Обещанный танец

      Любовь бывает простой, как чистый лист бумаги. Сложной – с немыслимой уловкой или даже шифром, который для начала нужно раздобыть. Бывает безответной и оттого горькой, а бывает чистой и неземной, дарованной богами. Но каким бы ни было это чувство, любовь – всегда искренняя. Нельзя по-настоящему любить в обмане или притворстве. Ложь порождает еще большую ложь, приводящую к хаосу, саморазрушению и, в конечном итоге, гибели. Гибнут люди, их сердца и души, гибнет дивный мир, лишь вступивший в свой юный, нежный возраст. Любви подвластно всё – превознести до небес и убить.       Медленно-медленно, шаг за шагом огромное поместье притягивало, точно магнит. Мы шли, взявшись за руки. Первые осенние дни – итальянское вино, ударяющее в голову своим ярким вкусом. Солнце уже не испепеляет, но его трогательные прикосновения опьяняют чистейшим соком своей лозы.       Еще опушенный лес за нашими спинами был облит золотым сиянием молодой осени. А лёгкая дымка в лазурном оке неба завораживала и усыпляла.       — Нам обязательно ехать?       — Это большая честь, которой удостаиваются немногие, - маркиз с мягким укором покачал головой, улыбнувшись. – Охота на лис в Касл-Ховард это ежегодное мероприятие. После моего визита к Его Величеству я получил личное приглашение.       — Не думай, пожалуйста, что я не рада этому! Я рада. И очень. Но я никогда не любила охоту.       — Я слышал, что твой отец несколько лет закрывал сезон охоты в вашем имении.       — И я никогда не приветствовала этот род деятельности. Предпочитала отдаваться более миролюбивым видам досуга.       Мы остановились посреди лужайки перед оранжереей. Из окна нам помахал Джорджи. Мальчик был счастлив, что отец теперь всегда был рядом. И вдовствующая графиня стала поправляться, иногда позволяя мне взять её с собой на прогулку в парк. Наше гнёздышко обрело миролюбивый покой.       — На самом деле, я хотел сделать сюрприз, - Рэймонд обнял мое лицо, позволив нашим взглядам встретиться; я улыбнулась, ожидая объяснений. – Перед тем, как отправиться в Касл-Ховард, мы остановимся в вашем особняке в Йорке. Я слышал, его отреставрировали.       Нас окликнул Джорджи и я не успела ничего сказать. Рэй выглядел невозможно счастливым, кажется, собственная затея казалась ему особенно удачной. Мое же сердце откликнулось тупой, ноющей болью. Родовое поместье, дом, где я родилась и выросла, более не принадлежал моей семье, стало быть, этот визит лишь разбередит старые раны, которые, как я знала, только затянулась.       Дождь не прекращался всю неделю и наше путешествие до Йорка прошло под звуки неустанного барабанного перестука дождевых капель по крыше автомобиля. Меня то и дело бросало в сон и в последний раз я обнаружила себя спящей на плече мужа. Рэймонд ничего не сказал, но его глаза с знакомым ласковым теплом улыбались, а горячая ладонь сжимала мои озябшие руки.       Даже расстелившийся туман не смог скрыть красоту того места, которым когда-то владела моя семья. Нас встретил полный штат прислуги, во главе с дворецким. Люди, работавшие в этом доме, не потеряли своих мест, и уже за это я была благодарна новым владельцам особняка.       — Рад видеть вас в хорошем здравии, - обратился ко мне пожилой дворецкий. На его старческим лице сиял отпечаток преданной любви и уважения. Я мягко сжала морщинистую руки.       — Как вы поживаете? Я вижу, дом в отличном состоянии. Новые хозяева хорошо постарались.       — Именно так, леди Солсбери. Этот год был для нас тяжелым, но мы получили приятный сюрприз, который сгладил все тревоги.       — Какой сюрприз?       — Вы снова с нами. Вы дома.       Нас проводили в спальню, в которой когда-то принимали важных гостей – иностранных дипломатов и членов королевской семьи. Теперь и мы с мужем стали той частью особняка, которая писала историю. Чтобы не смущать меня, Рэймонд предпочёл сегодня ночевать в гардеробной, где для таких случаев стояла кровать.       