The Chosen End

Москва. Апрель 1903 года. Израиль не знала, что было больнее: кулак России, что впечатался ей в лицо, или то, что она не могла от него защититься. Она тяжело рухнула на пол, и её рот, полный сломанных зубов, был спасён лишь ладонью, схватившей её запястье. Сквозь звон в ушах просочился тихий возглас неодобрения. - Уже валишься на землю, Амарис? Я разочарован. Я ожидал, что ты будешь сопротивляться, - Россия выкрутил её руку вверх, завел за спину. Она вскочила на ноги, не сопротивляясь, сдерживая рык боли. Он резко дернул её на себя, пока её лопатки не прижались к его груди, а дыхание не обожгло её шею. – Не говори мне, что ты сдаешься. Израиль изогнула шею и попыталась пересечься с ним взглядом, тем самым, слишком спокойным, что прожигал её спину. - У меня есть имя, ублюдок, - выдавила она, слизывая кровь с губ. Россия вцепился свободной рукой ей в волосы, дернул голову. - Имена есть у наций, дорогая Амарис. Не у беженцев, - он накрутил на пальцы длинные темные пряди и потянул, совсем не игриво. – И не у паразитов. Ее глаза были прикованы к потолку, вынужденные созерцать стропила. Крошечная спальня вокруг них была слишком тихой, по-старомодному уютной и теплой, а постельное белье валялось на полу уже четверть часа, с того самого момента, как Россия ворвался к ней и выдернул из постели за волосы. Она шевельнулась в его хватке, ненавидя, что её голова доставала лишь до середины его груди. - Пошел ты, - она сжала пальцы и обернулась, несмотря на боль, пронзившую её руку, и вонзила ногти ему под левый глаз. Ей ответили ещё одним ударом в лицо. Россия подошел к ней, медленно истекая кровью из четырех рваных ран на щеке, и с отвратительной кривоватой улыбкой швырнул ее на сосновый стол в углу. Мир на мгновение стал белым и горячим, когда ее голова ударилась об угол. Она моргнула, пытаясь сфокусироваться, и почувствовала, как предательская влага стекает по затылку. Затем рука сомкнулась на ее шее. - Зачем ты это сделала? – мягко спросил Россия, его голос так контрастировал с сокрушительной хваткой на её горле. – Я так хорошо заботился о тебе, и я думал, у нас есть взаимопонимание. Израиль вскочила, яростно брыкаясь. Её ноги путались в её юбке, и она едва задела Россию скользящим ударом по икре. - Я и пальцем не тронула этого ребенка, - прошипела она. Дыхание сбилось, застряло в легких, и она царапнула руку на своей шее. - Но кто бы ещё это сделал? Так скрытно и так лживо? Верная примета вашего народа, - Россия склонился к её лицу, склонил голову. Их губы почти соприкоснулись, и у Израиль скрутило живот. – Газеты писали, что вы съели его… Не знаю, верить ли им, но убийство есть убийство. А что случится с телом – уже дело десятое. - А что ты тогда с моим сделаешь? – голос Израиль был хриплым. – Повесишь мою голову на своих стропилах? Россия рассмеялся, и улыбка его стала шире. Он прижался щекой к ее лицу, почти уткнувшись носом. - Я пока не решил. Их прервал стук во входную дверь далеко внизу. - Россия! – мужской голос почти орал. – Впусти меня! Россия замер, его рука судорожно сжала горло Израиль. Он бросил взгляд на дверь спальни, всё ещё приоткрытую, - она вела в коридор, на лестницу. Какое-то мгновение Израиль казалось, что он вот-вот её отпустит. Затем он повернулся и ещё сильнее прижал её к столу. - Рано радуешься. Мы с тобой ещё далеко не закончили. - Мы не закончим, пока я тебе не отплачу за это, сукин ты сын, - Израиль провела языком по своей разбитой губе. Россия улыбнулся. - Хорошая девочка. В коридоре внизу послышались шаги, а потом она услышала, как скрипнула дверь. Внизу раздался нетвердый голос Литвы. - О… п-привет, это не… - Ты кто? – потребовал от него вломившийся. – Что там происходит? - Я… Литва, слушай, сейчас не самое подходящее… - Я слышал крики! Где Россия? - Он… он