***
Еле продрав глаза к половине десятого, Слава ещё долго лежал в постели, не желая вставать. Но Филя где-то яростно мяукал в прихожей — должно быть лоток более не мог служить ему верой и правдой. Лишь из-за того, что кошачье говно убирать с пола ему не хотелось, Машнов встал. Закончив с уборкой кошачьего туалета, мужчина, зевая, выдавил домашнему любимцу пакетик корма и поставил чайник, даже не задумываясь. Со вчерашнего вечера оставалась ещё порция риса и салат, поэтому Гнойный позволил себе не заморачиваться насчёт приготовления какого-то завтрака. Дождавшись, пока чайник вскипит, он вывалил рис на тарелку и поставил в микроволновку, предварительно вынув из холодильника остатки салата. Кофе, довольно быстрый приём пищи и бодрящий душ — вот всё, что нужно для того, чтобы прийти в себя и стать чуточку полноценнее в этом мире. Слава справился с этим, хотя настроение было всё ещё неопределённое, какое-то задумчивое и даже чуточку отрешённое. Филя потёрся о ноги, мужчина потянулся к пачке сигарет и открыл кухонное окно. Мокрые волосы тут же растрепал лёгкий ветерок. Гнойный медленно затянулся и выпустил облако дыма на улицу, которое тут же рассеялось.***
На метро было быстрее. Машнов спустился на платформу и застыл в ожидании своей электрички. Ехать было действительно недолго — всего каких-то три остановки с одной пересадкой. Слава зевнул и покосился на циферблат. «Прибытие состава через 30 секунд, 29, 28, 27…» Мужчина подошёл ближе к краю платформы и посмотрел в тоннель, где уже виделся яркий свет фар. Всего три остановки.***
Слегка подмораживало. Слава быстрым шагом направился через парк от станции, чтобы скоротать путь до офисного здания. По дороге захотелось курить, но мужчина переборол себя ради того, чтобы не вонять куревом в кабинете психолога. Поднимаясь по лестнице на третий этаж, мужчина всё думал, каким выйдет сегодняшний разговор. Положа руку на сердце говорить о своей ориентации в живую было куда страшнее, чем по переписке, но Машнов всё же взял себя в руки и перед дверью в кабинет продышался. — Здравствуйте. Можно войти? — Гнойный шагнул в комнату. — Здравствуйте, Вячеслав! Присаживайтесь, — Ирина Владимировна, увидев его, улыбнулась и указала на уже знакомое Славе кресло. — Куртку можно повесить на спинку. Он, разделся и послушно сел, при этом закинув ногу на ногу. Она улыбалась ему. — Вы были на курорте? Как отдыхалось? — Вполне себе ничего, спасибо, — слегка вымученно улыбнулся Слава и глубоко вздохнул. — Хорошо, давайте теперь поговорим о том, что происходит. Итак, вы испытываете определённые романтические чувства к Андрею и он осведомлён об этом. Расскажите всё как есть, пожалуйста. — Я признался ему, поцеловал даже. Он… Я думаю, что он, скорее всего, был этим шокирован. Потом мы улетели в Турцию, и там я не оставил попыток его добиться. Иногда я был слишком навязчив, я осознаю это. Андрея это пугало, раздражало даже в какой-то степени, я думаю, но он всё равно оставался рядом до определённого момента… — До какого момента? — Ирина Владимировна привычно сделала несколько записей в блокноте. — В очередной раз, когда я был слишком навязчив, он сильно разозлился, ушёл… После вернулся, конечно, мы поговорили об этом. В итоге он сказал, что я должен хотя бы держать себя в руках, чтобы сохранить хорошие отношения. Я подумал, что будет лучше, если я отгорожусь от него, что без соблазна будет легче. На следующий день после разговора я сказал ему о своём решении и после избегал два дня. Потом всё как-то само собой разрулилось, но я решил