Чудовище, погубившее мир

      За окном уже виднелись первые солнечные лучи, он хотел было встать с постели, но что-то помешало. Что именно, Замай смог понять только когда скосил глаза в бок. К нему всем телом прижимался Слава, согнутая нога которого, по ощущениям, была устроена на животе друга. Мужчина приподнялся над подушкой, скользнул взглядом ниже — так и есть, Машнов перекинул через него ногу. Как они оказались в одной кровати — сейчас волновало в последнюю очередь, ведь Хан с удивлением заметил, что обстановка комнаты ему незнакома. Он посмотрел вокруг: большая двуспальная кровать, на которой они со Славой находились, точно не принадлежала ни Андрею, ни тем более Гнойному. Вскоре Замай, приглядевшись, понял, что это ни что иное, как номер отеля. В голове тут же завертелись шестерёнки, и перед мужчиной возник вопрос: каким образом они здесь оказались? Он плохо помнил минувший день и перелёт, всё было как в тумане. Возможно, он напился и поэтому сообразить трудно…       Слава всё также мирно сопел, устроив голову и руку у него на груди. Андрей вдруг почувствовал сильный горячий пульс в висках и подумал наконец: а почему, собственно, Слава лежит в его кровати? Или он в Славиной? Разбудить — первая здравая мысль, а за ней вторая — свалить по-тихому.       Замай аккуратно убрал с себя конечности Машнова и сел, спустив босые ноги на пол. Потом встал и сразу же повалился обратно, обхватив голову руками. Повернулся к Славе, приподнял одеяло, заглянул и молниеносно отвернулся. Не шевелясь, повёл взглядом по стенам. Хотелось истошно замычать. Андрей даже стиснул губы и втянул носом воздух, готовясь, но остановился, медленно и тихо выдыхая. — Неужели? — спросил вслух мужчина самого себя. Гнойный что-то пробормотал сзади, и Замай тут же кинул на него бешеный взгляд. Но Слава не проснулся, а лишь поменял во сне положение, повернувшись на спину. С Андрея же мгновенно сошло семь потов. Он решительно встал, огляделся в поисках одежды, но так ничего и не высмотрел. Отлично. Мужчина уже хотел было тормошить Машнова вопреки страхам, как вдруг его разум пронзила догадка. Он выпрямил спину, повернулся и, глядя прямо на Славу, ущипнул себя за руку. Так и есть — от щипка он не почувствовал ни малейшего дискомфорта. Андрей облегчённо выдохнул и вернулся к кровати уже расслабленным. Он лёг обратно и закрыл глаза в надежде проснуться. Но не тут-то было — Слава вновь закинул на него конечности, а следом вообще забрался и лёг на Замая, даже не просыпаясь. А тот лишь зажмурился и попробовал снова проснуться. И опять ничего. Зато Андрей почувствовал, что спящий друг вовсю гладит его по плечам. А спящий ли? Мужчина открыл глаза и убедился в том, что Машнов его просто-напросто дурит. Слава точно не спал, об этом свидетельствовали приоткрытый рот и дрожащие ресницы в считанных сантиметрах от лица Андрея. Мужчина вновь сомкнул веки и безнадёжно скривил рот, морально готовясь к поцелую или чему похуже. По ощущениям прошла целая вечность, прежде чем Замай послал всё к чёртовой матери, сам не понимая себя, и обхватил руками голый торс друга. Он лишь успел подумать о том, что пропадать, так с музыкой, когда почувствовал лёгкие влажные касания на шее, а затем и на ключицах. Андрей окинул голову, подставляясь под поцелуи, и слегка приоткрыл рот. Если не думать о том, кто именно сейчас пытается ласкать его, то всё это понемногу начинало доставлять удовольствие. Он открыл глаза, глядя на вихры волос у своего подбородка, слушая причмокивания, а затем зарылся рукой в волосы Машнова. Тот вскинул голову, посмотрел на Андрея и прошептал что-то в самые губы, опаляя лицо друга горячим дыханием. Так продолжалось ещё некоторое время, пока Замай не почувствовал стояк, чей именно — свой или друга — разобрать было сложно. Его понемногу начинало трясти, он уткнулся Славе в ключицу, втягивая носом жаркий воздух, и просунул руку между их телами. Горячий твёрдый член лёг в ладонь, и Андрей вздрогнул, прислушиваясь к ощущениям. Вроде бы и его орган, но одновременно с этим будто бы чужой. Мужчина вытянул шею, прогнулся в попытке рассмотреть и понял, что трогает себя. Он убрал руку, в слепую попробовал нащупать член товарища, а когда обнаружил искомое, громко вздохнул и, зажмурившись, не помня себя, сполз с подушки ниже. Слава приподнялся на локтях, после чего вообще лёг на бок, и Замай проворно скользнул вниз, всё ещё сжимая в кулаке чужой член. Он уткнулся лбом в низ тёплого живота и широким движением облизал ствол от основания до самой головки. Потом бесстыдно погрузил член в рот.       Громкий стон, больше похожий на срывающийся хриплый крик, разорвал тишину комнаты. Андрей подскочил на кровати, оглядываясь и понимая, что он наконец-то проснулся по-настоящему. Мужчина провёл рукой по лицу, пытаясь избавиться от наваждения, и одним рывком скинул с себя одеяло. Осознавая, что он в какой-то момент вышел из осознанного сна и просто-напросто поплыл по течению, Замай вновь откинулся на подушки и запустил руку в трусы. Он позорно, как ему казалось, стал надрачивать колом стоячий член, остекленевшими глазами уставившись в потолок и пытаясь не думать, а просто дрочить. Получилось слишком быстро, Андрей давно не мастурбировал спросонья, но отличить быстрый конец от растянутого удовольствия был ещё в состоянии.       Уже через час он легко списал свой сон на переживания и назойливые мысли с вечера. Уже через два он убирался в квартире, параллельно кидая шмотки в чемодан. Уже через три Замай настрочил Славе с просьбой не трогать его до самого отъезда.

