Проигравшие

Placebo — follow the cops back home Placebo — broken promise

Сон — пустая трата времени. Так всегда считал Шерлок, но запас энергии в его организме говорил об обратном. Фен, стресс, а потом и секс — кстати говоря, самое лучшее из этого списка — убивают остатки сил и возможностей, и к шести вечера Шерлок просто отключается, обнимая Ирэн со спины. Просыпается через двенадцать с лишним часов, не сразу осознавая, почему левая сторона тела буквально горит. А когда понимает, что на его груди и бедре уютно расположилась красивая спящая женщина, то лишь мягко усмехается и какое-то время наблюдает за ней, боясь пошевелиться и разбудить. Ей нужен отдых, как никому другому, а ему же пора заняться насущными делами. Он приподнимается на локте, с осторожностью убирает руку и прикрывает Ирэн одеялом; в груди разливается нежность, затапливает, дурманит и уже почти что не страшит. Шерлок долго бился с самим собой — о, сколько умных и нелепых доводов приводил, сколько гипотез вынес и сам же их опроверг, — но сейчас ясно осознаёт: с ним случилось то, что он высмеивал всю сознательную жизнь. За это и поплатился — Ирэн Адлер, как объект вожделения и недвусмысленного внимания, очень показательно демонстрирует злую насмешку рока. И, тем не менее, если бы сейчас Шерлоку предложили никогда не встречаться с Этой женщиной, не впутываться в это дело, то он бы отмахнулся и не стал слушать. Это слишком далеко зашло; это слишком близко к сердцу. Возможно, уже в нём, в самом потаённом углу, за табличкой «посторонним не входить». Шерлок и рад бы усомниться, но сам себе он систематически только и делал, что доказывал обратное. Сегодня — кульминация его проигрыша; Ирэн клеймит своим стоном, оргазмом, шальным взглядом из-под дрожащих ресниц, и Шерлок счастлив проигрывать раз за разом, чувствуя горячее тепло всем своим нутром. «Это только для меня». От воспоминаний уже вчерашнего дня Шерлок возбуждается, но перебарывает порыв, стремительно заканчивая водные процедуры. Стараясь ходить как можно тише, он распихивает по карманам халата телефон, спички, одну из трёх сигарет «на всякий случай», бутылку воды из мини-холодильника, подмышкой крепко сжимает ноутбук и выходит на балкон. Подкуривает сразу же, выдыхает кольцо дыма в небо, которое и без сигарет было покрыто смогом, и на момент ощущает себя покорителем мира. Шерлок улыбается. Спасению Ирэн, прошлой ночи, их первому поцелую на корабле, своему разоблачительному монологу, мумбайскому небу над головой и даже этой проклятой жаре. Шерлок чувствует себя идиотом. Счастливым идиотом. Вибрация телефона заставляет отвлечься от созерцания дыма и своей круто сменившей ракурс личной жизни.

«Ты решил остаться жить в Вене? Если так, то я занимаю твою комнату».

И, к слову об иди... О простых людях, не отягощённых гением. Шерлок понимает разницу во времени и быстро заключает — Джон словил ночную хандру и решил покапать ему на мозг. Что ж, друга можно понять: с учетом адреналиновой зависимости, которую тот старательно отрицает, ему действительно приходится несладко без уже привычной встряски. Джону скучно, и Шерлок победоносно усмехается экрану телефона, быстро строча в ответ короткое:

«Даже не думай».

Он считает до десяти, и старая-добрая предсказуемость Ватсона не заставляет себя ждать. «Ох, Джон, если бы ты только знал, чем я сейчас занимаюсь». Шерлок представляет лицо Ватсона и едва сдерживает смех. Да, Джон определённо бы потерял дар речи.

«Лестрейд принёс три дела — скука, но без тебя не справляются».

Шерлоку скука сейчас может только сниться.

«Передай Грэму и Скотленд-Ярду мой пламенный привет». «Его зовут Грэг!»

«Что за идиотское прозвище?» — задаётся вопросом Шерлок, но решает, что разговор пора заканчивать. Время сейчас — весьма ценный ресурс, а план по побегу из Индии ещё до сих пор находится на уровне экспромта и потрясающего везения.

«Без разницы, Джон. Не отвлекайте меня по пустякам, я занят! Скоро вернусь».

