и это — теперь у него в руках есть мощный козырь, которым он может воспользоваться даже против тех, кто хочет ему помочь. — Да, мисс Клейтон? — с обманчиво невинным видом говорит Майлз, останавливаясь в проходе между партами. — Почему ты в таком виде? — строго спрашивает Дэни, указывая на его рубашку. — Заправься немедленно, ты находишься в классе. На секунду на лице Майлза появляется недоумение и даже шок. Он явно ожидал, что Дэни будет вести себя по-другому, и она едва сдерживает ехидную улыбку. Маленький говнюк, думает Дэни про себя, и в ее голове это произнесено голосом Джейми. Но Майлз уже овладевает собой. — Нет, — отвечает он дерзко и сует руки в карманы. От этого движения его рубашка расходится, и становится виден голый белый живот. Дэни приподнимает обе брови. — Нет? Она замечает, что остальные дети начинают прислушиваться к тому, что происходит, и приказывает себе успокоиться. — Нет, — громче и четче отвечает Майлз, склонив голову набок. Он явно ждёт, что будет дальше, и его лицо как бы говорит: «Ну, и что ты теперь будешь делать?» Дэни смотрит на остальных детей. Они уже расселись по партам, и только Флора стоит возле окна, держа в руках учебник грамматики, и изучает Майлза со смешанным чувством досады и какого-то затаенного страха. Заметив, что Дэни смотрит на нее, она отводит взгляд в сторону. — То есть ты отказываешься вести себя в моем классе подобающим образом? — громко, чтобы все слышали, спрашивает Дэни. Майлз кивает: — Да, отказываюсь. Дети переглядываются между собой. Дэни скрещивает руки на груди и спокойно говорит: — Очень хорошо, Майлз. Тогда будь добр, иди, пожалуйста, к миссис Гроувз и объясни ей, почему ты не на моем уроке, и понеси заслуженное наказание. Майлз победоносно щурится, глядя на Дэни снизу вверх так, как мог бы смотреть человек ее возраста, но никак не маленький мальчик. — Миссис Гроувз всего лишь экономка, — презрительно говорит он. — Что она мне сделает? Дэни, не отрываясь, смотрит в его искрящиеся злобой голубые глаза. — Такие вопросы решает мистер Квинт, — заключает Майлз, усмехаясь. — Отправьте меня к нему. Но Дэни готова к этому. Она предвидела нечто подобное, хотя и не знала, в какой форме Майлз преподнесет ей факт своей тесной дружбы с мистером Квинтом. И поэтому она невозмутимо отвечает: — Мистер Квинт уехал в Лондон по делам, Майлз. Его не будет до понедельника. Странно, что ты этого не знаешь. Она хочет добавить что-то типа «теперь ты весь наш, малыш», но это уже незачем делать. Неприкрытая злоба сквозит на лице мальчишки, его рот сжимается в тонкую линию, а руки напрягаются так, словно он собирается броситься на Дэни с кулаками. Они молча сверлят друг друга взглядами, причем Дэни продолжает стоять у доски, а Майлз делает несколько шагов вперед, приближаясь к ней с таким зверским лицом, что Дэни хочется чем-то прикрыться. — Так что, — не выдержав, Дэни прерывает эту молчаливую битву взглядов. — Иди к миссис Гроувз, Майлз, и пусть она сама определит, какое наказание ты понесешь. Громко хлопнув дверью, Майлз вылетает из класса, а Дэни, отворачиваясь к доске, чувствует, как колотится ее сердце. — Приготовьте тетради, — стараясь говорить спокойно, произносит она, стоя спиной к классу, и начинает писать тему, громко стуча мелом по доске. После урока, когда дети убегают на перемену, оставшаяся в классе Флора подходит к столу Дэни. — Красивые цветы, мисс Клейтон, — говорит она, кивая на букет, все также стоящий посреди кипы бумаг и тетрадей. Дэни, отмечающая в журнале число, вскидывает на нее глаза. — Что? Ах да, цветы. Спасибо, Флора. И, поскольку девочка явно хочет что-то добавить, она откладывает ручку в сторону. — Флора, ты хочешь поговорить? — Вам его Джейми подарила? — спрашивает Флора спокойно. Дэни кивает. Ей нет нужды скрывать от Флоры свои чувства к Джейми. Девочка уже видела их вместе, видела, как они смотрят друг на друга, и слышала их разговоры. То замечательное воскресное утро было воистину семейным, и Дэни чувствует, что Флора не осудила бы их, если бы поняла, что Дэни и Джейми не просто друзья, а нечто большее. — Да, Флора, это