The Chosen End

Анахайм, штат Калифорния. Сентябрь 1959 года. В нерабочее время Диснейленд был намного приятнее. Америка был неутомим, несмотря на то что последние восемь часов он играл роль экскурсовода для приехавших советских дипломатов. Он проходил мимо России всякий раз, когда тот замедлялся, с теплыми глазами и широкой улыбкой, переплетал их пальцы. Конечно, рядом были и другие гости, блуждающие по сверкающим переулкам, но их было не так много, да и днем всё было по-другому – тогда, по неизвестной причине, все обращались с Америкой, будто он сам по себе был достопримечательностью. Посетители, незнакомцы прерывали их экскурсию, пожимали ему руки, просили с ним сфотографироваться. Америка был ужасно рад поговорить с каждым из них. Россия окинул взглядом мерцающий балдахин, раскинувшийся над брусчаткой. Электрические лозы расцветали крошечными огоньками на деревьях над ними, освещая тропинку сверкающим блеском. Он пошевелил пальцами, почувствовал ладонь Америки на своей. - Так жалко, что твоей съемочной группе пришлось уехать в другое место, - сказал тот. – Сейчас будет фейерверк! Россия прошел несколько шагов, чтобы догнать его, и обнял Америку за талию. - А разве существует что-нибудь, чего в этом месте нет? - Бесплатных билетов, - прощебетал Америка, задевая его плечом. Это было не совсем так. Весь день они ни за что не платили. Из-за того ли, что советская съемочная группа считалась высокопоставленными гостями, или из-за Америки, и того, как он растворялся в парке, словно разбитые яйца в тесте для торта, - было не совсем ясно. Россия впитывал взглядом профиль Америки в свете, падающем из-за деревьев. Он не понимал, что происходило с ним, весь день – даже сейчас. Как будто, когда он прошел через ворота этого замка (который был огромным, синим и ... слегка немецким, когда Россия задумался об этом), в нем зажглась лампа. Он сиял. И заставлял сиять людей вокруг него. - Куда мы идем? – Россия уткнулся носом в волосы Америки. Он не мог прекратить касаться его с самого ужина. Америка поднялся на носочки, навстречу этой ласке, его пальцы сомкнулись на пальцах России. - Я хотел показать тебе дом... новый дом, - пауза. – Оттуда здорово на фейерверки смотреть, - он сказал, почти извиняющимся тоном. – Я люблю фейерверки. Россия засмеялся, одарил его улыбкой. - Я тоже люблю. Фейерверки, казалось, не были чем-то особенным здесь. Было сложно оценить их красоту, когда весь день он провел в окружении ярких, сверкающих цветов, кружащихся чашек-каруселей, бумажных фонарей и сахарной ваты, что переваливалась через край в руках Америки. Но в промежутках между щелчками и потрескиваниями было тихо, и он прислушивался к восторженной дрожи в дыхании Америки всякий раз, как небо озаряла новая цветная вспышка. - А ты хорошо провел день? – настоял Америка, чуть потягивая его за руку. - Да, - это было правдой, даже притом, что голова начинала немного побаливать. Он угадал следующий вопрос Америки. – Больше всего мне понравились подводные лодки. Особенно с русалками. - У Диснейленда восьмой по величине подводный флот в мире, - немного самодовольно признался Америка, но Россия не смог возмутиться этой улыбке. – Примерно как у Турции. Просто чтобы можно было посмотреть на русалок. - И морских змеев, - добавил Россия. Он слегка сжал ладонь Америки, обернул руку вокруг его талии. – Хотя я всегда больше хотел посмотреть на русалок. Помню, я искал их в Азовском море, когда был маленьким. – Улыбка в левом уголке рта растянулась чуть шире. – Твои очень красивые. Рука Америки скользнула под край рубашки России, и он взял его за талию, пока они шли. - Я думал, русалки, эм... из Греции, или что-то в этом роде. Россия издал мягкий вздох. Прикосновение Америки было теплым. - Так и есть, - прошептал он и поцеловал раковину уха Америки. – Византия рассказывала мне о них сказки. - Кто? – пробормотал Америка, приподнимаясь вверх, всегда вверх, навстречу поцелуям России, будто тот держал магнит над его головой. – А, та леди, которая делала всякие штуки из кусочков стекла, - пауза. – Мозаики, - тишина, а затем неуверенный вопрос. – Ты, наверное, был совсем молодым, когда она была рядом, да? - Да, - Россия слегка прикусил его кожу, пригляделся, как она сияет в мерцающем свете. – Очень молодым. Америка сжал бок России. - А каким ты был в детстве? – свет зажегся над их головами: группа туристов заметила Америку и радостно помахала ему. Америка медленно улыбнулся и лениво помахал им в ответ. Россия решил потом спросить, откуда они все