14-й год правления императора Чэнхуа

      Руки служанки были связаны за спиной, на теле и щеках виднелись синяки и свежие ссадины — после всего произошедшего князь преподал ей жестокий урок. Она стояла на коленях, но, даже несмотря на то, что ее одежда и волосы были растрепаны, до сих пор можно было заметить, что девушка необычайно хороша собой.       — Как тебя зовут? — спросил Тан Фань.       — Имя этой служанки — А Линь, — ответила та.       — Пожалуйста, расскажи в подробностях, что произошло этим вечером, — попросил Тан Фань.       Сквозь слезы служанка рассказала все, что знала. Ее рассказ не сильно отличался от того, что уже было сказано Чжэн Фу (слугой), с одной лишь разницей: А Линь упорно продолжала отрицать, что между ней и Чжэн Чэном в его покоях что-то было.       Чжэн Ин (князь) холодно рассмеялся:       — Ты говоришь так, чтобы снять с себя подозрения! Позволь спросить, как же ты, служанка, которая должна работать на переднем дворе, оказалась на заднем и к тому же случайно натолкнулась на молодого господина? Очевидно, что ты хотела добиться его расположения, а теперь, когда он мертв, пытаешься обставить все так, будто ты и не причастна вовсе! Когда я ворвался к вам, вы оба были раздеты! И Чжэн Фу говорит, что долгое время стоял под дверью, дожидаясь вас! А ты смеешь говорить, что ничего не было? Хочешь, чтобы я позвал сведущего человека, чтобы он выяснил правду, проверив тебя?       — Ваша Светлость, почему Вы так несправедливы ко мне? — разрыдалась А Линь. — Мы с молодым господином действительно не занимались ничем таким! Войдя в покои, молодой господин сказал, что ему очень жарко и начал раздеваться. Затем он пожаловался на головокружение, и я помогла ему присесть. Мы немного поговорили. Во время разговора молодой господин внезапно упал на меня. А потом, потом… ворвался Чжэн Фу.       Чжэн Ину не было дела до оправданий какой-то служанки, поэтому он обратился к Пань Биню (начальнику Тан Фаня):       — Господин Пань, видишь, эта гнусная служанка так и не призналась в содеянном. Кажется, будет лучше, если господа сами с ней разберутся!       — Ваша Светлость, — поспешил ответить Пань Бинь, — не беспокойтесь. Если она действительно замешана в смерти Вашего сына, то будет наказана по всей строгости закона.       Чжэн Ин явно не был удовлетворен столь расплывчатым ответом.       Пань Бинь подмигнул Тан Фаню, и тот задал Чжэн Фу вопрос:       — Ты не заметил каких-либо неточностей в рассказе А Линь?       — Этот слуга не знает, что случилось после того, как молодой господин и А Линь вошли в комнату, — ответил Чжэн Фу. — Но все остальное вроде бы верно.       — Как долго ты бегал за помощью? — спросил Тан Фань.       — С четверть часа.       Тан Фань снова обратился к А Линь:       — В это время кто-нибудь приходил?       — Нет, — ответила та.       — Ваша Светлость, где тело молодого господина Чжэна? — спросил Тан Фань.       — В комнате, — отозвался Чжэн Ин.       — Мне нужно зайти внутрь и осмотреться. Позволите? — попросил Тан Фань.       — Как тебе будет угодно, господин Тан.       К этому времени прибыл коронер, и Тан Фань вошел в покои вместе с ним. В комнате все еще царил беспорядок. Чжэн Чэн лежал на кровати, его одежда была в беспорядке, а тело покамест оставалось теплым, но утратившее прежние краски лицо уже начало синеть, дыхание давно остановилось. Коронер присел на корточки рядом с трупом, осмотрел глаза и рот Чжэн Чэна, а затем перешел к изучению его рук и ног.       Тан Фань внимательно изучил помещение, еще разок огляделся вокруг, и, заметив, что коронер до сих пор не отошел от тела, спросил:       — Нашел что-нибудь?       