занят… - Литва звучал беспомощно. - О, держу пари, так и есть. - Нет, стой… тебе нельзя туда – тебе правда нельзя… - голос Литвы потонул в быстрых шагах на лестнице. Израиль вцепилась пальцами в шарф России и дернула его голову к себе. - Тебе хочется, чтобы кто-нибудь это увидел? …Правда хочется? Дверь распахнулась. Она увидела, как блондин исчез за спиной России, а затем его руки легли ему на плечи и дернули его назад. - Что ты делаешь? – воскликнул он. – Прекрати! Россия не отпустил её, и Израиль рывком поднялась на ноги, когда он отшатнулся и потянул её за собой. Она ахнула под хваткой его пальцев и почуяла кровь на воротнике своей ночной сорочки. Его голос – небрежный, будто он говорил о погоде, ублюдок – прогремел сквозь туман боли. - Что ты здесь делаешь? - Россия, пусти… пусти её! – незваный гость втиснулся между ними, и… это был некто знакомый, смутно подумала она; она узнала его, он уже был у них дома раньше. Какой-то друг России – если у него вообще были друзья. Она смотрела, как он схватил Россию за запястья, помедлил, а затем впился пальцами. – Что на тебя нашло? - Это не твоё дело, Америка, - выплюнул Россия, полностью переведя внимание с Израиль на него. Его глаза были прикованы к ворвавшемуся. Америка. Конечно. Она сощурилась, пытаясь сфокусироваться. Молодой, привлекательный, разрывающийся между яростью и паникой, пытающийся вразумить Россию. Вразумить Россию. Она рассмеялась бы, будь у неё на это силы. Бедняга. У него не было и шанса. Он схватился за пальцы России, попытался разжать его хватку – Израиль стала задыхаться пуще прежнего – а затем вскинул голову, глядя в лицо России. - Отпусти её, - взмолился он. Наступила жуткая тишина. – Я… я не хочу делать тебе больно. Просто… прекрати. Ещё одна пауза, ещё дольше. Затем Россия бросил Израиль на пол, приложив к этому всю свою силу. Она зашаталась и тяжело приземлилась себе на запястье. Резкий треск расколол воздух, и ее зубы впились в нижнюю губу. Россия повернулся к Америке и улыбнулся ему. Улыбка была совершенно искренней. - Не знал, что ты придешь. Как доехал? Америка проигнорировал его и опустился на колено рядом с Израиль. Он опустил ладони на её затылок и руку, чтобы поддержать её. - Боже… мисс, вы в порядке? Израиль захрипела и попыталась сесть. Она прижала запястье к груди. Каждый мускул разрывался от боли, но она сжала челюсть и свирепо взглянула на Россию. - Я в порядке, - прошипела она, не сводя взгляда с огромного мужчины, что высился над плечом Америки. Америка обнял ее за плечи и помог подняться, прислонив спиной к стене. Он выхватил из кармана носовой платок и осторожно приложил его к крови, залившей ее подбородок. Серьезные голубые глаза изучали её лицо. - Как вас зовут? Она увидела, как глаза России сузились, прикованные к нескольким дюймам пространства между ней и Америкой. А. Так вот в чём дело. Нечто жестокое и удовлетворенное мелькнуло в изогнувшемся уголке её губ. Израиль позволила мягкой ткани скользнуть по своей щеке, хотя это не то чтобы помогало стереть кровь – скорее размазывало её. Она повернула голову к пальцам Америки. - Израиль. Искра удивления вспыхнула в его глазах. Она к этому привыкла. Затем он ответил ей ободряющей улыбкой. - Приятно познакомиться. Я Америка, - несколько мгновений она смотрела прямо ему в глаза. Он сунул платок ей в руку – её неповрежденную руку – и взглянул на Россию, всё ещё держа руку у неё на плече, словно для защиты. – Что за херня здесь происходит? - У нас был разговор, - ответил Россия. Он скрестил руки на груди и поднял брови. – Амарис пыталась объяснить своё отвратительное поведение по отношению к моему народу. Израиль вскинула голову и оттолкнулась от стены, пытаясь подняться на ноги. - Чёртов лжец! Америка крепко сомкнул на ней руки, удерживая её. Россия