его знали. Он задумался на мгновение. - Маленьким, - сказал он наконец. – Легко ударялся в слезы. А ещё любил строить всякое. Снеговиков, домики из камушков, - он пожал плечами. – Для лесных духов. Америка поднял взгляд и поправил очки на носу. Он взлохматил волосы России. - Зуб даю, ты был чертовски миленьким, - последовал поцелуй с укусом; пальцами он держался за рубашку на груди России. – Из крутых парней получаются самые симпатичные дети. Россия ответил на поцелуй, лизнул нижнюю губу Америки. - Нет, - прошептал он. – Я был совсем обычным, - огни образовали гроздь цветка в соединении ветвей над ними. – А ещё неуклюжим. Я ещё в ногах путался, когда впервые встретил Францию. - К твоему мнению о себе я не прислушиваюсь, - отрезал Америка. Короткое касание языков – и затем он опустился обратно на каблуки, и они двинулись дальше. Над головой проплыли широкие ворота, на которых красовалась буквы - «Земля будущего». Россия воззрился на них снизу вверх. - Мы сегодня пропустили их? – все события, начиная с часа дня, были размыты в памяти, словно дымка. Америка понимал, что они никогда не обойдут весь парк, если продолжат прогуливаться так же неторопливо. Так что они ускорили темп. - Большую часть. Он вроде как отдельный от всего комплекса, - объяснил Америка. – Я не думал, что вам с делегацией это понравится. Но Дом Будущего такой крутой! – он потянул Россию к странному сооружению в форме подушки, что возвышалось над густым садом. Россия окинул его взглядом. - Это дом? - Это станет домом, - Америка весь сочился искрящейся энергией. – Пошли, пошли... Они вошли внутрь. Поток прохладного воздуха обдал их, когда они переступили порог («Кондиционер!» - гордо объявил Америка), и Россия освободился от хватки Америки и стал бродить по гостиной. Потолочные светильники были покрыты пластиковыми листами и тускнели или становились ярче от прикосновений Америки; пространство за диваном занимал тонкий экран телевизора, вмонтированный в стену. В кухне стояла посудомоечная машина, которая открывалась, словно гроб, прямо от угла, где посуда очищалась – как проинформировал его Америка – с помощью «ультразвуковых волн». Затем они последовали в ванную комнату, где Америка азартно помахал электрической зубной щеткой прямо перед носом России, и в спальни, заполненные гладкой литой мебелью, сделанной из материала, о котором Россия никогда раньше не слышал. Америка остановил их перед огромными панорамными окнами, выходящими на сад, откуда был виден замок. Он лучезарно улыбнулся России. Россия склонил голову; изучил взглядом причудливое, замысловатое стекло в оконной раме. - Америка, - он коснулся кончиками пальцев своего отражения. – Зачем это всё? Америка ответил ему таким взглядом, что Россия на миг подумал, что тот забыл английский. Он попытался снова. - Огни, и беспроводные телефоны, и телевизоры... в чем смысл всего этого? Никто здесь не живет. Америка несколько раз моргнул. - Но здесь будут жить! – запротестовал он. – Или, в смысле. В таких вот домах, - он опустил большой палец в карман джинс России. Россия позволил озадаченной улыбке расцвести на своем лице. Он потянулся, просунул свой большой палец рядом с пальцем Америки. - Откуда ты знаешь? Ладонь Америки скользнула по его. - Оттуда, что... – он огляделся. - Ребята из Массачусетского технологического института говорят, что всё это возможно. И круто! Так почему бы людям не обзавестись всем этим? Теперь настала очередь России всматриваться в пустоту. Он потер тыльную сторону ладони Америки, чтобы скрыть замешательство. - Всё это, - сказал он тихо. – Просто потому что это возможно? – кончики его пальцев лениво скользнули по бедру Америки; джинсовая ткань зашуршала под его кожей. Америка покачнулся вперед, в недоумении засунув ладонь в карман брюк России. - Разве тебе не кажется, что радиационные сушилки, кондиционеры и пульты от телевизора – это весело? - Кажется, да, но... – Россия замолк. Он смахнул прядь волос со лба Америки, задержал свое прикосновение. Он провел рукой вниз, пока она не оказалась на шее Америки. Его лицо сияло в отдаленном свете замка. – В чем смысл? – спросил он вновь. Америка озадаченно рассмеялся. - Веселье – и есть смысл, Россия. Россия моргнул, нахмурился. Концы его шарфа колыхались от сквозняка из-за вентиляционного отверстия справа от него. - Ты сказал, что это будущее, - прошептал он. – А что если будущее не продлится достаточно долго, чтобы все смогли сюда попасть? - Иисусе, ты иногда такой зануда, - вздохнул Америка, уголок его рта