уехать, чтобы дописать свой альбом. И вот я здесь, а Андрей ещё в Турции. Это всё, — Слава сделал неопределённый жест руками в воздухе и посмотрел на психолога. — Хорошо, события мне понятны. Позже мы поговорим с вами о чувствах и попытаемся их разобрать. Но сейчас скажите мне честно, вы уверены, что вернулись из-за альбома? — Отчасти так и есть. — От какой части? — Ирина Владимировна лукаво улыбнулась. — Альбом ваш — не главная причина, согласитесь. Машнов кивнул и нехотя произнёс: — Наверное, я продолжаю избегать Андрея. — Считаете, что подобная терапия пойдёт вам на пользу? — женщина закусил кончик ручки. — Насколько мне известно, это не помогало ещё никому. Делало хуже — да, но не помогало. Это лишь загонит вас в худшее состояние. — Я не знаю что делать, — Гнойный пожал плечами. — Я вчера решил, что нужно отстать от него со своими ненормальными чувствами. — С чего же вы взяли, что чувства ненормальные? — Как это? Ладно, общество, устои и всякие моральные принципы, это понятно. В конце концов, мне сам Андрей сказал это. — Нет, вы не поняли вопроса, — Ирина Владимировна отложила блокнот на край стола. — С чего вы сам взяли? — Да понятия не имею, — Машнов развёл руками. — Ладно, я знаю, к чему вы клоните, окей. Я понял. Общество навязывает и всё такое… Наступила неловкая пауза. — Я вообще-то не сексолог и советы в любовных отношениях давать не в моей компетенции, — слабо улыбнулась женщина, нарушая молчание, — но попытаюсь помочь разобраться в том, что вы чувствуете. — Я и сам, кажется, понимаю, что чувствую. Влюблённость, верно? — Скорее всего. Для вас Андрей важен как человек, друг, творческий союзник. Возможно, что всё это смешалось в один ком и переросло в более сильные чувства. Думаю, этому поспособствовали как и внешние факторы, так и внутренние. Но я должна признаться, что я, к сожалению, я не советчик в подобных делах. Я могу помочь понять что-то, но что касаемо таких сложных отношений… На сегодняшний день я в этом плане бессильна, понимаете? Машнов опустил голову и ничего не сказал. Ответить ему было просто нечего.***
К удивлению Славы, небо разъяснилось. Застывшая от морозца грязь в перемешку со снегом теперь хрустела под ногами ледовой корочкой, а тучи, что ещё недавно скрывали собою солнце, теперь расползлись к горизонту. Мужчина приподнял воротник куртки и двинулся по парку, чтобы срезать путь до станции. Зачем он вообще всё это рассказывал психологу? Что поменялось-то? Чем она ему помогла в ситуации с Замаем? Слава сел на близлежащую в парке скамейку и откинулся на спинку. Порылся в карманах, выудил оттуда пачку Синатра и закурил. Хотел было набрать Светло, но, вспомнив о вчерашнем разговоре, набрал Андрея. Как только тот поднял трубку, Машнов попытался побыстрее перейти к делу, а не начинать из далека. — Привет. Я вчера виделся с Ваней. Ты уже в курсе про епишку? — Да, мне писал Миша сутра, — даже через динамик телефона Слава услышал, как друг почёсывает щетину, и улыбнулся. — Вано уже упомянул, что точно будет трек про патреон. Будешь залетать? — Раз про патреон, то конечно! — рассмеялся Андрей. — А что? Дело хорошее! Интересный коллаб получится. — Я тоже так считаю. — Я, кстати, ещё думаю сделать конфу в телеге на всех и не париться, чтоб вы тоже в курсе событий были. — Во! Круто! А то я сам ещё не шарю, только вот общую картинку слышал от Фаллена вчера. — Слава, — вдруг вкрадчиво и тихо произнёс Замай после короткой паузы, — я рад, что ты позвонил. Спасибо. Машнов усмехнулся и опустил взгляд на пальцы, в которых уже давно истлела прикуренная