Проигравшие

David Arnold & Michael Price — Who I Want to Be

Судно качает, и Шерлок не сказал бы, что это помогает думать. Когда-то в детстве они всем семейством оправились на пароме в Ирландию, и эту переправу Шерлок запомнил хорошо — морская качка отложилась в чертогах неприятным событием, которое впоследствии он старался не повторять. До сегодняшнего дня. Иронично, но именно с Ирэн он выходит из своей зоны комфорта с завидной регулярностью, и сейчас, выпивая половину бутылки воды залпом, клянется себе, что это — последний раз. Слишком много он потратил сил и средств, чтобы спасти её — по всем статьям бесценную — жизнь, слишком много времени угробил, чтобы придумать и воплотить план, который, вполне возможно, провалится, и они оба останутся без голов на плечах, и тогда Майкрофт на его могиле точно скажет своё славное, братско-дотошное: «я же говорил, Шерлок, но ты никогда не слушаешь!». Всё это — слишком, но значение перестает иметь в принципе, едва Ирэн пробуждается и зовет его по имени. — Шерлок… Я долго спала? — он выныривает из водоворота мыслей и оборачивается в её сторону. Ирэн выглядит беззащитной после сна, и Шерлок едва не смеётся этой уловке разума. Даже будь она трижды в плену, под дулом пистолета, на плахе, то всё равно бы не смогла стать невинной овечкой, ведь маскировка, пусть и самой смертью — всегда автопортрет. Шерлок запомнил это и носит в себе, как убеждение, как истину. — Не больше двух часов, — пожимает плечами Шерлок и кивает на маленький столик в углу каюты: — Ты, наверно, голодна, Бехрам принёс ужин. — Спасибо, — Ирэн садится на кровати, но к еде не притрагивается — под шрапнелью её взгляда Шерлок, которого она внимательно изучает целую вечность, а после мягко уточняет: — Под чем ты? Он не слышит в её голосе ни осуждения, ни злости, но отчетливо улавливает беспокойство и усталость. Косится на стол — может, остался след от дороги? — и усмехается. Ирэн видит больше, чем остальные, и для этого ей не нужно проводить обыск по его карманам. Хватает взгляда. — Амфетамин, — честно отвечает он и закидывает голову назад, чтобы не смотреть на неё. Она слишком близко, а он под наркотиками — не лучшее сочетание, хотя бы потому, что мыслить рационально и вести себя подобающе может не выйти. — Сколько дней? — рациональность проявляет Ирэн, и Шерлок даже рад, что правда вскрылась так быстро. В гонке за террористами он немного потерял счёт дням. — Трое суток. Или четверо, — от такого положения головы нос тут же закладывает, и приходится вернуться обратно, чтобы начать дышать. Сердце разгоняет, хотя последняя дорога была два часа назад — Шерлок на причину химической реакции в своём теле поджимает губы и смотрит искоса. Эта женщина поражает его снова, когда вместо нотаций, осуждений и всего того, к чему Шерлок привык от близких, борющихся с его зависимостью, спокойным тоном заключает: — Ты должен посвятить меня в свой план, и мы должны решить, когда ты ляжешь спать. От этого зависят наши жизни, ведь так? Шерлок кивает ей медленно, а внутри всё кипит и жжётся: так понимать ход его мыслей, даже предугадывая их, вряд ли удавалось кому-то кроме брата. Но она — другая, и видит иначе, без налёта дедукции, гениальности, безумия. Может, не умом вовсе понимает, а сердцем, пульсация которого до сих пор… помнится, будто это было вчера. Слова вылетают пулеметной очередью: Шерлок объясняет ей их дальнейшие действия, просит запомнить названия улиц и гостиницы — на всякий случай, как малое дитя огрызается на реплики, и суёт тарелку в руки, настоятельно рекомендуя поесть и не мешать рассказу, пока он что-нибудь не упустил из виду. Усмехается мягко, когда замечает тишину с её стороны — Ирэн с таким упоением ест балти-карри. И тут же замолкает сам, будто молнией поразило. В груди сжимается от осознания, что она, эта женщина, была в плену. Один месяц. Что с ней делали, кормили или нет, давали ли видеть солнечный