Восстановить водно-солевой баланс одной бутылкой минералки удаётся так себе, но уже хоть что-то. Шерлок копается в ноутбуке, быстро пролистывает мэйлы от Грэма-Грэга, грозно строчит сообщение о том, что они все кретины, раз не состоянии понять, что миссис Джонсон убил садовник, с которым она спала, а не муж. Шерлок начинает закипать и второе дело разумно не открывает, переключая внимание на наличие билетов до Стамбула и Вены. Бинго, билеты есть, проблема одна — нет паспорта. От греха подальше переключается на вкладку поисковика google и с минуту размышляет над своими дальнейшими действиями. Положение далеко от плачевного, но некоторые моменты заставляют Шерлока собраться окончательно. Откинувшись на стул, он погружается в свои чертоги, просматривая события минувших дней словно ленту старого кинофильма. Арендованная машина осталась в порту — Шерлок позвонил в компанию с корабля, сообщив о её местонахождении, здесь не должно возникнуть проблем. Если бы возникли, то он бы уже был осведомлен. Дальше — звонок в скорую, совершать который не было ни малейшего желания, но это было необходимо по ряду причин. Шерлоку глубоко плевать, оказался ли спасен Имран Дархада, имеющий внушительный послужной список в Джамаат уль-Ансар — видит бог, такие люди должны умирать мучительно и долго, — но его жена, маленькая испуганная женщина, не должна страдать за этого выродка. Шерлок успокаивает себя тем, что поступил правильно, но вина перед женщиной всё равно сжимает внутренности холодной рукой сомнения. Шерлок встряхивает головой, мокрые волосы бьют по щекам, отгоняя ненужное сейчас наваждение недремлющей совести. Резко хватается за телефон и пишет смс Малкольму, своему верному Санчо Панса в спасении Ирэн, слепо надеясь на то, что со вчерашнего дня ничего не поменялось. Малкольм отслеживает любую возможную информацию о казни Ирэн по базам с самого начала. Если что-то просочится, то план полетит ко всем чертям. Самое худшее для Шерлока — подключится Майкрофт. Это страшнее, чем вся террористическая группировка, вместе взятая. От одной мысли об этом у Шерлока сводит челюсть и сжимаются кулаки. — Ну же, чёрт тебя дери, отвечай.

«Всё в порядке, мистер Холмс. Казнь не обнародована».