***

— А что ты думаешь по этому поводу?       Они сидели на кухне Машнова, обсуждая смыслы и различные трактаты. Геля, уплетая за обе щеки шоколадку, предусмотрительно купленную Славой, причмокнула и увлечённо стала рассуждать о философии Хайдеггера. — Ну как это — тяга, повсюду быть дома? Я считаю, именно эту фразу неким приспособлением. А насчёт ностальгии: вполне возможно одно из определений самой науки. Может быть, это как раз таки гармония со своим внутренним миром в различных ситуациях, даже если в стрессовых. Это же очень важно, ну. — Интересненько. С последним соглашусь, — Слава снял чайник с плиты и подлил кипятка в кружку девушки. — А что насчёт Иисуса? — Ты реально решил поговорить о Боге? — Селезнёва в удивлении вскинула брови. — Да я шучу, расслабься.       Они ещё долго сидели на кухне, пока Геле не позвонил парень. Девушка немного смущённо поблагодарила Славу за угощение, пообещала, что когда он и Андрей вернутся из Турции, они здорово оторвутся где-нибудь, и ушла, крепко обняв на прощание. Оставшись один, Машнов начал было собирать вещи, но быстро сменил деятельность, усевшись за компьютер. На почте висело одно новое сообщение от некой Ирины Егоровой. Слава хлопнул себя по лбу, вспомнив о том, кто она такая и по какому поводу, в принципе, ему пишет на личный аккаунт. «Вячеслав, здравствуйте! Вы не забыли о завтрашней встрече?» — Бля, — с досадой выругался мужчина и быстро ответил, что свидания не будет по причине отъезда. Психолог на это попросила переслать ей то самое домашнее задание, о котором она сказала Славе на сеансе. Ему правда очень хотелось ответить, что сейчас не самый подходящий момент, но он удержал себя, решив никого не расстраивать. Тем более это нужно было в первую очередь ему самому. Машнов открыл папку с текстами на рабочем столе и, выудив оттуда несколько четверостиший, отправил их Ирине Владимировне с подписью «Это то самое, для неё», потом подумал немного и дополнил: «Это не всё. Я должен и другу кое-что сказать. Заранее извините за контекст». Слава открыл черновики и задумался. Но вскоре на ум сами собой начали приходить строки. — Ты меня не любишь, это очень объяснимо, ведь если оглянуться, то я та ещё мразина, — шептал Гнойный, выбивая слова по клавиатуре. — Парень на районе поднимает закладку. Сегодня в магазине покупаю шоколадку, даю её девчоночке, с которой спать не лягу. Я наливаю чай, мы вместе обсуждаем тягу. Только сегодня, — бормотал он, всё глубже погружаясь в себя.       Через минут двадцать Слава отправил женщине готовый текст и стал настраивать программу для записи.