приподнялся в улыбке. Он отстранился, взял Россию за руки, потянул его к двери. – Скоро зажжется фейерверк. Знаешь, если наступит конец света, мои люди по крайней мере встретят его с комфортом. Понял? И, вероятно, в шлаке из расплавленного пластика, - подумал он. Он покачал головой, когда они вышли в прохладную ночь. – Как эта угроза связана с нашим прогрессом? Что, мы не должны развивать микроволновки только потому, что апокалипсис может настать раньше? Так ведь можно вообще ничего не делать. Звучит так в стиле Франции. Так и было, в какой-то степени. А может, и не в какой-то степени. Россия вздохнул. - Я просто не понимаю, зачем тебе что-то делать, если в этом нет никакой практической пользы. Веселье не может быть твоей целью, Америка. - Почему нет? – Америка подвел его к террасе Дома Будущего и обнял руками за талию. - Потому что от этого никакого проку, - Россия сжал ограждение, окинул взглядом парк. Другую ладонь он положил на ладонь Америки, что сжала его бедро. Отсветы замка сияли на них обоих. Америка взял Россию за руку и повернулся к нему лицом. Он все ещё улыбался, но выражение его лица стало серьезным. - Мы просто пытаемся сделать наших людей счастливыми, так? По большому счету. Россия кивнул, единожды. Америка был прав. По крайней мере, в этом отношении. Но... - Не в неведении счастье, - сказал он мягко. – И неважно, сколько раз тебе говорили иное. Америка нахмурился. - А что в этом невежественного? – он указал большим пальцем за спину, на Дом. - Идея того, что... веселье – это конечная цель. Оно не спасает, - он потер заднюю часть шеи свободной рукой, бездумно провел большим пальцем по самому длинному шраму, который изгибался под его челюстью. Америка наблюдал за ним, затем взял его за руку и поцеловал подушечку большого пальца. - Нет, спасает. Россия... эти люди, они все... эти люди... – Америка посмотрел вниз в парк и прижил руку России к своей груди. – Они ведь не дурачат себя, находясь здесь. Что ж, возможно, некоторые из них так и делают, но это место служит для другого. Они – обычные люди, у них есть дети, работа, счета, они в стрессе, и у них у всех есть свои проблемы, и я думаю, иногда им довольно трудно быть счастливыми. Они очень стараются сосредотачиваться на хороших вещах в своей жизни, но они тяжело работают, а в повседневной суете трудно думать о хорошем, понимаешь? Он закусил губу. - Так что они откладывают деньги и приходят сюда со своими семьями, и да, всё это – выжимание денег, здесь пытаются вытянуть деньги у людей, добро пожаловать в капитализм, здесь все пытаются вытянуть у кого-то деньги. Но они добираются сюда, и все просто... прекрасно. Им не нужно быть на работе, им не нужно орать на своих детей, чтобы они сели и сделали наконец уроки. Всё вокруг – весело и красиво, и люди, которые работают здесь, приятные, и они никогда не скажут посетителям «нет», или «нельзя». И дети смеются и бегают, и даже мужья с женами словно становятся на десять лет моложе, потому что мать честная, русалки и правда чертовски крутые, и это всё... не исчезает, когда они возвращаются домой, понимаешь? Как будто бы ничего из этого не было. Америка несколько секунд молчал, сжимая пальцами руку России. - Да, они возвращаются домой, обратно к головомойке, работе и крикам. Но они не забывают, как счастливы были их дети, как благодарны они были, просто потому что их родители что-то сделали для них. И они не забывают, как они любят своих супругов, на которых женаты уже пятнадцать лет, когда они начинают вдруг смеяться, словно им снова восемнадцать, и внезапно вспоминают, почему они поженились. Такие моменты, они... заставляют людей не сдаваться. Его взгляд снова упал на пересекающиеся пешеходные дорожки и мигающие желто-синие огни. - Вот для чего это место. Вот что я хочу дать людям. Поэтому они все так рады меня видеть, - мягкий смех. – Даже если они не знают, кто я такой. Россия долго ничего не отвечал ему. Он чувствовал что-то, что одновременно было будто и трепетом, и печалью. Америка светился в мягком свете замка, и... и что-то, что Россия никогда раньше не понимал, наконец встало на свое место. Всё это было искренне. Каким бы искусственно созданным ни было это место, как бы нелепо ни выглядел этот замок на фоне калифорнийского пейзажа, как бы эпатажно ни было заиметь целый флот из подводных лодок для вида, который любой мог окинуть взором, просто проехав ещё несколько километров до пляжа... Америка создавал это от всего сердца. Абсолютно всё. Россия опустил взгляд, посмотрел на свою