Джейми мне подарила, — отвечает Дэни. — А что такое? Девочка пожимает плечами. — Ничего, — она смотрит на Дэни с выражением, которое можно охарактеризовать как умиротворённое. — Вы ей нравитесь, знаете? Дэни высоко поднимает брови. — Неужели? — Да, — кивает Флора, совсем, как взрослая. — Я это вижу. Очень нравитесь. Знаете, так, как девочки нравятся мальчикам. Дэни не находится, что ответить. Маленькое личико Флоры вдруг становится очень серьезным. — Флора, — осторожно начинает Дэни. — Не думаю, что это лучшая тема для разговора, понимаешь? Флора отмахивается от неё рукой. — Мисс Клейтон, ну что вы! Я же не маленькая! Я знаю, что взрослые целуются и все такое. Дэни ощущает, что вот-вот покраснеет. Она не ожидала, что придется вести такой разговор с маленькой девочкой, и тем более, что придется объяснять ей тонкости отношений между ней и Джейми. — И я знаю, что девочки могут нравиться девочкам, — безмятежно щебечет Флора, касаясь пальцами подаренных Джейми цветов. Дэни неловко откашливается. — Флора, я… — начинает она смущенно, но девочка прерывает ее. — Будьте осторожны с Майлзом, мисс Клейтон, — вдруг говорит она, складывая руки за спиной. — Он очень плохой мальчик. Очень-очень плохой, понимаете? Ошарашенная этой внезапной сменой темы, Дэни садится за стол. — Что ты хочешь этим сказать? — спрашивает она, потирая лоб. Флора пожимает плечами. — Просто хотела вас предупредить, — она смотрит в окно, где по серому небу медленно ползут облака. — Ради вашей же пользы. — Флора, — Дэни опирается локтями на стол. — Если ты что-то хочешь мне рассказать, то я всегда готова тебя выслушать, ты же знаешь это. Флора хмуро молчит, теребя в пальцах край своей форменной кофты с длинными рукавами. Она не выглядит напуганной или растерянной, но и желания говорить не выказывает, и Дэни кажется, что девочка каким-то одним ей известным способом научилась замыкаться в себе так глубоко, что извлечь ее оттуда не представляется возможным. Словно окно задернули плотной шторой. Дэни знает ещё одного человека, который может проделывать такие же штуки. Она смотрит на букет цветов, потом снова на Флору. — Пожалуйста, Флора… — Дэни пытается поймать взгляд девочки, но та упорно прячет его. — Если Майлз может причинить кому-то вред, то нужно и ему помочь, и попытаться предотвратить это, понимаешь? Но Флора лишь мотает головой, глядя в пол. — Я просто хотела попросить вас, мисс Клейтон, чтобы вы были осторожнее, — выпаливает она и тут же вихрем уносится, оставляя дверь класса открытой. Дэни переводит дыхание. Как же сложно с детьми! Особенно с детьми в Блае, думает она с досадой. Это поместье кажется черной дырой, в которой тонут все, включая и саму Дэни, а ещё этот огромный особняк словно сам по себе является живым существом, умеющим мыслить и действовать вне воли тех, кто попал в его чрево. Невозможно жить здесь, не ощущая на себе губительного влияния этих стен. На какой-то момент Дэни чувствует себя едой, попавшей в желудок огромного левиафана, имя которому поместье Блай, и от этого ощущения ей хочется сесть в такси, уехать подальше и никогда больше не вспоминать о школе, затерянной в лесах Эссекса. Потом она вспоминает, как много людей нуждаются в ее поддержке — Ханна, Флора, черт, даже Джейми — и смутное чувство вины овладевает Дэни. Остальные уроки проходят вполне мирно. Майлз не возвращается, и, закончив занятия, Дэни спускается вниз, надеясь найти Ханну и узнать, как прошел ее разговор с мальчиком. Ханна обнаруживается в своем «кабинете». Она разговаривает с кем-то по телефону, и Дэни, стоя в дверях, терпеливо ждёт, когда домоправительница закончит, оглядывая высокие шкафы, заваленные разными необходимыми для поместья вещами: упаковками туалетной бумаги, коробками с чистящими средствами, журналами и прочей дребеденью. — Да, до завтра, — наконец, говорит Ханна, кладет трубку и вопросительно смотрит на Дэни. — Доброе утро, — здоровается Дэни и садится на хлипкий пластмассовый стул, стоящий перед столом Ханны. — Ты, наверное, догадываешься, зачем я здесь, — начинает она, и темные глаза Ханны