***

      Андрей стоял под окнами Гнойного очень долго. Он сам не понял, как его сюда занесла нелёгкая, когда он планировал лишь дойти до торгового центра и прогуляться заодно. В итоге он забрёл не туда. Он стоял, как дурак, смотрел на четвёртый этаж и невольно вспоминал свой ночной бред. По-другому это было назвать нельзя. До чего же он изнасиловал свой мозг, раз пригрезилось то, чего он как раз таки избегал? И пускай бы просто приснилось, он ещё и сам во сне принял активное участие в этой близости. Но и это Андрей мог объяснить и уже объяснил себе ещё утром, свалив произошедшее на переутомление дурными мыслями и обыкновенную физиологию. Это не сильно огорчало, ведь наяву Замай и пальцем бы не притронулся к Славе, не в его правилах становиться гомиком из-за того, что друг поехал крышей. И всё же, с этим нужно было что-то делать. Вспоминая вчерашний день, Андрей предполагал, что раз Машнов не собирается успокаивать своих тараканов в голове, значит подобное будет повторяться. «Тебе начнёт это нравиться со временем» — звучал в голове голос друга, и Замай сомневался, даже учитывая своё настроение во сне. — Не дождёшься, — тихо проговорил вслух Андрей посмотрел вверх и двинулся прочь от дома. Но не успел он пройти и сто метров, как его окликнули. Мужчина мысленно проклял случай, закатывая глаза и, развернувшись, подождал, пока Слава преодолеет расстояние от мусорных бачков до него. — Здорово. Ты тут какими судьбами? — Машнов ловко перекатил сигарету из одного уголка рта в противоположную и прищурился. — Сам же писал, чтобы я не доёбывался до завтра. — Я на прогулке. Просто мимо проходил из ТЦ. — Оно и видно, — Слава кивнул на пакеты в руках мужчины. — Может зайдёшь, али ссыкотно? — Нет, Слав, мне надо ещё собраться. — Да хорош. Напою тебя чаем и пойдёшь. Это быстро. — У тебя двадцать минут, — Андрей решительно направился мимо Славы к подъезду, сам до конца не понимая, зачем он, собственно, это делает. — Условия мне ставишь? — усмехнулся Машнов за спиной.