Коронер на мгновение заколебался:       — Никаких явных физических повреждений, но это не похоже на смерть от остановки сердца в результате «перенапряжения»…       Слегка нахмурив брови, Тан Фань кивнул, а затем сам осмотрел тело.       — Господин что-то обнаружил? — поинтересовался коронер.       — Давай поговорим снаружи, — ответил Тан Фань.       Когда они вышли, ждавшие их Чжэн Ин с Вэй Юем (заместитель магистрата) сразу же спросили:       — Ну как?       Решив, что его слова не имеют большого значения в присутствии Тан Фаня, коронер посмотрел на него, ожидая, что он скажет. Тан Фань протянул А Линь белый фарфоровый флакон, который он только что нашел около кровати:       — Это не твоё, верно?       Служанка отрицательно покачала головой. Тогда он обратился к слуге Чжэн Фу, который после продолжительных колебаний все-таки признался:       — Таблетки во флаконе называются «Фуянчунь», это афродизиак. Молодой господин сам отыскал рецепт, а приготовили его в одной аптеке.       Чжэн Ин был чрезвычайно зол. Подумать только! Его сын тратил все свое время на удовольствия. Он был столь молод, а пользовался лекарствами для мужской силы! Если бы он уже не был мертв, князь избил бы своего непутевого сына до полусмерти!       В этот момент он еще больше уверился в том, что его сын умер во время постельных утех со служанкой из-за сердечного приступа. Он мечтал немедленно выхватить меч, чтобы убить девку, которая соблазнила его сына!       Тан Фань высыпал таблетки из фарфорового флакона на ладонь, понюхал их, а затем после непродолжительной паузы спросил:       — Ваша Светлость, где члены семьи Вашего сына? Пожалуйста, велите привести сюда всех, кто виделся с молодым господином сегодня. Остальные могут удалиться.       Чжэн Ин не понял, зачем это Тан Фаню, однако не стал спорить и созвал всех, кого тот просил. У Чжэн Чэна была жена и три наложницы. Читателю может показаться, что это не так уж и много. Однако так было лишь потому, что он часто менял девушек. И как бы красива ни была женщина, она надоедала ему дня через три. Таким образом, с тех пор как ему исполнилось пятнадцать и он начал увлекаться плотскими утехами, всего четыре женщины смогли остаться с ним надолго.       Законной женой Чжэн Чэна была Чжан Сунь, племянница графа Ин Чэна. Она происходила из столь же знатной семьи, что и семья князя У Аня. В то время ее брак был выгоден обеим семьям, однако теперь, будучи всего лишь двадцати четырех лет от роду, она стала вдовой. Стоит отметить, что с таким мужем, как Чжэн Чэн, у нее вряд ли были хорошие отношения. Однако Чжан Сунь была известна своей добротой, и даже Тан Фань слышал о ее прекрасной репутации.       Трое наложниц опустили головы, вытирая слезы. Только Чжан Сунь стояла бледная, безмолвная, с мокрым от слез лицом. Казалось, что она могла только беззвучно рыдать от того, сколь велико ее горе. Даже Чжэн Ин утешал ее, мягко говоря:       — Невестка, ты была частью нашей семьи пять лет. Ты заботилась обо мне и моей жене, как о собственных родителях. Семья Чжэн многим тебе обязана. Теперь, когда мой непутевый сын умер, не оставив детей, я выберу день, чтобы встретиться с твоей семьей и вернуть тебя домой, чтобы ты не тратила зря лучшие годы своей жизни.       — Свекор, не говорите так, — тихо ответила Чжан Сунь. — Как жена, я должна исполнить свой долг. Теперь мне остается только молиться, чтобы тело моего мужа могло быть как можно скорее предано земле.       Чжэн Ин глубоко вздохнул и замолчал.       За исключением Чжан Сунь, три других женщины были наложницами, их звали госпожа Вань, госпожа Хуэй и госпожа Юй.       