***
Курьер опаздывал. Гнойный уже успел напоить Андрея кофе аж два раза, а заказ так и не привезли. — Уже пятнадцать минут, — пробормотал Слава, глядя на часы, и присел на край дивана. Замай исподтишка наблюдал за ним. Всё то время, что он проторчал в этой квартире, его не отпускало давящее чувство тревоги. Тут явно какой-то блеф. Андрей тщетно пытался разгадать, что задумал Слава или хотя бы понять что он чувствует, но Гнойный не давал ему этого сделать. На нём была маска. Самая настоящая маска, через которую хрен доберёшься до истинных эмоций и переживаний. Он всегда умел прятаться так, что даже Андрею иной раз не под силу было пробиться через эту скорлупу. Машнов вёл себя как всегда. Казалось, он был беззаботным, казалось, что ничто его не тревожит и ничто не грызёт его где-то внутри. Но так только казалось. Слава переигрывал, и Замай без труда замечал это. Вот только он не мог узнать, какие эмоции испытывает Гнойный. Что может выкинуть настоящий Слава, а не этот внешне спокойный и безразличный человек? Сказать было трудно, а ещё труднее — предположить. Гнойный улыбался, наливал Андрею кофе, кормил Филю и шаркал тапками по паркету. Но это всё не он. Реальный Машнов мог крушить и ломать, домогаться, бить посуду или напиться вусмерть. То, что не получается увидеть настоящего Славу, его искренность, Замая жутко нервировало. Неведенье всегда страшно, когда ты переживаешь за человека. — Андрюх? — Что? — мужчина поднял на друга взгляд. Тот так и сидел на краю дивана, поглаживая, устроившегося рядом кота. — Как отдохнул-то? — Я… — мужчина запнулся, а потом вздохнул и отвёл взгляд. — Нормально. Он почувствовал, что Слава будто бы занимается тем же, что и он — пытается докопаться до правды, всколупнуть корочку. — Классно, — безэмоционально ответил Гнойный, не отрывая взгляд от мужчины, а потом улыбнулся. — Ещё кофе? — Меня уже от него блевать тянет. — Как хочешь. В комнате наступила тишина, нарушаемая лишь мурлыканьем Фили. Слава продолжал гладить его, но движения стали какими-то неосознанными. Он задумчиво смотрел в пол, не моргая, и закусив щёку изнутри. — Мне стоит спрашивать, всё ли у тебя нормально? — всё-таки поинтересовался Андрей. — Нет, — Машнов поднял на него взгляд и снова скривил губы в фальшивой улыбке.***
Да, Замай ожидал какой угодно встречи, но явно не такой. Привезённую с опозданием пиццу они ели практически в тишине. Обстановка так сильно угнетала, что Андрей в какой-то момент не выдержал: — Не могу больше! Хватит, всё, заебал ты уже! Слава перевёл задумчивый взгляд с тёмного окна на мужчину. Казалось, слова Андрея его не тронули. — Чё ты хочешь, а? — убедившись, что Машнов на него смотрит, а следовательно слышит, продолжил Замай. — Хочу, чтобы было всё заебца, но, как видишь, не получается, — Слава криво усмехнулся и снова отвёл взгляд. — Так, что тебе мешает? Что за настрой, блять? Что за тупой взгляд в пустоту? Я зачем к тебе приехал сюда? — Мог и не приезжать после вчерашнего, — пожал плечами Слава и отхлебнул из кружки. — Я честно стараюсь делать вид, что всё в порядке. — А что не так-то, сука? — Андрей даже привстал с табурета, уперевшись ладонями в стол. — Хватит уже ебать мне мозги, Слава! Хватит, слышишь? У меня жизнь своя, в конце-то концов! И у тебя… — Да, — перебил его мужчина. — Вот я и живу. Как видишь, не устраиваю истерику потому что тебя там какая-то блядь вчера обхаживала. — Ещё бы ты устраивал, — Андрей снова осел на табуретку. — Но меня, если ты заметил, не устраивает вот это всё, — он обвёл рукой пространство вокруг себя. — Тебя я не устраиваю, — подытожил Машнов. — Вот именно! Слава поджал губы и встал с места. — Стоять! — Замай вскочил следом и схватил его за руку. — Мы не договорили. — Мы ни к чему не придём, ты сам знаешь. — Я устал пиздец как от всего этого. Просто прекрати, ладно? Просто, блять… — Хочешь, чтобы я прекратил? — спокойно спросил мужчина и дёрнул рукой, освобождаясь от хватки. — Пойдём. Андрей молча проследил, как Гнойный невозмутимо направился в спальню, а потом отмер и решительно бросился следом. В комнате