***

— Да, я проебался с психологом, кстати, — сказал Слава, убирая пряди волос со лба. — Завтра нужно было на приём. — Да тебе надо в дурку ложиться уже. Какой психолог? — несдержанно ответил Андрей, быстро допивая свой чай, и добавил: — Ну по факту. Знаешь, как людей нетрадиционной ориентации считают ёбнутыми? Не в обиду. — Ты так и будешь мозги себе ебать? Может, хватит? — Слава откинулся на спинку стула, скрещивая руки на груди. — А ты оставляешь мне выбор? Я рядом с тобой даже расслабиться не могу. Всё жду, когда ты целоваться полезешь. Ты видишь, до смешного доходит, я бы не ломался с чаем, будь ты не педиком. — Думаешь, я пидор? — Машнов посмотрел за Замая так, будто тот только что родину предал. — Тогда спешу тебя огорчить: я не люблю мужиков. — Да ладно? — Андрей в ответ даже засмеялся. — Я уже не мужик в твоих глазах даже. Что голубизна с людьми делает, ты посмотри! — Не надо так агрессивно, не в мужиках дело, — Слава покачал головой и встал из-за стола, направляясь к раковине. — А кто тут агрессивный? Я же с юмором, даже смеюсь, видишь? — Знаю я, что это за смех, дурака из меня не делай. — Сложно любить меня, правда? — ядовито спросил Замай, поднялся следом за другом и отправил кружку в мойку. — Спасибо за чай. — Не сложнее, чем Сашу после расставания. Не за что. Андрей развернулся и внимательно вгляделся в лицо Машнова, качая головой. — Жаль мне тебя на самом деле. Но и себя тоже жаль. — А ты не жалей, — Слава вдруг подошёл к нему так близко, что Андрей тут же отпрянул, но врезался спиной в газовую плиту. — Не жалей, — повторил мужчина и, вскинув руку, еле ощутимо проехался ребром ладони по щеке. — Жалость к себе сомнительная хуйня, я проверял, Андрюш.       Замая аж перекосило от этого «Андрюш», но несмотря на это, он остался стоять ровно, стараясь не выдать истинных эмоций на лице. Мужчина бесстрашно смотрел прямо на друга, всё ещё ощущая, как его рука гладит лицо. — Убери, мне неприятно, — всё же не стерпел Хан, когда большой палец Машнова стал подбираться к его губам, и дёрнул головой, увиливая.       Он не чувствовал себя зажатым, трясущимся от страха мальчишкой, которого загнал в угол педофил, но и терпеть не собирался. Если бы то был реально какой-нибудь нездоровый ублюдок, Андрей не раздумывая отправил бы его в нокаут, но друга он ударить не мог, по крайней мере сейчас. Возможно, ему ещё придётся воевать с ним, но Андрей надеялся, что это будет не скоро. Он всё ещё верил, что сможет вправить Машнову разум с помощью слов. — Хорошо, — Слава неожиданно отступил назад и, виновато глядя на Замая, даже попросил прощения. — Вот и прекрасно, — Андрей отлип от плиты и поправил худи так, будто бы Машнов его помял. — До завтра.       Замай сам протянул ему руку, и Гнойный, немного поколебавшись, пожал её. Когда Андрей уже закрывал за собой дверь, он услышал в след тихое, но вполне уверенное: «Я люблю тебя. Прости за это» и пожалел, что не оглох при рождении.

***

      Даже столь короткой встречи хватило, чтобы Андрей понял: расслабляться действительно не придётся ещё очень долго. Он всё думал, как они будут жить под одной крышей в отеле? Само собой в разных номерах, но всё равно рядом. И каждый день ему придётся отбиваться вот от таких нападок со стороны Машнова? Замай подозревал, что другого варианта не будет. И ведь он даже не жалел, что они едут вместе, несмотря на такие сложные отношения. Просто фантастика! Нужно иметь стальные нервы, чтобы выдержать. Мужчина медленно двинулся к метро, задумчиво и хмуро глядя под ноги.       Добравшись до квартиры, Андрей сразу же написал Машнову длинное сообщение о том, как ему не хочется избегать его, но приходится. Также он предупредил, что если Слава хочет от него поддержки, то ему придётся как минимум держать себя в руках, иначе Андрей просто-напросто отвернётся. Замай ещё долго думал, как же это глупо, но необходимо. Просто необходимо говорить с человеком об очевидных вещах лишь потому, что тебе не всё равно. И речь идёт не о собственной неприкосновенности, а о реальном благополучии друга в первую очередь.       Слава ответил на это приглашением переночевать у него. Андрей даже рассмеялся, поражаясь непробиваемости Машнова. Или же это простое упрямство? Чуть позже от Славы пришло пояснение: «Просто бери все вещи и дуй ко мне. Завтра в аэропорт поедем вместе. Не ссы, приставать не собираюсь. Смысл понят.» Хан фыркнул, откладывая телефон в сторону, и отправился в душ.       Для того, чтобы решиться понадобилось около четырёх часов. Не то чтобы Андрей ломался, но приложение Славы действительно имело смысл. Он перманентно занимался домашними делами, складывал последние вещи в дорожную сумку, изредка залипал в телефоне. Но всё чаще мыслями возвращался к Славе. А что, если и правда заночевать, а утром двинуться в путь вместе? Это сэкономит время, не доставит каких-либо неудобств в духе опоздания к авиакассам одного из друзей. И мысленные рассуждения на эту тему у Замая были, надо сказать, вполне разумными. Но он всё равно чувствовал, что рискует своим спокойствием. Андрей ещё немного поразмышлял, взвесив все за и все против, а потом решительно застегнул сумку с вещами и поставил к порогу.