Резко испорченное настроение немного улучшается, но желание скурить вторую сигарету не отпускает. Шерлок тихо чертыхается и жалеет, что не прихватил с собой сотню никотиновых пластырей, но рвение убивает в зачатке, раздавая дальнейшие указания. Кое-что продолжает волновать его, хочет он того или нет. Первое — остановят ли его для дальнейшего «уточнения деталей» в аэропорту Мумбаи о том, как он, прилетев в Пакистан, оказался на территории Индии. На этот счёт работает всё тот же Малкольм, вот только Шерлока до скрежета зубов раздражает тот факт, что владеет ситуацией не он сам. Свою верность хакер доказал давным-давно, как и уверил в собственных, если не гениальных, то довольно близких к этому громогласному понятию способностях, но спокойствие это приносит едва ли. Остается положиться на возможности Малькольма в киберпространстве, потому что другого варианта у Холмса просто-напросто нет. Точнее, вариант существует, но Шерлок его не рассматривает. Брат — самая крайняя и самая унизительная мера, к которой он прибегнет лишь в том случае, если всё развалится окончательно и бесповоротно. А пока… пока всё ничего. Второе, что заботит Шерлока, не меньше, чем первый пункт — кому именно перешла дорогу Ирэн и жив ли этот человек по сей день. На казни он убивал без разбора, выяснять имена — дурной тон, когда на кону стоит выживание в кратчайшие сроки. Он наблюдал за Ирэн всё время, что они провели вместе, но даже в столь уязвимом положении, прочесть её так и осталось затруднительной задачей. Его выводы лежат на поверхности, да что уж там, даже Джон, не обладая мощными дедуктивными способностями, с лёгкостью бы смог заключить то же самое, к чему пришёл сам Шерлок. Возможно, даже больше, потому что Джон был на Афганской войне и видел изнутри те ужас и страх, с которыми сталкиваются люди, попавшие туда. Ирэн бледна — её нечасто выводили на солнечный свет, иначе бы, даже имея столь не склонную к загару кожу, она бы всё равно покраснела и это бы осталось отпечатком на некоторое время. Ирэн похудела — это заметно даже в одежде, а без неё ещё больше бросилось в глаза. Красота не померкла — вряд ли такую женщину можно лишить столько мощного оружия месяцем плохого питания, — но очевидно, что она была лишена многого. Но, если внешность восстановить легко — Шерлок уверен, что Ирэн хватит недели, чтобы вернуться в нужную ей форму, — то с моральным состоянием дела обстоят куда сложнее. Пусть явных ПТСР-признаков в поведении Ирэн и не было обнаружено, но это вряд ли меняет суть дела. Большинство солдат, переживших войну, чувствуют себя до поры до времени вполне нормально, пока с ними не случается то, что психологи называют «триггером». И, как забавно устроена наша психика — этим триггером может послужить что угодно. Резкий звук, аромат, глупая передача по телевидению, чей-то рассказ… Перечислять можно бесконечно, но одно Шерлок осознает вполне отчетливо — после такого люди могут сдаться. Не вернуться назад. Ирэн, безусловно, сильная женщина, но видимо сам Шерлок и расставил ловушки вокруг, и теперь угождает в каждую на постоянной основе. Игра в спасителя и жертву — тривиально и глупо. Избито и пошло, если уж откровенно, но Шерлок попадается и сам себя ненавидит за это. Признаться в том, что защищать Эту женщину до безумия приятно — страшно, и он упорно отгоняет предательские мысли. Признаться себе в том, что ради её восхищения он раскрыл бы ещё парочку определённо лишних для чужих ушей секретов государства — невозможно. Химия, простая химия, феромоны её тела, считываемые как сигнал — в его случае S.O.S. большими кроваво-алыми буквами на изнанке сознания, точно оттиск помады от Dior. Шерлок знает всё это, читает по сто раз на день в других, но теоретическое знание разбивается о жестокую реальность, когда Она действительно совершает всё это безумие с ним самим. Ей ничего не стоит — ни-че-го. Усмешка, взгляд, грациозный шаг… И сердце расшибает грудную клетку, гремит внутри Шерлока и притягивается к ней помимо его собственной воли. Противиться, врать себе, другим, раскрывать дела, расширять сознание героином и им же сознание сужать — все способы использованы. Ничего не помогло и не поможет — теперь уж точно — вряд ли. Смирение приходит — оно же и пугает. Шерлок продолжает внутренний спор, но уже не так рьяно, почти спокойно, больше не веря тому, что сам когда-то так опрометчиво сказал о дефективных сантиментах и… — Шерлок! — он инстинктивно дёргается и, фокусируясь, поворачивает голову на зов. Чертоги растворяются, и перед ним Ирэн, только из душа, чуть взволнованная, но, в тоже время, усмехающаяся. Набор фактов собирается в единую картину и он, наконец, откликается в тон ей: — Ирэн! Уже проснулась? — Какая наблюдательность, — язвит не всерьёз, но Шерлок отчего-то принимает заявление болезненно, но виду не подаёт. «Не сейчас, а