не так давно сигарета. Он отшвырнул окурок в мусорку и вздохнул, прикрывая глаза. — Тебе спасибо. Я жду тебя, Дюх. — Тогда до связи, скоро беседу сделаю. Удачи тебе с альбомом там. — До скорого, — мужчина улыбнулся и положил трубку. Голос Андрея показался ему немного странным, да и произнесённая им фраза тоже. «Слава, я рад, что ты позвонил. Спасибо» — всё ещё звучало в голове эхом. Гнойный сощурился и внимательно посмотрел на голые кроны деревьев, будто в них был спрятан какой-то ответ на несуществующий вопрос. Но ветви лишь мирно раскачивались высоко в небе. Кажется, из веток подобного дерева Саша однажды делала каркас для своего ловца снов. Невольно Слава вспомнил, как в один из зимних вечеров Куромушка сидела на полу их квартиры и мучилась с очередным ловцом. То ли рисунок плетения был сложный, то ли… Мужчина не мог теперь сказать точно. Это был канун нового года. От гирлянды тёплый свет падал на её утончённое личико и пряди волос, размётанные по чуть сгорбленной спине, обтянутой бежевым свитерком крупной вязки. Саша злилась и морщила нос, сдавленно матерясь. В конечном итоге она отбросила ловец снов и запрыгнула к Славе, который сидел на диване и наблюдал за ней, на коленки, точно дитя малое. Обвив его шею тонкими ручонками, Саша уткнулась лбом в ключицу и горько вздохнула: «Не думала, что будет так сложно». «Да забей, Сашок. Не так всё это и важно» — отозвался мужчина и горячо поцеловал девушку в макушку. Слава вдруг поймал себя на мысли, что воспоминания о Сашеньке больше не причиняют ему боль. Скорее, была жалость где-то внутри от того, что всё так сложилось. Если бы она не ушла от Славы, всё было бы совсем по-другому. Он сто процентов не влюбился бы в Замая и Эрнесто бы не умер. Гнойный усмехнулся — винить кого-то, кроме себя, в том, что теперь происходит в его жизни — безумно глупо. Слава вздохнул. Он готов был уже встать и двигаться по парку дальше, как вдруг услышал: — Эй! Дядя! У вас прикурить не бу… Ахуеть! Машнов повернул голову и уставился на трёх молодых пареньков. Тут ж сообразив причину их вытянутых лиц, он криво усмехнулся: — Не курю пацаны, — спокойно ответил он и вновь отвернулся. «Только бы не доебались». — Капец, чуваки, это Слава КПСС! — восторженно прошептал кто-то из них. — Слава, а можно автограф? Машнов снова развернулся к ним лицом и доброжелательно буркнул: — Ручка есть? Парни тут же остервенело начали рыться по своим рюкзакам и поясным сумкам. Слава устало следил за их резкими, торопливыми движениями, удерживая себя от того, чтобы не закатить глаза. — Вы школьники, что ли? — Студенты, — ответили парни хором и один из них выудил из недр Канкена ручку и потрёпанную тетрадь, следом протягивая всё это Машнову. Тот со вздохом стал листать тетрадку, выискивая более-менее чистые листы. — Как зовут-то? — Дима, Серёга и Андрей, — быстро ответил кто-то из пацанов. Слава поднял на троецу взгляд, потом одёрнул себя и снова уткнулся в тетрадь. «Диме от КПСС», лист перевёрнут. «Серёге от КПСС», лист перевёрнут… — Кто есть кто? — беглый взгляд на студентов. Просто для интереса. — Серёга, — ладонь паренька на собственной груди. — Дима, — палец указывает на парнишку слева. — Андрей, — и тут Слава открывает глаза шире. Этот пацан на вид лет семнадцати голубоглазый и пухлогубый. Почти что одно лицо с Замаем, только вот нос другой формы. — А ты похож на… — Гнойный ткнул в него концом синей ручки. — На молодого Бишкека? — парень широко и радостно улыбнулся. — Мне многие Антихайпики говорят об этом. Спасибо! Не ожидал, что ты заметишь. Слава