***

      Слава никак не ожидал увидеть на пороге своей квартиры Андрея. Он уже успел понять, что друг не собирается приезжать к нему и потому был занят делами и не ждал гостей. Замай молча скинул с плеча сумку прямо у порога и разулся. — Честно, не думал, что припрёшься на ночь глядя, — признался Слава, вешая сумку друга на крючок за ручки. — А я взял и припёрся, вот незадача, — Андрей умело изобразил разочарование, а после без лишних слов прошёл в комнату. — Пожрать-то есть чего или бичуешь? — Есть что-то, — Слава подвис на несколько секунд, вспоминая содержимое холодильника. — Веганские сосиски, огурцы и рис. Еще шоколадка есть горькая. Мне не понравилось. — А я съем. Спасибо, — слабо улыбнулся Андрей и неспешно двинул на кухню. Спустя минут десять мужчины сидели в гостиной. Замай ужинал, а Слава в попытке составить другу компанию жевал половинку огурца. — Эти сосиски из сои? — Угу. — Странная хуйня, — Андрей пожал плечами. — Ты просто этот… Трупоед. Он откинулся на спинку дивана, но взгляда от Андрея не оторвал. В голове роились воспоминания и образы. Хотеть от Замая чего-то запредельного — неловко, страшно даже немного. А хочется. Может быть, дело и правда в одиночестве? Так думать проще всего. — Включим фильм какой? — предложил Андрей, лишь бы прервать молчание. — Или погуляем на ночь глядя? — Слава отмер, отправляя в рот остатки огурца. — Да я только что с улицы, — Андрей лениво потянулся и зевнул, давая понять, что к прогулке он не особо расположен. — Так ты же не пешком до меня шёл. Давай, старик, погнали. Вокруг дома прогуляемся, палочку дать тебе, или сам доковыляешь? — Да мне правда не охота. Погода — говно, Слав. — Эх, ты, — Слава с напускным разочарованием махнул рукой. — Вот пожирнеешь и… — Так я уже.       Машнов улыбнулся. Он с трудом переборол желание крепко обнять Замая после таких слов. Вместо этого он поднялся с места, чтобы отнести на кухню посуду. — Я бы выпил чего-нибудь, Слав, — сказал Андрей, провожая задумчивым взгядом друга. — Давай?       Слава притормозил. Он обернулся в дверном проёме и с неопределённым выражением лица пожал плечами. Внутри творился полный сумбур. Андрей, он невероятно дорог. Без угара. Потерять ещё и его было бы однозначной смертью. И моральной, и физической. — Не боишься, что буду приставать? — неуверенно улыбнулся Машнов, как бы предупреждая о возможных последствиях. — Да, об этом я как-то не подумал, знаешь. Тогда давай реально вокруг дома и спать.

***

      «Вокруг дома» вылилось в часовое и бесцельное шатание по району. Уже в темноте мужчины шли к близлежащему парку, изредка переговариваясь о завтрашнем отъезде. — Нужно проверить ещё раз, чтоб не забыли ничего.       Андрей выглядел озадаченным, хоть и старался это скрыть. Между ними всё равно оставалось напряжение, которое ощущали оба, но старались игнорировать. «Я не буду смотреть, и оно уйдет». Детский принцип, который не работает, увы, если дело касается недосказанностей между друзьями. — Вроде бы все проверил. Я не знаю, мне нужно всего ничего, — пожал плечами Слава. — Идем домой? Холодно чё-то.       Замай согласно кивнул, поёжившись, и они медленно направились к дому Гнойного.