Машнов встал рядом с кроватью и стянул с себя футболку, даже не глядя на Замая. На его лице невозможно было прочесть ничего. Когда Слава взялся за резинку спортивных штанов и потянул их вниз, Андрей издал негромкий смешок, но с места даже не сдвинулся. Он заторможено глядел, как мужчина снимает с себя последние остатки одежды, и проговорил медленно, с эпический спокойствием: — Да ты и правда думаешь, что… Ёбнуться можно! — Я ничего не думаю, — глухо отозвался Машнов, стягивая трусы. Он выпрямился и развёл руки в стороны, наконец переведя взгляд на Хана. Андрей же смотрел на него исподлобья. — Что ты, нахуй, делаешь вообще? — Я пытаюсь прекратить. Ты же этого хотел, вроде? Андрей задумался. Вот перед ним стоит голый Славка и от конца отделяет всего шаг и движение. Но вопрос в том, какое это движение будет, какой шаг? Шаг назад, а после взяться за ручку входной двери. Шаг вперёд и жёсткий удар в челюсть. Прекратить всё это можно в одно лишь действие. Всё просто. Хан неожиданно рассмеялся, а потом схватил край своей футболки и потянул её вверх ровно так же, как это сделал несколько минут назад Слава. Он прекратил все свои мысленные процессы. Самое простое — сделать то, чего от него хотят, иначе… Казалось, что близость с Машновым — это единственный выход. Что будет дальше — неизвестно. Но Андрей настолько себя вымотал, что ещё чуть-чуть и он просто сойдёт с ума. Абстрагироваться уже не выйдет никогда, а сопротивляться сил не осталось. Он не хотел Славу. Скорее, он действовал механически. Ему не было противно, не было страшно, он просто ждал облегчения. Он поможет себе, поможет Славе и всё станет проще. Это даже не жертва, ему уже всё равно как и что произойдёт. Андрей снял футболку, и сжимая комок чёрной ткани в руках, посмотрел на Машнова уже более осмысленным взглядом. Кажется, ясность ума к нему вернулась. — Слав, — хрипло произнёс он, — я не то, чтобы хочу всего этого, понимаешь? Тот кивнул, мутными глазами оглядывая полуголого друга. — Но теперь могу, терять мне, походу, нечего, — продолжил Замай и кинул футболку на пуфик, а потом стянул штаны до колен. — Но если это произойдёт, я честно не знаю, что дальше… — Я не заставляю тебя. — Знаю, — Андрей выпутался из штанин, волочащихся по полу и сделал шаг к мужчине. — Я не хочу заставлять тебя ебаться в жопу, и сам желанием не горю. Мне просто физически необходимо, чтобы ты был рядом. Я хочу тебя чувствовать. Чувствовать, что ты рядом. Это уже было сказано. Замай молча сделал ещё один шаг навстречу, на этот раз неуверенно, но всё же сделал. Он прекрасно понимал, что ещё шаг и назад уже ничего не вернуть. Андрей протянул руку к Славе и тот ухватился за неё, как за спасательный круг. Это что же, обратного пути нет? — промелькнуло в голове. Замай ответно вцепился в запястье мужчины и встал к нему почти вплотную. Горячее дыхание опалило кожу. Машнов отпустил чужую руку и аккуратно обнял за голые плечи. Андрей закрыл глаза и перестал дышать. Раз. Два. Три? Он поднял голову и тут же почувствовал, как Слава взял его за лицо холодными влажными пальцами. От прикосновения стало неприятно. Андрей приоткрыл глаза как раз в тот момент, когда Гнойный склонился над ним, и поймал его взгляд. Глаза Славы были широко раскрыты, губы чуть подрагивали, а на лбу, меж бровями, появилась складка. — Мне страшно, Андрюха, — напряжённо процедил он сквозь зубы. — Мне страшно тебя вот так вот… — И мне, — тихо ответил Замай и накрыл руку, которая всё ещё была прижата к его собственной щеке, ладонью. — Мне правда хотелось бы сказать, что всё нормально, но видишь, меня самого трясёт. Он попытался улыбнуться, но вышло лишь жалкое подобие кривой усмешки. Слава, кажется, неосознанно отзеркалил выражение его лица и придвинулся ближе. Андрей закрыл глаза вовремя: Гнойный прикоснулся к его губам, но почти тут же отстранился. Замай еле слышно выдохнул, но глаза всё равно не открыл. На этот раз сам в слепую потянулся вперёд и вскоре наткнулся на тёплые сухие губы. Осознанно целовать Славу было странно. Андрей вспоминал тот раз, когда ему пришлось это сделать