наполняются удивлением. — Что? Дэни широко раскрывает глаза. — Разве Майлз не приходил к тебе утром? Ханна качает головой. — Нет, не приходил, — с недоумением отвечает она. — Черт! — не выдерживает Дэни. — Черт возьми! Она бьёт кулаком по своему колену. Наглый мальчишка осмелился не только нарушить дисциплину в классе, но ещё и проигнорировал ее требование сообщить об этом Ханне! Дэни прекрасно понимает, что Майлз поступил так исключительно для того, чтобы показать свое превосходство, и ею овладевает злость. Ханна кладет руки на стол и слегка наклоняется вперёд. — Дэни, что случилось? — успокаивающе спрашивает она. — Объясни, наконец! Глубоко дыша, Дэни смотрит в ее важное милое умное лицо и долго собирается с духом, чтобы начать. Потом говорит, беспомощно пожав плечами: — Понимаешь… Этим утром во время первого урока я отослала его к тебе, потому что он неподобающе вел себя в классе. Но, в общем, дело даже не в этом… — А в чем же? — спрашивает Ханна участливо, глядя, как мнется Дэни. — Дэни, в чем дело? — Ладно, — Дэни складывает руки на коленях. — Все равно ты бы узнала. Она резко вскидывает голову, глядя в темные, мерцающие в тусклом свете глаза Ханны. — Вчера утром Майлз был в оранжерее и видел нас с Джейми. Она делает паузу, глядя в невозмутимое лицо домоправительницы. — Видел нас… Нас с Джейми, понимаешь? По лицу Ханны медленно разливается понимание, но, к счастью, Дэни не замечает на нем ни тени осуждения — только лёгкая тень беспокойства омрачает правильные черты домоправительницы. — И что именно он видел? — кивнув, спрашивает она. — Не знаю, — Дэни прерывисто вздыхает. — Я не знаю точно, Джейми поранила руку, и я обрабатывала ее рану, а потом… Мы обнимались и… ну, ты понимаешь. Произнося все это, она мучительно краснеет и в очередной раз думает о том, как все-таки беден человеческий язык, который способен передавать лишь простую информацию, а нечто столь важное и прекрасное, что есть между ней и Джейми, может лишь опошлить, сделать чем-то обыденным или даже постыдным. Ханна сочувственно качает головой. — И что было дальше? — Дальше мы услышали скрип двери, Джейми выскочила и увидела на улице Майлза. Он грозился рассказать все Квинту, а потом, сегодня утром… Она рассказывает о поведении Майлза в классе, о том, как отправила его к Ханне и как Флора предостерегала ее, называя Майлза «очень плохим», и заканчивает тем, что побег Флоры явно связан со странным поведением мальчишки. Ханна выслушивает ее абсолютно спокойно, ее руки сложены на груди, на лице выражение безмятежности и силы, и Дэни слегка успокаивается. — Да, — наконец, говорит Ханна твердо и сухо. — Сложная ситуация. Дэни качает головой. — Я боюсь не того, что он расскажет Квинту о нас с Джейми, понимаешь? — произносит она с горечью. — Пусть он меня уволит, это ещё полбеды. Я боюсь того, что может натворить Майлз. Если в десять лет он способен на такие выходки, что же будет дальше? Ханна несколько секунд обдумывает ее слова. — Не думаю, что Квинт имеет полномочия уволить тебя без согласия мистера Вингрейва, Дэни. К тому же, если бы Майлз действительно хотел рассказать Питеру, он бы уже сделал это вчера. Скорее всего, ему нужно иметь козырь против тебя, чтобы получить что-то. Дэни изумлённо смотрит на миссис Гроувз. — Ты так считаешь? Ханна кивает. — Я долгое время наблюдала за Майлзом, Дэни. Смею заметить, он не всегда был таким, каким стал сейчас. До того, как ушла мисс Томпсон, он был скромным, забитым мальчиком, почти не говорил, не общался с другими детьми, но после исчезновения учительницы все изменилось. Он стал дерзким, начал хамить, убегать с уроков, пару раз довел Ребекку до слез, пытался сбросить Джейми с лестницы, о чем я тебе, впрочем, рассказывала… Дэни озадаченно хмурится. — То есть ты считаешь, это все как-то связано? Исчезновение мисс Томпсон и поведение Майлза? Ханна разводит руками. — Я не знаю, Дэни, но раз все зашло так далеко, то, наверное, стоит задуматься. Она, несомненно, права, и Дэни кивает, поднимаясь. — Хорошо, Ханна, я попробую разобраться с этим, пока Квинт не вернулся, и сначала нужно