лучше — никогда». Ирэн присаживается напротив, колени соприкасаются, по спине пробегает ток… Он знает, что она знает, и поэтому даже не предпринимает попытки скрыть произведённый лёгким движением эффект, стараясь лишь сосредоточиться на разговоре. — Я звала тебя раз пять, но ты был в своих… мыслях. — В чертогах, если точнее, — поправляет её Шерлок и, прищурившись от бьющего в глаза луча солнца, понимает, что пробыл в них куда больше, чем показалось изначально. На часах — девять утра, а это значит, что два с половиной часа он потратил на то, чтобы решить задачку, которая до сих пор была ему не под силу. Нерешенная задача, будто читая ход его мыслей, по-Сиреновски нежно уточняет: — И что там интересного, м? — нужен ли Ирэн ответ — вопрос в категории риторических. Шерлок теряется, когда она подаётся вперед и втягивает во влажный поцелуй, туманящий рассудок пуще прежнего. — Смотрел, что мог упустить или что упущу, если мы продолжим, — с придыханием и нехотя отстраняясь, отвечает Шерлок, надеясь, что этой невозможной женщине хватит благоразумия остановиться. Ирэн понимает, кивая, и уже сам Шерлок оставляет на её губах мимолетный поцелуй, в котором очень явно читается благодарность за спасение от её обволакивающих чар. — И как успехи? Паспорт ещё не готов? Шерлок вводит её в курс дела, но резонно не сообщает насчет своих размышлений на тему «кто желал тебе смерти, Ирэн, и за что?», оставляя возможный разговор на неопределённое будущее. — Поеду за паспортом один — в любом случае нужно будет вернуться сюда, переодеться, собрать все вещи, избавиться от оружия, — тараторит Шерлок, но тут же осекается, громогласно сообщая очевидное ему одному: — Идиот. — В некоторых вещах, — парирует Ирэн, но тут же становится собранной: — В чём дело? — История. Нужно придумать историю на случай, если у кого-то возникнут вопросы в аэропорту. Ирэн заметно расслабляется, грациозно перекидывая ногу на ногу и делая глоток минеральной воды. — Наименьшее из зол, мой дорогой детектив, — в её руках появляется сигарета, спичка чиркает и, с явным наслаждением, как и Шерлок совсем недавно, Ирэн выпускает облако дыма из лёгких, поясняя уже очевидное для неё: — Ты же помнишь, что маскировка — всегда автопортрет? Тем более, ты и сам — заметь, без моего участия, — записал меня в свои жены. Шерлок закатывает глаза, но не перебивает, уже понимая, к чему клонит Адлер. — Будем играть сладкую влюбленную парочку. Учитывая обстоятельства, — Ирэн ведёт бровью и кивает в сторону спальни, ухмыляясь: — это будет несложно. Что касается технической части, то запомнить информацию не составит труда ни для тебя, ни для меня. Да, и кстати, я кое-что поняла. Делает многозначительную паузу, чтобы Шерлок спросил, и он, вздыхая, спрашивает: — Что? — Джим ошибся — ты не девственник. — Да неужели? — он передразнивает её, но скорее — само упоминание Мориарти в их диалоге. В голове пролетает мимолетно брошенное, а на самом деле, вполне себе точное и острое заявление Ирэн в кабинете Майкрофта для младшего Холмса о том, что она «обожает этого мужчину», и злость разливается по телу помимо воли. Шерлок сдерживает порыв и проформы ради уточняет: — Ты поняла это до или после нашего секса? — Во время, — выпускает облачко дыма и улыбается будто Мона Лиза. «Святость, да и только, вы только посмотрите… Дьявол во плоти!» — У меня были сомнения, но они быстро рассеялись. Я понимаю в таких вещах. — Ещё бы! — руки взметают вверх, и наигранная сдержанность летит в Тартатары. Шерлок хочет встать и уйти, но Ирэн перехватывает саму идею на ходу, мягко касаясь ладони и чуть сжимая в своей. — Не заводись, я просто хотела, чтобы ты знал. И, если тебе станет легче, я ощутила укол ревности — хотелось быть первой, — она так спокойно говорит о таких сложных вещах для самого Шерлока, что хочется на момент ощутить, каково это — мыслить подобными категориями? Он сдаётся без боя, позволяя чувствам проникать всё глубже. Ирэн замолкает, но невысказанный вопрос режет без ножа. Шерлок ощущает его у глотки. — Это был просто опыт, чтобы понять себя, — он видит восхищение в её глазах — от правды, от честности — и понимает, что действует правильно. Интуитивно верно. — Секс не имел никакой практической пользы для меня, поэтому и не был нужен, но… — Но? — нетерпеливо слетает с губ Ирэн. — Но какая разница, был ли он до тебя, если ты — первая, с кем я хочу его в принципе? Шерлок прекрасно осведомлен, что сердце может остановиться по разным причинам. Его сердце вот-вот лопнет от откровенности и её застывших в глубине глаз слёз. Ходить по краю смерти куда проще, чем по минному полю, которое по какой-то ошибке называется обманчиво милым словом... «Люблю» Пронзает Шерлока, прошибает до пота и он, вслед за Ирэн, отшатывается, выпуская её ладонь, но продолжая пристально смотреть. — Играть не придётся, — в