руку, прижатую к груди Америки. - Прости, - сказал он наконец. Америка улыбнулся ему, не понимая, обернул руку вокруг бедер России. Он прижал его к себе. Россия прильнул и коснулся губами шеи Америки, и какое-то время между ними все было тихо, тепло и ласково. Когда небо расцветилось красными и синими огнями, Россия увидел, как краски отразились на коже Америки. Америка сжался в его объятиях; он затаил дыхание, пока первая вспышка не исчезла с неба. Они немного отстранились друг от друга, затем, подняв взгляды вверх, вздрагивали от залпов и улыбались. - Помнишь, когда мы в последний раз смотрели на фейерверк? – прошептал Америка. Россия кивнул. Его волосы отливали серебром в бледном свете замка. Он смахнул их с глаз. - В Берлине, - улыбка, а затем – мягкий поцелуй на губах Америки. – Но тогда от тебя больше пахло дымом. Америка мягко прикусил его нижнюю губу. - Ты в последние пару лет меньше куришь, - прошептал он. – Мне нравилось, когда ты курил. Ну, знаешь, прежде чем у тебя появился новый босс. - Правда? – Россия коснулся языком уголков рта Америки. Он выкурил сигарету утром – этим и ограничился. – Мне всегда казалось, что ты терпеть этого не можешь. - Вообще, да, это всё вредно для твоего здоровья, но... – Америка обнял Россию за плечи, вытянулся навстречу ему. Он мягко выдохнул ему в щеку. – На какое-то время вдыхать этот дым было моей единственной возможностью коснуться тебя. Сердце России замерло. Его руки обвились вокруг талии Америки. Ладони казались огромными на изгибе его ребер. - Я помню, когда нам приходилось видеться друг с другом, - медленно сказал он. – Я выкуривал по пачке в день. А ты все эти часы проводил, просто уставившись на мои губы, - он замолк на миг. – Именно поэтому? Америка повернулся к нему с томным, счастливым взглядом. Огни фейерверка отражались в его очках. - Мне всегда было интересно, а что бы ты сделал, если бы я просто выдернул сигарету у тебя изо рта и поцеловал тебя, - пробормотал он. – Наверное, дал в зубы... Но оно бы того стоило. Стук сердца – и ещё одна вспышка. - Ты можешь поцеловать меня сейчас, - голос России был приглушен. Америка издал негромкий звук, а затем притянул Россию в поцелуй, опустив ладонь на макушку. Осенний ветерок развевался вокруг них. Россия сместил руки на теле Америки, крепко прижал его. Он издал мягкий звук в поцелуй; их губы закололо. После долгой, сладостной минуты он чуть отстранился, прижался своим лбом к лбу Америки. - Я... я рад, что ты здесь. Америка едва вздрогнул от смеха. - Конечно я здесь. Это моя страна. Я здесь живу. - Со мной, Америка, - Россия поцеловал кончик его носа. Внутри всё словно оцепенело, пощипывало горячим, нежным свечением. – Я рад, что ты здесь со мной. Америка замолк. Затем улыбка расцвела на чуть изменившемся выражении лица. Он выдохнул и поцеловал Россию в уголок рта. - Я тоже рад, что ты здесь со мной. Он опустил голову на изгиб плеча России, поправил их руки на талиях друг друга, - и они устремили взгляды на цветные огни. • Никита Хрущев провел тринадцать дней в Соединенных Штатах в середине сентября в 1959 году. Он путешествовал с женой, взрослыми детьми и дипломатами по стране, останавливаясь везде, от Сан-Франциско до фермы в Айове. Однако в Лос-Анджелесе он пробыл всего день. Его маршрут включал поездку в Диснейленд, но его пришлось отменить, потому что его безопасность не могла быть гарантирована в огромной толпе парка. Хрущев был, мягко говоря, недоволен. • Дом Будущего был открыт в Диснейленде в 1957 году, как часть комплекса «Земля Будущего» («Tomorrowland»), и закрылся десятилетием спустя, так как развитие технологический быстро сделало его интерьер неактуальным по сравнению с тем, что использовалось в американских домах по всей стране. Если кто-то хорошо воспринимает английский на слух – в этом клипе рассказано подробнее (и с энтузиазмом, присущим дикторам 50-х): http://www.youtube.com/watch?v=DoCCO3GKqWY • Путешествие на подводной лодке (с русалками): http://www.youtube.com/watch?v=WHhJM5sJZVg • Замок Спящей красавицы в Диснейленде архитектурно основан на замке Нойшванштайн в Германии. • Примечание переводчика: в оригинале глава называется «Bliss» («блаженство», «нега», «счастье», «безмятежность»), что отсылает к фразе «ignorance is not a bliss», сказанной Россией, которая в свою очередь происходит от пословицы «ignorance is bliss» («в неведении счастье», «неведение – благо», «меньше знаешь – крепче спишь» и т.д.). Философский комментарий к главе: https://telegra.ph/Felasafiya-03-14