решить главный вопрос — где теперь Майлз? Я надеюсь, что нам не придется искать и его по всему поместью! Но Майлз объявляется сам. Он приходит на обед как ни в чем не бывало, садится на свое место и спокойно ест, и Дэни, которой сообщает об этом Ханна, поражена наглости мальчика, однако она решает оставить разговор с ним до вечера, когда дети будут заняты играми, а учителя разъедутся по домам. Опыт работы с детьми научил ее, что иногда стоит отпустить поводья, чтобы в подходящий момент снова натянуть их. К тому же сегодня среда, а это значит, что детей нужно вести на урок ботаники, и Дэни с радостью и волнением предвкушает встречу с Джейми. Со вчерашнего дня они ни разу не виделись, потому что сразу после происшествия в оранжерее Дэни ушла на уроки, а вечером Джейми в поместье не появилась. Скорее всего она уехала сразу после работы, что бывало и раньше, и теперь Дэни гадает, как Джейми встретит ее, и не может не признаться себе, что отчаянно нервничает. Она уже поняла, что Джейми неуловима, как шарик ртути, а вчерашняя ситуация с Майлзом вполне могла пошатнуть и без того хрупкое внутреннее равновесие строптивой и нервной садовницы. Когда Дэни приводит детей к оранжерее, Джейми, сидя на корточках, возится с кустами роз, и, глядя на отцветающие кусты, Дэни сразу вспоминает утренний букет. Тепло разливается у нее внутри при виде темных кудрей Джейми, повязанных банданой, и уверенных движений, которыми она пропалывает мягкую рыхлую почву под кустами роз. — Привет! — окликает она спину Джейми, обтянутую толстой бесформенной курткой. Джейми, не вставая, оборачивается, опираясь одной рукой на колено. — Привет, — говорит она без всякого выражения на лице, потом поднимается, снимая перчатки, и Дэни невольно смотрит на ее правую ладонь, аккуратно перемотанную свежим бинтом. Повязка выглядит профессионально, и Дэни задаётся вопросом, сама ли Джейми бинтовала свою руку сегодня утром. — Мы пришли на урок, — запинаясь, объясняет Дэни. Джейми отстраненно кивает и переводит хмурый взгляд на детей, толпящихся вокруг Дэни. — Привет, гремлины! — говорит она сухо, без тени улыбки на лице, и Дэни замечает, как она мельком взглядывает на стоящего поодаль Майлза. Он набросил куртку поверх своей школьной формы, но рубашку в штаны так и не заправил, и ветер треплет его взлохмаченные волосы, а лицо мальчика выражает все то же обычное «да пошли вы все». — Привет, Джейми! Привет! — дети один за другим заходят в оранжерею, а Джейми продолжает все также стоять, сунув руки в карманы, и молча смотреть на Дэни, которой от этого сумрачного взгляда, направленного на неё, становится слегка не по себе. — Все в порядке? — неуверенно спрашивает Дэни, когда они остаются наедине. — С твоей рукой? Чуть приподняв острый подбородок, Джейми кивает и, словно в доказательство, машет в воздухе перебинтованной рукой — Да, почти не болит, — усмехается она, но глаза ее глядят как-то отрешённо, и в них нет того тепла, которое Дэни привыкла видеть, когда Джейми смотрит на неё. Вымученно улыбаясь, Дэни правой рукой откидывает волосы с плеча. — Ты сама ее перевязала? Она хочет добавить что-то вроде «ты могла бы попросить меня, и я бы забинтовала твою руку», но слова застревают у нее в горле. Джейми выглядит такой отстраненной и красивой в утреннем свете, ее светлая кожа дышит свежестью, а губы смотрятся ещё более пухлыми и красными, нежели обычно, словно она их покусывала… или целовала кого-то. — Нет, — Джейми прочищает горло и смотрит куда-то в сторону. — Меня перевязала… Агнес. Она работает в пабе «Дырявая свинья». — О, — только и может сказать Дэни, неприятно уязвленная тем, что Джейми упомянула женское имя. Садовница криво усмехается. — Раньше она работала медсестрой. Она больше ничего не добавляет, словно не может или не хочет, и нервы Дэни, и без того взвинченные, кажется, сейчас зазвенят. — Понятно, — отвечает она и замолкает, не зная, имеет ли право спрашивать что-то ещё. Джейми снова сует руки в карманы и по своему обыкновению пинает носком ботинка один из камней, которыми обложена клумба. — Кстати, спасибо за цветы, — говорит