приложил усилие, чтобы не единой эмоции не отразилось на его лице. - Что, ты думаешь, она сделала? – потребовал Америка. - Убила ребёнка. И, возможно, съела… - Да как ты смеешь! – вмешалась Израиль. Он невозмутимо продолжил. - …Съела его. Впрочем, не знаю, как она умудряется оставаться такой костлявой, питаясь детьми, - его взгляд блуждал по её телу, зловещий и презрительный. Выражение лица Америки изменилось. Его руки обвились вокруг неё, защищая. - Есть какие-то доказательства? - С её-то народом? – Россия скривил губы. – Какие вообще нужны доказательства? Америка сузил глаза. - Это что ещё значит? - Не будь дураком, Америка. Она живет со мной только потому, что остальная Европа за пятьсот узнала её истинное лицо, - он взглянул Израиль прямо в перекошенное яростью лицо, и ей вдруг больше всего на свете захотелось разодрать ему глотку зубами. – Её народ – это чума, и они слишком долго отравляли мою страну. Америка с недоумением взглянул на Израиль, затем вновь на Россию. - Что ты… Я встречался с её людьми. То есть… у меня живёт множество евреев. Они отличные люди. В-в смысле… Боже… если даже что-то и случилось с тем ребенком, разве это стоит… - он слегка сжал рукав её сорочки. Оглянулся на неё, затем аккуратно прислонил к стене. На мгновение встретился с ней взглядом, затем встал и повернулся к России. – Значит, вот как у тебя выглядит правосудие? Россия рассмеялся – Израиль ненавидела этот звук, каким бы редким он ни был. - Это не правосудие. Это справедливость, - он шагнул к Америке, странный свет горел в его глазах. – Не понимаю, на каком основании ты вообще вмешиваешься. В конце концов, ты… так наивно одержим мотивами. Америке, казалось, и в голову не приходило, что ему следует бояться. Он стоял прямо, расправив плечи. - Не понимаю, как избиение какой-то беззащитной девушки имеет хоть какое-то отношение к справедливости. - Потому что она это заслужила, - Россия провел ладонью по свежим, открытым ранам на своем лице и вскинул бровь, когда она испачкалась в крови. – И она определенно не беззащитная. - Жаль, что до глаз я достать не сумела, - прорычала Израиль. - Видишь? – пожал плечами Россия. Америка просто уставился на него. Затем воскликнул: - Ты даже не знаешь, сделала ли она что-то! Черт, Россия, ты из ума выжил? Нельзя просто так бросаться на людей безо всякой причины! - У меня есть причина, - терпеливо сказал Россия. – Я тебе только что объяснил её. И поэтому я взял на себя задачу исправить ее поведение. Почему тебе так трудно это понять? - Исправить её… - Америка на мгновение заколебался, а затем решительно повернулся спиной к России. Он снова преклонил колени перед Израиль. – Мисс… пойдемте со мной? В моем доме много места, и вам… вам не следует… оставаться здесь. Она не хотела брать его за руку. Совсем не хотела. Всё, что она хотела, - это перестать жить благодаря собственному гневу и доброте незнакомцев. Но у неё не было такой возможности, ни сейчас, ни когда-либо ещё. Израиль сглотнула кровавую слюну и переплела пальцы с пальцами Америки. Он осторожно помог ей подняться на ноги и обнял за талию, чтобы поддержать. Бросил на Россию безучастный, холодный взгляд. - Я пошлю кого-нибудь за её вещами, хорошо? Россия ответил ему короткой, резкой улыбкой. - Хорошо. Лишь годы жизни под одной крышей позволили Израилю уловить проблеск… проблеск чего-то в его глазах. Остальные домочадцы собрались в ближайшей к входной двери гостиной – Финляндия и Эстония стояли у задней стены, а Латвия и Литва у входа. Америка помог ей спуститься по лестнице. Латвия прижал подушку к груди, бросил нервный взгляд через плечо и прошептал: - Ты правда уходишь? - Я возьму твоё пальто, - пробормотал Литва и пошел дальше по коридору. Израиль мягко опустила ладонь на голову Латвии. - Похоже на то, не так ли? – её