Вот-вот должны были подать ужин, но прежде следовало переодеться. Горничная помогла сменить платье и уложила волосы. Оставалось надеть перчатки и мой вечерний образ был завершен. В вещах я нашла маленький конверт – подарок Джорджи. Внутри обнаружились сложенный альбомный лист с рисунком и два засушенных цветка незабудки.       Подобравшись к двери, что вела в гардеробной, я слегка приоткрыла, заглянув внутрь. Маркиз стоял у незашторенного окна, скрестив руки на груди. Под светлой кожей перекатывались крепкие мышцы, плавными линиями расчерчивающие широкую спину с двумя ямочками у основания. Чистая нагота человека ослепляла, вгоняя в краску. Рэймонд казался далёким, замкнувшимся в своём мире, погрузившимся в глубокое одиночество.       Меня поразила красота чистого существа, но не плотская красота тела, что было прекрасным сосудом, а тёплый, белый свет, что исходил от высокой фигуры у темнеющего окна.       Рэй помотал головой, словно отгоняя наваждение или мимолетное видение. Я медленно отступила, прикрыв дверь. Схватив с туалетного столика чёрные перчатки, выбежала из комнаты. Сердце буйствовало, прыгая в груди как резиновый мячик. Мне было необходимо время, чтобы прийти в себя…       — Это моё любимое вино, - воскликнула я, сделав глоток.       — Именно так, - согласился дворецкий.       Ужин проходил в большой столовой. Нас было двое за столом. Двое лакеев с дворецким, что прислуживали. Каждое движение, дыхание и даже взмах руки, что держала бокал, заставляли свечи мерцать, играя тенями на стенах и столе.       — А где ваши хозяева? Они не хотят разделить с нами ужин? Или их сейчас нет?       — В самом деле, очень вкусное вино, - сказал Рэймонд удивленно и пригубил еще немного. – Чудесный вкус.       Я улыбнулась, но оставила его восклицание без ответа. Поджав губы и опустив взгляд в тарелку, поняла, что мои расспросы были неуместны. Возможно, новые владельцы особняка публичные люди и не желают огласки, а, возможно, это кто-то из членов королевской семьи. Вариантов много, но мне ясно дали понять, что расспросам сейчас не место.       Ужин прошел в легком напряжении. Мы говорили, шутили, смеялись, но оба чувствовали возникший диссонанс внутреннего состояния с внешними факторами…       — Я пойду спать, - Рэй поцеловал меня.       Мы сидели в гостиной и камин приятно согревал слегка продрогшие ноги. Я пожелала доброй ночи, но прежде чем он вышел, попросила задержаться.       — В чем дело? — Сегодняшний ужин был не самым приятным и, думаю, ты понимаешь в чем причина.       Он кивнул. Будто ледяной вихрь обдал лицо, я часто заморгала.       — Новые владельцы особняка. Кто они? Ты можешь сказать мне сейчас, когда мы наедине?       Я видела, что его одолела внутренняя злость, но не на меня. Я чувствовала это. Злость очень шла ему: он был в такие минуты особенно красив и независим. Глядя на него в неверном свете свечей и пламенеющих языков огня в камине, тело переставало слушаться, ноги становились ватными.       — Ты, вероятно, считаешь, что мое поведение за ужином было продиктовано ханжеством, - он присел на бархатный пуф, опустив ладони на мои колени. – И, наверное, ты права. Надо было давно все рассказать. С самого начала, когда это только началось.       — Что началось?       — Много лет назад я увидел на своей свадьбе маленькую девочку и так меня поразил чистый и нежный свет, что она излучала, что я оказался во власти этих юных чар. Мы танцевали и её головка склонилась на мою грудь, словно ища утешения. Прошли годы. Я снова увидел ту девочку. Но теперь ей не требовалось моё утешение – ее окружали толпы восхищенных поклонников, жаждущих внимания. А я впервые ощутил, что готов ради неё бросить все.       