Дэни, обхватывая себя руками. Джейми поднимает голову. — Не за что, — кивает она. — Они тебе понравились? — Да. Конечно, понравились. Джейми молча смотрит на нее, потом переводит взгляд на серое небо. — Мне пора, — говорит она спустя пару секунд. — Дети ждут. Дэни кивает. Она хочет спросить, увидятся ли они сегодня вечером, но что-то ее останавливает. Джейми явно снова ушла в себя, спряталась в эту невидимую скорлупу, которую так искусно умеет выстраивать, и Дэни не может придумать, как пробиться через нее. — Ладно, — говорит она, сжимая зубы. — Ладно, я приду за ними через час. И отворачивается, ощущая, как свербит у неё в носу. Джейми, наверное, смотрит ей вслед, но Дэни не оглядывается. Она быстро и целенаправленно идёт к поместью, стараясь сосредоточиться на предстоящем разговоре с Майлзом и не думать о какой-то там Агнес, которая этим утром перевязывала руку Джейми. Но, помимо ее воли, в голове возникают пугающие своей реальностью картинки: вот Джейми в синих джинсах и кожаной куртке заходит в паб, ее волосы и глаза сияют в ярком утреннем свете, а на губах играет лукавая усмешка. Кто устоит перед ней? Джейми заходит в паб выпить кофе или чаю, а за стойкой работает красивая молодая девушка в короткой кожаной юбке и кокетливой блузке с расстегнутыми верхними пуговицами, темноволосая, смазливая, ярко накрашенная, с призывной улыбкой на полных алых губах. Джейми пьет кофе и флиртует с ней, облокотясь на стойку, а потом девушка замечает, что у нее перевязана рука, и оказывается, что она раньше работала медсестрой, и тогда она бинтует Джейми руку, воспользовавшись аптечкой, которая есть в баре, и при этом так низко наклоняется над стойкой, что видны округлости ее груди в вырезе блузки. Входя в свой класс, Дэни задыхается. Конечно, Джейми способна получить любую девушку, какую захочет, и неудивительно, что некая Агнес захотела перевязать ее руку, а может, и сделать что-нибудь другое. Может быть, Агнес нравится Джейми гораздо больше, чем она, скромная, ничего не умеющая учительница из Айовы, которая сама вешается на шею девушке и откровенно предлагает себя, хотя ей для этого не давали ни малейшего повода. Дэни чувствует себя измученной. Она так устала тосковать по Джейми, мечтать о ней каждую секунду, она хочет только одного: чтобы весь окружающий мир исчез, и они с Джейми остались вдвоем, и чтобы никто не мог помешать им быть вместе. Безумные мысли — а вдруг, а если? — приходят ей в голову, она пытается отогнать их, но они возвращаются снова и снова. У Дэни слишком мало опыта в отношениях, чтобы понимать, как должно быть и как не должно, Эдмунд всегда был ей верен, и теперь, снедаемая ревностью, она лихорадочно думает о том, что Джейми со своей невероятной привлекательностью и харизмой, может, конечно, получить любую женщину и любого мужчину, которых захочет, и вполне возможно, что она не рассматривает их с Дэни отношения как нечто серьезное. Может быть, Джейми просто нравится с ней целоваться, но не более того, а все остальное она получает в другом месте? Сидя за столом в своем классе, Дэни трет пальцами гудящие виски. Ей физически больно при мысли, что Джейми могла целовать кого-то другого. Она никогда не испытывала подобной ревности и вообще не знала, что способна так чувствовать боль. Если бы не это равнодушное упоминание об Агнес, имя которой Джейми произнесла как будто со смущением, словно ей было что скрывать! Дэни стонет от бессилия. А если для Джейми все это, что было между ними, — лишь забава, ни к чему не обязывающая связь с милой девушкой, которая просто подвернулась под руку? Ведь Джейми, наверное, понимает, что она делает, именно поэтому она и не хочет идти дальше, именно поэтому они ещё ни разу не были близки по-настоящему… Дэни ощущает, как холод бежит по ее спине и постепенно охватывает все тело. С тех пор, как они с Джейми начали отношения, она почти не вспоминала о том жутком ощущении, с которым она жила первые месяцы в Блае, когда постоянно мёрзла. Теперь же ей снова холодно, и, чтобы согреться, Дэни обхватывает себя руками. Ты просто идиотка, говорит