кивнул и размашисто написал на следующем листке в клетку: «Андрюхе, самому молодому Бишкеку от КПСС!», а после с улыбкой вернул тетрадь и ручку Серёже. — Спасибо! — Не за что. А теперь брысь отсюда. Хотя нет, постойте, — Машнов сунул руку в карман и, достав оттуда пачку сигарет, подмигнул парням и бросил её в руки Андрея. — Курите на здоровье, пацаны! Радостные парни смылись без лишних лов, а Андрей, обернувшись на последок, одарил Славу благодарным взглядом. Мужчина махнул ему рукой и улыбнулся. Уже скоро он поднялся со скамьи и неторопливо направился в сторону метро, задумчиво глядя себе под ноги.***
Дома его ждал сюрприз в виде спящего на его кровати Фаллена эмси. Славе понадобилась целая минута для того, чтобы понять, как он оказался в его квартире. — Ваня? — мужчина потряс друга за плечо. Тот спустя некоторое время открыл глаза и улыбнулся. — Привет. — Привет. Ты чё тут делаешь? — Ключи тебе пришёл вернуть, а тебя нету. Звонить не стал, — Фаллен сел на кровати и широко зевнул. — Замай беседу создал в телеграмме по поводу Еже. Видел уже? Машнов качнул головой и сел рядом. — А ты чекни, — сквозь очередной зевок проговорил Ваня и спросил следом: — Чай будешь?***
Близился вечер. Слава сидел в своей домашней студии с гитарой в руках и что-то неспешно наигрывал. Фаллен тупил за компьютером в наушниках, слушая уже готовые треки Соломы. Он так и не ушёл от Машнова, а тот даже не пытался его выпроводить. Он сидел в кресле, на слух подбирая аккорды какой-то грустной мелодии, и неспешно перебирал длинными пальцами струны. Он так глубоко погрузился в себя, что даже не заметил, как Светло его сфотографировал. Вскоре на телефон Славы пришло уведомление и он отложил гитару в сторону. «Мальчик грустит» — комментировал Ваня под только что сделанной фотографией. Метко отправленная картинка прямо в беседу «Патреоны песчаных карьеров», уже была просмотрена не только Гнойным — Андрей Замай набирал сообщение. Машнов покосился на Ваню с ухмылкой и снова вперился в экран телефона глазами. «Пускай не грустит» и прикреплённая фотография. Когда картинка прогрузилась, Фаллен и Слава заржали хором, ведь искривлённая страдальческая морда Андрея не поскупилась на выражение эмоций. «Ладно, а теперь более серьёзно», — вклинился Джигли. — «Я накатал припев на патреон. Оцените, пацаны: У меня два отца — это рэп и Замай Да, Замай ебёт рэп, но ведь только за дело У меня два отца — это рэп и Замай Да, Замай ебёт рэп, но ведь только по делу Patreon.com/zamay86 Пати топ, чатик топ, Дудь респект, Еже здесь Patreon.com/zamay86 Пати топ, чатик топ, Юрий Дудь — долбаёб» «Чётко» — первым отреагировал Слава и листнул переписку вверх. Он долго рассматривал свою фотографию с гитарой, а потом поднял на Фаллена взгляд. — Поздравляю! Ты мне только что облогу сделал на «Квартирник». Обработать пожёстче и заебись. — Да? — Ваня удивлённо вскинул брови. — Надо же, а я просто по приколу сфоткал. — Всё ахуенное делается случайно, ты разве не знал? Фаллен снял очки и улыбнулся. — Я рад, что помог тебе с этим. Кстати, когда дроп этого твоего Квартирника? Я послушал, это правда сильная вещь, Слав. — Если завтра плотно сяду за сведение, то уже послезавтра закину на все площадки, — ответил мужчина и зевнул, потянувшись. — А дальше планируешь Бутер Бродского, да? Уже придумал что-то? — поинтересовался Светло, откладывая наушники, которые до этого держал в руках, и встал из-за компьютера, по-видимому, уже собираясь уходить. — Я планирую доебать эту тему до конца, как и говорил. Это будет альбом от Лил Бутера.