улыбка была резкой и кровавой. – Берегите себя. - Все эти люди живут здесь? – задумался вслух Америка. Все его проигнорировали. - Вот, - Литва накинул ей на плечи длинное пальто и коротко, напряженно улыбнулся. Он взял Латвию за руку и мягко увёл его прочь. Снаружи морозный полдень сменился вечером, и Израиль позволила себе окинуть взглядом воплощения, собравшиеся в прихожей. Просто дети – все они. И вряд ли доживут до старости. Она плотнее закуталась в пальто. Америка сместил руку с её талии на пальто чуть ниже её плеч, и осторожно повёл её вниз по тротуару. Он облизнул губы и помедлил, прежде чем заговорить. - Так ты… и правда Израиль? - Нет. Я соврала, - лёгкая улыбка тронула уголки её потрескавшихся губ. - Извини, я просто… Её рука нежно коснулась его плеча. - Ты просто думал, что меня убила Вавилон множество веков назад. Как и все, - она чувствовала… черт возьми, она чувствовала благодарность. И не хотела слышать в его голосе эту неловкую нотку. Поэтому она посмотрела на него и уточнила. – Та ещё сучка была. - Я, эм, я не то чтобы знаю, кто… - он запнулся и замолчал, немного покраснев. – Но да, я думал, что ты… То есть, я был уверен, что ты не… - он сдался. Прошло мгновение. – А Россия… часто так делает?.. Она пожала плечами и сморщилась, попыталась вспомнить, когда в последний раз видела, как воплощение краснеет. - Не со мной, нет. Но за остальных не скажу. - Там было так много людей… - он звучал немного отстраненно. – А ещё у него сестры есть, да? В смысле, я знаю, что у него есть империя, и я не думал… - А как держать империю в целости? – голос её был усталым. – Даже Рим не гнушался применить силу, когда видел в этом необходимость. Как ты думаешь, что делал Россия? - Англия никогда… - его слова затихли в тревожной тишине. Израиль уклончиво хмыкнула, мысленно задавшись вопросом, сколько Америке лет. - В-в смысле… я слышал разное… - запнулся он. – То есть, люди многое говорят о России. Но со мной он всегда был… - Другим? – она издала тихий, насмешливый звук. – А теперь ты увидел его таким, - воспоминание о взгляде России, вперившемся в руку Америки на её талии, вспыхнуло в её сознании. Америка молчал, опустив глаза, явно не желая защищать кого-то, кого он только что застал за избиением. У неё не было причин жалеть его. Если он был настолько глуп, что позволил России задурить себе голову, то он был сам виноват. Россию ненавидели все. Не так сильно, как её, но всё же… Она схватилась крепче за рукав его куртки, почти бессознательно. - Жизнь тяжела, правда? – это не было сочувствием, но всё же это было уже кое-чем. - Он всё ещё мой друг, - сказал он, но теперь в его голосе прозвучала глухая нотка… разочарования. Он перевёл взгляд на неё. – Простите. Я просто… он всегда поддерживал меня в трудные минуты, и может быть, я смогу… поговорить с ним… Израиль выдержала его взгляд и засунула руки в карманы пальто. - Может быть. Но я надеюсь, ты поймешь, когда нужно будет сдаться. Он рассмеялся – мягко, мрачновато, и его глаза на миг закрылись. - Нет… простите, я просто… - он улыбнулся, странно и натянуто. – Нет… я не думаю, что в принципе способен на это. Комментарий к главе: в отличие от прошлого раза, у России есть основание быть мудилой, но менее кринжово это не выглядит 🤩 Клянусь, я переводила эту главу исключительно на тяге моего горящего пердака. Ещё мне "понравилось": - Там было так много людей… - он звучал немного отстраненно. – А ещё у него сестры есть, да? В смысле, я знаю, что у него есть империя, и я не думал… - А как держать империю в целости? – голос её был усталым. – Даже Рим не гнушался применить силу, когда видел в этом необходимость. Как ты думаешь, что делал Россия? - Англия никогда… - его слова затихли в тревожной тишине. АЛЬФРЕД В КАКОМ МИРЕ ЖИВЕТ ВООБЩЕ ОН ВЧЕРА РОДИЛСЯ ИЛИ ГДЕ