Проигравшие

David Arnold, Michael Price — Pick Up

Один острый взгляд, приподнятый подбородок, тонкая полуусмешка — Шерлок считывает верно, и больше к теме истерики они не возвращаются. Прогоняют несколько раз заученную историю их отношений, соглашаются на правдоподобии, покупают билеты и, переодевшись в свои маскировочные наряды а-ля «туристы как они есть», покидают отель. В каком-то захолустном повороте Холмс избавляется от оружия, и ставки действительно повышаются. Их единственная защита теперь — разум, и Ирэн, безмолвно переглянувшись с детективом, кивает. Другого выхода нет. Последний рывок, финишная прямая. После всего пережитого они обязаны справиться. Сердце гремит в ушах, Ирэн вспоминает какую-то дыхательную технику и всю дорогу в такси до аэропорта применяет её на практике. Знает, что Шерлок замечает, но мысленно благодарит его за то, что оставляет комментарии, если они у него есть в принципе, при себе. Видит бог, ей сейчас не до шуток. Случившееся в отеле выбило из колеи и поразило. Ранило. Такой беспомощной Ирэн помнит себя мало — уж больно глубоко пустила корни привычка быть вопреки всему и всем сильной. Теперь Шерлок увидел, что это не так. Ирэн волнует этот факт чуть ли не больше самого происшествия, и она обещает себе разобраться, вот только не сейчас, когда они почти выбрались. Такси со скрипом тормозит у здания аэропорта, и поток умозаключений приходится останавливать усилием воли. — Пойдем, — Шерлок, расплатившись, открывает дверь такси и подаёт руку. Из машины Ирэн выходит другим человеком. * В ожидании регистрации на рейс они сидят неподалеку от окна и восхищенно болтают об Элефанте, на котором, конечно же, никто из них не был. Шерлок играет мастерски, и Ирэн молча восхищается таким перевоплощением — ещё ни в одном из сценариев их встреч она не представляла, что он целует и обнимает её на людях. — Никто не следит, — шёпотом сообщает он, улыбаясь и влюблённо смотря прямо в глаза, не выпуская её ладони из своих рук. — Вижу, — соглашается она и тонет в этой игре, которую они выдумали из голых фактов их короткой, но всё же совместной биографии. Наверно, не будь они теми, кем являются, то всё могло быть так — открыто, честно и отчаянно искренне. Ирэн немного жаль, что действительность мало соответствует выдумке, но она наслаждается каждым мигом, каждым прикосновением и взглядом, потому что в любой момент может потерять. На её руке негромко звенят браслеты, когда она поправляет выбившуюся прядь волос и с лукавой усмешкой говорит: — Дважды. — Что? — строит из себя откровенного идиота, но взгляд загорается, а значит смысл сказанного доходит мгновенно. Ирэн тянется к его уху и обжигает дыханием: — Скажи сам. В этот момент объявляют регистрацию и Шерлок, вставая с места, с облечением выдыхает, берёт Ирэн за руку и ведёт за собой. Она немного разочаровывается, а после и вовсе забывает о своей маленькой шалости, пока её паспорт проверяют, то и дело пристально вглядываясь в лицо. Вспоминает после первого круга Данте уже сидя в самолете и ожидая взлета, почти не веря, что действительно свободна. Шерлок же, сохраняя спокойствие и не хилую долю хладнокровия, наклоняется к ней и с елейной улыбкой отвечает: — Дважды пощады будешь просить ты сама. И властная ладонь на бедре — как первое предупреждение — приводит Ирэн в чистый восторг. * Девять с лишним часов полёта и так порядком капают на нервы, но в Стамбуле от былого игривого настроения не остаётся ни малейшего следа, когда объявляют о задержке рейса на три часа. — Твою мать, — сквозь зубы цедит Холмс, откидывая голову назад и прикрывая глаза. Злость начинает закипать в венах, но Ирэн, стискивая руку до боли, возвращает его обратно. — Хватит, — её глаза сверкают, и она, хочешь — не хочешь, приковывает Шерлока к себе. — Мы ничего не изменим, но можем привлечь внимание. — О, как раз-таки радость от задержки рейса и привлечёт внимание, — огрызается он, но тут же сгребает её в охапку-объятие и берёт направление в сторону кафе. — Подождём там. Усаживаются за дальний столик, который каким-то чудом оказывается свободен и с минуту сверлят друг друга взглядом. Ирэн отходит первой: — Кофе? — И что-нибудь поесть. — Деньги. Шерлок протягивает содержимое своего кармана и внимательно наблюдает за каждым, кто попадается в зону видимости. К счастью, ничего подозрительного, но за три часа может многое поменяться. Он успокаивает