Одна из свечей потухла, погрузив комнату в легкий полусон. Казалось, закрой я глаза, и голос мужа окажется лишь моим воображением. Мягкие полутона на его лице играли с воображением. Мне чудилось, что тонкая полоска губ под усами льнула за поцелуем. Горячие пальцы гладили мои колени, иногда сжимая, запуская в теле странный механизм.       — Прошло ещё несколько лет и я увидел её вновь. Увидел и понял, что не могу упустить такой шанс. Я обязан сделать для неё что-то, обязан завоевать сердце, что было равнодушно ко мне. А потом появилась идея. Я купил особняк, которым владела её семья, чтобы однажды вручить ей ключи от него, вместе с моим сердцем.       Дыхание перехватило. Яркая вспышка молнии за окном осветила комнату потусторонним светом. Голубые глаза казались сапфирово-синими. Раздался рычащий звук грома. Я задрожала, сжав его руки на своих ногах. Рэй продолжал смотреть на меня.       — Это правда? – спросила тихо.       — Год назад, когда мы встретились в этом доме, ты была обижена, даже немного зла, а я жаждал обо всем рассказать, раскрыть тебе свои карты. Я мечтал о твоём признании, пусть и не рассчитывал, что ты примешь меня.       — Мы были друзьями тогда. Я верила тебе.       — А теперь? Что ты испытываешь ко мне теперь?       Он не отводил от меня глаз. Я хотела, чтобы он смотрел на меня. Что-то внутри меня переменилось в тот момент. Чувства обострились. Не задумываясь о том, как поступаю, я взяла его руки в свои. Скользнув к нему на колени, положила его ладони себе на бедра, позволив обнять. Стыда не было. Только страх и волнение. Запустила пальцы в ворох светлых прядей на макушке и слегка потянула за концы.       — Ты что-то делаешь со мной, - шепнула я. – У меня нет сил противиться тебе. Нет сил бороться.       — Это плохо?       Я предпочла действия словам. Притянув его голову ближе, сократила расстояние между нашими лицами. Его губы были мягкими, как в ту безлунную ночь, когда он вернулся домой. Я целовала неумело, пробуя его вкус, привыкая к новым ощущениям. Рэй застыл, недвижимый, словно оцепеневший. Его пальцы с силой впились в мои бедра, буквально, вжав в себя. Я чувствовала его напряжение.       — Это хорошо.       Рэймонд обнял меня одной рукой, а другой принялся гладить мое тело. Я почувствовала, как у него перехватило дыхание. Слои одежды, скрывавшие меня настоящую, не были преградой его чувственных ласк. Он улыбнулся. Я зажмурилась. Его губы опустились на шею, стали целовать неспешно, сладко, иногда прикусывая нежную кожу. Мои пальцы крепко сжали волосы на его загривке, вызвав глухое шипение. Меня охватила дрожь, когда он прижался щекой к моей груди. Я испугалась, что он услышит, как громко стучит моё сердце. Но Рэй продолжал молчать, часто дыша.       — Это минутный порыв, - сказал он. Его руки мелко задрожали, словно в судороге.       — Пусть так. Но я не хочу останавливаться.       — Страсть – ещё не любовь. Поверь, я знаю.       — Ты просишь меня остановиться? Сейчас?       — Я не хочу, чтобы ты пожалела, что поторопилась…       В спальне было тихо. Я слышала, как кровать в гардеробной скрипнула, значит Рэймонд тоже лег спать. Я прислушалась. Абсолютно ничего. Только дождь не прекращался. Редкие вспышки грома, похожие на пушечные взрывы, тревожили покой. Мне следовало воспользоваться советом мужа и все обдумать. Слишком много навалилось, о слишком многом стоило позаботиться. Теперь я знала, что моя судьба – быть с этим мужчиной. И вовсе не потому, что он купил дом, чтобы сделать мне приятно, и не потому, что признался в чувствах, которые с каждой нашей встречей росли и крепли. Даже не потому, что ему удалось зажечь огонь в моей душе. Я хотела (и это было искреннее, продиктованное природой, желание) всегда быть рядом, чтобы чувствовать его руку в своей. Он был нужен мне, как Эрос Психее, как прекрасная, юная Персефона мрачному Аиду.       