Госпожа Вань — самая старшая из них, была красивой женщиной средних лет и первой любовью Чжэн Чэна. Став его наложницей задолго до того, как тот женился на Чжан Сунь, госпожа Вань жила честной и скромной жизнью, стараясь ничем не выделяться в доме князя.       Госпожа Хуэй была самой красивой, а также когда-то и самой любимой женщиной Чжэн Чэна.       Госпожа Юй была молода и очаровательна. Перед смертью Чжэн Чэна она была его фавориткой.       Эти трое сейчас вели себя по-разному: госпожа Вань тихо плакала, прячась за Чжан Сунь, госпожа Хуэй рыдала громче всех, однако никто не мог соперничать с госпожой Юй, которая, плача, выглядела по-прежнему чарующе обаятельной. Любому было ясно, почему именно ее Чжэн Чэн предпочитал остальным.       Наблюдательные, как Тан Фань, люди сразу же заметили бы, что отношения между двумя последними наложницами не были столь мирными, как казалось на первый взгляд. Должно быть, они постоянно ревновали молодого господина друг к другу.       Тан Фань достал белый фарфоровый флакон и спросил, видел ли его ранее кто-то из девушек. Однако все четверо отрицательно покачали головой. Тогда он спросил, где они были, когда произошло убийство. Каждая сообщила о своем местонахождении, а служанки подтвердили их алиби.       Чжэн Ин, долгое время наблюдавший за действиями Тан Фаня, не удержался и недовольно спросил:       — Господин Тан, есть что-то еще, о чем бы ты хотел спросить?       Он считал, что доказательств достаточно, чтобы обвинить служанку, и нет никаких причин стоять здесь и задавать бессмысленные вопросы. «Нужно просто взять эту бесстыжую девку и как можно скорее расправиться с ней. Зачем он докучает невинным людям? Неужели пытается оправдать ее?» — думал он.       — Я уже спросил их обо всем, о чем хотел, — ответил Тан Фань. — Ваша Светлость, не могли бы мы с господином магистратом поговорить с Вами наедине?       Чжэн Ин велел всем разойтись по своим покоям, а сам пригласил Тан Фаня и Пань Биня в свой кабинет.       — Если господину Тану есть, что сказать, то говори, как есть, — сказал князь.       — Осмелюсь спросить Вашу Светлость, не был ли молодой господин с рождения слаб здоровьем? — начал Тан Фань.       «Зачем он задает столь бессмысленные вопросы?» — подумал про себя Чжэн Ин и недовольно ответил:       — Да, немного.       — Может, Вы обращались к доктору? Диагноз ставили? — спросил Тан Фань.       — Доктор говорил, что у него небольшое врожденное заболевание, проблем не должно было быть, — ответил князь.       — Ваш сын был очень худым, ему было бы сложно иметь детей. Это поэтому? — снова спросил Тан Фань.       — Что ты хочешь этим сказать, господин Тан? — отозвался Чжэн Ин.       — Возможно, я ошибаюсь, — ответил Тан Фань, — но смерть Вашего сына кажется мне крайне странной.       — Почему Вы так думаете? — опешил У Ань.       — Внезапная смерть во время полового акта случается, если человеку не оказать немедленную помощь. Врачи считают, что это происходит из-за недостатка энергии Ян. У людей с этой болезнью появляются красные кольцеобразные отметины на ладонях. Воспаление усиливается со временем, а не появляется внезапно. Однако, когда я осматривал руки Вашего сына, я не заметил ничего подобного.       Чжэн Ин, вздрогнув, немедленно уточнил:       —Хочешь сказать, мой сын умер по другой причине?       Тан Фань не ответил ему и продолжил:       — Если бы он действительно умер от разрыва сердца во время полового акта, его глаза были бы красными из-за прилива крови. Однако это не так. Именно поэтому я спросил Вашу Светлость, были ли у него проблемы со здоровьем. Даже если у него и были проблемы с почками, это все равно бы не привело к смертельному исходу. Его чрезмерная любовь к женщинам не имеет в этом случае ключевого значения. И думать так было бы большим заблуждением.       