***

      Как только мужчины переступили порог квартиры, им под ноги ошалело бросился Филя. Слава ласково погладил его и, раздевшись, прошёл в свою комнату. Болезненный стон разорвал тишину, а следом послышалась приглушенная ругань Машнова. — Замай! Замай, иди сюда быстрее.       Андрей проворно скинул ботинки и поспешил на зов товарища. — Ебать… — выдохнул мужчина, приоткрыв дверь и заглянув внутрь.       Комната Славы, которая была в абсолютном порядке перед прогулкой, сейчас выглядела так, будто в ней устроили пьяный дебош. Кошачий дебош, если точнее. — Какая маленькая дрянь, а что сделала, пиздец, — снова простонал Слава и рухнул на кровать. — Н-да… — Андрей цокнул языком и глянул на обрушенный карниз. — Слушай, ещё и стаканы попадали. Вот сучка пушистая! Тряпкой его под хвост бы. — Да ну, куда ж его тряпкой, — понуро ответил Машнов и воззрился на друга. — Ну чё, поможешь? Там в ящике в шкафу инструменты. Крестовину бы. Ты поищи, а я пока это уберу.       Замай кивнул и отправился на поиски отвёртки. К тому моменту, как он вернулся в комнату, Машнов уже вовсю подметал осколки с пола. Дождавшись, пока друг уберёт то, что осталось от стаканов, Андрей спросил: — Кота Мише оставишь? — Не. Геля обещала приглядеть за ним, — отозвался Слава, доставая стремянку. — Геля? Не знал, что вы так сдружились. Не боишься? Вы знакомы всего ничего. Слава удивлённо посмотрел на Замая и полез по ступенькам вверх, забрав у того отвёртку. — Это у тебя надо спросить. Ты нас познакомил, твоя подруга. Есть смысл доверять? — Да, конечно, — спохватился Андрей и сунул в руки Славы упавший карниз. Звонить Джигли и расспрашивать о девушке уже поздно. Оставалось надеяться, что Ангелина действительно не подведёт, а то ведь Миша её так нахваливал.       После того, как друзья привели комнату в порядок, они ещё долго сидели на краю кровати, непринуждённо и на удивление легко болтая. Замаю казалось, что от былого напряжения не осталось и следа. В какой-то момент он даже позабыл о той проблеме, что неразрывно связывала его с другом. Но, когда Хан собрался уходить, Слава задал тот вопрос, который в одно мгновение разрушил всю гармонию: — Ты не останешься? — Не понял. Тут? — Да.       На плечи Андрея, с которых совсем недавно на полметра съехал Эльбрус, снова взвалили неподъёмную ношу, и он в секунду помрачнел. — Слав, мы два взрослых мужика… — Это тут не при чём. Ты уже спал со мной, — тут же возразил Гнойный. — Это было до твоих тараканов. Не надо сейчас меня уговаривать. — Ты боишься?       Андрей замолчал и долго смотрел на Славу. — Да. Я боюсь, — наконец ответил он, глядя другу прямо в глаза. — Не надо, просто ляг, мне это нужно. — Я не собираюсь поощрять твои ненормальные фантазии, направленные на меня, извини. Не порти отношения между нами.       Замай ждал ответа, продолжения этого спора, но неожиданно Слава дёрнул за шнурок, выключая свет в комнате, и молча развернулся к мужчине спиной. — Иди, — глухо сказал он в подушку, даже не поворачивая при этом головы в сторону Андрея. — Слав… — Всё нормально. Иди.       Замай ещё немного потоптался на месте и вышел из комнаты. Ещё где-то час он лежал на кровати, не смыкая глаз, а потом включил свет и подошёл к шкафу с книгами. Приметив старенький, потёртый корешок между фолиантами, мужчина вытащил книгу. Оказалось, что ему достался Алексей Толстой, «Русалочьи сказки». Андрей удивленно повертел книгу в руках и поплёлся на кухню ставить чайник, а потом долго задумчиво сидел за столом. Провести ночь в кровати со Славой он, конечно же, мог, но всё-таки понимал умом, что, вполне возможно, без домогательств не обойдётся. Этого Хану не надо было совершенно. Он был реально не против спать с другом, просто валяться рядом, но без этих неприятных последствий такого лежания для себя. Андрей налил себе чай и открыл книгу, погружаюсь в интересное содержание и тем самым уходя от лишних сейчас размышлений.