какой-то прострации, едва слышно, говорит она, но до слуха долетает, и Шерлок до боли стискивает кулак в кармане халата, потому что впервые по-настоящему осознает не только своё инородное чувство, но и его взаимность. «Любит». — Спасибо, Шерлок, — выдержке Ирэн Адлер можно позавидовать, и Шерлок немного завидует. Её губы прорезает слабая улыбка, игривость пропадает из голоса, на смену приходит твёрдость и рассудительность. — Пожалуй, нам стоит придумать нашу историю? — Ещё одну, — соглашается он, и ликующее чёрт пойми чему сердце начинает биться спокойно. * Звонок от Сумана поступает в три часа дня. Шерлок и Ирэн бегло завтракают и трижды успевают поспорить насчет своих версий вымышленной истории отношений, уступить друг другу — дважды, один раз — разный взгляд на вещи привести к общему знаменателю удаётся лишь страстным и быстрым сексом у стены, где точка зрения Шерлока наконец-то начинает иметь вес в глазах Женщины и утверждается сладострастным «да». — Инструкции те же, что и вчера, — глаза Шерлока сверкают в куфии, и Ирэн послушно кивает. — Если не вернусь к обговоренному времени, то уходи. — И не подумаю, — вновь кивает Ирэн, обозначая свою позицию весьма однозначно. — Знаю, — не сдерживается и проводит рукой по щеке, чувствуя долбящий по венам адреналин. — Но сделай это ради меня, ладно? Ирэн поджимает губы и не отвечает, лишь провожает долгим стылым взглядом. За Шерлоком захлопывается дверь, и по-настоящему страх сковывает сердце Ирэн в тиски, когда в телефоне она обнаруживает пять номеров, подписанных как Джон Ватсон, Суман, Малкольм, Грэм и, чёрт побери, Майкрофт Холмс. Оставленное Шерлоком дело Скотлэнд-Ярда Ирэн раскрывает за сорок минут и на запертую дверь смотрит непоколебимо долго. * Шерлок опаздывает на десять проклятых минут. Шерлок и подумать не мог, что тем самым триггером может стать он сам. * Весь ужас плена обрушивается на него слишком резко. Он не находит её в комнате, и что-то в груди противно сжимается. — Ирэн! В ванной начинает шуметь вода, и на момент Шерлока отпускает, но, лишь на момент, потому что когда он заходит туда, мир начинает темнеть и сужаться до одной точки. — Ирэн… Она дрожит, прижавшись лопатками к кафельным белым плитам, но поднимает взгляд на Шерлока и как-то обрывисто сообщает: — Я… посмотрела на время, поняла, что оно… Кончилось. А дальше будто снова там, перед ними… И здесь. Шерлок срывает куфию, опускается рядом с Ирэн на колени и внимательно слушает, воскрешая в своей голове все знания о психологии и попутно стирая слёзы с её лица. — Так бывает, — тихо говорит Шерлок, — это нормально после того… Что случилось. Потребуется время, чтобы прийти в себя. — Я не контролировала это, — Ирэн, будто очнувшись, тяжело выдыхает слова и ищет понимание в глазах Холмса. Шерлок готов под землю провалиться за то, что опоздал и не дал знак, что всё в порядке. «Кретин!» — Прости, я должен был предусмотреть. — Боже, Шерлок, ты не можешь предусмотреть всё! — она срывается на крик, но тут же берёт себя в руки, объясняя скорее себе, чем ему: — Я не хочу, чтобы это сломало меня, понимаешь? Эти чёртовы ублюдки не могут меня сломать. — Никто не может — это правда, — Шерлок садится прямо перед ней, стискивая маленькие ладони в своих руках, заставляя смотреть в глаза, пробиваясь через дебри ярости и бессилия, накрывающие Ирэн с головой. — Я жалею о том, что не дал тебе выиграть эту игру — всем было бы лучше. Не было бы плена, не было бы ничего. Я ошибся и случившееся с тобой — моя вина, но я не могу изменить прошлое, поэтому, пожалуйста, дай мне исправить то, что я могу. Я забрал твой паспорт, нам нужно купить билеты и улететь отсюда навсегда. Я знаю, что с приступами так не работает, но я знаю, что ты самая сильная женщина из всех, кого я встречал, и поэтому не дашь этому взять над тобой верх. Не так просто, да? — Мне кажется, или никто столько откровений за жизнь от тебя не слышал? — смеясь сквозь слёзы спрашивает Ирэн и уже действительно старается привести сбившееся дыхание в норму. — Ты первая по всем статьям, — соглашается он и прижимает её к своей груди, давая необходимую защищенность. Между ними зависает молчание, спокойное и тихое как море в штиль. — Если мы доберемся до Вены, то я расскажу, что… случилось, — Ирэн поднимает голову и выжидающе смотрит. Шерлок кивает. — Да, хорошо. — И я тебя не виню. Больше нет. — Спасибо, — Шерлок проводит по её распущенным волосам рукой и в который раз поражается тому, что может чувствовать в принципе, — но моей вины это не умаляет никак. — И чтобы хоть как-то сгладить горечь сказанного, заставляет себя улыбнуться. — Забудь, — целует она невесомо и твердо сообщает: — Я готова выбираться из этой богом забытой дыры. — Узнаю Ирэн Адлер. Шерлок выходит за дверь, хватает сигарету со стола и скуривает её до ошпарившего пальцы фильтра.