ей внутренний голос. Разве Джейми дала тебе повод думать, что она относится к тебе не так, как ты относишься к ней? Разве по ее глазам не видно, что она без ума от тебя так же, как и ты от нее? Когда Джейми тебя целует, разве не растворяется она в тебе безоглядно и полностью? Ведь ты никогда ещё не ощущала такого полного слияния с другим человеком, никогда не была с кем-то настолько близка, никогда не видела в глазах кого-то столько любви и понимания. Разве не принесла она тебе цветы сегодня утром, разве не написала ту романтичную записку, после которой ты была готова бросить все и бежать к ней, чтобы признаться в любви? Но предательский шепоток не унимается. Хорошо, но давай тогда так — разве ты, Дэни, женщина, влюбленная по уши, способна сейчас отличить чёрное от белого? Разве тот, кто любит, не ослеплён этой любовью столь сильно, что не видит ничего, кроме того, что хочет видеть? Джейми ведь не сделала первого шага, ты сама пришла и бросилась ей на шею, ты отдала ей себя, не прося ничего взамен, так бездумно и просто, и ты была уверена, что Джейми испытывает те же чувства. Но так ли это? Дэни встаёт и подходит к окну, но видит она не мирный пейзаж ухоженного сада поместья Блай. Перед ее глазами стоит лицо Джейми, каким оно было до того, как они начали тайком встречаться — умное, насмешливое, красивое лицо уверенной в себе женщины, которая знает, чего хочет. Так, может, Дэни, ты сама все это придумала? Может быть, Джейми давно дала тебе понять, что между вами не может быть ничего, кроме вполне невинных обжиманий в полумраке оранжереи по вечерам, весьма приятных, но не обязывающих ни к чему ни тебя, ни садовницу? Да и к чему они могли обязывать, даже если бы что-то значили? Вы просто захотели друг друга, но с людьми такое происходит очень часто, и думать об этом постоянно — глупо и до добра не доведет, поэтому тебе надо взять себя в руки, Дэни, и перестать мучиться, не так ли? Она просит Ханну привести детей с урока ботаники и, когда они появляются в классе, возбужденные и немного уставшие, с головой окунается в работу, что позволяет ей ненадолго отвлечься от противоречивых чувств по отношению к Джейми. Вечером за ужином Джейми не показывается, и ее грузовичка возле оранжереи нет. Ну и ладно, думает Дэни, игнорируя горечь во рту, ну и хорошо. Раз для Джейми все это игра, так пусть перетрахает хоть весь Блай, ей нет никакого дела. После ужина они с Ханной помогают Оуэну убрать посуду, а потом Дэни, словно невзначай, ловит Майлза внизу, у лестницы, ведущей наверх. Мальчик, уже переодевшийся в повседневную одежду, идёт куда-то, когда она останавливает его: — Майлз, тебя мистер Квинт зовёт к себе в кабинет. На лице Майлза она видит удивление. — Мистер Квинт уже вернулся? Дэни безмятежно улыбается. — Да, он неожиданно вернулся и очень хочет с тобой поговорить. Я провожу тебя, ладно? Недоуменно сдвинув брови, Майлз поднимается вслед за ней по лестнице. Он явно не понимает, что происходит и с чего вдруг она, которая должна бояться того, что он может сказать Квинту, сама предлагает ему прийти к нему в кабинет. Несколько раз он оглядывается на Дэни, но та лишь улыбается, спокойно и ровно, и мальчику ничего не остаётся, как покорно идти по лестнице наверх. У двери Квинта Майлз в нерешительности останавливается, кладёт руку на ручку двери и смотрит на стоящую за его спиной Дэни. Она кивает: — Заходи, не стесняйся. Тебя ждут. Вздохнув, Майлз дёргает ручку двери на себя, заходит в кабинет и застывает на пороге. За столом Квинта, сложив руки на груди, сидит Ханна, рядом, опираясь спиной на подоконник, расположился Оуэн. Дэни закрывает дверь на ключ и, когда мальчик оборачивается к ней, высоко поднимает брови: — В чем дело, Майлз? Не ожидал? — Где мистер Квинт? — шипит Майлз, стискивая кулаки, и он сейчас похож на маленького, загнанного в угол звереныша, но ловушка захлопнулась, и острые зубы уже не помогут ему спастись. — Его здесь нет, — спокойно отзывается Ханна, а Дэни мило улыбается Майлзу. — Похоже, что тебе придется поговорить с нами, Майлз, — говорит она. — Хочешь ты этого или нет.