в панике, от безысходности. И это было не сравнимо. Это было действительно страшно и одновременно с этим завораживающе. В какой-то момент ему почудилось, будто груз свалился с плеч, и стало всё просто. Или за эти несколько секунд он настолько привык целовать Машнова? Мужчина аккуратно, почти невесомо положил свои ладони на спину Гнойного и тихонько погладил горячую кожу, а после отстранился. Он посмотрел на Славу. Тот выглядел взволнованным и не верящим в происходящее. Его губы мелко подрагивали, а глаза суматошно бегали по Андрею. — Всё в порядке, — Замай натянуто улыбнулся и погладил его по щеке. — Всё нормально. А Гнойный внезапно уронил голову ему на плечо, шумно задышал, а потом обнял. Андрей, глубоко вздохнув, обнял в ответ так крепко, как только мог. — Слав, я ж люблю тебя, блять. Я волнуюсь. — Угу. Машнов неожиданно вскинул голову и поцеловал Андрея так страстно, что тот на секунду испугался. Но потом пришёл в себя, сжал чужие плечи руками и нерешительно пробежался языком по Славиным губам. Да, целовать Гнойного было странно. Было странно чувствовать его губы и его голое тело. — Как далеко ты готов зайти? — Машнов заглянул в глаза. — Я готов не бить тебе ебальник, когда полезешь целоваться, — усмехнулся в ответ Андрей и коротко, быстро, чтоб не передумать, поцеловал мужчину в уголок рта. — Видишь, первый шаг сделан. Я буду рядом, я же обещал тебе. — Только не уходи, блять, не бросай, хорошо? Ты же единственный… — Не уйду и не брошу, — проговорил Замай, а потом взял мужчину за руку и потянул к кровати. Слава ошарашенно уставился на него и замер на месте. — Полежим просто, — Андрей закатил глаза и улыбнулся, а потом добавил, оглядев Машнова с головы до ног: — Только труханы хотя бы надень, пожалуйста.***
Под одеялом было жарко и душно, а Андрей всё ещё не мог поверить в происходящее. Вроде и тело полуголое ощущал рядом с собой и руки, что неустанно по груди блуждали уже долгое время, и влажные губы на щеке, а всё равно верилось с трудом. То и дело он закрывал глаза, полностью расслабляясь, поворачивал голову набок и тыкался своими губами в чужие, слишком мокрые, горячие. Слава целовался жадно, даже не стесняясь, а Замаю в какой-то момент стало действительно до лампочки, что и как происходит. Мокрая спина еле-еле отрывалась от влажной простыни, Андрей приподнимался или вовсе ложился лицом к Машнову, осоловелым взглядом смотрел прямо в глаза, не моргая, а всё казалось какой-то нереальностью. Но Андрею тем не менее удавалось ловить себя иной раз на мысли, что жарко, душно, но приятно. Мужчина глубоко вдыхал, пытаясь вытереть испарину со лба краем одеяла, под которым они лежали, и всё смотрел на Славу, изредка закрывая глаза и проваливаясь в тёплую и мягкую пустоту. А Слава неотрывно смотрел в ответ. Бегал по лицу взглядом и перманентно касался губами мокрого виска, колючей щеки или губ. И на удивление Андрею было хорошо. Не верилось, правда, но и думать ни о чём не хотелось. Машнов гладил одной рукой грудь, плечи, живот, а Замай всё лежал смирно, не разговаривая, и тонул во влажной духоте и прикосновениях. Его даже не тронуло то, что Слава в какой-то момент тяжело и медленно на него забрался и уселся, расставив в стороны длинные ноги. Одеяло полетело вниз, на пол; Андрей, открыв рот, вздохнул полной грудью и открыл глаза. В свете лампы над ним возвышался Гнойный, волосы которого свисали патлами, и в них еле-еле можно было разглядеть лицо. Мужчина рукой схватился за пряди и убрал их назад, а потом за затылок притянул Славу ближе к себе и сощурился. Машнов упёрся ладонями в его грудь и нагнулся совсем низко. Сначала они молча разглядывали друг друга, а потом Андрей убрал руку с чужого затылка, и волосы снова осыпались каскадом вниз. Слава рвано выдохнул и нагнулся ниже, прожигая мужчину внимательным взглядом. Его приоткрытый рот дрогнул и растянулся в улыбке, а потом он сократил расстояние между их лицами и влажно поцеловал Замая. Поцелуй был глубоким и медленно-тягучим. Ресницы Андрея дрожали, он то и дело мягко зажимал нижнюю губу Машнова между своими и неторопливо