***

      Примерно около двух часов Слава вошёл на кухню и заспанными глазами уставился на Андрея. — Чё ты? Вставать рано, опупел? — Замай окинул Машнова с ног до головы полунегодующим взглядом. — Поссать встал. — Туалет, если мне не изменяет память, в другой стороне, — Хан махнул в сторону коридора. — А ты чего не спишь? — Не спится.       Слава немного постоял, чуть покачиваясь, и вдруг произнёс: — И всё-таки, Замай, я просто просил лечь рядом, это что, так трудно?       Андрей вновь поднял голову, закатывая глаза. — Ложись, я зайду, — медленно сказал он и опять уткнулся в книгу. — Не понял, — Слава недоверчиво посмотрел на мужчину. — Говорю, иди в кровать, я зайду чуть позже к тебе. — Зачем? — теперь в голосе Машнова слышались нотки настоящего непонимания. — Просто зайду, отвали уже со своими вопросами дурацкими, заебал.       Слава нахмурился, тряхнул головой и скрылся за дверью. Андрей посидел ещё немного, листая пожелтевшие от времени страницы и, в один глоток допив уже давно остывший чай, отправился к Машнову. Слава сел на кровати, как только Замай переступил порог его комнаты, и уставился на его силуэт в темноте. — Ну, чего ты? — Андрей присел на край кровати с книгой в руках.       Ответа не последовало, но зато Машнов принял горизонтальное положение и уже с подушки неотрывно наблюдал за мужчиной. — Откуда у тебя такие сказки? — тихо поинтересовался Замай, поднимая руку с книгой. — От бабушки ещё. Много успел прочитать? — Достаточно. Кажется, мать читала их мне в детстве. Очень знакомо, — Андрей улыбнулся краешком губ.       Машнов еле заметно кивнул и отвернулся к окну. В тусклых отсветах фонарей его лицо казалось бледно-жёлтым, а сонные глаза чуть поблёскивали. Потом он снова перевёл взгляд на Андрея и шевельнул губами. — Иди спать. Вставать реально рано.       Замай в ответ пристально посмотрел на мужчину и сделал глубокий, казалось, очень усталый вдох. — Ты позволишь? — он кивнул на место, рядом со Славой. Машнов с секунду лежал неподвижно, а потом начал сдвигаться к стене. — Только треники сними хотя бы. — Это ночные, — Замай плавно опустился рядом со Славой и накрылся одеялом по пояс. — Доброй ночи, — Гнойный повернул голову в сторону Андрея и долго смотрел на его тёмный на фоне окна профиль, а потом еле ощутимо коснулся пальцами ладони друга. Тот открыл глаза и медленно сжал тёплые пальцы своими. Не то чтобы он поощрял Машнова, скорее, этот жест был поддержкой, которую Андрей всё же стремился дать другу. Но тот расценил поведение Замая по-своему: придвинулся ближе, уложил голову на плечо Андрея и затих. Хан покосился на него в темноте, и воображение тут же подкинуло нелепый сон, благодаря которому пришлось оперативно избавляться от утренней эрекции. — Ты так и будешь спать? — спросил он, и Машнов тут же вскинул голову. — А что? — Мне неудобно, давишь сильно. — Тогда ладно, извини, — Слава сполз с плеча и просто устроился рядом, уткнувшись лбом в руку Андрея.       Хан, засыпая, думал, что не всё так страшно, ведь Машнов не позволил себе переступить черту. Быть может, всё встанет на свои места? Андрей не терял надежды.