Я крепко держала свечу, ступая в смежную комнату. В гардеробной было темно и тихо. С постели доносилось ровное дыхание. Очередная вспышка молнии на мгновение открыла вид на спящего мужчину. Поставив свечу на прикроватная тумбочку, я приподняла краешек одеяла. Кровать слабо прогнулась, издав тихий скрип, но этого оказалось достаточно.       — Шарлотта? Что ты делаешь?       — Мне страшно одной, - ответила я шепотом и прильнула к груди мужа.       Горячее тело, разнеженное сном и теплом постели, мгновенно напустило на меня жар. Рэймонд долго не решался, обездвижимый. Но его сердце отбивало рваный ритм и мне нравилась эта мелодия его страсти.       — Ты больше не боишься? – спросил он после долгого молчания. Я приподнялась на локтях, заглядывая в аметистовые глаза.       — Боюсь, - призналась честно, поспешив добавить с уверенностью, – но я хочу стать твоей женой.       — Ты уже моя жена.       — Не полностью, не до конца. А я хочу, чтобы между нами не было барьеров. Я хочу перешагнуть их.       Его губы сами приоткрылись, когда я наклонилась. Жар охватил столь же внезапно, как некоторое время назад в гостиной. Рэй опрокинул меня на узкую постель, нависнув сверху. Жёсткие, короткие усы щекотали кожу. Он целовал шею, спускался к ключицам, и снова возвращался к губам.       Ладони пробрались под ночную сорочку, огладили ноги, обрисовали изгибы бёдер и пробрались к ягодицам, стиснув в невыносимом страстном желании. Я запрокинула голову, выгнувшись в спине, когда его пальцы заскользили по животу к груди. Меня словно прижало к огню. Тело полыхнуло пламенем, контролировать себя стало так же сложно, как и остановиться. Но я не хотела ни того, ни другого.       Рэй избавил меня от сорочки и стянул через голову ночную рубашку. Я наблюдала, словно завороженная, протянув к нему руки. Я искала его, нуждалась в нем. Сейчас и всегда.       Приспустив пижамные штаны, он прильнул ко мне, закинув мои ноги себе на поясницу. Я чувствовала его жар и агонию, и отдалась этой силе, когда меня, словно вспышкой, пронзило его любовью. Стон, переходящий в слабый крик, вырвался из груди, выпустив наружу дремлющий огонь. Огонь, что прежде только бушевал внутри моей груди. Я почувствовала, что умираю от чистого и острого, как булат, блаженства.       Страсть лизала языками пламени, пока любовь сплетала тела и души воедино. Рэй двигался резко и мощно, иногда останавливаясь, словно играя. И тогда это напоминало сладкую пытку. Не осталось ни грамма девственной плоти, которой не коснулись бы его жадные губы. Я позволила ему двигаться, сжимать, ласкать, целовать и лизать, и обрела много больше, чем могла вообразить, когда ложилась с ним в одну постель.       Спину выгнуло дугой. Я вцепилась в крепкие плечи, впервые испытывая вспышку столь яркого и глубокого наслаждения. Рэймонд хрипло застонал. Его ладони сжали мои груди, губы ласкали чувственные горошины сосков, добавляя огня в уже взорвавшийся вулкан. Всполох молнии осветил его лицо в момент крайней точки. Сведенные на переносице брови и припухшие, влажные губы, что беззвучно произносили моё имя. Рэй опустился на меня, тяжело дыша.       Мы лежали, обнявшись. Моя голова покоилась на его груди. Дождь прекратился. Рэй открыл окно, впустив в комнату свежий, ночной воздух. Его ладонь гладила меня по спине и плечам, иногда лаская шею.       — Ты не жалеешь? – спросил он, когда я уже находилась на границе сна. Словно он без того не знал ответ. Я тихо фыркнула, обняв его крепче.       — Жалею, конечно.       — Правда?       — Жалею, что раньше не пришла, - ответила я, улыбнувшись.       Рэй рассмеялся. Он укрыл нас одеялом и скоро мы погрузились в спокойный сон.