скользил по гладкой тонкой кожице. А в голове не единой мысли. Мужчина даже не замечал, что сам он лежит в одних только трусах под тяжёлым горячим телом. Он попросту об этом забыл. Слава же начал ёрзать, устраиваться удобнее, а потом и вовсе разорвал поцелуй, выпрямляясь на Андрее. Тот машинально положил свои ладони выше колен Гнойного, чтобы было удобнее и начал водить вверх-вниз по оголённой коже. И если бы не жёсткие волосы, покрывавшие бёдра Машнова, мужчина бы и не очухался никогда. Осознание, что на нём сидит не какой-то абстрактный, доставляющий приятные ощущения человек, а именно Славка — долбануло в голову, как пушечное ядро. Андрей даже вздрогнул, но руки не убрал, продолжая поглаживать друга. А тот внимательно смотрел сверху вниз, и неожиданно перехватил запястья мужчины и передвинул их ближе к паху. Замай инстинктивно дёрнулся, глаза его широко раскрылись и забегали по Славе. — Не надо. — А я не собираюсь даже, — фыркнул Машнов и отпустил запястья Андрея. Пальцы судорожно вцепились в края серых боксеров, потом разжались и съехали вниз, к коленям. Замай напрягся, вглядываясь в лицо мужчины. А тот улыбался. Длинная чёлка прилипла ко влажному лбу, почти скрывая глаза, а крылья носа раздувались от глубоких вдохов. Слава улыбался ему. Он сполз с Андрея и лёг рядом, перекинув руку через широкую грудь, а тот лишь тяжело вздохнул и закрыл глаза. Всё ещё жарко и душно, всё ещё странно и одновременно с этим хорошо. Но тут раздался громкий стук в дверь, и Андрей буквально подскочил на кровати от неожиданности. — Блять, это Дашка, — Гнойный мгновенно сел, сильно задевая друга голым плечом, но даже не заметил этого. — Я и забыл, что она прийти должна. Он быстро поднялся и, подхватив с пуфика футболку, кинул её Замаю. — Одевайся быстрее! Стук повторился и теперь уже более настойчиво. Андрей влез в штаны и с футболкой в руках торопливо ушёл на кухню.***
Гордей сидел на табуретке, весело болтая ногами. — Дядь Слава, а ты куришь, что ли? — мальчишка кивнул на оставленную Машновым пачку сигарет у газовой плиты. — Это мои, — вовремя вклинился Замай и улыбнулся во все тридцать два. Слава кинул на него благодарный взгляд. Даша, собирая чёрные волосы в пучок на макушке, удивлённо посмотрела на Андрея, который уже успел пихнуть Senator в карман штанов. — Я думала, ты не куришь. — Да с твоим братцем ещё и забухать можно, тут не только курить начнёшь. В ходе разговора Даша успела расспросить подробно обо всём, что произошло с Машновым. Вырваться получилось только теперь, чтобы проведать, к тому же и сам Слава неделю не был дома. Она шутливо давала ему подзатыльник и улыбалась с толикой грусти во взгляде, пока Андрей резал принесённый ею торт. Теперь они сидели на кухне и вели неспешную беседу, уходя от реальных причин, по которым сестра Славы решила проведать его. Как будто просто заскочила в гости. А ведь теперь казалось, что так и есть. Ведь всё уже не так плохо, как было хотя бы неделю назад, да? Замай подлил себе кипятка в чашку и потрепал Гордея по волосам. Мальчик забавно сморщил носик, но улыбнулся, а потом и вовсе влез на колени к Андрею. — А вы хороший друг дяди Славы, да? — мальчишка извернулся в руках мужчины и заглянул ему в лицо. — Я надеюсь, — ответил Замай, улыбнулся и взглянул на Машнова. Тот сделал глоток уже давно остывшего чая и проговорил: — Дядя Андрей мне больше, чем хороший друг, Гордеюшка. Замай даже дыхание затаил, испугавшись. Хотя и знал, что Гнойный не настолько дурак, но всё равно испугался. — Он твой лучший друг, да? — мальчишка вертел головой, каким-то чудом не задевая макушкой подбородок Замая, и поглядывая то на него, то на своего дядю. — Больше. Он тот, кто никогда не уйдёт. Андрей еле заметно закусил губу, а потом улыбнулся, наклоняясь к уху Гордея. — Может конфетку хочешь, а? Мужчина буквально ощущал на себе прожигающий и внимательный взгляд того, кто теперь уже точно больше, чем лучший друг. И пока что Андрей не знал, что с этим делать, потому что час назад было страшно, странно, волнительно до одури, но, несмотря на всё это, приятно.