свет или держали в подвале, Шерлоку остаётся только догадываться — или спросить напрямую. Но слова застревают в глотке. Спросить о таком — разочароваться в самом себе. Захочет — расскажет сама. Он спас её не для того, чтобы вернуть обратно таким образом. — Я посплю в Мумбаи, — приходит в себя под вопросительный взгляд Ирэн и садится обратно на стул, — перед самолетом. — Хорошо, — кивает она, ставя тарелку на стол. Замечает сумку на полу и уточняет: — Ты случайно не брал одежду на меня? — Да, размер s, — перед глазами тут же всплывает её обнажённый образ и стоит усилий, чтобы отогнать его прочь. На губах Ирэн он замечает усмешку и чувствует себя пойманным с поличным. — Не забыл — похвально, — она была бы не собой, если бы не бросила едкую фразочку прямо ему в лицо. Шерлок был бы не Шерлоком, если бы тут же не парировал: — О, мисс Адлер, что-то остаётся в памяти навечно — хочется мне этого или нет. «Ошибка, ошибка, ошибка! Идиот!» — Так хочется или нет, мистер Холмс? Шерлок в ловушке, и выход из неё один — дать Ирэн то, что она хочет. Он не противится — отчего-то приятно, что Эта женщина снова дразнит его. Кажется, он по этому скучал. — В данном случае — хочется. — Чудно, — Ирэн сияет улыбкой, и Шерлок не в силах удержать свою. И, вопреки всем обещаниям и клятвам, данным себе, он пускается в их игру снова. Прикрывает глаза рукой, слушая, как падает вниз её одежда. Несколько минут длятся вечность. Из небытия вырывает голос Ирэн, который оказывается намного ближе, чем раньше. — Шерлок, посмотри на меня, — он повинуется. В одежде, которую он купил в одном из торговых центров Карачи, Ирэн выглядит непривычно: обычная футболка и джинсы не под стать такой женщине, но, как бы там ни было, ей все равно идёт. Её голубые глаза такие яркие, что хочется зажмуриться, и Шерлок бы непременно это сделал, если бы не её рука, мягко держащая его за подбородок. Слишком близко: — План меняется — ты ложишься сейчас. Иначе мы точно не выберемся. — Нет, сейчас нельзя, — Шерлок встряхивает головой, мягко убирая её ладонь, и тянется в карман за дозой. Ирэн тут же перехватывает его и заставляет взглянуть на себя. — Всё будет нормально, я буду рядом, — подобные слова раньше не принесли бы спокойствия, но сейчас… Шерлок вместо спора выбирает выслушать до конца. Его запястье в её руке, а значит кто-то считает пульс — так уж повелось в этой игре, правила которой придумываются на ходу. — Ты просто не выдержишь до Мумбаи. Это слишком даже для такого, как ты. Подчеркивает его исключительность — Шерлок принимает это с усмешкой. — Значит, перерыв. Ирэн отстраняется и кивает на его карман: — Перерыв. Сделаешь две дороги, как проснёшься — они поднимут и мёртвого, — отрезает она, и его рука опадает на колено. Шерлок понимает, что Ирэн права. Его силы на исходе, он сжёг все запасы дофамина и норадреналина, а двигаться как-то дальше нужно. Тревожность внутри нарастает, но Ирэн гасит её, заранее предугадывая поведение и реакцию. — Давай, ложись на кровать. Шерлок повинуется и делает несколько шагов. В голове нарастает тяжесть — былая ясность сходит на нет, и это якорем давит на дно. Пока мысли путаются и начинают ускользать одна за другой, Ирэн укрывает его тонким одеялом и садится на край узкой кровати рядом. Шерлок беспомощно вздыхает, но ничего не говорит — последствия марафона по спасению настигают его катастрофически быстро. — Всё хорошо, Шерлок, — повторяет Ирэн, и он хватается за веру — сжимает её ладонь в своей и не отпускает больше. Она держит крепко — надежно, и страхи немного меркнут. — Чувствую себя идиотом, — шипит он, зарываясь носом в её футболку, и слышит смешок в ответ. — Хочешь поговорить об этом? Если да, то я с удовольствием. — Я сплю, — фыркает Шерлок и сдаётся без боя. Веки действительно тяжелеют, и сквозь муторные обрывки сна он чувствует на своей щеке едва ощутимый поцелуй и слышит тихое «спасибо». А, может… это просто сон.