Не один человек подвергся сему заблуждению, даже сам князь У Ань полагал, что причиной смерти его сына были именно любовные утехи! Осознав это, Чжэн Ин пришел в ужас и разразился гневом:       — Кто этот наглец, что осмелился убить старшего сына самого князя У Аня?!       — Когда мы с коронером осматривали покои, мы обнаружили, что тело Вашего сына было чистым, без каких-либо отметин, — ответил Тан Фань. — Это значит, что А Линь сказала правду: между ними ничего не было, так как молодой господин умер не из-за недостатка энергии Ян. Также А Линь сказала, что молодой господин принял «Фуянчунь», после чего почувствовал головокружение. Возможно, истинная причина скрывается в этом самом флаконе. Как бы то ни было, сейчас это всего лишь мои догадки. Нам нужно изучить лекарство, чтобы прийти к какому-либо выводу, — сказав это, он снова спросил:       — У Вашего сына были враги?       Чжэн Ин молчал, пытаясь успокоиться.       Чжэн Чэн был просто богатеньким повесой. Откуда у него взяться смертельным врагам? Однако с полной уверенностью сказать, что их точно нет, было нельзя.       Во-первых, Чжэн Чэн не был единственным ребенком Чжэн Ина. Князь имел жену и нескольких наложниц, а также множество детей. Женская половина его дома хранила немало секретов, не предназначенных для посторонних глаз и ушей. В законе династии Мин не предусматривалось, что только старший сын законной жены может наследовать титул. Если ни у кого из жен не было детей, то ребенок наложницы, признанный отцом перед судом, также мог стать наследником. Именно это могло сделать Чжэн Чэна помехой для большинства членов семьи Чжэн. Скажем, если бы он был выдающимся человеком, то все было бы не так плохо. Однако он только и делал, что с заката до рассвета развлекался в борделях! Как остальные братья могли принять тот факт, что он все еще оставался наследником?!       Во-вторых, вполне могло быть, что на такого человека, как Чжэн Чэн, который прямо на улице приставал к мирно проходящему мимо Тан Фаню, мог таить обиду кто-то, кто также когда-то «приглянулся» ему. Кто-то, кто не обладал такой силой и властью, чтобы противостоять ему. Кто-то, кто ненавидел его так сильно, что желал отомстить.       Кроме того, его врагами могли быть такие же, как он, богатенькие и ревнивые повесы, с которыми он когда-то не поделил девушку. В том, что их ревность могла привести к драке или даже смертельной ненависти, не было ничего необычного.       Так что возможных претендентов на статус заклятого врага у Чжэн Чэна было хоть отбавляй. И просто так угадать, кто из них был способен убить его, было нельзя.       Заметив, что оба его собеседника молчат, Пань Бинь спохватился:       — Ваша Светлость, Его Величество уже наверняка слышал о случившемся. Пока Его Величество не дали никаких указаний касательно этого случая, префектура Шунтянь сделает все возможное, дабы арестовать преступника, чтобы Ваш сын мог покоиться с миром.       Чжэн Ин кивнул:       — Господин Пань, благодарю тебя.       Князь У Ань сам вырос в аристократической семье. Он всегда знал, что между членами таких семей происходила внутренняя борьба за право наследования титула. Противостояние между враждующими фракциями во дворце императора не сравнится в жестокости с внутренней борьбой членов семей благородных фамилий. Если выяснится, что убийца — член семьи Чжэн, это приведет к страшному скандалу и навлечет позор на всю его семью.       Стоило Чжэн Ину подумать об этом, как его сердце тотчас упало. Его сын был убит — гнев, что почти утих, вновь обуял князя.