себя тем, что, чёрт побери, они смогли без проблем выбраться из Индии и стоит расслабиться, но тревога держит в напряжении. Ирэн возвращается с двумя стаканами чёрного кофе и сэндвичами. — Спасибо, — Шерлок машинально высыпает сахар и, чуть помедлив, сообщает: — Я не люблю ждать. Это выводит из себя. — Ты просто любишь контролировать ситуацию, — пожимает плечами женщина и с явным упоением кусает сэндвич. Шерлок ждёт, пока она прожует, потому что — очевидно — Ирэн есть что добавить. Он оказывается прав. — Я знаю, что нам очень повезло в Индии и знаю, что нам может очень крупно не повезти здесь, а если повезёт, то в Австрии всё полетит к чертям… Я понимаю всё, но, пока этого не случилось, давай насладимся обществом друг друга и сделаем вид, что всё в полном грёбаном порядке. Хорошо? В памяти воздух рассекает стек. Удар. Ещё один. Приказ. Алые насмешливые губы. Шерлок очень чётко понимает, что Доминантка никогда не уходила — просто затаилась внутри Ирэн, выпустила на волю что-то другое, важное, только ему, только для него, а теперь её голос, властный и твердый, окутывает Шерлока, вгоняет куда-то в прошлое и заставляет подчиниться приказу. Хочет он того или нет. — Ладно. — Даже не споришь — что-то новенькое. — Решил подчиниться сразу, — Шерлок капитулирует с поля боя и раздражительно фыркает, отворачиваясь в сторону. «Осознайте своё поражение…» — Знаешь, — после пятиминутного молчания стальным тоном отвечает на реплику Ирэн, вскинув подбородок, — если твоя гордость так уязвлена тем, что ты способен на человеческие чувства, то, пожалуйста, Шерлок, встань и уйди. Ты спас меня, дальше я разберусь сама. — Ты этого хочешь? — Нет. — Тогда почему говоришь это? — Потому что ты делаешь мне больно, — Ирэн поджимает губы, а после пронзает сердце насквозь. — Моя жизнь уже больше полугода зависит от тебя, но ты смеешь говорить о каком-то подчинении мне? Жестоко даже для тебя. В сотый раз он разбивается о скалы, которыми окружена Эта Женщина. Её не понять, как бы он ни пытался, её не прочесть, как бы он ни хотел. Её огненное сердце сжигает его самого, и становится действительно страшно — если она встанет, развернётся и уйдёт, то, видит бог, они больше никогда не увидят друг друга. Шерлок чувствует себя рыбой, выброшенной на берег, и в её пронзительные глаза смотрит с разочарованием. В самом себе. — Прости, я не хотел, — единственное, на что хватает духу. Всё так запутанно и странно, Шерлока рвут изнутри эмоции, которые он никогда не испытывал, мысли, которые никогда не посещали его голову, и это… Да, Ирэн чертовски права — это больно. Её браслеты вновь звенят, просторная блузка спадает на одно плечо, и прямо сейчас безумно хочется разорвать этот тяжёлый разговор поцелуем, объятием доказать, что она — тахикардия его, персональное чистилище — рай на земле. Самая суть сердца. — Я... — срывается у него сжато, а Ирэн выпрямляется, будто от удара. Глаза напротив о чём-то молят, толпа вокруг них будто растекается, шум громкоговорителей режет слух. Воздух исчезает из лёгких, до края пропасти — полшага, голова кружится, в груди сжимает, но Шерлок продолжает, наступая себе на глотку размашисто и резко. — Тебя… Да. «Боже…» — Да, — он считает секунды — ей требуется двадцать, чтобы убить и воскресить его. Губы её вздрагивают единожды, но Шерлок запоминает. Как и слова, сказанные так неловко, ломко и боязно. — Я тоже. Да. — Ирэн встряхивает головой, делает резкий вдох и, не дожидаясь ответной реакции, устремляется в сторону витрин с едой, на ходу бросая: — Кофе, я куплю ещё кофе. Она возвращается с очередными стаканчиками, взволнованная и немного румяная — Шерлок невольно улыбается этим метаморфозам и сам себя ловит на мысли о том, что дышать стало значительно проще. — Ну что? — не сдерживается Ирэн и усмехается следом. — Ничего, — пожимает плечами Шерлок. — Просто смотрю. — Это называется «любуюсь», — смело поправляет его Ирэн и, протягивая кофе, едва ощутимо касается кончиками пальцев — пускает ток. Снова, снова и снова. — Значит, любуюсь, — и внутри разливается тепло. Спустя два с половиной часа Шерлока останавливают на более тщательный обыск, и сердце Ирэн сжимает холодная рука страха. Отпускает она лишь тогда, когда в самолете Шерлок настоятельно просит: — Отдохни. Осталось немного. Ирэн верит ему и устало прикрывает глаза. Ей снится Лондон, огонь в камине и камерафон с кричащим о нём паролем.